Даже не думай

— Странно, что ты не в спортзале, — сказала Донна первым делом, когда подняла трубку. — Что тебе нужно в пятницу в, — раздались тихое шуршание, видимо, проверяла время, — четыре утра? Харви, если это не вопрос жизни и смерти, я уйду к Луису. — Ты не уйдёшь к Луису, даже если других людей на планете не останется, — хмыкнул на это он, наматывая круги по квартире. В какой-то степени, это действительно был вопрос жизни и смерти. — Мне нужен адрес Эдит Росс. — Часы для посещений начинаются после обеда, не благодари, — фыркнула Донна в трубку, — а Луис точно не будет звонить мне ночью по морально-спорным вопросам, вовлекающих пожилых женщин, — и сбросила звонок. — Ауч, — произнёс он в пустоту, гримасничая. Он ожидал, что телефон пиликнет входящим сообщением от неё с нужной ему информацией, но ничего не пришло. Ни через пять минут, ни через тридцать. Тревога нарастала. Она росла с того самого момента, как он вышел из квартиры Майка, и сколько бы Харви не убеждал себя, что тот взрослый мальчик и сам справится, она не уменьшалась. То ли из-за неё, то ли из-за того что он так долго был у Росса и пропах им с ног до головы, Майк ему снился, хотя полудрему, в которой он провалялся полночи, тяжело было назвать сном. Но хоть без унизительных моментов обошлось, и на том спасибо. Отбросив бесполезный телефон, Харви отправился в душ смывать с себя запах Майка. Задача показала себя невыполнимой, он успел пожалеть, что не пользовался веществами с отдушками, и растер тело до кровавых царапин: запах въелся в него, словно ему принадлежал. Или это воображение играло с ним дурную шутку. В семь утра он уже был в офисе, даже несмотря на то, что провел час в спортзале. Но он не мог сидеть на месте, а работа всегда спасала. — Ты не приходил раньше меня с тех пор, как стал младшим партнером, — подняла Донна бровь, замирая прямо напротив его стола и протягивая распечатанный файл. — Так волнуешься перед встречей со свекровью? — Если я выясню то, что меня интересует, свекровью она мне не будет, — Харви оторвал взгляд от монитора и вырвал лист из ее рук. Он не может спать, не может есть, и не может избавиться от желания снова навестить Майка. Росс не прав: он не делал выбора. Он бы никогда не сделал выбор, вовлекающий коллегу, тем более помощника, тем более младше на одиннадцать гребаных лет. Истинные не живут без партнера, как же. Эдит Росс — живое доказательство, что у правила есть исключения, прецедент. А где прецедент, там и выход. — У тебя была встреча сегодня вечером, я ее перенесла на среду. Рей будет здесь в половину двенадцатого, раньше полудня тебя все равно не пустят, — предупредила Донна. — Значит сделай так, чтобы пустили. — Это дом престарелых, Харви, на выходных я предпочитаю СПА, а не бинго, — усмехнулась она. — Я не сообщала ей, что ты придёшь с визитом, тебе стоит позвонить прежде, чем заявиться. Будь хорошим мальчиком и произведи на нее впечатление, — подмигнула она. — Это, конечно, должна быть фраза Майка, но, просто будь собой, Харви, и она тебя обязательно полюбит. Спектр закатил глаза. — Предпочитаю альф своего возраста, а не женщин на пенсии, — усмехнулся он. — Проследи, чтоб меня никто не трогал сегодня. — Кроме Луиса. — Особенно Луис, — он метнул в нее грозный взгляд. — Когда он будет идти в сторону твоего кабинета, я буду добывать себе дозу кофеина, — с печальным вздохом произнесла она. — Донна. — Прости, Харви, сегодня мне потребуется так много кофе, — выразительно округлила она глаза. — Взмах крыла бабочки в четыре утра может привести к урагану в твоём кабинете. — Если нога Луиса ступит за эту дверь, я тебя уволю. Но Донна только усмехнулась, разворачиваясь на каблуках и взмахивая огненными волосами. — Ты меня не уволишь, даже если тебе заплатят. И Харви, — она остановилась в дверях, неожиданно серьезная, — мне правда нужно тебе говорить, как ты смотришь на Майка? И вышла. Харви укрепился в решении лишить ее премии. Только бы Луис не заявился: каждый раз, когда Харви слышал имя Майка из его рта, Литту хотелось врезать, а с тех пор, как он отправил своего помощника на больничный без указания причин, тот основательно присел ему на уши. По какой-то причине он считал, что Харви должен перед ним отчитываться за Майка. Его помощник — что хочет, то с ним и делает. Без десяти одиннадцать, когда он уже вставал из-за стола в чуть приподнятом настроении, что Луис упустил свой шанс нарваться на ссору, Донна поднялась тоже, многозначительно зевая вполоборота. Рано радовался. Свой ускоренный шаг Харви оправдал тем, что у него дела. — Харви! Харви! — настойчивее окликнули его, когда он не успел прошмыгнуть к лифтам. — Чего тебе, Луис? — закатил он глаза, не сбавляя шага. Всего пару метров оставалось, лифт даже приехал. — Майкла нет на работе уже третий день! Это недопустимо, я требую знать, где он шляется и с чего ты расщедрился на больничный. — Майк — мой помощник, - подчеркнул Харви, взбешенный. - Если я захочу, он в декрет уйдет. Стань старшим партнёром, заведи себе своего и приставай к нему. — Так и знал, что там ничего серьезного, ты просто пользуешься своим положением. В который раз, — процедил Луис. — Простуда — не оправдание для прогула, может, ты и не в курсе, но мы тут не в игрушки играем. Почти, до спасительных дверей осталось всего пара шагов. — Есть такая вещь, как медицинская тайна. Спроси у своей жены на досуге, она ведь медсестра? — Эта шутка не была смешной и в первый раз, Харви. Я альфа, я не встречаюсь с женщинами. Харви ступил в лифт. — Не скрывай свою прогрессивность, Луис, ей нужно гордиться, — он нажал на кнопку закрытия дверей. Дважды на всякий случай. — Если столкнешься с дискриминацией, ты ведь знаешь, что можешь на меня рассчитывать. Двери наконец-то закрылись. Харви спиной чувствовал чужие взгляды: за их перепалками с Луисом, не таясь, наблюдал почти весь офис с самого первого дня, что выводило из себя Джессику. Харви ими в какой-то мере даже наслаждался: он любил выходить победителем. Всегда. В любой ситуации, с Луисом или нет. Он понятия не имел, что через два с половиной часа выйдет из дверей дома престарелых полностью уничтоженный. Он не курил. Зависимости любого толка он презирал, но в тот момент не отказался бы от сигареты, или косяка, или, на худой конец, бутылки чего-нибудь отвратительного и крепкого; крутились в голове калейдоскопом куски диалога с Эдит Росс, этой мягкой женщиной со стальной волей и безграничной жестокостью. Он выяснил все, что нужно было. Но совершенно не то, что хотел. «Вы поверите мне, если я скажу, что единственное, о чем я жалею касательно той ночи, это что Майк обнаружил меня вовремя?» Харви вспоминал лицо Майка, когда тот рассказывал об этом, и ярость залила глаза. «Не слишком ли это жестоко?» Эдит только грустно улыбнулась. «Я люблю Майка, — сказала она. — Больше всего на свете. Настолько, что каждое утро обещаю себе, что проживу ещё один день. Истинные не живут друг без друга, то что я сейчас здесь — исключение, ошибка, статистическая невероятность. Я сделала это для Майка, потому что у моего внука больше никого не было. Я люблю его. Но жить без мужа — пытка, — она посмотрела на него и улыбнулась. — Вы хороший человек. И вы позаботитесь о нем.» Харви из настоящего сжал кулаки. Харви из не столь отдаленного прошлого скрипнул зубами и хмуро на на нее посмотрел. Он не знал, как реагировать, но напрягся, словно на поле боя, готовый атаковать и защищаться. «Я думаю перестать принимать лекарства, — задумчиво произнесла она и хмыкнула: — У пожилого возраста есть преимущества». «Вы не можете поступить так с ним, — рявкнул Харви, вскакивая. — У него никого нет, кроме вас.» «Есть, — красноречиво посмотрела она на него. — Он не говорил мне, что вы истинные, но догадаться было несложно. Знакомые симптомы, — пояснила она, хитро и по-доброму улыбаясь. — Я только подожду, когда он вас официально представит, это я не смогу пропустить,» — она рассмеялась. Рассмеялась. «Не думаете, что я расскажу персоналу о ваших намерениях? — огрызнулся Харви. — Я могу сделать так, что вас будут наблюдать круглосуточно, каждый ваш шаг.» «Не думаю, — ответила она спокойно. — Вы не скажете персоналу, вы даже Майку не скажете. Потому что вы меня понимаете.» «Не понимаю, — отрезал он. — Не понимаю, как можно хотеть уйти из жизни, зная, что единственный оставшийся близкий этого не переживет.» «Поэтому я делаю это сейчас, — пожала она плечами, выразительно на него глянув. — Майку ничего не грозит. Раньше я была для него всем, но теперь всё иначе. Теперь у него есть вы, а это гораздо больше.» Харви сел в машину и коротко назвал адрес. Когда он уходил от нее, яростно чеканя шаг мимо поста медсестер, он открыл было рот, чтобы сказать им о ее суицидальных планах. Он думал о Майке, о том, каким это будет для него ударом. Он думал о его улыбке, когда он рассказывал о своей бабушке и детстве с ней. Он думал о его глазах, когда он вспоминал ту ночь первой ее попытки. Он на миг представил себе его холодное мертвое тело. Представил, каково это — влачить существование без него. И ничего не сказал. Вместо этого он вернулся, без стука открывая дверь, вновь отрывая Эдит от книги. Она смотрела на него и, кажется, могла прочитать все по его лицу. «Несколько месяцев. Дайте нам несколько месяцев». «Сердечная недостаточность не убивает сразу,» — улыбнулась она. Харви хотелось уничтожить что-нибудь. Он не понимал. Он не понимал, не мог понять, это противоречило здравому смыслу. Избранность — это стопроцентный шанс на здоровых физически и психологически детей, это просто эволюционный механизм, который превратили в красивую сказку, замалчивая абсурдный конец свадебной клятвы «и умерли они в один день». Он не хотел сводить счёты с жизнью, случись что с Майком, не собирался. Но одна мысль, что тот умрет… «Избранный просто не хочет жить без партнёра. Это бездна одиночества, никто в здравом уме за такую бороться не будет». Он не выбирал этого, он не хотел этого. Майк — просто его помощник, многообещающий юрист, на которого он сделал абсурдно высокую ставку. «Вы взяли его на работу, — спокойно возразила в его голове Эдит. — Вы увидели его, услышали, что он говорит, услышали его запах — наверное это тоже важно для таких как вы. Вы хотите, чтобы он был рядом. Вы хотите быть рядом. Это нормально, так любые отношения и работают.» Он никогда не будет просто помощником. Харви совершил преступление, наняв его. «Узы такой силы не образуются между людьми друг для друга не созданными. Поймите, Майк ваш партнер, потому что это Майк, ваша любовь к нему реальна, она и есть то, что другие называют «истинностью».» Харви не хватило наглости заявить ей в лицо, что никаких чувств к Майку у него нет. Что ему плевать на него. Что он инвестиция. «Через призму этих отношений мир видится в другом свете, не так ли?» — она улыбалась, она постоянно, мать ее, улыбалась, разрушая все кордоны, что он пытался выстроить между собой и этой хренью. Нет, не так. Мир все такой же сумасшедший, как и раньше, выглядит таким же ублюдским, как и раньше. Просто теперь в нем есть Майк. «Можно пытаться от этого бегать, но какой смысл? Вы всегда его выберете.» Засосало под ложечкой. Это не его выбор пал на помощника. Он сделал его своим помощником. «Истинных влечет друг к другу не потому что они истинные. Их влечет друг к другу, и именно это делает их истинными. То самое, идеальное совпадение по ста пунктам из ста. Вы можете отрицать это, но это чувство меняет людей.» Ничего не изменилось. Оно ничего не поменяло. «Вы можете думать, что не понимаете моего решения, но придет время и вы все осознаете». Нечего там осознавать. «Вы не хотите разрушать эти отношения, вы боитесь клейма «истинных». Но отношения… отношения вам нравятся». Неправда. «На что вы готовы ради моего внука?» На все. Господи, он нанял его. Нанял мошенника. — Блять, — Харви уронил голову на подставленную руку, слепо смотря в окно. У него не было сил держать лицо. Он вспомнил день собеседования и их падение, разыгранное, как по нотам. Запах, голос, внешность, жестикуляция, ум, дерзость — все в Майке было правильно, как надо, именно то, что он искал. Он нанял его. Он не мог его не нанять. Потому что Майк, черт возьми, идеален. «Тебя не лишали выбора, Харви.» Неправда, неправда, неправда. «Ты его сделал». Машина остановилась перед домом Росса, щелкнули замки на дверях. Харви смотрел на занавешенные окна и не двигался с места. То, что он принимал за тревогу, было предвкушением новой встречи. То, что он изливал яростью и злобой, было желанием близости. То, что он принимал за накинутую удавку, было венком, который он сам и надел. Ему нравился Майк. Ему нравилось в нем все. — Ты свободен на сегодня, — коротко приказал он Рею, выходя из машины. Но это ещё не значит, что он сдался. Он открыл дверь ключами Майка, который так просто отдал их, словно в этом не было ничего необычного. Он повесил их на тот же крючок, где взял, словно не в первый раз. Окна были плотно зашторены, Харви пришлось подождать пару мгновений, чтобы привыкнуть к темноте, пропитываясь его запахом, но и этих секунд хватило, чтобы Майк почуял его, открывая флуоресцирующие глаза. Через всю комнату Харви видел, как дрогнули его ноздри, резко сузились зрачки. Если он это видел, значит и его сейчас сужены. — Закажи ещё тех рулетиков, — пробормотал Майк, укладываясь обратно и натягивая его пиджак до самого лица. — Они очень вкусные. Харви без лишних вопросов потянулся к телефону. Может, так и должно было быть? Может, в этом вся суть? Он аккуратно подошёл к кровати, почти что кожей ощущая, как запах Майка проникает в него, оседает на слизистых, прилипает к одежде. Майк следил за ним, не мигая, и его зрачки, казалось, становились все тоньше с каждым его шагом. — Никто не должен знать, — хрипло произнес Харви, начиная расстёгивать пиджак. Майк сглотнул, лихорадочно облизнув пересохшие губы, приподнялся на локте, наблюдая за ним и его глаза прыгали. Пиджак отправился на спинку дивана, Харви принялся за жилетку. — На работе ты не прикасаешься ко мне, не пялишься на меня, не суешь нос дальше необходимого, — жилетка отправилась вслед за пиджаком, он потянул за узел галстука. — Мы продолжаем делать вид, что ничего не происходит. Мне не нужны разбирательства, а поскольку я твой начальник, разгребать мне. — Истинные имеют больше прав в… — Никто. Не должен. Знать, — отчеканил Харви, перебивая его хриплое возражение, приближаясь и ставя на матрас колено. Дыхание Майка участилось, он смотрел во все глаза, боясь шевельнуться лишний раз. — Особенно об этом, — Харви принялся расстёгивать манжету. — Ты понял? Закусив губу, Майк кивнул. Харви закатал рукав. — Ты прекрасен, — еле слышно прошептал Майк, пока он закатывал второй. Харви метнул на него насмешливый взгляд и не смог отвести. — Я в курсе. Он протянул руку к его лицу и не сдержал хриплого выдоха, когда Майк прильнул к его ладони. Краски поблекли, но всё мигом стало резче, возбуждение опалило живот. Второй костюм на выброс. — Я не буду проводить этот гон с тобой, — сипло продолжил он, наблюдая, как Майк тычется носом в его запястье, позволяя перебирать свои волосы. Майк поднял на него горящие глаза. — Обещай, что будешь держать себя в руках. И тогда я останусь. — Я никогда не сделаю того, что ты не хочешь. Кивнув, Харви осторожно лег рядом с ним. Майк мгновенно его обнял, переплетая их ноги, ткнулся носом в шею, дыша глубоко и часто, впиваясь в его спину пальцами, сминая рубашку. Его потряхивало, Харви тоже. — Ты пахнешь просто… Господи, — пробормотал Майк, проводя носом по его шее, прижимаясь к нему ближе. Харви ощутил прикосновение губ, отозвавшееся во всем теле. Твою мать. — Майкл, — прорычал он. — Только шея, — Майк нашел его руку и переплел пальцы, судорожно их сжимая. — Ты позволишь? — Не выше подбородка. — Жестоко, — недовольно проворчал Майк, его горячее дыхание оседало на коже влажным дразнящим облаком. — Уши? Лицо? Хочу поцеловать тебя. Всего. От неуместных комментариев закружилась голова. Но это были только цветочки: Майк в гоне оказался очень болтливым. — Спасибо, что оставил пиджак, — пробормотал он, щекоча обветренными губами горло. — Я ничего с ним не делал, если тебя это интересует. Старался по крайней мере. Но его все равно надо сдать в химчистку. Я могу это сделать послезавтра. Хотя мне нравится, как на нем смешались наши запахи. Можно я оставлю его себе? Его дрожащие ладони гладили предплечья Харви, впиваясь в мышцы, словно он пытался проникнуть ему под кожу. — Можешь. — Ты останешься со мной? После гона. Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу семью. Я хочу детей, — от этого волоски на загривке встали дымом, Харви распахнул глаза. — Лучше заткнись, пока не ляпнул чего… — Я не собираюсь от этого бегать, ты мой истинный, — вскинулся Майк, прожигая его взглядом. Его зрачки были настолько узкими, что казались тонкими нитями на светящемся стальном фоне. — Я хочу детей, и я знаю, что ты тоже, потому что у истинных не может быть расхождения в таком глобальном вопросе. Майк расплел их руки и переместил ладонь на живот Харви. — Не смей, Майкл, — только и смог тот произнести. — Ты никогда об этом не задумывался? Харви закрыл глаза, признавая поражение. Это только инстинкт. То, что заложила им эволюция. Он не хочет детей, никогда не хотел, никогда бы не пошел на это в здравом уме. Никогда. Никогда. Горячее дыхание обожгло щеку, но Майк в последний момент спохватился, и мягко поцеловал его в шею. — О скольких ты думал? Харви скрипнул челюстями. — Не сейчас. Не… Даже не заикайся. Его улыбку он чувствовал кожей. — Все будет медленно, если захочешь. Мы начнем со свидания. С десяти. Я представлю тебя бабушке и ты ей обязательно понравишься. Мы будем делать на работе вид, что ничего не происходит, но, возможно, — он усмехнулся, — ты станешь заглядывать в архив, когда я там работаю в одиночестве. Когда я через пару лет дорасту до младшего партнёра, мы съедемся, и в течение года я сделаю тебе предложение. Тебе придется позволить Донне организовать нашу церемонию и сделать Джессику нашим шафером, чтобы она сильно не злилась. А ещё — позвать Луиса. Тебя будет это бесить, но ты всё равно пустишь слезу, когда будешь читать клятву. В нашу первую брачную ночь я помечу тебя. У нас будут дети, — Майк огладил его живот, а Харви был слишком пьян, чтобы возражать, — и мы будем любить их, как сумасшедшие. Они вырастут, пойдут в школу, потом разъедутся в колледжи и университеты. Заведут свои семьи, подарят нам внуков. Мы постареем вместе, переедем из Нью-Йорка куда-нибудь, где поспокойнее. Дети и внуки будут приезжать к нам на Рождество и праздники. Ты будешь ворчать из-за бардака, но дарить самые офигенные подарки и позволять им слишком много. И так до самого конца. — Пока один из нас не умрет, а второй — покончит жизнь самоубийством, — хрипло закончил за него Харви. — Бабушка говорила мне, что у истинных свое понятие нормы. — Это было до или после того, как она перерезала себе вены, наплевав на тебя? Майк усмехнулся ему в шею и успокаивающе погладил по животу. — Я не виню ее, Харви. И я не уверен, что если ты… исчезнешь, я не сделаю то же. Его затошнило. Он никогда не сможет этого принять. — Я — нет. Никогда, — тихо ответил он. Вопреки всему, Майк прижался к нему крепче, влажно поцеловал над ключицей. — Я буду только счастлив, — пробормотал он, все поглаживая его живот, опрокидывая на спину. Харви поймал его взгляд. Он лежал под альфой в гоне и чувствовал себя в безопасности. Даже когда колено Майка располагалось в считанных сантиметрах от уровня «слишком высоко». — Я мечтал об этом, — тихо прошептал Майк, склоняясь к его шее. — Я пытался математически высчитать шансы, но запутался в нулях после запятой. Я понял, что это ты, на второй день, — он мягко прикоснулся к нему сухими обветренными губами, царапая чувствительную сейчас кожу. Харви только сглотнул, оплетая его дрожащими руками, вжимая его в себя, зарываясь пальцами в волосы и ловя мурашками рваные выдохи. — Я мечтал о тебе. Словами не передать, насколько ты идеален для меня. Зря. Зря. Зря он пришел сюда. Зря позволил себе прикоснуться, услышать, почувствовать, зря поддался. Потому что было хорошо. Как дурман, как реальность после затяжного мутного кошмара. «Через призму этих отношений мир видится в другом свете, не так ли?» Харви прикрыл глаза. Возможно. Стук в дверь стал полной неожиданностью. И к лучшему: просто молчать, дышать, пытаясь не двигаться лишний раз, чтобы не выдать желания припасть к чужой шее, было слишком. — Твой обед приехал, — хрипло сказал он в потолок, огладив судорожно продрожавшего Майка вдоль позвоночника. — Я не голоден, — пробормотал тот. — Майк. Втянув носом воздух над его ключицей, Майк все же откатился, но руку не отпускал до последнего. Ресторан послал женщину, как Харви и просил. Она невозмутимо рассчитала его, извинилась, что не поможет занести внутрь — для бет и женщин запах альфы в гоне обычно был отталкивающим — и удалилась. Все свои заверения, что он не голоден, Майк забыл тут же, стоило ему залезть в пакет. — Я могу дать тебе сменную одежду, если хочешь, — непосредственно предложил он, жуя уже третью или четвертую закуску. Опиравшийся на подоконник Харви вздернул бровь. Он пытался прийти в чувство, но выходило с трудом. Его руки были скрещены на груди и ему казалось, что запах Майка проник даже в волосяные фолликулы на обнаженных предплечьях и теперь циркулировал в его крови, впрыснутый, как паучий желудочный сок, пока он бессмысленно трепыхается в коконе. — Твоя одежда на меня не налезет. — Прозвучит странно, если скажу, что я специально для тебя купил? — рассмеялся Майк. — Я могу спросить зачем? — Как раз на такой случай, — пожал он плечами почти равнодушно, но выглядел слишком довольным. Счастливым. — С чего ты решил… — подозрительно начал Харви, но договорить ему не дали. — Ты мой истинный, — перебил его Майк, закидывая полюбившийся рулетик в рот. — Я надеялся. Харви отвёл взгляд в сторону. Можно было и рассердиться, но он сам заказал Майку три килограмма закусок только потому что тот сказал, что они вкусные. К тому же, от другой одежды он бы не отказался. Желательно посвободнее и потемнее. — Где она? — в конце концов сдался он. — Вон в том шкафу, — Майк махнул рукой. — Слева на второй сверху полке. Там штаны и футболка. Харви оторвался от подоконника и подошёл к указанному шкафу. Свои вещи он нашел быстро, но когда достал, закатил глаза и повернулся к Майку, показывая тому футболку. — Что это? — Что? — моргнул он удивленно. — Не притворяйся, она классная. — Классная, — повторил Харви, сужая глаза. — Мне тридцать пять, если ты не забыл. — Да, и ты фанат Стар Трека, — невозмутимо произнес Майк, отправляя в рот ещё один рулетик. — Так что, уверен, ты в нее влюбился с первого взгляда. Как в меня, — он подмигнул. Сил хватило только опять закатить глаза. Ничего не сказав, он принялся расстёгивать рубашку. Где-то на пятой пуговице он осознал, что стало подозрительно тихо и бросил взгляд в сторону Майка. В сторону замершего тяжело дышащего Майка, не открывающего от его груди взгляда. — Мне уйти в ванну? — выгнул он бровь. Майк вздрогнул, перевел взгляд на его лицо и шумно сглотнул. — Лучше… лучше да. Прости, но мне тяжело продолжать убеждать себя, что ты не пытаешься меня соблазнить, — истерично усмехнулся он. Харви посмотрел на его лихорадочно горящее лицо, на суженные донельзя зрачки, трепещущие ноздри. Это Майк. Его Майк. Он продолжил расстегивать рубашку. Майк испустил тонкий скулеж, упал на кровать и, нащупав пиджак Харви, укутался в него, оставляя только блестящие возбуждением глаза над воротником. Харви швырнул в него рубашкой, чувствуя, как потекло по бедру. Пакеты с едой полетели на пол. — Харви, пожалуйста, — прохрипел Майк, комкая ее в руках и прикладывая к лицу, вдыхая, словно кислород после пожара. Харви начал расстегивать ремень. — Иди сюда, — безумно прошептал Майк, не отрывая немигающего взгляда, — иди сюда, мой хороший, сладкий омежка, я сделаю все, что захочешь, я возьму тебя, как захочешь, повяжу тебя столько раз, сколько захочешь, тебе будет хорошо, я обещаю, я… — он закашлялся, подавившись собственной слюной, и Харви бы рассмеялся, если бы его самого не потряхивало от возбуждения. Он расстегнул пуговицу на брюках. — Господи, ты же течешь, — умоляюще изогнул Майк брови, впиваясь зубами в его рубашку и почти скуля. Харви вышагнул из брюк. — Пожалуйста. Пожалуйста, иди ко мне, я сделаю тебя своим, я должен сделать тебя своим, ты мой омега, мой, Харви, пожалуйста, — Харви видел, как напряжены его руки, стискивающие пиджак, его безумный взгляд, полный животной похоти. Он надел штаны — белье снимать не рискнул. — Зачем? Это жестоко, это охуеть как жестоко, Харви, у меня гон, ты не можешь просто так предстать передо мной голым и рассчитывать, что я буду держать себя в руках, — он судорожно облизнул пересохшие губы. Харви попытался усмехнулся, но он был уверен, что горящие возбуждением глаза его выдают. — Ты хочешь провести со мной остаток гона? Я могу считать это за да? — Харви натянул дрожащими руками футболку. — Да пошел ты, Спектер, — взвыл Майк, зарываясь носом в его рубашку и суча ногами по сбившимся простыням, — пошел ты, пошел ты, пошел ты. Харви осторожно приблизился, Майка подкинуло на постели, когда он опустил колено на матрас. — Ляг сюда и не двигайся, — рыкнул Майк в фрустрации, смотря на него снизу-вверх глазами полными предательства. — Весело тебе? Харви не было весело. Майка хотелось до одури, но это его первый гон, для его же блага лучше не напрягать организм лишний раз. Он осторожно опрокинул его на спину, нависая сверху в считанных сантиметрах от его лица. Майк замер под ним, нервно сглатывая. — Все будет медленно, — хрипло повторил Харви эхом, загипнотизированный голубыми отсвечивающими радужками. — Мы начнем со свидания. С десяти. Я поцелую тебя на втором, — он нашел его руку и переплел их пальцы. — На пятом я предложу тебе остаться на ночь. На десятом я спрошу, не хочешь ли ты провести со мной течку, — дыхание Майка сорвалось, Харви облизнул пересохшие губы и они были так близко, что он почти лизнул и его. — Но сейчас ты постараешься поспать. Пока Харви сам всё ещё мог думать. — Обещай, что не будешь бегать от этого. Харви усмехнулся, поддевая кончик его носа своим. — От тебя — нет, — он погладил ребро его ладони большим пальцем. — Остальное не для меня. Истинность — это про потомство, а детей я никогда не хотел. Майк испустил хриплый раздраженный выдох. — Не все истинные заводят детей. Но знаешь почему они не только рождаются физически здоровыми, но и вырастают здоровыми психологически? — почти огрызнулся он. — Счастливая семья. Идеальная совместимость, сто пунктов из ста — истинные обречены на счастье. Мы обречены. — Звучит угрожающе. — Ты можешь упираться, но я знаю, что ты это чувствуешь. Я — чувствую. — Постарайся поспать, — мотнул Харви головой. — И заметь, — усмехнулся он ему в шею, когда Майк уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы разразиться тирадой, — я не сказал, что не согласен. Возмущение Майка сдулось, он улыбнулся счастливо, обнимая его свободной рукой. Харви устроился рядом с ним, не расплетая пальцев, позволил уткнуться носом себе в шею. Он не знал, правильно ли он поступил, соглашаясь на эти проблематичные во многих смыслах отношения, было ли это его решение или он просто устал бороться с влечением. Майк был идеален во всем, начиная с запаха и заканчивая эйдетической памятью. В его присутствии было спокойно, и это спокойствие ощущалось чужеродным настолько, что он пытался с ним бороться, заведомо безуспешно. Вряд ли это было правильно — по многим причинам. Вряд ли он будет об этом жалеть.