***
Будильник телефона начинает звонить в сжатой ладони. Джонин спешно отключает его назойливую, громкую мелодию, чтобы не перебудить ею всех в доме, да рывком поднимается с кровати. Распахивает окна настежь в большой спальне, впуская внутрь свежий утренний весенний воздух, и повисает на турнике у двери на вытянутых руках, чтобы немного потянуться и проснуться. Едва мышцы начинают приятно ныть, альфа берётся подтягиваться, равномерно вдыхая и выдыхая, и про себя отсчитывая назад. 20, 19, 18, 17, 16… Наконец–то весна полноценно стала весной и на утреннюю пробежку уже не нужно одеваться так многослойно. 15, 14, 13, 12, 11… До пробуждения домашних ещё больше часа, а это значит, что у него вполне есть шанс успеть побегать, затем потренироваться в домашнем зале и даже заняться завтраком. Папа в постель вчера попал за полночь и ему, наверняка, меньше всего хочется возиться с завтраком. А он вполне может приготовить добрую его часть после утренней рутины. 10, 9, 8, 7, 6... Отец просил помочь Кёнсу с документами. Джонин улыбается, подумав об этом, и сбивается в дыхании, засмеявшись, потому что на ум непроизвольно тут же приходит последний раз, когда они с братом работали вместе с документами – обрисовали всё в крестики–нолики и морской бой да сложили с два десятка самолётиков из просроченных отчётов и старых контрактов. 5, 4, 3, 2, 1… И нужно по пути назад с пробежки заглянуть в ту так полюбившуюся Бэкки пекарню – кажется, шоколадный синнабон основательно пришёлся ему по вкусу. Кёнсу обрадуется круассану, папа будет жаловаться на то, что он пытается погубить его талию, а отец наверняка, начнёт убеждать его в обратном и сыпать комплиментами. Вновь улыбаясь своим мыслям, Джонин спрыгивает с турника да двигает в сторону большого шкафа в углу своей комнаты в поисках одежды для пробежки. День обещает быть отличным. На небе ни облачка, безветренно, и солнце приятно слепит глаз даже в солнечных очках. Затыкая уши наушниками, Джонин закрывает за собой входные двери на ключ, пряча тот, и буквально с крыльца лёгкой трусцой двигает за калитку прочь вниз по улице. Народу в такое время, несмотря на но, что привычный рабочий день среднестатистического жителя столицы начинается в девять, довольно много. Кто–то также бегает, другие гуляют с питомцами, третьи уже куда–то опаздывают. У кофейных лавок небольшие очереди, на остановках людно, школьники опаздывают на уроки. Пока размеренно дышит, Джонин замечает, что, кажется, начинают появляться первые почки на вишнях, высаженных вниз вдоль их улицы, мимо которых он бегает каждое утро. Весной даже дышится по–другому – воздух после зимы какой–то вкусный, насыщенный, наполненный десятками, сотнями ароматов. Весной хочется дышать полной грудью, хочется жить, обязательно начать всё, что откладывал, попробовать что–то новое и, всенепременно, влюбиться. Делая третий круг вокруг района, Джонин сворачивает к необходимый пекарне и совсем не удивляется, находя и там небольшую очередь внутри. Молоденький официант–омежка, кажется, младше даже Бэкки, добродушно улыбаясь, предлагает ему воды, пока он ожидает в очереди. Кроме того, что пекарня работает, как магазин, она ещё и принимает посетителей как кофейня. Получая свою утреннюю выпечку в большой бумажный пакет, Джонин прижимает тот к груди одной рукой, пока другой крепко держит картонный стакан со своим утренним кофе – отец только недавно угостил его в офисе флет-уайтом и Джонин, кажется, запал. Горечь и теплота кофе приятно греют нутро. В доме всё ещё тишина, когда он возвращается с пробежки, бросая ключи в прихожей, оставляя там же кроссовки и двигая босой в кухню, чтобы оставить на столе принесённый с собой пакет. Несмотря на время, кухня залита солнцем и Джонин открывает окно, чтобы наполнить ту утренним весенним воздухом. Включая рисоварку и гриль с таймером, в который засовывает бекон к утренней яичнице, Джонин бросает короткий взгляд на часы да двигает прочь из кухни через такую же залитую солнцем гостиную, служащую также столовой, прямо к неприметной двери у лестницы наверх, где в небольшой подвальной комнате прячется уютный домашний спортивный зал. Когда возвращается из зала в кухню, чтобы взглянуть, как поживает завтрак, Джонин слышит какие-то телодвижения в кухне и обнаруживает там сидящего за столом папу. – Ты дольше всех спать сегодня должен, па! – хмыкает Джонин с порога с улыбкой и следом обнимая за плечи. – Я выспался, – убеждает родитель. Он выглядит действительно отдохнувшим и свежим и следом пытается спрятаться прочь от его колючей щеки, смеясь. – К тому же, ты знаешь, от отца попробуй ещё свинти – придавит как танк собой к кровати. Посмеиваясь, Джонин отстраняется, подаваясь к папе, когда тот манит к себе рукой, чтобы погладить его по щекам. – Всё исправлю, – убеждает его Джонин. – Иди в душ и не забудь побриться! – папа наигранно грозит тонким пальцем. – Я закончу с завтраком! – Точно не хочешь ещё доспать? – на всякий случай интересуется Джонин с порога ещё раз, оборачиваясь. – Точно, родной! Сейчас нанюхаюсь всей той вкусноты, что ты принёс, напьюсь кофе и буду готов к свершениям! Не сдерживая улыбки на папин энтузиазм, Джонин поднимается к себе, чтобы выполнить всё, на что ему дали добро. Когда зачёсывает влажные волосы назад и выбирается после душа из полотенца, выбирая на сегодня чёрные джинсы и красную в клетку рубашку, Джонин понимает, что проснулись уже, наверное, все домашние, потому что снизу доносится весьма слышимый шум. – Доброе утро! – перекрикивая гул, зовёт он, тут же замечая, что младшие братья уже проснулись и, закидывая им, сидящим рядом к нему спиной, руки на плечи. – Привет, сплюхи! Кёнсу фыркает добродушно, толкая локтём в бок. Бэкхён довольно жмурится, прижимаясь к его щеке своей, проверяя, хорошо ли он побрился. – Хён, папа отобрал у тебя торжественную миссию приготовления завтрака? – уточнеят Бэкхён. – Ещё как! – Джонин фыркает, делаясь наигранно серьёзным и обиженным. – Ладно тебя, Джонин-а, ты всегда пытаешься отобрать эту привилегию у него. Он скоро начнёт чувствовать себя ненужным! – отец с порога, появляясь в кухне, хлопает по плечу. – Я тут что, только ради завтраков? – фыркает взрослый омега. – Обалдеть! – и пытается возмутиться, но муж тут же сгребает в охапку, обнимая. – Детям до шестнадцати! – всё ещё обнимая обоих младших за шею, Джонин закрывает им ладонями глаза. – Эй, нам давно не шестнадцать! – смеясь, отмахивается от его руки Кёнсу. – Как романтичное кино! – с улыбкой вздыхает Бэкхён, подпирая щёку кулаком и наблюдая совсем разнежено за обнимающимися родителями. – Коты, вы видели, что хён для вас принёс? – тем временем интересуется папа, высыпая содержимое бумажного пакета из пекарни на большую плоскую пиалу в центре стола, и Бэкхён, заприметив свой шоколадный синнабон, тут же тянется за ним. – Сначала нормальный завтрак, Бэкки! – напоминает отец с наигранной строгостью. – Давайте лучше с Су сервируйте стол, чтобы не было соблазнов. Вручая в ожидающие руки младших сыновей тарелки и приборы, взрослый альфа отправляет их в гостиную к большому обеденному столу, пока Джонин достаёт из холодильника кувшины с молоком и соком, а папа складывает компоненты завтрака по тарелкам и заканчивает варить очередную порцию кофе. Когда вся семья собирается для завтрака за одним столом, Джонин плюхается на своё место, потянувшись за чашкой кофе, и хлопает по своим коленям, приглашая туда Бэкхёна, который поспешно плюхается к хёну на руки, чтобы скорее достать до своего синнабона и снова усесться на свой стул. – Джонин-а, ты же помнишь про документы? – напоминает за завтраком отец, периодически отвлекаясь на свой телефон. – Помню, – Джонин согласно кивает. – Только я отвезу Бэкки в университет сначала! – С ветерком! – довольно покачиваясь на стуле, подытоживает Бэкхён, уже покончив и с яичницей, и с рисом, и с беконом, и даже с салатом и, наконец, добравшись до своей законной сладкой–шоколадной награды. – А мне нужно забрать мой интернет–заказ из магазина, – откидываясь на спинку своего стула, Кёнсу вытягивает босые ноги на соседней, складывая те хёну на колени, и Джонин обхватывает их свободной рукой, чтобы брат не упал. – Па, отвезёшь меня? – Конечно! – тут же соглашается папа. – Отлично, – окончательно откладывая телефон, подытоживает взрослый альфа. – Тогда разбежались все по своим делам, а глава семейства пошёл собираться в офис. – Не забудь отпустить мальчиков пообедать, трудоголик! – напоминает ему муж. – Вот именно! – в один голос соглашаются с папой Джонин и Кёнсу в спину.***
– Хорошего дня! Джунмён машет папе уже из машины, распахивая окно, и чуть отстраняется, чтобы брат тоже помахать мог. Ветер приятно треплет чёлку и Чондэ постоянно смеётся, когда, отворачиваясь от окна, Джунмён поворачивается в его сторону, демонстрируя каждый раз новую укладку. Сжимая солнечные очки в пальцах и складывая ладони на окне, а на них подбородок, Джунмён довольно жмурится, не спеша надевать те, чтобы немного насладиться первыми солнечными действительно тёплыми лучами этого марта. – Ты как кот на солнышке, – зовёт брат, щипая за бок, когда машина мягко тормозит недалеко от университетской парковки. – Наберёшь, как узнаешь, когда освободишься? – просит его Джунмён. – А вы с папкой не слишком усердствуйте! – Чондэ грозится кулаком, прекрасно зная, что эту черту старательности и упорства Джунмён унаследовал от отца. – Постараемся никого сегодня не довести до банкротства! Чондэ наблюдает, как брат, с которым они погодки, довольно потерает руки и прыскает – эта азартная жилка тоже от отца. – Ладно, пока! Брат машет на прощание, уже выбравшись из машины, и вливается в общий поток студентов, двигая к нужному корпусу. Джунмён провожает его взглядом, чуть ностальгически вздыхая. Его университетские годы закончились только год назад, но он всё равно немного скучает по этой суете и шуму. Несмотря на это, помогать и работать с отцом он начал ещё в старшей школе, а потому переход от жизни студенческой к более взрослой оказался не таким страшным и ощутимым. Да и в 24 он бы вряд ли сумел назвать себя каким–то взрослым, особо самостоятельным или самодостаточным! Куда там! Быть любимым баловнем отца ему нравится гораздо больше! – В офис? – уточнеят он у водителя, когда машина трогается с парковки. – Хозяин попросил ещё заехать в одно место, – информирует водитель и Джунмён удивлённо вскидывает бровь – отец его не предупреждал, но если отдал приказ водителю, значит так тому и быть. От университета водитель сворачивает куда-то в центр и Джунмён с интересом наблюдает за следующей остановкой, потому что водитель оставляет его в машине одного и выходит, скрываясь в кондитерской на углу. А когда возвращается, в его руках небольшая корзинка и на ручке имя отца. Водитель вручает корзинку ему в руки, Джунмён пару раз удивлённо моргает, следом спешит убрать шёлковую салфетку, которой она накрыта, чтобы взглянуть на содержимое. А там цветные макаруны! Водитель не сдерживает улыбки, когда он смеётся довольно, обнимая корзину. Всё–таки отец балует его особенно! – Папочка! – и уже в офисе, толкая двери его кабинета плечом, держа в одной руке корзинку, а в другую прихваченные пару стаканов кофе для себя и отца, Джунмён довольно улыбается ему, едва родитель устремляет на него взгляд, отвечая такой же улыбкой. – Ты хочешь, чтобы я потолстел? Оставляя всё принесённое с собой на рабочем столе отца, Джунмён шагает в раскрытые руки, усаживаясь отцу на колени. – Нет, – отрицательно качает головой отец. – Только хочу, чтобы улыбался побольше! – Тогда у тебя получилось, – довольно кивая, отзывается Джунмён, обнимая отца за шею. – А что бы было, если бы снова родился альфа, как братья? – прищуриваясь, хитро интересуется Джунмён. – Что? – отец чуть вздыхает, задумываясь, следом усмехается добродушно. – Твой папа не подпустил бы меня больше к себе и на пушечный выстрел! – Это же как сильно нужно было хотеть омежку, – Джунмён хмыкает. – Не просто омежку, а вот эту тушку, конкретную! – отец обнимает совсем крепко, следом звонко целуя в щёку. – Всё! А теперь за работу! – выпуская из своих рук и поставив ногами на пол, взрослый альфа чуть хлопает по заднице, вызывая смех. – Я пообещал брату, что мы никому сегодня не позволим обанкротиться, – плюхаясь в кресло против отца с другой стороны его рабочего стола, Джунмён тянется к своему стакану кофе, а затем вынимает из сумки папку с документами. – Придётся съюлить перед братом! – с заговорческим видом улыбается отец, чем снова вызывает смех.***
– Джонин-а, будь осторожен на дороге! – папа провожает с крыльца, наблюдая, как Бэкхён спешно натягивает рюкзак на плечи и шлем на голову. – Буду! – обещает альфа, ожидая, пока брат умостится. – Бэкки, и на жалко тебе причёски вот это каждый раз? – интересуется Кёнсу, вырастая возле папы на крыльце. – Мне нравится! – довольно отзывается Бэкхён, фиксируя на себе шлем и забираясь к брату на мотоцикл. Прижимаясь щекой к его спине и обхватывая за пояс. – Я дышать смогу? – уточнеят на всякий случай Джонин с улыбкой, оборачиваясь через плечо, чтобы взглянуть на маленького прилипалу. Бэкхён показывает ему язык и довольно улыбается, глядя на папу и брата, которые провожают их во дворе. – Хорошего дня! Джонин салютует и заводится. Бэкхён довольно жмурится, прижимаясь крепче, когда мотоцикл плавно и неспешно выезжает со двора. – Если бы это был не хён… – подытоживает Кёнсу, понимающе и улыбчиво переглядываясь с папой, и они возвращаются в дом, чтобы закончить сборы и тоже уехать вместе по своим делам. Бэкхён ослабевает хватку только, когда мотоцикл брата чуть притормаживает на светофоре. Джонин оборачивается к нему через плечо и Бэкхён тянется к нему ладонью, чтобы немного привести в порядок лохматую от ветра в лицо чёлку. – Ты не замёрз? – уточняет у него Джонин и Бэкхён отрицательно качает головой. – Хён, я-то за тобой от ветра прячусь, а ты за кем? – А мне и не нужно, – отзывается Джонин, устремляя взгляд вперёд, где как раз оканчивается обратный отсчёт светофора, и вновь заводя мотоцикл. В итоге в университетском дворе Бэкхён оказывается даже раньше планируемого. Слезает, возвращая брату шлем, расстёгивает на себе куртку и снова тянется ладонью, чтобы поправить чужую чёлку. Джонин с улыбкой позволяет, несмотря на то, что едва он двинется с места, она снова будет лохматой, но донсен так проявляет заботу и любовь, а потому Джонин ничего не говорит и просто наблюдает за ним. – Когда тебя забрать? – уточнеят Джонин, щёлкая младшего по носу. – В три, – Бэкхён чуть смущаясь, улыбчиво отмахивается от его руки, цепляясь пальчиками за лямки рюкзака на своих плечах. – Хорошо вам поработать с отцом и Су! Оборачиваясь через плечо, Бэкхён машет ему на прощание и, заприметив на лавке во дворе своих одногруппников, ускоряется, чтобы плюхнуться на лавку рядом и поздороваться с ними. Легко лавируя между машин, скапливающихся на университетской парковке, Джонин уезжает с университетского городка прочь в сторону центра. До того, как папа с братом закончат свои дела там, у него есть ещё время побыть снаружи в этот солнечный безветренный весенний день. У Хангана в такое время уже привычно спокойно – больше никаких бегунов и собачников, студентам и школьникам ещё рано выходить на обед, а потому можно намотать пару-тройку кругов на непозволительной для проезжей части города скорости здесь. Когда приезжает к отцу в офис, Джонин точно не знает, здесь ли брат, но убеждается в этом, когда двигает по коридору к отцовскому кабинету и уже у двери того слышит смех брата. – Вам тут и без меня весело? – уточнеят он с порога, закрывая за собой двери и спеша выбраться из своей косухи, оставляя ту на крючке в углу. – Мы уже решили, ты не приедешь, подбил Бэкки на прогул и будете кататься весь день, – с улыбкой замечает отец, встречая его добродушным взглядом. – Скорее, это он бы подбил меня на нечто такое, – Джонин хмыкает с улыбкой, усаживаясь за стол рядом с Кёнсу. – Что на повестке дня? – Сына, помоги Су разобраться с месячными отчётами, – просит отец, протягивая ему папку, и Джонин раскрывает ту, чтобы взглянуть. – Ложечку приготовил? – просмотрев документы, обращается Джонин к брату, и бета вопросительно вскидывает брови, глядя на него. – Месячные отчёты – такая дрянь, что я выем тебе мозг ложечкой, – похлопав по плечу, добродушно убеждает Джонин, Кёнсу смеётся. – Ладно, Джонин-а, – отмахивается отец. – Не пугай мне ребёнка. Не хочешь продолжать дело отца – то не сбивай с толку моего наследника! – Это он пытается смягчить обстановку, – наклоняется Джонин к брату, обнимая его за шею. – Не верь ему – он никогда не скажет тебе честно, что отчёты – дрянь. Взрослый альфа вскидывает взгляд на своих заговорщиков, которые совсем подозрительно глядят на него, и вдруг прыскает, не сдерживая смеха.***
Время до обеда пролетает буквально незаметно. Джунмён довольно потягивается, засидевшись в кресле, и устремляет взгляд вперёд через прозрачные двери отцовского кабинета в холл, где он расхаживает с телефоном у уха, с кем-то активно споря и пытаясь что-то доказать. Подпирая щёку ладонью, Джунмён с улыбкой наблюдает за любимым родителем совсем пристально. Отец сосредоточенный и собранный, в деловом тёмно-синем костюме-тройке, а сейчас лишь в жилетке поверх рубашки. Рукава чуть подняты к локтям и расхаживая, он смотрит вниз себе под ноги. Джунмён любуется, мысленно в очередной раз отмечая, как повезло папе с таким шикарным альфой. Спустя некоторое время наблюдений взрослый альфа, наконец, чувствует чужой взгляд, и поднимает глаза на Джунмёна, который тут же улыбается от уха до уха и машет ему. Отец не сдерживает такой же улыбки в ответ и тоже машет ему как маленькому. Джунмён стучит указательным пальцем по своему запястью, намекая, что пора обедать, и отец согласно кивает, прося дать ему ещё пару минут. – Золото, а я тебя отпускаю! – отец возвращается в свой кабинет спустя две обещанных минуты, тут же складывая ладони у Джунмёна на плечах. – Уже? – удивляется Джунмён, глядя на него снизу-вверх. – Ты не пойдёшь со мной пообедать? – Мне нужно встретиться с господином Квоном, он как раз предложил за обедом, – объясняет взрослый альфа. – А ты можешь забрать брата с учёбы по пути домой – с ним и пообедаете. Джунмён на мгновенье задумывается, следом кивает, довольно жмурясь, потому что отец съезжает ладонями по его плечам вниз и заключает в кольцо рук, прижимаясь щекой к его щеке. – Встретимся дома за ужином, – обещает отец. – Проведи хорошо день. Отец совсем звонко целует в щёку. Джунмён прижимается носом к его щеке следом. – А ты не заработайся, папочка! – грозится он пальцем следом. – Иначе я сдам тебя папе, он с тобой быстро разберётся. – Ох, да уж, разберётся! – отец хмыкает с улыбкой, разгибаясь, да усаживается за свой стол напротив него. Джунмён натягивает пальто на плечи, забирает сумку и снова машет родителю с порога, исчезая за дверью. Взрослый альфа провожает его взглядом по коридору, пока видит, и улыбается следом своим мыслям – всё-таки не зря он так сильно ждал омежку после двоих сыновей-альф. Ох и не зря! Джунмён отправляет брату сообщение ещё из машины, что скоро будет, и вновь распахивает окно как утром, потому что после обеда становится ещё теплее и более солнечно. Когда водитель притормаживает на парковке там же, где и высаживал Чондэ утром, Джунмён выглядывает в окно, подставляя лицо солнечным лучам, пока ждёт. – Чону-я, мне так хочется ходить пешком, – тянет следом, обращаясь к водителю. – По солнцу. Жалко, расстояния не позволяют. – Джунмён-ши, а на мотоцикле, а? Водитель, посмеиваясь, оборачивается, чтобы взглянуть на него, следом указывая рукой вперёд, и Джунмён смотрит, куда нужно. Замечает в паре метров от машины довольно знакомый чёрный мотоцикл и такого же не менее знакомого, к сожалению, человека. Настроение тут же скачет вниз! – Господи, какое дикарство! – фыркает Джунмён следом, вызывая у водителя смех. – Чону-я, – вдруг зовёт следом, усмехаясь, когда замечает возле Джонина его младшего брата, учащегося тут же, в одном университете с Чондэ. – А мы можем их подрезать? – вдруг предлагает он. – Слегка, только припугнуть, – машет он рукой снисходительно. – Чтобы на глаза больше не попадались. – Это без проблем! – так же довольно улыбаясь в ответ, кивает водитель, негромко заводясь. Чужой мотоцикл, стоя точно перпендикулярно к машине и, по сути, полностью преграждая ей движение, довольно большой. Водитель внимательно наблюдает за происходящим перед ним, как и Джунмён, и едва Джонин следит за тем, чтобы младший брат напялил шлем и уселся позади него на мотоцикл, и они медленно двинули прочь с парковки, тут же газует. Ничего страшного не происходит – водитель притормаживает едва ли не в метре, как, собственно, и Джонин, но Бэкхён, не ожидая, успевает испугаться и вскрикнуть. Джунмён не сдерживает хохота, видя совсем хмурое лицо первого, и выходит ему навстречу из машины. – Мне казалось, это автомобильная парковка, – замечает он вслух, привлекая к себе внимание, когда младший омега хватается за руки брата, не позволяя ему подойти, но Джонин мгновенье спустя вырастает напротив, злой как чёрт. Джунмён открыто и самодовольно улыбается ему в лицо, – а не стоянка для инвалидок. – Ещё раз такое выкинешь… – Джонин цепляет указательным пальцем цепочку на его шее и тянет к себе, выдыхая ему в лицо с недовольством. – И машину на инвалидку придётся менять тебе. – Размечтался! – фыркает Джунмён, отталкивая его руку, делая шаг назад. Альфа больше ничего не говорит, только бросает на него короткий испепеляющий взгляд, садится на мотоцикл и уезжает. Едва он скрывается из виду, Джунмён тут же прыскает и водитель, наблюдающий со стороны у машины, – поддерживает его смех. – Хулиганишь? Джунмён оборачивается через плечо, обнаруживая брата, следом пожимает плечами. – Развлекаюсь как могу, пока ты где-то ходишь. Чондэ качает головой с улыбкой, обнимая его за шею. – Пошли, прогуляемся. Чону-я, заберёшь нас в центре! Помахав на прощание водителю, Чондэ уводит брата вниз по улице прочь с парковки, наблюдая, как довольно загораются у него глаза от идеи прогуляться в этот тёплый солнечный день. И пока идут к необходимому месту, чтобы пообедать, альфа продолжает обнимать брата за шею, закинув руку ему на плечо, пока Джунмён щебечет, не делая пауз, рассказывая сначала о том, как они с Чону проучили представителей ненавистного семейства, а следом о том, чем занимались сегодня с отцом.***
– Мой маленький студент! Рассказывай, как твой день! Джонин ещё с лестницы слышит голос отца из гостиной, где брат и папа как раз накрывают стол на ужин. Отец действительно обнаруживается во главе обеденного стола с Бэкхёном на коленях и тот, как маленький, словно ему девять, а не девятнадцать, мостится там поудобней, обнимая отца за шею и поворачиваясь в его сторону, чтобы действительно рассказать, как прошёл его день. Замирая на пороге, Джонин приваливается плечом к косяку двери и с улыбкой наблюдает за родными людьми. – Я записался на летний проект! – с восторгом информирует Бэкхён, берясь во всех деталях описывать отцу, что это такое и как это работает, и тот действительно слушает с таким интересом и восторгом, задаёт вопросы и уточняет, что Джонин снова не сдерживает широкой улыбки. – Маленький, хён, наверное, завтра не сможет отвезти тебя на учёбу, – выслушав, информирует отец следом. – Хочешь, я машину тебе пришлю с офиса? Или папу попросим подняться пораньше и отвезти тебя. – Не нужно машину… – Бэкхён тут же хмурится, вешая нос, и Джонин понимает, почему, тоже прекращая улыбаться. Отец поднимает на него вопросительный взгляд. – Так, – тянет взрослый альфа, следом глядя на каждого по очереди. – Кое-кто забыл мне что-то рассказать? – сжимая любимого маленького мальчишку сильнее, интересуется отец, и Бэкхён устремляет виноватый взгляд на хёна. – Честно, папк, – выдыхает Джонин. – Если я когда-нибудь придушу Ким Джунмёна собственными руками, будь на моей стороне. – Я точно буду! – поддакивает Кёнсу, опускаясь на свой стул. – Естественно, я там буду, – тут же согласно кивает отец, вздыхая. – Этот горе-ребёнок снова доставал вас? - Отец, я не понимаю, если он, по твоим словам, – вылитый папа во всех смыслах, у меня в голове просто не укладывается, как ты мог полюбить такого человека? – Джонин складывает руки на груди. – Я был молодой и глупый, – отзывается отец, пожимая плечами. – И он был молодой и глупый. И тогда я многого не понимал, а сейчас понимаю и благодарен родителям за то, что они настояли и не позволили нам выйти друг за другу. – Просто они знали, что рано или поздно ты одумаешься! Джонин снова улыбается и Бэкхён тоже, потому что папа появляется на пороге гостиной и подходит поближе, позволяя мужу обхватить себя свободной рукой за талию, пока другой он всё ещё обнимает за пояс Бэкхёна, чтобы не свалился с его коленей. – Так что, Джонин-а, просто не обращайте на них внимания. Словно их не существует!***
– Папочка! Джунмён видит отца во главе стола с газетой и тот тут же убирает её, слыша знакомый зов, да ищет его глазами, замечая на последней ступеньке и тут же поманив к себе рукой. – Как ты сегодня? – отец подставляет ему колено и Джунмён незамедлительно туда усаживается. – Мы с братом сегодня встретили «наших любимых Кимов» на парковке возле университета, – рассказывает он, передёргивая плечами, и отец реагирует так же. – Мальчик мой любимый, ты решил испортить отцу аппетит? – уточняет он, пересаживая Джунмёна на другое колено и освобождая место на столе, потому что муж ставит в центр того большое блюдо с мясом. – Папк, он тебе сейчас расскажет, что учудил, и твой аппетит сразу же вернётся на место! – с улыбкой убеждает Чондэ, помогая папе с кувшином сока и следом отодвигает для него стул, чтобы тот мог сесть. – А у вас больше нет других тем, поприятней, которые можно обсудить за ужином с семьёй? – интересуется папа, передёргивая плечами, следом хмурясь, когда муж ловит его за запястье и тянет к себе на второе колено, чтобы усадить туда, обхватывая за талию так же, как и Джунмёна. – Послушаем и тебе, может, заодно настроение поднимем, – предлагает он. Взрослый омега вздыхает, следом кивает, позволяя. – Мы с Чону ждали брата на парковке, – начинает Джунмён, откладывая приборы, чтобы рассказать. – И там был Джонин, ждал мелкого, с мотоциклом. – Господи, какое дикарство! – закатывая глаза, фыркает папа, и Джунмён прыскает. – Слово в слово моя реакция! – хлопает он в ладоши довольно, и папа тянется к нему ладонью, чтобы погладить по щеке и позволить рассказывать дальше. – Ну в общем я попросил Чону их мягко подрезать, – Джунмён выдерживает драматичную паузу. – Видели бы вы их лица! Они так перепугались, особенно мелкий. Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться вслух. – Милый, это не слишком ли жестоко? – мягко уточняет папа с улыбкой, чувствуя, как муж смеётся в его плечо. – Чону – искусный водитель, па, – отмахивается Чондэ. – Он остановился за метр от них, если не больше. Это куда надо смотреть, чтобы не заметить машины? Она-то побольше драндулета будет, – хмыкает Чондэ. – И как он только водит! – А мне понравилось! – Джунмён почти подпрыгивает на отцовском колене. – Поэтому все последующие слова уже ничего не стоили. Только эти обалдевшие лица! – Джонин ещё и что-то сказать тебе решился? – уточнеят отец, скептически вскидывая бровь. – Ничего нового. Нахамил как обычно, – Джунмён просто пожимает плечами, – так, словно я этого не умею.***
В комнате уже даже немного прохладно. Джонин включает верхний свет, возвращаясь туда после ужина, и тут же повисает на турнике, подтягиваясь несколько раз, чтобы следом двинуть в душ. А после обнаруживает отца на краю своей кровати с джойстиком в руках. – Папа тебя выгнал, что ли? – посмеиваясь, уточняет он. – У меня есть полчаса, пока он в душе! – заговорчески ему подмигивая, отзывается отец, протягивая такой же второй джойстик ему, и Джонин плюхается рядом, принимая тот. Действительно спустя полчаса, когда папа обнаруживает их увлечённых футболом за игрой в FIFA, он наблюдает несколько мгновений с порога, следом улыбчиво качает головой. – Первые сорок пять лет детства альфы самые сложные? – уточняет он, подавая голос и, наконец, привлекая к себе внимание. – Джонин-а, время уже, давайте, заканчивайте. Отец отдаёт джойстик неохотно, обещая, что он ещё отыграется, когда папа забирает его. Джонин окидывает свою комнату взглядом, следом рассматривает не больше пары мгновений себя в зеркале и двигает, потушив свет, чтобы посмотреть, чем заняты его донсены. Бэкхён в душе. Кёнсу читает, уже спрятавшись в пижаме и в ворохе одеял. Входя, Джонин плюхается рядом с ним на кровать и перекидывает руку через его шею, чтобы брат примостился на ней, заглядывая в его книгу. – Будешь со мной читать? – с улыбкой уточнеят Кёнсу спустя пару минут. – Но учти, я не буду ждать, пока ты нагонишь первые двести страниц – мне слишком интересно, что будет дальше. – Вот так всегда, – Джонин тыкает пальцем ему в щёку. – Слушай, Су, а дай мне, пожалуйста, вот эту вашу омежью хрень пахучую для морды лица, а? – просит он. - Омежью хрень пахучую для морды лица? – прыскает, переспрашивая, Кёнсу. – Хён, ну ты прям мастер подбирать слова! – оценивает он, кивая с улыбкой. – Тканевую маску? – уточнеят следом. – Вот! – кивает в ответ тут же Джонин. – Всё же прекрасно понял! – посмеивается в ответ Джонин. – Дашь? – Зачем тебе эта омежья хрень? – поднимаясь с кровати и двигая к своему туалетному столику, чтобы открыть первый ящик и порыться там, спрашивает Кёнсу. – В смысле, тебе какую дать? – А они разные бывают? – почти пугается Джонин следом, подсаживаясь поближе к брату и заглядывая в ящик. – Фига! – присвистывает. – Тут их сколько, штук 300? – На каждый день, – отзывается Кёнсу. – Так какую хочешь? – Ну… – тянет Джонин, задумываясь. – Так, чтобы не выглядеть, словно меня переехал танк. – Асфальтоукладчик подойдёт? – смеётся Кёнсу, следом двигается к нему поближе, цепляя пальцами за подбородок и рассматривая его лицо. – Ты хорошо выглядишь, хён. Вам, альфам, вообще можно не париться! – фыркает он следом, наигранно обижаясь. – Но спать тебе всё-таки нужно побольше! Кёнсу вздыхает, отстраняясь, следом находит в своих запасах необходимую маску и вручает брату в руки. – Спасибо, красота. Джонин целует в щёку, желает доброй ночи и уходит к себе. Заканчивает с маской и, как обычно уходя спать последним, проверяет, закрыты ли внизу двери, включена ли сигнализация, и легли ли, наконец, спать донсены. Только зарываясь в одеяло, Джонин, наконец, расслабляется, прокручивая в голове минувший день, и мысленно проклинает одного нерадивого омегу, так испугавшего его маленького братишку.***
На улице всё ещё приятно свежо. Джунмён открывает окна на балконе настежь, чтобы хорошенько проветрить комнату перед сном. Включает вместо верхнего света иллюминацию на окне и зажигает пару ароматических лавандовых свеч. Запах лаванды – его любимый, слегка травянистый, не перекрывающий его собственного запаха, уютный и комфортный. Оставаясь в полумраке в окружении любимого аромата, он стелет цветной резиновый коврик в центре комнаты и делает йогу перед сном, после просто лёжа на нём, раскинув руки, и чувствуя, как приятно тянутся мышцы. Лениво принимает горячий душ, позволяя телу расслабиться ещё больше, наносит ночную маску и мажет руки кремом, забираясь в кровать и потянувшись за книгой на тумбочке, когда в двери совсем негромко стучат и в комнату заглядывает папина голова. Откладывая книгу, Джунмён довольно улыбается, приветственно хлопая рядом по своей кровати, приглашая родителя к себе. Папа прикрывает за собой двери и уже такой же, в пижаме, забирается к нему под одеяло, обнимая его за плечи и прижимая к себе. – Малыш, всё хорошо? – зовёт он мягко, перебирая его волосы. – Да, – Джунмён кивает, поднимая на папу взгляд. – А что? Почему ты спрашиваешь? – Знаю, что ты не очень любишь чужую грубость, – отзывается родитель. – Хотя так же знаю, что твой острый язычок способен приструнить кого-угодно Оба омеги переглядываются и следом смеются, папа прижимает к себе покрепче, целуя в лоб. – Па, этот хам совсем меня не задел, – честно признаётся Джунмён, – скорее я его больше. Но зато мы с Чону посмеялись от души. – Я рад слышать, что ты не обращаешь внимание на такие глупости, – папа снисходительно машет рукой. – Наша вражда… – начинает он, и Джунмён мостится поудобнее, прижимаясь щекой к его плечу и глядя на родителя снизу-вверх. – Длится треть нашей жизни и всю вашу, – замечает он. – И меньше всего мне хочется, чтобы от этого страдали мои мальчики, – папа пожимает плечами. – Твой отец и так в состоянии непрерывной ревности, – взрослый омега прячет смешок и Джунмён поддерживает таким же, потому что реакция отца настолько же очевидна, насколько и забавна. – И, конечно, я знаю, что он злится ещё больше, если в конфликт оказываешься втянут ты, потому что ты самый долгожданный и самый важный для него человек. – Но ревнует он при этом тебя, па, – Джунмён щипает за бок, и родитель смеётся. – Ну должен же я создавать хоть какую-то конкуренцию его любимому драгоценному мальчику, – папа мягко треплет по щеке. – Па, как тебе кажется, Джонин похож на отца? – уточнеят Джунмён пытливо. – Почему ты спрашиваешь? – уточнеят взрослый омега, следом усмехается. – Ты пытаешься понять, что я тогда, много лет назад в нём нашёл? – понимает он следом и Джунмён тут же согласно кивает. – Не знаю, родной, мы молодые были, думали явно не тем местом, которым полагается думать нормальным людям, – папа многозначительно вскидывает брови, вызывая у Джунмёна негромкий смех. – Подумать только, мы могли быть родственниками, – Джунмён заметно вздрагивает. – У меня мороз по коже от этой мысли. – Это были бы уже точно не вы, – заверяет его папа. – В любом случае, я рад, что всё сложилось, как сложилось. Потому что я не знаю, чтобы я делал и как бы вообще жил без твоего отца. – А он без тебя! – довольно улыбаясь, кивает Джунмён. – Ммм, а я-то думаю, где это вся концентрация красоты и нежности в доме. Вышеупомянутый взрослый альфа беззвучно заглядывает в комнату, обнаруживая своих омежек в обнимку в комфортном полумраке спальни любимого маленького мальчишки, хотя уже давно не маленького, но от этого не менее любимого. – Папочка! А мы только о тебе говорили. Ты что, почувствовал? – зовёт его Джунмён с улыбкой. – Естественно, – взрослый альфа невозмутимо хмыкает, что вызывает чужой смех. – А мне там с вами местечко найдётся? – уточнеят он и Джунмён тут же двигается на другой край своей большой кровати, освобождая отцу место между ним и папой, посредине. И едва взрослый альфа плюхается туда поверх одеяла, раскрывая руки, Джунмён тут же юркает в его руки, прижимаясь покрепче и довольно, совсем понимающе переглядывается с папой, который в такой же позе на другом плече отца. – Ох, какой цветник! – приговаривает взрослый альфа довольно, чем снова вызывает смех. – А где брат? Уже спит? – интересуется Джунмён у отца. – Да, сурки уже дрыхнут, – кивает отец с улыбкой, – время позднее, кое-кому тоже пора. Помогая мужу встать, взрослый альфа, остаётся ещё пару минут лежать возле Джунмёна, следом желает ему сладких слов, целует в лоб и тушит цветные лампочки у окна, погружая комнату во мрак. Джунмён прячется в ворохе одеял, довольно зарываясь носом в подушку, потому что та так сладко пахнет родителями, и снова не сдерживает улыбки, вспоминая испуг и возмущение на чужих лицах после его небольшой шалости с водителем. Засыпая по разным комнатам и домам, на соседних улицах одного муниципального округа города Сеула, испытывающие взаимную неприязнь и ненависть, альфа и омега погружаются в сон с неосознанными мыслями друг о друге.