Слушаюсь, хозяин.

Меня зовут Сора, просто Сора. Мне семнадцать лет, и я раб. Иногда бывает сложно себе в этом признаться, но я давно с этим смирился. Уже не первый год вся моя жизнь крутится вокруг человека, которого я зову Хозяином. Он стал моей жизнью и моей любовью. Я уверен, что мало кто понимает, как я могу испытывать теплые чувства к своему мучителю, но я не прошу чьего-либо понимания. Я не стремлюсь сбежать, он - моя жизнь, и другой мне не надо. Изо дня в день – боль, но есть и радость. И я готов терпеть, ведь моя боль радует самого дорогого мне человека, моего хозяина. Я люблю его так же сильно, как и ненавижу. Именно эти чувства не позволяют мне сойти с ума. Каждый день я просыпаюсь в его объятиях, иду на кухню и готовлю завтрак, приношу в постель. Хозяин улыбается мне, и мы о чем-то говорим. Люблю за это утро. Утром я чувствую себя… обычным и свободным. Но о свободе я давно уже не мечтаю. Пока не наступает время сессии. Обычно днем Рийо пишет портреты разных людей. Иногда он работает с фотографиями, иногда заказчики приходят к нему лично, иногда он приглашает моделей, иногда пишет меня… Но когда у него нет настроения, мне приходится его поднимать. Разными способами, но обычный секс и ласки Хидеки не нужны. Вот и сейчас… Он разорвал холст, на котором писал в течении нескольких часов, и позвал меня. Я знаю, что сейчас начнется пытка. Он отвел меня в комнату боли. Главное - не бояться. Страх только подзадоривает моего мучителя. Он провел пальцами мне по губам и легко поцеловал. Он любит целовать меня перед моими мучениями. Сегодня он решил меня подвесить. Раньше было очень больно, но со временем связки привыкли, было немного легче. То, что раньше казалось мне невыносимым, теперь я мог вытерпеть и даже не потерять сознание. Несмотря на это, боль всегда оставалась болью. Хозяин связал мои руки и подвесил выше, чем обычно. - Рийо… - тихо проговорил я так, чтобы он не услышал, однако его ухмылка говорила об обратном. Он взял плеть в руки. Я вздохнул и попробовал погрузиться в мысли. Сначала я пробовал не кричать, но, как обычно, долго продержаться не смог. Он бил меня по спине и торсу, плеть ложилась на мою кожу, которая давно привыкла к побоям. Вскоре он убрал плетку, но взялся за розгу. Я не просил его остановиться, только тихо стонал от боли. Удары розги были тяжелее, заставляя мое тело раскачиваться. Розга оставляла тонкие красные полоски, которые затем станут синяками чувствительными к прикосновениям. Удар за ударом. Снова и снова. Я вскрикнул, когда удар Хидеки рассек мою кожу. Наверно, я никогда не смогу к этому привыкнуть… Никогда. Он стал бить, прикладывая ещё больше силы, хотя, возможно боль казалась сильней от того, что на моём теле не осталось и миллиметра нетронутой кожи. Я кричал, а что мне оставалось? Просить его нельзя, иногда, конечно, он смягчается, но чаще наоборот, особенно, когда нет настроения, как сейчас. Руки ужасно саднили, а я раскачивался из стороны в сторону. Он отложил розгу и подошел ко мне. Немного приподнял, так что я почувствовал облегчение, но в следующий миг - сильную боль, а затем он потянул меня вниз. Не надо плакать, он посмотрел на меня взглядом хищника и что-то сказал, но я почти ничего не слышал, в ушах стоял мой собственный вой. Он отошел от меня и взял новую плеть, которую я ненавижу, с металлическими кончиками. Пока он еще не ударил, я взмолился: - Не надо! Не надо! Прошу… Пожалуйста, хозяин, - слезы стояли в моих глазах, а я склонил голову. – Хозяин… Он замахнулся, но помедлил перед ударом, плеть легла на спину, оставляя полосы, из которых сочилась кровь. Я закричал, что есть мочи, а слезы ручьями стекали по щекам, я ничего не мог с этим поделать. Я обещал себе не плакать, но так проще… Если бы не слезы, я не смог бы это переносить раз за разом. Он замахнулся еще раз, но затем опустил руку, тяжело вздохнув. Он меня послушал? Рийо, спасибо тебе. Хидеки подошел к веревке, которая держала меня, и ослабил узлы. Я с грохотом упал на пол. Последнее, что я помню - нечеловеческую боль в ноге и свой крик, а после перед глазами всё потемнело.