Се Лянь очнулся в слабо освещённой комнате. Голова раскалывалась от боли — снотворное давало о себе знать. Левое запястье затекло и неприятно ныло. Юноша попробовал размять руку, но обнаружил, что она прикована к трубе наручниками. Осмотревшись, Се Лянь понял, что сидит на полу в помещении, похожем на подвал. Вокруг стояло несколько ящиков и коробок; окон, к сожалению, не было.
Вдруг дверь в потолке приоткрылась и оттуда выглянула наполовину смеющаяся, наполовину плачущая маска.
— Мой дорогой Сяньлэ проснулся? — ласково спросил Бай.
Се Лянь от страха вжался в стену. Снова этот долбаный сталкер, снова эта маска, снова это противное «Сяньлэ»!
— Как тебе здесь? — продолжал рассуждать Безликий. — Мне не очень нравится. Может, принести тебе кровать? Правда, у меня только раскладная, но есть ещё матрас. М? Как насчёт матраса?
Се Лянь отвернулся к стене, закрыв уши. Эта забота казалась противной и невыносимой. А ещё ему было страшно. Он просто хотел вернуться домой к Сань Лану. Поэтому он не сдавался и придумывал, как сбежать от Безликого.
— Сяньлэ? Сяньлэ? Ты меня слышишь? — Бай подошёл ближе и осторожно потряс Се Ляня за плечо.
— Отстань! — крикнул парень.
— Сяньлэ такой злой, потому что голодный? — Се Лянь был уверен, что за маской Бай противно улыбается. Безликий незаметно провёл тонкими пальцами по рёбрами юноши. — Этот одноглазый урод тебя совсем не кормит! Ты такой худой…
Се Лянь резко развернулся и ударил его по лицу, сбив с Безликого маску. Та с громким стуком упала на пол, треснув ровно по середине. Бай застыл от неожиданности. Се Лянь успел разглядеть три круглых шрама на лице и чёрные пугающие глаза до того, как Безликий прикрыл лицо длинными волосами и схватил с пола маску, приложив её к лицу.
— Можешь больше её не надевать. — Се Лянь усмехнулся. — Я уже видел твоё лицо.
— Ах, мой дорогой Сяньлэ, к сожалению, дело не в этом… — вздохнул Бай и вышел из подвала.
Но долго радоваться одиночеству Се Ляню не пришлось. Скоро Безликий вернулся с дымящейся тарелкой. Теперь на его лице была медицинская маска, скрывающая шрамы. «Видимо, старую маску уже не починить, » — усмехнулся про себя Се Лянь.
— Сяньлэ не сказал, что он хочет съесть, поэтому я принёс суп. — Бай поставил тарелку на коробку перед юношей. —Надеюсь, Сяньлэ не откажется.
Се Лянь фыркнул, ненавидящим взглядом посмотрел на своего мучителя и повернулся к нему спиной, чуть не опрокинув тарелку.
Безликий сердито нахмурился, увидев такое отношение. Он схватил Се Ляня за подбородок, крепко сжав лицо.
— Не испытывай моё терпение, Сяньлэ! — прошипел Бай, свысока глядя в полные ненависти и страха глаза Се Ляня. — Мне не хочется, чтобы ты умер от голода, поэтому либо ты ешь сам, либо я кормлю тебя через силу!
Он отпустил Се Ляня, на щеке которого остался небольшой красный след от руки, придвинул тарелку и сел на ящик в дальнем углу подвала, наблюдая за своим ненаглядным Сяньлэ. Се Лянь, недоумевая, смотрел на Безликого и думал, что ему делать? Принимать еду от Бая не хотелось, но если он и правда решит силой накормить его, разве это не будет ещё хуже и унизительнее? Переборов себя, Се Лянь дрожащей рукой взял ложку и попробовал суп. Бай довольно ухмыльнулся. Съев одну ложку супа, Се Лянь отодвинулся от коробки с тарелкой, сказав, что уже наелся.
— Что ж, в этот раз я поверю Сяньлэ, — Бай нахмурился, — но если в следующий раз ты будешь так плохо есть, я все же стану кормить тебя сам.
Он унес тарелку и притащил застеленный матрас, подушку и одеяло.
— Пока только так, — вздохнул Безликий. Он отсегнул руку Се Ляня, продолжая крепко держать её, не давая вырваться.
— Бедный Сяньлэ, — он погладил затекшее запястье с тёмно-красным следом от наручника, достал из кармана средство для обработки ран и нанес немного на руку. — Потерпи, оно немного щиплет. Ах, да! — Бай поднял недоумевающего Се Ляня и усадил на матрас, доставая бинт. — Прости, я совсем забыл! Мой дорогой Сяньлэ поранил ногу.
— Благодаря тебе, — прошипел сквозь зубы юноша. — Гораздо легче и менее болезненно расцарапать мне ноги, чем сломать их, чтобы я не смог убежать.
— А Сяньлэ догадлив, — ласково протянул Безликий, промывая порезы на ступнях. — Но ты забываешь, что ты сам выпрыгнул из окна.
— И ты, разумеется, это предугадал. Стекло рассыпано точно под окнами квартиры.
— С чего ты взял?
— Осколки были только под окнами квартиры Цинсюаня, под другими было чисто. Да и откуда бы им там взяться?
— Пьяницы, наркоманы… да кто угодно. Почему Сяньлэ решил, что это я?
— Слишком мелко и ровно. — проворчал Се Лянь. — Обычно пьяницы бьют бутылки, держа их за горлышко, ты же бил по стеклу чем-то тяжёлым. Хорошо придумал, ничего не скажешь…
— Конечно, — согласился Бай, — я не хочу, чтобы Сяньлэ убегал. Ведь однажды он уже ускользнул от меня…
— Что ты имеешь ввиду? — тревожно переспросил Се Лянь.
— А разве Сяньлэ не помнит меня? — Бай с надеждой заглянул в глаза юноши.
Се Лянь задумался, смотря в тёмные, как ночь, глаза Безликого. Когда и где он мог встретить его? За всю свою жизнь парень не встречал никого похожего. Или всё-таки встречал?..
Безликий, видя, что Се Лянь его не узнал, перестал бинтовать ногу и… запел.
— Пусть пройдёт не одна тысяча лет,
Сяньлэ и Уюн не расстанутся вовек…
Диалект отличался от привычного Се Ляню. Он звучал знакомо, как будто юноша его уже где-то слышал. И вдруг он вспомнил…
***
Когда-то давно, ещё в детстве, Се Лянь жил в небольшом посёлке Сяньлэ. Но однажды его отцу предложили работу в городе, и они переехали туда всей семьёй.
В первый же день после переезда Се Лянь побежал во двор знакомиться с ребятами. Многим детям он сразу понравился из-за его характера, желания всех помирить и со всеми поделиться. Но больше всех с ним хотел познакомиться неприметный мальчик, внешне чем-то похожий на Се Ляня, правда, выше его на голову. Скоро они подружились. Мальчик представился Усяном, постеснявшись сказать свою фамилию. Тогда Се Лянь предложил ему придумать имена, которыми только они будут называть друг друга. Так Се Лянь узнал, что Усян тоже приезжий и раньше жил в маленьком городке Уюн. Дети решили называть себя именами-названиями своих бывших мест жительства. Уюн часто ходил за Сяньлэ хвостиком, обычно находясь в тени веселого и дружелюбного Се Ляня.
Ту песню про Сяньлэ и Уюна Усян сочинил сам и иногда пел её Се Ляню. Пусть в ней было четыре строчки и рифма хромала на все ноги, но эту песню понимали только Се Лянь и Усян, так как диалекты мест, в которых находились Уюн и Сяньлэ, схожи, но сильно отличаются от основного произношения.
Постепенно Сяньлэ стал заводить дружбу с другими ребятами, что сильно не нравилось Уюну. Он тайком от Се Ляня издевался над детьми, которые играли с его другом. Потому что это только его друг. Однажды Се Лянь узнал о драках с другими детьми и попытался всех разнять и помирить. В тот день Уюн пообещал больше никого не обижать, но через неделю подрался с младшим братом Се Ляня — Ци Жуном — из-за того, что он играл с Сяньлэ дольше, чем Усян. Тогда Се Лянь сказал, что не будет разговаривать с Уюном, пока он не исправится. А через неделю семья Се Ляня снова переехала…
***
Безликий пел тихо и низко, завораживая и пугая, странно растягивая звуки. От осознания того, что некогда его лучший друг похитил его, пальцы Се Ляня задрожали, сминая одеяло.
— Н-не пой… — прошептал юноша. — Пожалуйста… Хватит! Замолчи…
Заткнись!
Се Лянь согнулся и попытался закрыть уши руками, но Безликий, продолжая петь эту чертову песенку уже десятый раз, крепко схватил его за руки ниже первязанного запястья и прижал к матрасу, нависая над ним.
— Неужели моему дорогому Сяньлэ не нравится? Когда-то ты сам подпевал… — прошептал Бай, издеваясь над юношей.
— Замолчи… Замолчи! — сквозь слёзы просил Се Лянь. — Не пой больше эту песню!
Безликий усмехнулся, ловко достал наручники, валявшиеся рядом, пристегнул перевязанную руку Се Ляня к трубе — к счастью, она тянулась вдоль всей стены. Бай уложил юношу на матрас; тот закрыл глаза, чтобы не видеть лица Усяна, пусть и скрытого маской. Безликий расстроенно улыбнулся, убрал волосы с лица Се Ляня, накрыл его одеялом, попытавшись подоткнуть края. Пытаясь уснуть, юноша услышал, как над его головой зашуршала ткань, а затем что-то мягкое и тёплое легко коснулось его лба.
— Спокойной ночи, мой дорогой Сяньлэ…
