Артон от А до Я

Я помню взрывы, ощущение полета. Я помню, как внутри меня что-то запылало новым огнём. Помню, что дал себе обещание пасть смертью героя, но никак не труса. Помню вспышку света. Но не помню боли. Оказывается это не так больно, как я думал. Ты просто перестаёшь чувствовать свое тело, у тебя исчезают все основные чувства. А душа какое-то время помнит прошлую жизнь, прежде чем заново родиться в другом теле и все забыть. Забыть все счастливые и грустные моменты, забыть все мгновения, забыть всех людей, встречавшихся на пути. Я помнил яркие голубые глаза даже после смерти. Даже во тьме они светили лучше всех лампочек, лучше всех звёзд. Они светились счастьем и поддержкой. Эти голубые глаза… Как же сильно я в них влюблён… Смерть забирает у человека все. Вот и у меня она забрала мой свет. Я погрузился во тьму, в забвение, в небытие. А дальше началась моя новая, ещё ничем не обречённая жизнь. *** 1941 год. — Антон! Ты идёшь сегодня на танцы? — кричит Арсений, стоя за запертой калиткой. — Что?! — На танцы пойдёшь, дурень?! Антон в рубахе и огромных штанах выбегает из дома и направляется к калитке. — Ага, собираюсь. Надо мать уговорить только… — он досадливо плюнул на траву. — А хочешь я её уговорю? Она мне доверяет вроде как. — Отличная идея, Арсюх. Ты голова, конечно. *** — Арс, а я тебе хоть капельку нравлюсь? Значительно выпивший Антон повис на своем друге, как белье на верёвке, и то и дело слюняво целовал его куда-то в шею. — Нравишься, — буркнул Арсений в ответ, пытаясь вывести парня из душного помещения. — Как друг? Ну только не говори, что как друг… Я… Ой… Я не… Я не выдержу… — язык у Шастуна заплетался, а ноги не слушались. Он выпил всего несколько рюмок, а развезло его, словно, он выдул всю бутылку в одно лицо. — Нет, не как друг. Ты мне нравишься, как человек, — Арсений говорил искренне, понимая, что завтра Шаст даже не вспомнит их диалог. — Пососемся? — Ну Антон, а где же романтика? — он уже откровенно смеялся, таща на своих плечах нелегкую тушку. — Пойдем к прудику… Там луну видно, — не унимался парень. — Только давай ты сам. Я тебя не дотащу. *** — Вот тебе луна, вот тебе цветочки, вот тебе прудик. Романти́к устроил? Где мой поцелуй? Арсений лишь заливисто рассмеялся и уткнулся в плечо парня, поглаживая его ладонь в своей руке. — Ну Арс, так не честно… Вместо ответа брюнет быстро чмокает губы Шастуна и уже собирается отстраниться, как его притягивают к себе за плечи и целуют по-настоящему. — Ты думал, что я пьян? — абсолютно нормальным голосом спрашивает Шаст, глядя на опешившего Попова. — А я помню каждое твое слово, милый… Теперь не отвертишься и не сбежишь от меня… — А кто сказал, что я буду сопротивляться? М? Антон тонет в этих голубых глазах, даже не собираясь всплывать на поверхность. *** Счастье продлилось недолго. Над страной нависло чёрное небо, в котором постоянно взрывались надежды на спасение. Люди отстаивали свою родину, защищали ее всеми силами и стояли до конца. — Арсений, обещай, что мы обязательно встретимся вновь. Обещай мне… — шепчет Антон, сжимая любимого человека в объятиях. — Я обещаю, Антон, что мы обязательно с тобой увидимся. Мы обязательно будем вместе… Потому что я люблю тебя… — А я люблю тебя, Арс… *** Они пишут друг другу письма, которые после с трепетом хранят под сердцем и вновь перечитывают, впитывая в себя строчки, написанные таким родным почерком. Они видятся всего один раз, когда Антон оказывается в небольшом селе неподалеку от одного из мест сражений, а Арсений приезжает туда с товарищами. Они помнят лишь крепкие объятия, пропахшие войной и боями, обжигающие слезы на щеках, не стертый временем запах и отчаянные поцелуи, которые можно было украдкой заполучить ночью или же вызвавшишь сходить на разведку. Они расстаются на неопределенный срок, обещая встретиться вновь. *** 1944 год. При очередном воздушном сражении Антон едва не погибает. Но в письмах все так же пишет, что все у него хорошо. Лишь бы не тревожить Арсения, лишь бы он жил сам. Он вспоминает его светящиеся от радости и счастья голубые глаза. Шастун горько улыбается и вновь идёт в опасный бой. *** 1945 год. — Мы победили, Антон… Мы победили… Жаль, что ты не можешь радоваться с нами… Я горжусь тобой, родной, — шепчет Арсений, роняя слезы на свежую могилу. Антон погиб за месяц до Великой победы. Но шанса выжить у него не было. Он погиб, защищая родную Землю и помня эти голубые глаза… *** 2019 год Молодой парень лет двадцати пяти ехал в душном вагоне метро, чуть ли не подыхая от жары. Антон, его звали именно так, откинул голову на прохладную стену позади него и сильнее прижался боком к дверям. — The next station is Krasnye Vorota. В закрывающиеся двери вагона втискивается молодой человек и становится рядом с Антоном, распихивая людей и чуть не падая от того, что поезд начал движение. Шастун мельком взглянул на мужчину и случайно наткнулся прямо на его глаза. Они были необыкновенного сине-голубого цвета. В них можно было утонуть, как в глубоком озере. В них остановилось время. Антон почувствовал, что уже видел эти глаза раньше. Он смотрел в них и тонул, понимая, что не хочет выбираться. — Простите, а мы где-то виделись уже? — Нет, но мы можем это исправить, — заговорщически шепнул незнакомец и сунул в ладонь парня визитку с номером телефона. — This is Sokolniki, — двери с шумом открылись. Мужчина с голубыми глазами выскочил из вагона и умчался вверх по лестнице, оставляя Антона с визиткой в руке. *** Они встретились в кафе спустя пару недель. — Арсений, мне нужно тебе кое-что сказать… Возможно, это прозвучит странно, но я узнал твои глаза. Я будто их уже видел… Запястье Антона вдруг начало очень сильно гореть и он перевел на него взгляд. Там красовалась тонкая полоска голубого цвета. Арсений с изумлением разглядывал идентичную линию на своем запястье. — Ты знаешь, что это такое? — Да… Мы соулмейты, Антон. Мы уже виделись в прошлых жизнях. — Вау… — только и мог вымолвить парень. *** — Арс… — М? Антон провел дорожку поцелуев от плеча к губам, поцеловал кончик носа, погладил щеку с немного колючей щетиной, а после начал рисовать какие-то узоры на подкаченной груди Арса. Тот лишь нахмурился от щекотки и приоткрыл один глаз. — Доброе утро. — Доброе, родной. Эти голубые глаза…