***
Дядюшка так же, как и его отец не смог далеко продвинуться по служебной лестнице и работал рядовым служащим в министерстве финансов. Денег у них было немного. Тэхён хотел выйти в город в поисках работы, но его за такую идею отругали, велев не позорить семью. Поэтому омега старался помогать Минчжу — мужу дядюшки — в хозяйстве по дому. Он целыми днями натирал статуи львов призванных защитить дом от злых духов до блеска, бегал по мелким поручениям и подавал чай. Тэнги не выходил из дома. Минчжу говорил, что он убит горем. Тэхён считал, что если он и убит чем-то, то это не горе, а стыд. Омега ставший вдовцом без гроша в кармане, с двумя детьми, вынужденный просить помощи у родственников. Это было в высшей мере недостойно. Ему было жаль папу. Но ещё сильнее Тэхён жалел себя. Его младший брат — альфа, целыми днями бездельничающий и живущий в праздной лености, несмотря ни на что мог рассчитывать на имя своего рода и связи дядюшки, который по долгу чести обязан будет его куда-нибудь пристроить. А что оставалось Тэхёну? Его отец управлял маленьким провинциальным городком, а оставшись без него они стали просто катастрофически бедны. Тэхён носил одежду, сделанную из шёлка Чжихуа, что в модной и дорогой столице приравнивалось к хлопчатобумажной крестьянской рубахе. Ему было почти шестнадцать лет, но никакой альфа из приличной семьи не захочет взять его замуж. Закусив губу от горьких мыслей, он поставил поднос с чайным сервизом на маленький круглый столик возле кресла, в котором сидел Минчжу. Омега лениво рассматривал его из-под полуопущенных ресниц. В руках он держал красивый круглый веер с вышитыми на нём цветами пиона. Отведя взгляд, Тэхён аккуратно налил кипяток в гайвань — небольшую фарфоровую чашу с крышкой, наблюдая как начинают кружиться в водовороте зелёные чайные листья и лепестки хризантемы. Прикрыв чашу крышечкой и поставив её на блюдце, Тэхён подал её Минчжу, немного склонив голову. Вдохнув аромат чая, омега произнёс: — Улун с чайной хризантемой, а ты знаешь чем спасаться от июльской жары. — Уху — южный город, летом там невозможно было даже дышать, господин, поэтому мне пришлось научиться, — Тэхён робко улыбнулся. Услышав это обращение, Минчжу рассмеялся. Смех у него был приятный, тёплый. — Что ты, дитя, успокойся. Совсем не нужно меня так называть, ты же не слуга. Ты мой племянник, так и называй меня младшим дядюшкой, — он улыбнулся и протянул Тэхёну свой веер. — Вот, возьми, мне жарко. Тэхён взял пионовый веер и стал обмахивать Минчжу. Он не понимал, как такой омега мог стать мужем его дядюшки. Весь Минчжу излучал красоту и благородство. У него было идеальное лицо: изогнутые тонкие брови, кошачьи глаза и маленькие аккуратные губы. Кожа белая с лёгким розоватым оттенком. Ножки — золотые лотосы. Главное достояние каждого омеги китайца. Издавна считалось, что идеальная омежья ножка не должна быть длиннее семи сантиметров. В Уху китайцев было больше, чем маньчжуров и Тэхёну часто приходилось слушать ужасные истории о бинтовании ног. Это начиналось, когда омеге исполнялось пять лет. Сначала им подрезали ногти и распаривали ступни в настоях из лечебных трав, затем подгибали все пальцы, кроме большого и перебинтовывали ноги так, чтобы пальцы стремились к пятке, а между ними и пяткой образовалась арка. После этого заставляли детей ходить, терпя ужасную боль. Каждые две недели обувь которую они носили меняли, и новая пара была на три сантиметра меньше. Когда маньчжуры пришли к власти император запретил этот варварский обычай, но после волны недовольств со стороны китайского общества был вынужден снять этот запрет с китайцев. Обладатели ножек-лотосов не могли нормально ходить. По дому Минчжу везде передвигался с поддерживающей его под руки прислугой, но чаще всего просто сидел в кресле и вышивал. Жизнь его была скучной и однообразной. — Тебе он понравился, не так ли? — спросил Минчжу, указывая взглядом на веер. — Да, младший дядюшка, вышитые цветы на нём, словно настоящие. Я всё жду, когда на них сядет бабочка, — Тэхён улыбнулся. — Это моя вышивка, но ты наверное уже об этом догадался, — не без гордости заявил он, проведя тонкими пальцами по салфетке, на которой столь же искусно была вышита бабочка. — Пион — царь цветов, символ знатности и богатства. Как ты считаешь, почему я не вышил рядом с ним бабочку? Тэхён задумался. Пион и сидящая на нём бабочка были классикой китайской цветочной живописи. Они символизировали соединение двух начал и возрождения жизни. — Я думаю, — неуверенно начал он. — Всем известно, что пионы символизируют весну. Их тонкий аромат привлекает насекомых, в первую очередь бабочек. Пион и бабочка излюбленный образ в китайском искусстве. Пион символизирует омегу, а бабочка альфу. Возможно, вы хотели изобразить юный, только что раскрывшийся цветок, который ждёт свою бабочку. — Ты прав, — Минчжу усмехнулся. В его глазах промелькнуло, какое-то далёкое и непонятное Тэхёну чувство. — Я вышил его ещё до того, как вышел замуж. Это было много лет назад. Тогда я был молод и не знал, что на сладкий запах пионов первыми всегда слетаются пчёлы, а не бабочки, — Минчжу замолчал, погрузившись в свои мысли. Тэхён не мешал ему, продолжая обмахивать его веером. Через несколько минут молчания он произнёс: — Я хотел попросить тебя сходить завтра вместе с Тэхи в город за покупками. У Пинхе заболел отец и я отпустил его к нему на два дня, а ты как раз развеешься. Тэхи и Пинхе были слугами. Их двоих совсем не хватало, но у дядюшки не было денег, чтобы нанять других, поэтому Тэхёну приходилось им помогать. Также за домом следил старый Кхо. Ему было под девяносто, он плохо видел и всегда ворчал, но Кхо работал здесь ещё до того, как дядюшка родился. Именно это не давало ему его выгнать. — Конечно, младший дядюшка. Я буду только рад, в городе очень интересно. — Хорошо, тогда можешь идти отдыхать. Тэхён с благодарностью поклонился и протянул Минчжу веер, но тот лишь покачал головой. — Нет, забери его себе. Это подарок, — заметив ошеломлённый взгляд, омега рассмеялся. — Ты сам сказал, что на нём изображён юный пион, ожидающий свою бабочку. Мне кажется, тебе он подходит намного больше, чем мне. Крепко прижав веер к груди Тэхён ещё раз поклонился, поблагодарил и со счастливой улыбкой вышел из комнаты.***
Тэхён стоял у ворот дома с большой корзиной в руках и ждал Тэхи. Рядом на старой полусгнившей бочке сидел Кхо и обсасывал беззубым ртом сахарную палочку. — О, вы уже здесь, юный господин, — из-за угла крайнего дома выбежал Тэхи с такой же большой корзиной в руках. — Это хорошо, я боялся, что мне придётся вас ждать. От громкого голоса Тэхи, Кхо вздрогнул и выронил сахарную палочку на землю. Старик завозился, указывая крючковатым пальцем на сладость и недовольно кряхтя. Тэхён поднял палочку с земли и попытался стряхнуть с неё налипшие песчинки. Получилось плохо. — Да не возись ты, — нетерпеливо окликнул его Тэхи, направляясь к воротам. — Пошли, если задержимся хозяин будет недоволен. — Держите, дедушка, — Тэхён отдал старику сахарную палочку и поспешил за Тэхи. Они долго петляли по узким улочкам, пытаясь выйти из хутонга — так называли огороженные семейные кварталы с маленькими домишками. Такие хутонги оплетали весь Пекин большой паутиной, в центре которой находился Запретный город — большой и древний паук, хозяин паутины. Когда они наконец-то вышли на большую широкую улицу, заставленную лавочками сотни торговцев, солнце было уже в зените. Тэхи быстро семенил своими короткими ножками и все приговаривал себе под нос, что, если они задержатся, хозяин сильно разозлится. Тэхёну сложно было представить злого Минчжу, но как сказал сам омега, Тэхён не слуга, поэтому младший дядюшка мог быть с ним намного мягче. Они долго ходили из лавки в лавку пока Тэхи выбирал шёлковые нитки для вышивки. Он брал мотки, подносил их к окну и очень долго разглядывал на свету, потом раз за разом горестно вздыхал и уходил в другой магазин. После третьей покинутой лавки Тэхён не выдержал и воскликнул: — Там было столько прекрасных цветов, чем они тебе не угодили? — Мне нужен не просто прекрасный цвет. Хозяин хочет перламутровую нить. Обычно такие нити серебряно-розового цвета, но ему нужно чтобы на солнце они переливались немножко синим, немножко зелёным, а в тени были нежно-персикового цвета. Он мне пять раз это повторил и наказал запомнить. Значит это важно. Они завернули за угол и остановились возле еще одного магазина. Он был больше, чем предыдущие лавочки, и выглядел богаче. Над входной дверью висела табличка с названием магазина — «Изящество». — Здесь изготавливается обувь и одежда для зажиточных маньчжурских омег. Вещи здесь стоят больше, чем вся моя жизнь, — тихо сказал Тэхи. — Но это наша последняя надежда. Если я не смогу найти эти нити быть мне битым. Первое, что увидел Тэхён зайдя внутрь — это огромное количество совершенно прекрасных ципао разных фасонов и цветов. Они пестрили в его глазах волшебным фейерверком. Раньше омега никогда не видел настолько красивой одежды. Он подошел к деревянному стенду, на котором висело ципао нежно-персикового цвета с круглым воротником окаймленным черной и белой ленточками. На нём были вышиты облака, в центре которых бушевало голубое море с бесстрашно плывущими по нему утками-мандаринками. Застёжки, которые находились у ципао слева, прямо над сердцем, были украшены перламутровыми жемчужинами. В тени они и вправду, как говорил Тэхи, были персикового цвета, немного темнее, чем само платье, а если отойти в сторону и дать солнечным лучам осветить их, жемчужины начинали переливаться и голубым, и зелёным, и даже чуть-чуть золотым. — Вы пришли выбрать наряд для отбора в Императорский дворец? — раздался сзади звонкий голос. Тэхён резко обернулся. Перед ним стоял высокий стройный омега лет сорока. Хоть прожитые годы и оставили на его лице тонкий рисунок морщин, его нельзя было назвать некрасивым. Его острый взгляд оценивающе пробежался сначала по Тэхёну, а затем перекинулся на стоящего сзади Тэхи. — Не думаю, что вы сможете приобрести что-то в этом магазине, — заключил он. — Нам нужен не наряд, а перламутровые нити для вышивки. Тэхи выступил вперёд, задрав вверх подбородок. Он был на две головы ниже хозяина магазина, поэтому это выглядело несколько комично. Хозяин улыбнулся. — Ну что ж, тогда пройдёмте. Он подошёл к большому квадратному столу, с четырьмя ящиками на нем. Омега поочерёдно открыл крышку каждого позволив им увидеть десятки разноцветных нитей, намотанных на деревянные катушки. Пока Тэхи выбирал, Тэхён решил удовлетворить свое любопытство. — Извините, господин, — омега дождался, когда хозяин магазина обратит на него внимание. — А о каком наборе в Императорский дворец вы говорили? — Его Величество, император Цяньлун объявляет набор наложников, — сказал он. — Сегодня на городской стене вывесили указ. — Ну наконец-то, — радостно воскликнул Тэхи. Он стоял возле окна и победно сжимал в руках моток ниток. Похоже он всё же смог найти перламутровый цвет, который переливался бы на свету всеми нужными Минчжу цветами. Расплатившись, они вышли на улицу. Тэхён попытался уговорить Тэхи пойти с ним к городской стене и посмотреть на указ, но тот опять начал причитать, что, если они задержатся, хозяин будет недоволен. Хмуро посмотрев на него, Тэхён велел ему идти дальше за покупками, а сам решил отправиться к Запретному городу. Тэхи не был доволен таким раскладом, но видя решительный взгляд омеги, согласился. «Солнце светит на всех, — подумал Тэхён, — под его лучами растёт не одно семейное дерево. Возможно, ростки моего дерева уже готовы пробиться на свет».