Min far

      Самым тяжёлым испытанием в жизни каждого маленького ангела были режущиеся крылья. Как и другие дети, ангелы рождались бескрылыми, и лишь к пяти-шести годам крылья прорезались у них, делая из детей самых настоящих ангелов, пусть и всё ещё маленьких. Разумеется, Астра не должна была стать исключением из этого правила.       Она ждала с нетерпением и самую малость опаской, когда же наконец-то у неё появятся собственные крылья. Каждый день заглядывала себе за спину, мечтая, чтобы поскорее они выросли у неё и она стала ещё больше похожей на папу, у которого были такие красивые и сильные крылья. Белкет наблюдал за дочерью с беззлобным снисхождением, но в глубине души ожидал, что это будут непростые дни.       Крылья, как и первые зубы, режутся очень болезненно. Кости буквально пропарывают кожу, прокладывая себе путь наружу, и Белкет вынужден быть всё время рядом с хнычущей Астрой, которой слишком больно. В общине Сар-Шаззара едва ли кто-нибудь когда-либо сталкивался с чем-то подобным, а потому в этот нелёгкий период Белкет мог рассчитывать только на себя и свои целительские умения.       Он заботливо и аккуратно вытирал кровь со спины дочери. Она цеплялась ещё по-детски тоненькими пальчиками в его одежды, отчего он практически не выпускал её со своих рук. Доверчиво жалась к родителю в поисках защиты и утешения, и Белкет, как мог, пытался облегчить страдания своего ребёнка. Отвлекал разговорами или негромко пел, когда боль становилась слишком невыносимой, но это было меньшее из того, что он мог сделать.       Впрочем, Астра стоически как для шестилетней девочки терпела эти мучения. Почти не кричала, лишь временами всхлипывала и плакала, прижимаясь к сильной тёплой груди отца как маленький котёнок. Белкет баюкал её в своих объятиях, гладил по светлым волосам и магией приглушал боль, давая дочери отдохнуть от неё. — Папа, тебе тоже было так больно? — сжимая тёмную ткань одежд на отцовской груди, печально протянула Астра.       Острые кости остова, покрытые редкими окровавленными перьями, едва-едва пробили себе путь наружу. Медленно, теперь они выходили всё больше и больше, прежде чем появится весь каркас крыльев, разрывая кожу и тонкие мышцы и двигая позвоночник. Медленная мучительная пытка, которую даже с ангельским болевым порогом трудно пройти бесстрастно — пусть у Белкета крылья никогда не резались, но отчасти он мог представить, каково это. Ведь его падение запомнилось ему мучительной болью... — Нет, милая, — он негромко вздохнул, покачав головой, и заботливо провёл влажным полотенцем по спине дочери, вытирая кровавые ручейки. — Эльрат создал меня взрослым, и я миновал эту стадию.       Астра в ответ поджала губы и сильнее прижалась к отцу. Тихонько захныкала, пряча лицо на его груди, и Белкет мягко коснулся кончиками пальцев припухшей кожи у основания торчащих косточек, упрямо пробивающих себе путь. Зеленоватое успокаивающее сияние разошлось от них, проникая под кожу, и девочка простонала, немного расслабившись в отцовских руках. — Ты знаешь, милая, что у ангельских перьев есть необычные свойства? — желая отвлечь дочь, с вопросом обратился к ней Белкет. Астра немного отстранилась от него и выглянула с милым любопытством, снизу-вверх глядя на родителя. — Какие? — её небесно-голубые глаза загорелись огоньком интереса, и Белкет мягко улыбнулся, погладив девочку по волосам. — Люди и другие малые народы считают, что волшебные, — неспешно и размеренно ответил отец, и интерес в детских глазах стал явственнее. — Говорят, ангельские перья обладают множеством свойств. Кому-то они даруют спокойствие, кому-то — мужество. У кого-то успокаивают боль, а кому-то придают сил. Когда твои крылья прорежутся и обрастут перьями, они тоже станут такими.       Астра восхищённо выдохнула, но, вопреки ожиданиям Белкета, ничего не сказала. Надолго задумалась о чём-то — отец видел, как девочка свела на переносице бровки, усердно размышляя. — Папа, а ты подаришь мне своё перо? — внезапно спросила она, и Белкет удивлённо приподнял бровь. — Зачем? — вопросом на вопрос откликнулся он. — Твои перья быстро отрастут, как только кости полностью прорежутся... — Мои перья — да, но это не то, — она робко улыбнулась, украдкой посмотрев на отца, и прильнула к нему ближе, обнимая и отдавая родителю свою любовь. — А твоё перо... Это твоё перо, папа! — так, словно это всё объясняло, пробормотала девочка. — И ты всегда будешь со мной, даже когда я вырасту или когда ты будешь далеко по своим взрослым делам с мастером Сар-Шаззаром... А когда у меня тоже вырастут перья, я подарю тебе своё! — она широко улыбнулась, отстранившись от отца и посмотрев в его лицо.       Белкет улыбнулся, негромко посмеявшись, и с нежным умилением посмотрел на дочь в ответ. Потянулся не глядя к своему крылу, и, вытащив из него перо, протянул его дочери, которая тут же прижала его к себе, довольно пискнув. — Спасибо, папа! Я обещаю, я буду всегда-всегда хранить его! — Астра восторженно посмотрела на родителя и снова прижалась к нему, обнимая его.       Белкет ответил на объятие дочери, гладя её по волосам и плечам. Она отвлеклась от боли, и ей стало немного полегче, так что Белкет продолжил разговаривать с ней, отвечая на возникающие вопросы и рассказывая истории. Всё это время Астра трепетно и осторожно держала в руках чёрное перо из отцовских крыльев, и для неё никогда не было и не будет артефакта сильнее и могущественнее, чем оно.