Min far

      Непостижимым и непонятным был малый потомок. Эребос наблюдал за ним, но вопреки обыкновению, наблюдение и созерцание не приносили ответов, а лишь порождали ещё больше вопросов. Братья и сёстры шептались на краю сознания, разделяя с мастером ассасином его замешательство, пока Эребос постигал загадочную науку отцовства.       Малый потомок ещё был мал, но у него уже сформировалась слабая связь с семейством, он вполне уверенно самостоятельно сидел, издавал разные по интонации звуки и его эмоциональный фон оформился ещё чётче, усложняясь новыми реакциями. А ещё у него вылезло два передних нижних зуба, что выглядело одновременно мило и забавно, особенно когда дитя широко улыбалось, видя тёмного родителя.       Эребоса, кстати, Тенебраль до сих пор воспринимал только в истинной безликой форме. А ещё, даже несмотря на первые прорезавшиеся зубы, он до сих пор продолжал любить ловить щупальца теней безликого и тянуть их в рот. И кстати говоря об этом…       Повышенный интерес к своим конечностям со стороны малого потомка для Эребоса до сих пор оставался загадкой. И пожалуй, именно из-за него безликий не слишком был в восторге от того, что рядом с Тенебралем ему приходилось быть исключительно в природной форме. Потому что цепкие сыновьи пальчики так и норовили схватить какое-нибудь из щупалец. А хватка у малыша была крепкой и сильной — вот уж точно дитя пошло в Михаэля; кроме того, щупальца безликих, вообще-то, были довольно многофункциональными, и это приносило некоторый… дискомфорт. Особенно когда ребёнок тянул мягкие прохладные мышцы в рот и жевал такими же мягкими дёснами.       Бороться с этим было бесполезно — Эребос проверял. Особенно в период, когда у Тенебраля активно резались первые зубы, он тянул в рот грызть всё, что попадало под руку, но стоило в поле зрения появиться отцовским конечностям, как даже ангельские перья второго родителя, которые малыш так самозабвенно и безжалостно вырывал из ангельских крыльев, не могли отвлечь его от желания ухватиться за одну из щупалец безликого.       Это было загадкой абсолютно для всех детей Малассы: потомки Йоргена точно также любили таскать его и всех безликих в обозримом радиусе за щупальца и тянуть их в рот. Так что отчасти это было даже ожидаемо, что и Эребоса не минула участь сия. Вот только одно дело, когда дитя настойчиво грызёт конечности мягкими дёснами, и совсем другое — когда начинает кусаться едва прорезавшимися зубами. — Ауч! — не ожидая такого удара во всех смыслах ниже пояса, Эребос резко дёрнул чувствительной конечностью, так что она легко выскользнула из цепких пальчиков Тенебраля. Малой на это довольно пискнул и рассмеялся, и потянулся к другому хвосту теней, желая повторить успех. — Это не смешно, дитя, — Эребос проворно убрал щупальца и навис над ребёнком, недовольно скрестив руки на груди. — Вообще-то, это больно! Ангел, ты говорил, что Тенебраль будет грызть мои конечности пока у него режутся зубы — но они у него уже прорезались! — безликий обвинительно ткнул пальцем в сторону Михаэля, из-за которого тут же выглянула тёмная макушка Кайроса. — У него прорезалось всего два зуба, — ангел криво ухмыльнулся, — из двадцати восьми, — добавил, сражая наповал, на что безликий театрально фыркнул. — Скажи своему сыну, чтобы не кусался, — по недвижимой маске сложно было распознать эмоции, но Михаэль чётко различил, как любовник закатил глаза, скорчив гримасу раненой гордости. — Потому что меня он не слушает, — стрельнул взглядом в хохочущего Тенебраля, который не оставил попыток дотянуться до родительских конечностей.       Михаэль беззлобно посмеялся, и подойдя к ребёнку, легко подхватил на руки. Малыш издал протестующий вопль, недовольно посмотрев на ангельского папу, на что тот терпеливо улыбнулся, погладив его по светлому пушку. — Кусаться — не самая лучшая идея, дорогой, — спокойно обратился к сыну, на что тот нахмурился, во все серебряные с тёмными прожилками глаза глядя на родителя. — Папе Эребосу больно, и он больше не захочет делиться с тобой своими щупальцами, если ты будешь причинять ему больно, — безликий издал какой-то согласный звук, отмечая, что Тенебраль действительно слушал Михаэля. Полубезликий-полуангел, он был смышлёней детей своего возраста других народов, так что даже понимал общую суть родительских слов. Поэтому, когда ангел замолчал, повернул голову к Эребосу и потянулся к его «раненой» конечности. — Эй! — безликий не успел вовремя её одёрнуть, как цепкие пальчики схватились за хвост теней. Тенебраль перегнулся через руки Михаэля, и издав высокий громкий звук, неловко погладил место укуса, а потом также неловко ткнулся в него, словно целуя. — Что ты делаешь?.. — озадаченный, пробормотал безликий, и вторя голосам Йоргена и Никс, улыбаясь, Михаэль ответил: — Дитя тебя утешает. Чтобы не болело. Очевидно, Тенебраль в определённой мере копирует моё поведение, когда я успокаиваю его, если у него что-то болит, — ребёнок радостно завопил в ответ, а к породителю тут же подскочил Кайрос. — Если всё ещё болит, я могу полечить тебя! — довольно и гордо предложил он, спешно добавив: — Дядя Уриэль научил меня! — Магия Света для меня губительна, дитя, — беззлобно фыркнул Эребос; он никому об этом не скажет, но внутри разлилось приятное тепло от милой заботы потомков. — Я наложу повязку! — не унывая, просиял Кайрос. — Дядя Уриэль научил меня! — повторился, улыбнувшись широко и гордо. — В этом нет необходимости, — сдавшись, безликий вздохнул, по очереди погладив сыновей по голове. — Но если твой брат снова будет кусаться, буду иметь в виду, — он с осуждением посмотрел на младшего отпрыска, и тот снова издал громкий трудно интерпретируемый вопль.       Непонятным и непостижимым был малый отпрыск, но оттого взаимодействовать с ним было особенно любопытно.