Прошло два года.
Опираясь на каминную полку, Чуя наблюдал за тем, как затухает в камине пламя. Он был пьян, в голове пустота, а душа истощена бессмысленными поисками. «Сколько уже прошло?» - спросил он себя, пристально разглядывая бокал с остатками красного вина. «Почти два года, два самых долгих за мою жизнь года». За этот период Чуя, благодаря помощи профессора Нацуме, перевелся в один из лучших университетов города Динан и устроился сюда же, на кафедру литературы, на подработку. Благодаря Акутагаве и его связям начал капитальный ремонт дома, а так же вплотную занялся благоустройством сада. Даже восстановил беседку, отсутствие которой не давало ему покоя. Другими словами, Чуя просто заполнял свое существование всем, что помогало ему отвлечься от воспоминаний о счастье, что осталось где-то далеко в прошлом. Однако, ни частые встречи с профессором Нацуме, ни ремонт дома, ни время от времени навещавшая его Кое не могли отвлечь от тягостных раздумий. Чуя взял в руки старый дневник, теперь это единственный способ поговорить с родным человеком и, разбудив в себе некогда утраченные бесценные сокровища, позволил душе хотя бы на краткое мгновение услышать голос чужого сердца, навсегда утерянного, но безгранично желанного. «12 мая, 1851 год. Когда разум предает меня и, оберегая от действительности, с непонятным упорством уводит в собственные иллюзии, позволяя на несколько мгновений увидеть, какой бы могла быть наша жизнь, мое бесцельное существование словно сдвигается с мертвой точки. В такие минуты я представляю, как было бы замечательно путешествовать по миру. Париж, ты же все время только и твердил о том, что хотел бы увидеть Париж таким, каков он был двести лет назад. Забавно было слышать подобное, забавно и непонятно. Знаешь, лишь только теперь я осознал, насколько сильно отделены мы друг от друга. И расстояние это не измерить метрами, не сократить за сутки или месяцы, столетия разъединяют нас. Бог свидетель, я бы многое отдал, только бы будущее наше сложилось иначе». - Чёрт тебя побери, Дадзай, хочешь сказать ты один в этом такой! - Фыркнул Чуя. - Знаешь, сколько я охотился за этой аномалией? Сколько вычислял и записывал возможные моменты, когда появится этот адов коридор, что приведет обратно к тебе! Ты тоже его искал, я помню. Руки Накахару слушались плохо, с трудом, но все же крайне осторожно перелистывая страницы, он открыл отмеченную красным карандашом запись. «02 августа 1851 год. Дорогой мой Чуя, немного счастья перепало и этому месту грусти и одиночества. Сегодня мы собрались нашим маленьким кругом, устроили празднество, по окончании которого Ан-Го сделал предложение руки и сердца Люси, что вполне ожидаемо. За время подготовки к нашему маленькому «спектаклю» они сдружились, и уже не мыслили жизни друг без друга». Прочитав в очередной раз запись о помолвке Ан-Го и Люси, Чуя улыбнулся. Еще в первый год, после возвращения из временной аномалии, он наведался в городской архив. Именно там он узнал о том, что Люси и Ан-Го поженились, а уже после обнаружил подтверждение тому в дневнике Дадзая. Из него же он узнал, что и Ода встретил свою судьбу, путешествуя по Европе вместе с друзьями. Не желая оставлять Осаму в одиночестве после произошедших событий, молодые люди устроили импровизированное путешествие. Пусть это совсем немного, но от полученного знания Накахаре стало легче, ведь теперь он понимал - потомки его друзей обитают рядом. Конечно же, он их нашел и познакомился, естественно умолчав о некоторых моментах своей жизни. Далее следовала часть записи, что интересовала Чую более всего. Видно сделана она была наспех, буквы неровные и кое-где окончания слов упущены. «Проводив гостей, я решил прогуляться по парку. Хотелось привести голову в порядок. Знаешь ли, мысли о тебе зачастую сильнее меня. Но сейчас важнее другое. Туман, очень похожий по описанию на тот, в котором затерялся ты, окутывал деревья, что растут чуть поодаль от дома. Он был настолько густым и непроницаемым, что со стороны казалось - до него можно дотронуться, и он будет вполне осязаемым, а это может означать лишь одно – дверь все еще приоткрыта! Понимаешь, Чуя, она все еще приоткрыта! И я бы ринулся в нее, прошел бы, ни на секунду задумываясь. Однако когда я был совсем рядом, когда добежал, туман начал рассеиваться. По какой-то причине коридор остается на месте, но открывается лишь на непродолжительное время. Я планирую... Возможно, мне удастся выявить закономерность явления». Огонь в камине окончательно погас, тьма окутала гостиную, и только яростно разрывающие ночное небо молнии выхватывали из мрака обстановку. Окончательно одурманенный алкоголем разум Чуи отказывался воспринимать действительность, его била мелкая дрожь. «Хочу умереть, уйти, раствориться, больше не могу» - Рвавшиеся сейчас из сердца Накахары слова источали боль. «Думаешь я не искал!? Думаешь, я не проводил гребаные часы, таскаясь по саду в поисках этого тумана? Б***, да я фактически жил между корней деревьев!» И, бросив не выражающий никаких чувств взгляд в окно, недолго думая, как был - лишь в рубашке и джинсах, босой, Чуя вышел под безжалостно хлеставший ливень. «Пусть так. Уж лучше исчезнуть, пропасть, сгинуть, свернуть шею, чем влачить жалкое существование без тебя» Дождь набирал силу, высоко над деревьями раздавались раскаты грома. Чуя шел по ночному лесу, не разбирая дороги. Он то и дело запинался о корни деревьев, босые ноги вязли в грязи, волосы от влаги слиплись и провисали под своей тяжестью, но он все равно продолжал идти, не глядя вперёд – взгляд его сейчас был устремлён туда – на полтора века назад. Сколько времени, дрожа от холода, блуждал он кругами по старому парку, Накахара не осознавал, просто брел и брел до тех пор, пока, поскользнувшись на размякшей от сырости земле, он не упал в старый, поросший травой овраг. От полученных при падении травм все тело мучительно ломило, и все же, та боль, что Чуя носил в сердце выжигала его изнутри значительно сильнее. - О-са-му! - Подарив своему отчаянию имя, в пустоту выкрикнул Накахара. Крупные капли падали ему на лицо, острая боль пронизывала тело, а природа, словно сопереживая чужому горю, как и сам Чуя, продолжала лить слезы. - Умереть, как же я хочу умереть. - Подобно тайному заклинанию, что позволит, преодолев пространство и время, вновь воссоединиться с дорогим человеком, повторял он, закрыв глаза, отдавая живое тепло холодной и влажной земле. - Только попробуй! - Произнес, точно глухое эхо, знакомый голос. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», - Спутанное сознание не позволяло определить, насколько происходящее реально. - Ода, помоги, я нашел его!***
Чуя, не веря самому себе, прикоснулся к щеке Осаму, в глазах безумие, разум по-прежнему, словно в тумане. - Ты изменился, - выдавил из себя улыбку Дадзай. - Только не делай мне больше компресс, - тихо прохрипел Чуя, - из тебя ужасная сиделка. - Идиот. - Мне кажется или ты повторя... Не замечая ничего вокруг, Дадзай осторожно и нежно приложил руки к щекам Чуи и так же нежно поцеловал. Ода ничего не говорит, а что тут скажешь, он просто выходит из комнаты, позволяя этим двум безумцам осознать материальность друг друга. «Возможно»,- вздыхает он, - «возможно «дверь» только потому и оставалась открытой, что существующая между Осаму и Чуей сердечная связь и была ключом. Кто знает», - пожал он плечами, отвечая самому себе. «Возможно, вселенная решила, что боли и страданий в этом мире достаточно, поэтому, обхитрив само время, она позволила свершиться невозможному, подарив двоим истинно любящим сердцам возможность быть вместе! Некоторым вопросам просто суждено остаться без ответа».Эпилог
В последние несколько месяцев от Чуи не поступало никаких сообщений и Коё, пусть и не подавала вида, начала беспокоиться. Ее бывший подопечный теперь взрослый, и сам волен распоряжаться своей судьбой, но для нее Чуя навсегда останется ребенком, сколько бы лет ему ни было. - Коё Озаки? - Голос по телефону был учтивый и очень сдержанный. - Простите, Вас беспокоит Рюноске Акутагава, служащий юридической фирмы, помните меня? Не могли бы мы встретиться? У меня есть известие о Чуе. - Наконец то! - Выдохнув с облегчением и особо долго не размышляя, она назначила время и место встречи. Дневная жара уступила место вечерней прохладе, находиться в уютной атмосфере кафе было приятно. - Так вы сказали, от Чуи есть известия? Изучая сидящего перед ней молодого мужчину, уточнила Коё. - Верно. - Слегка кивнув в знак согласия, Рюноске достал из портфеля запечатанный конверт. Возможно, эти новости вас удивят, как удивили и меня. Уж очень все изначально напоминало нелепую шутку, но к письму была приложена фотография, и подлинность ее сомнений не вызывает. Со старинной фотографии на Коё смотрела небольшая компания, состоящая из четырех молодых людей и двух девушек. Судя по их счастливым лицам, жизнь для них была в радость, а Чуя выглядел таким взрослым. Его взгляд изменился, стал более решительный, но при этом своей открытости не потерял. - Могу я оставить фото у себя? - Разумеется, оно ваше. Чуя всем своим знакомым, с которыми бок о бок провел последние два года, оставил что-то на память о себе. - Но письмо, - Акутагава остановил взгляд на конверте, - вы не хотите прочитать его сразу? - Спасибо за заботу, но я бы хотела прочитать письмо одна. Акутагава многозначительно посмотрел на свою собеседницу, протянул ей визитку, и произнес: - Я по делам пробуду в городе еще пять дней, если понадоблюсь, звоните. Друзья Чуи – это и мои друзья. - Добавил мужчина, перед уходом оставляя Коё наедине с посланием из прошлого. «Довольно часто в жизни человека происходят события, не имеющие для него особого значения, но в то же время, являющиеся отправной точкой для чего-то более значимого. Знал ли я, думал ли об этом, решив откликнуться на то странное письмо? Разумеется, нет. Мое любопытство и стремление расширить горизонт собственного мира поманили меня. Должен признаться, первоначально хотелось все бросить, стереть из памяти как дурной сон, и вернуться в мир, где я вырос, вернуться, к Вам, Коё, к человеку, заменившему мне семью. И все же, у Вселенной для каждого из нас своя история. Мое приключение началось в тот день, когда, неосознанно шагнув сквозь время, я встретил Дадзая. Странно звучит, непривычно, но так сошлись звезды - иного ответа на все произошедшие события я дать не могу. Поэтому прошу - за меня не переживайте. Однако, у меня к вам есть несколько поручений: 1) берегите себя и не впадайте в печаль; 2) заботьтесь о себе и о своем здоровье; 3) в прошлый приезд Вы как-то сказали, что этот дом словно срисован с мечты об идеальном гнездышке, так вот, теперь он ваш. Документы, письма и распоряжения в юридической конторе, думаю, Акутагава окажет вам посильную помощь; 4) и, наконец прошу - не отказывайте себе в том, чего так сильно желает Ваше сердце, удочерите малышку Кеку, позвольте себе просто жить, наслаждаясь каждым счастливым днем. Адресовано Коё Озаки Динан,12 ноября 1855 год».