Min far

      Готовка была особенным занятием в доме командора и его семейства. Во-первых, потому что это было одно из немногих хобби самого Адара, в котором, по его скромному мнению, он неплохо преуспел. Ещё со времён юности в храме Саренрэй он увлёкся искусством приготовления пищи, завёл толстую тетрадь, куда старательно записывал новые рецепты, и практиковался, с удовольствием готовя жрецам и матери-настоятельнице. Затем скромное увлечение осталось вместе с ним, и когда выдавалась возможность, командор охотно баловал своей стряпнёй соратников. Тетрадь в те дни заметно пополнилась, и Адар с удовольствием пробовал новые рецепты.       Во-вторых, особый смысл готовка приобрела, когда командор начал сначала путешествовать, а потом жить с ангелом. Герольд Иомедай оказался мало приспособлен к быту смертных, и Адар учил его самым разнообразным вещам. В том числе готовить еду, хотя почему-то именно этот навык величественному небожителю давался с большим трудом. Тем не менее Ренат с интересом и желанием проводил время на кухне, наблюдая за возлюбленным супругом и всё-таки продолжая пробовать себя в этом нелёгком деле.       Ну и в конце концов, в-третьих, интерес к готовке (а ещё просто с удовольствием проводя лишнее время вместе с папами) унаследовали и разделили и Бенедикт, и Беата, которые неизменно прибегали на кухню каждый раз, когда папа Адар собирался что-нибудь приготовить. Приобщались в силу своих возможностей и были очень горды, когда папа позволял им помогать и делать что-то простенькое.       Поэтому да, готовка была особенным, можно сказать семейным занятием. И неудивительно, что для детей имела очень важное значение. И они были уже достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно что-нибудь приготовить и порадовать пап, которые лечили людей и не только людей в госпитале.       Собственно, именно с этими словами Бенедикт и обратился к Беате. Ему было уже целых девять, он был Ответственным Старшим Братом и просто любящим сыном, и пока родители пропадали в городе, мальчик присматривал за домом и сестрой, но также утверждался в мысли, что папы делают очень много полезных и хороших вещей, и кто-то должен порадовать их. Беата, которой едва исполнилось три, с радостью подхватила энтузиазм брата, и вот уже они вдвоём стояли посреди кухни, осматривая фронт работ. — Что мы будем готовить? — забавно наклонив голову, открытым взглядом девочка посмотрела на брата, который задумался лишь на мгновение, прежде чем радостно выдать: — Печеньки! Они сладкие и вкусные — все любят печеньки! И мы сделаем их с крылышками как у пап — им точно понравится! — довольный своей идеей, Бенедикт кивнул сам себе и метнулся к столу, с усердием придвинув к столешнице две табуретки.       Беата забралась на одну из них, забавно выглядывая, едва доставая со своим ростом до рабочего места, даже стоя на табурете. Бенедикт суетился рядом, доставая муку, масло, яйца и противень. Затем он вытащил легендарную тетрадь папы Адара с рецептами, усердно листая в поисках нужной записи. Ему было уже целых девять — конечно, папы давно научили его читать! — Сначала нужно замесить тесто, — легко читая аккуратный ровный почерк любимого родителя, Бенедикт назидательно поднял вверх указательный палец, посмотрев на сестру. Та согласно кивнула, не ставя под сомнения слова брата, и тот, высунув от усердия кончик языка, не чувствуя, как в предвкушении заметался в стороны хвост, принялся выполнять необходимые для этого условия.       Замесить тесто оказалось не так просто, как казалось. Сначала он насыпал слишком много муки, отчего она летела во все стороны, оседая на руках и лице. Потом переборщил с яйцами. В конечном итоге с горем пополам более-менее нужную консистенцию всё же удалось достичь, и Бенедикт хихикнул, чувствуя, как тесто липнет к рукам. Рядом его помогала месить Беата, и она пришла в наибольший восторг от этой части работы. А затем активно помогала брату делать из теста фигурки, и ей Бенедикт доверил ответственную миссию лепить ангелов, ведь драконы, по его мнению, были сложнее, и с этой задачей он мог справиться лучше.       Затем, когда заготовки были готовы, юные пекари разложили их на противне, центр которого Бенедикт от души намазал маслом, и мальчик осторожно и ответственно, так, как учил папа Адар, разжёг печь, отправляя будущие шедевры кулинарного искусства готовиться. Оставалось лишь ждать, что дети и принялись делать, неотрывно следя за печью. — Братик, — Беата дёрнула Бенедикта за рукав, — а долго надо ждать, когда печеньки сварятся? — Хм, — мальчик издал в ответ задумчивый звук и нахмурился. — Я думаю, мы поймём, когда всё готово, — в конце концов он кивнул сам себе, и сестра кивнула следом за ним.       На глаз прикинув время запекания, по его истечении Бенедикт поспешил погасить огонь в печи. Затем потянулся к любимым рукавицам-прихваткам папы Адара. Его собственные руки утонули в них, и ему пришлось схватить их изнутри, чтобы они не слетели, прежде чем, снова высунув кончик языка от усердия, мальчик осторожно просунул руки в пышущую жаром печь, медленно вынимая противень. В прихожей в этот момент раздался звук открывающейся двери, шаги и голоса, и Бенедикт довольно подпрыгнул на месте, просияв. Хвост дёрнулся от радости и случайно смахнул с края столешницы металлическую миску с остатками лишних яиц. Мальчик коротко ойкнул, видя, как миска покатилась по полу, и из неё растёкся клейкий белок. Однако папы показались в дверном проёме кухни, и всё внимание юного шеф-повара сосредоточилось на их удивлённых лицах.       Первое, что Адар услышал, едва переступил порог дома — звон металлической миски, упавшей где-то на кухне. Удивлённо переглянувшись с Ренатом, он осторожно двинулся на звук, чувствуя, что супруг последовал за ним. Пройдя по короткому коридору из прихожей и завернув за угол, командор замер в дверях кухни, не зная, то ли ему смеяться, то ли плакать.       Весь пол, обеденный стол, столешница и приставленные к ней табуретки были засыпаны мукой и сахаром, кое-где виднелись подтёки яичного белка и скорлупа. Из печки валили тонкие клубы тёмного дыма, и слабый запах гари медленно просачивал воздух. А посреди всего этого хаоса, перепачканные мукой и тестом стояли, очевидно, его главные виновники. Бенедикт, надев любимые рукавицы-прихватки драконьего папы, отчего его ещё по-детски тонкие руки буквально тонули в них, торжественно держал перед собой противень, на котором виднелись остатки масла и лежали неровными рядами, э-э, шедевры детской кулинарии, очевидно. Он широко, довольно и гордо улыбался, сверкая дыркой от выпавшего зуба, пока его младшая сестра, чихнув, подняв с себя облачко муки, радостно пискнула и посеменила к родителям, широко раскинув в стороны руки. — Папа Дар! Папа Нат! Мы с Ди приготовили вам печеньки! — радостно провозгласила она, когда ошалевший Адар наклонился, поймав дочь и подняв на руки. Девочка доверчиво обхватила его за шею и потёрлась о щёку, оставляя на сероватой коже родителя белый след от муки. — Мы нашли твои кулинарные рецепты! — не выпуская противень, гордо просиял Бенедикт, и Адар перевёл скорбный взгляд на старую тетрадь, в которой он коллекционировал рецепты, в частности изученные во время крестового похода. — И решили сделать сюрприз! Мы хотели порадовать вас! — Это... очень необычно... — ещё раз скорбно окинув кухню взглядом, Адар прикинул, как им с Ренатом теперь предстояло её отмывать. Тем не менее, он посмотрел на довольную Беату и гордого Бенедикта и сдался, искренне ответив: — Нам с папой Натом приятно, — перевёл взгляд на ангела, поймав тёплую улыбку на его губах. — Полагаю, мы должны попробовать, что у вас получилось?       Командор приблизился к сыну, с интересом заглядывая на противень. Печеньки (вернее то, что должно было быть печеньками) лежали на от души смазанном в центре маслом противне. По бокам же металл был сухим, отчего лежавшее там тесто сгорело и теперь напоминало маленькие угольки. Часть из уцелевшей партии явно не допеклась, и было видно, что тесто сырое. Вопросы вызывала также и форма готового продукта, и не без труда Адар рассмотрел, что «печеньки» были двух разных видов. Одни очень отдалённо напоминали человечков с двумя блинами за спиной; другие же не поддавались идентификации, но и от них расходилось по два вытянутых и расплющенных валика.       Адар потянулся к ближайшему более-менее пропечённому человечку, в то время как Ренат с искренним интересом спросил, должна ли такая... интересная форма выпечки что-то означать. — Ну как же! — горячо воскликнул Бенедикт, не расставаясь с противнем как с родным. — Это дракончики — прямо как папа Дар! — мальчик кивнул на неидентифицируемые объекты, и при всём богатом воображении Адар так и не смог рассмотреть в них драконов. — А это ангелы. Как ты, па! — ребёнок снова широко улыбнулся, и Ренат сконфуженно переглянулся с супругом. — Па, пробуй! — на ухо родителю пискнула Беата, нетерпеливо поёрзав на его предплечье, и тому не оставалось ничего другого как подчиниться.       Отправив печеньку в рот целиком, командор мгновенно пожалел об этом решении. Каким-то совершенно непонятным для него образом одна её часть оказалась настолько солёной, что из глаз чуть сами собой не брызнули слёзы. Вторая же половина наоборот была до тошноты сладкой. И усугублял безрадостную вкусовую картину флёр гари от сгоревших рядом неудачных экземпляров. Только лишь на силе командорско-драконьей воли Адар заставил себя проглотить шедевр детской кулинарии и натянуто улыбнулся. — Получилось очень... здорово... — расстраивать старавшихся детей оказалось выше его сил, поэтому он потрепал засветившегося искренней радостью сына по тёмным волосам. Беата довольно захлопала в ладоши, а хвост Бенедикта счастливо дёрнулся в сторону, и мальчик подпрыгнул, чуть не перевернув противень. — Но так мало — мы с папой Натом даже насладиться не успеем! — оперативно постарался сгладить неприкрытый обман во благо и взять ситуацию под свой контроль. — Так мы ещё сделаем! — чистосердечно заверил сын, и командор ловко перехватил инициативу: — Не против, если мы вам поможем? Так, чтобы в итоге хватило всем нам?       Бенедикт против не оказался, а наоборот обрадовался ещё больше. Беата тоже довольно пискнула и потянулась вниз, вынуждая отца поставить её на землю. С усердием вскарабкалась на табуретку, тем не менее всё равно едва доставая до столешницы, так что поднялась на цыпочках, схватившись за край и предвкушающе заглядывая. Брат, тем временем, отставил противень на стол и тоже занял рабочее место, всем своим видом выражая готовность приступать к процессу прямо сейчас. Адар же снова переглянулся с супругом, поймав искры веселья в его глазах. — Похоже, у нас нет выбора, — лукаво произнёс он, встав рядом с дочерью, выжидающе посмотрев на командора. — Тебе вновь придётся демонстрировать нам своё кулинарное мастерство. — А тебе — мастерство в быстрой и эффективной уборке, солнце, — беззлобно проворчал Адар, легко щёлкнув ангела по носу, но покорно подступив к столешнице.       Совместными детско-родительскими усилиями новую партию печенек удалось приготовить с не меньшими потерями муки и яиц, чем детям без родителей. По итогу, и малыши, и папы оказались в муке и тесте, перепачканные, но довольные. Тем более что под чутким руководством опытного Адара получилось не только достичь идеальной пропечки и вкуса, но и всё-таки создать чуть более похожие на заявленный оригинал драконьи и ангельские формы, чему дети оказались особенно рады.       В конце концов сделав целую глубокую миску драконо-ангельских печенек, командор своим командорским волевым решением подхватил детей подмышки и под весёлый писк и смех утащил их купаться и отмываться от следов усердной готовки. Ренат провёл их негромким смешком и тёплым взглядом, прежде чем скорбно окинул поле работ. Готовка ему всё ещё давалась туговато, как бы Адар ни учил, но наводить чистоту и порядок ангел умел превосходно, поэтому обычно это была именно его обязанность. Впрочем, остаться с ней один на один в этот раз ему так и не удалось, потому что чистое и довольное семейство поспешило присоединиться и помочь ангельскому папе с ликвидацией последствий усердных стараний.       Окончательно уборка была завершена, когда за окном уже стемнело. Кухня снова была чистой, и ничто, кроме лежащего на столе противня с результатами детских потуг, не напоминало о белом хаосе, царившем здесь парой часов назад. Довольные и уставшие, под конец Бенедикт и Беата клевали носом, но напрочь отказались идти спать без молока с печеньками и истории на ночь. Впрочем, последний пункт оказался дискуссионным: насыщенный день сказался усталостью, и когда Адар, чья очередь была сегодня укладывать детей спать, собственно уложил их в постели, малыши почти сразу уснули. Тёплое молоко и вкусные печеньки стали лучшим снотворным, и засыпая, и Бенедикт, и Беата подумали о том, что как-нибудь обязательно нужно будет сделать для пап сюрприз снова.