Встретимся в саду сновидений

      Проснувшись на следующий день после неожиданного откровения о своих чувствах, Гермиона со свежей головой четко решила, что делать с этим открытием ничего не нужно. Впрочем, она заперла мысли об этом в самый дальний, темный и пыльный чулан своего разума, а затем потеряла ключ. Какая-то глупая, девчачья влюбленность в крестного отца ее лучшего друга была ей совершенно ни к чему. К тому же, Гермиона не была уверена в том, что это именно что-то романтичное. Может, это была такая привязанность, какая у нее могла бы быть к собственному дяде или даже старшему брату, не более того. Твердо убедив себя именно в том, что она просто запуталась в видах привязанности, Грейнджер немного успокоилась и поспешила спрятаться от всех этих нелепых чувств среди учебников.       Однако то ли само мироздание решило посмеяться над Гермионой, то ли это был какой-то извращенный жизненный урок, но скрыться от новых проблем оказалось не так просто. В первый учебный день после пасхальных каникул Гарри получил очередное письмо от крестного, а затем обрадовал друзей новостью о том, что Блэк будет в Хогвартсе в эти выходные. Как позже выяснилось, Сириус собирался посещать замок каждые субботу и воскресенье, потому что хотел починить свой мотоцикл. И Блэк был категорически против перемещения своего монстра в другое место, опасаясь повредить что-то еще. Гермиона не могла толком понять, как в этой штуке могло что-то сломаться, если она все эти годы просто стояла в сарае для метел, скрытая куском парусины.       Тем не менее, каждые выходные Сириус неизменно вывозил свой мотоцикл на площадку перед сараем, ставил рядом принесенные с собой ящики с самыми разными инструментами и погружался в работу. Гарри, Рон и Гермиона проводили с ним время перед и после тренировок гриффиндорской команды. Гермиона с радостью избегала бы этих встреч, но мальчишки считали своим долгом вытаскивать ее на улицу хоть ненадолго. А заявление о том, что она не хочет находиться рядом с Сириусом, вызвало бы недопонимания и, возможно, споры. Гермиона вряд ли смогла бы адекватно описать причину своего нежелания видеться с Блэком. На самом же деле ей нравились эти встречи, едкие комментарии Блэка и его способность выдумывать странные ответы, если он вдруг чего-то не знал. Но при этом Грейнджер боялась того, что ее соулмейт может почувствовать то, что она так старалась скрыть даже от себя. Вскоре эти еженедельные встречи ослабили этот страх и кое-что прояснили.       Поскольку Сириус не отходил далеко от сарая с метлами, его мог увидеть любой человек, идущий к полю для квиддича или за метлой. В первую же субботу Сириус вполне успешно познакомился со всеми игроками гриффиндорской сборной. В воскресенье Гермиона заметила заинтересованные взгляды, которые кидали на него охотники Кэти Белл, Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет. Сириус с прохладной вежливостью здоровался со всеми, кто задерживал на нем взгляд слишком долго, и его улыбки никогда не касались глаз, но если рядом были девушки, искренности в этом все равно было немного больше, чем обычно. Гермиона знала о флирте и заигрываниях не очень много, но была уверена в том, что в разговорах с представителями женского пола Сириус даже не замечал того, что срывалось с его языка. Девушки польщено краснели, иногда смущались, но всегда улыбались ему в ответ и, уходя, постоянно над чем-то хихикали.       Еще были Фред и Джордж, которые при первой же встрече прямо спросили Блэка, действительно ли он сумасшедший. И Сириус с широкой улыбкой искренне ответил, что это правда, отчего близнецы заулыбались и после тренировки решили присоединиться к их небольшой компании. Они поведали Блэку о том, как украли ящик с наказаниями из кабинета Филча. Сириус во время этого рассказа то и дело весело поглядывал на Гермиону, которая всем своим видом демонстрировала увлеченность книгой по нумерологии.       — А Люпин на самом деле что-то разлил перед учительской? — спросил Джордж, подойдя к рассказу о карточках с именами Блэка, Поттера, Петтигрю и Люпина.       — Это был отвлекающий маневр, придуманный самим Римусом, — с хитрой ухмылкой пояснил Блэк и подошел ближе к компании студентов. Нарочно осмотревшись вокруг в поисках тех, кто мог подслушивать, Сириус рассказал о том, как он и Джеймс, подговорив Пивза, установили в холле замка цветные ловушки. У преподавателей в тот момент было ежемесячное собрание, и когда они начали выходить из учительской, то были вынуждены задержаться, пусть и не на большое время влипнув в эту ловушку. Люпин, как оказалось, сам во всем признался, но лишь для того, чтобы задержать профессоров еще на минуту, пока Петтигрю бежал вниз, чтобы сообщить Поттеру и Блэку о необходимости сворачивать их деятельность.       — Круто! — синхронно выдохнули близнецы, когда Сириус завершил свою историю тем, что в итоге большая часть студентов целый день ходила выкрашенной во все цвета радуги.       — Никогда бы не подумал, что профессор Люпин на такое способен, — покачал головой Фред, явно найдя для себя новых кумиров.       — О, Лунатик само очарование, — вернувшись к своему делу, радостно отозвался Сириус.       — Лунатик? — сипло переспросил Фред, будто подавившись этой простой фразой Блэка.       — Просто старое школьное прозвище, — небрежно отмахнулся Сириус, даже не взглянув на шокированных парней.       Однако бывшие владельцы Карты Мародеров вряд ли могли просто взять и забыть о том, что одного из их профессоров назвали прозвищем одного из создателей этого творения. Гермиона даже не удивилась, когда Фред и Джордж подскочили к Блэку и требовательно стали выспрашивать, знает ли он, кто такие Хвост, Бродяга и Сохатый. Гарри и Рон негромко посмеивались над откровенным изумлением, появившемся на лице Блэка.       — Меня называли Бродягой, а Джеймс был Сохатым, — покосившись в сторону Гермионы, не стал увиливать Блэк. — У вас была наша Карта? — подозрительно сощурившись, негромко спросил он. Лица близнецов сначала удивленно вытянулись, затем они расплылись в заговорщицких ухмылках, и поведали о том, как на первом курсе впервые обокрали Филча, чем изрядно развеселили Блэка.       После того случая близнецы время от времени присоединялись к третьекурсникам и Сириусу, обсуждали с ним шалости и черпали вдохновение из его историй. А Сириус действительно был превосходным рассказчиком, и одно это могло завоевать ему уважение не только близнецов, но и любого ученика Хогвартса. Гермиона не сразу поняла, что Сириус умудрился очаровать Фреда и Джорджа в первый же момент, отреагировав на их неприятный вопрос яркой улыбкой.       За близнецами испытанию улыбкой Блэка подверглась Джинни, которая как-то прогуливалась недалеко от них в компании своих однокурсников. Рон решил, что обязан познакомить Сириуса со своей младшей сестренкой и поспешил привести ее. С Джинни Сириус вел себя не так вызывающе, как с остальными девушками, он почти не флиртовал и мягко улыбался, ловко обходя смущение второкурсницы и вытаскивая из нее все больше слов. Гермиона точно знала, что младшая Уизли с легкостью завоевала расположение Блэка. Позже Джинни по большому секрету призналась Гермионе в том, что она, кажется, влюбилась в Сириуса Блэка. Ведь он был так мил, очарователен и галантен, что никто не смог бы устоять перед ним. И тогда Гермиона осознала, что в ее возможной влюбленности не было ничего страшного или особенного. Просто ни один человек не мог остаться равнодушным, если Сириус Блэк использовал на нем всю силу своего собачьего обаяния и звездной харизматичности. И с этим осознанием Гермионе вдруг стало намного легче, как будто она скинула со своих плеч очень тяжелый груз.       Встречи с Сириусом стали для Гарри, Рона и Гермионой своеобразной передышкой в занятиях, подготовке к годовым экзаменам и все увеличивающихся домашних заданиях. К тому же Сириус всегда был готов чем-нибудь помочь, и при этом он даже не особо отвлекался от ремонта. Грейнджер потребовалось некоторое время, чтобы заметить отсутствие привычного для Блэка нетерпения и стремления сию секунду сорваться с места и куда-то бежать. Работа над улучшением своего транспорта, успокаивала его, погружала в умиротворение с самим собой, со своими эмоциями и с миром. Иногда он даже что-то напевал себе под нос, и в такие моменты Гермиона чувствовала полнейшее спокойствие и расслабленность, которые на самом деле были чем-то необычным для ее соулмейта.       Как-то в майский вечер на доске объявлений появилось напоминание о новой лекции на тему соулмейтов. Это напомнило Гермионе о том, что она так и не прочитала книгу о признании и закреплении связи, а остальные третьекурсники снова воспользовались поводом обсудить свои сны. Хотя они и без того сообщали своим друзьям чуть ли не о каждом изменении. Рон частенько болтал о тех моментах, когда туман в его снах почти полностью исчезал, и он мог рассмотреть смутный силуэт своего соулмейта. Гарри по-прежнему предпочитал отмалчиваться, а соулмейт Гермионы в глазах друзей все так же оставался несколько занудной личностью. Но это скорее было какой-то прицепившей шуткой, чем истиной.       Вторую лекцию читал все тот же министерский работник. Но теперь он в подробностях рассказывал о закреплении связи настолько нудным и тоскливым тоном, что ему мог бы позавидовать даже профессор Биннс. Но кое-что полезное в этой лекции Гермиона все-таки услышала. Так она наконец-то поняла, почему Сириус так настойчиво выспрашивал, рассказывала ли Гермиона кому-нибудь об их связи. Как оказалось, не просто описать своего соулмейта, а назвать его имя в разговоре с кем-то — первый шаг к началу признания связи. Чем чаще это говорить, тем крепче будет становиться эта связь, а ее окончательное публичное признание будет зафиксировано в тот момент, когда оба соулмейта объявят об этом всем своим близким, встав рядом друг с другом. И это было именно тем, о чем соулмейты могли договориться. Гермиона всерьез задумалась о том, считалась ли встреча Люпина и Тонкс публичным признанием, ведь они ничего не пытались скрыть, и по ним все было очевидно.       Обмен Дарами действительно был последним этапом. Но после того, как оба соулмейта получали свои подарки, оставался последний пункт: они должны были вместе создать какое-то собственное, постоянное и неизменное место для встреч в Саду Сновидений. После этого имена пары автоматически заносились в реестр соулмейтов. Соулмейтов убедительно просили воздерживаться от других подарков друг другу, чтобы избежать любых неловкостей, которые могли из-за этого возникнуть.       — Вы с твоим соулмейтом наверняка подарите друг другу книги, — весело заявил Рон, когда он, Гарри и Гермиона смогли выбраться из толпы третьекурсников и направились к выходу из замка.       — Или справочник, в котором будут ответы на все существующие вопросы, — с улыбкой поддержал друга Гарри.       — Какая жалость, что нельзя подарить воображение, вам оно точно пригодились бы, — закатила глаза Гермиона. Но на самом деле она не очень сильно злилась на эти шутки, и мальчишки лишь рассмеялись в ответ на ее слова.       — Вообще-то все это довольно странно, — уже немного серьезнее заметил Рон. — Откуда нам знать, какая вещь может описать характер человека. Это же как-то нелепо, — пробормотал он, явно озадаченный внезапной проблемой. — Фред и Джордж, например, вообще обменялись прядями собственных волос, — вдруг сообщил он.       — Фред и Джордж соулмейты? — удивленно переспросила Гермиона. Эта новость поразила ее почти так же сильно, как знание личности собственного соулмейта. — Но ведь они же родственники! — нахмурилась она.       — Ну да, такое иногда случается, — равнодушно отозвался Уизли. — Близнецы очень часто оказываются соулмейтами друг друга. Очевидно, для них в принципе не может быть никого ближе.       — Но сестры Патил, кажется, не связаны друг с другом, — поделился своей наблюдательностью Гарри.       — И такое иногда бывает, — пожал плечами Рон. Его, должно быть, не так уж и сильно волновала подобная тема. Возможно, ему просто нравилась сама идея того, что у каждого волшебника существовала где-то вторая половинка. Но причины всего этого ему были не важны.       Когда они приблизились к привычному месту ремонта, Сириус был там в компании профессора Люпина, который пытался что-то ему втолковать. Судя по мрачному состоянию Блэка, этот разговор ему категорически не нравился. Гарри, Рон и Гермиона озабоченно переглянулись и тут же сорвались на бег, желая поскорее выяснить, что случилось на этот раз.       — Неужели тебе обязательно все настолько усложнять? — устало и обреченно вздохнул Люпин, когда подростки оказались достаточно близко, чтобы услышать их разговор.       — Я действительно не понимаю, что тебя не устраивает на этот раз, — раздраженно рыкнул в ответ Сириус. — Подумаешь, немного поругался со Снейпом…       — Вы буквально вцепились друг в друга, как две бешеных собаки, — нетерпеливо перебил его Люпин. Присмотревшись внимательнее, Гермиона заметила желтеющие синяки на скуле и шее Блэка, всклокоченные черные волосы и окровавленный платок, зажатый в его пальцах. — На этот раз ты сам к нему полез! И я действительно очень хочу услышать этому объяснение. Потому что…       — Я нашел Дар от его соулмейта, — оттолкнув от себя суетящегося друга, рявкнул Сириус и осторожно опустился на сиденье своего мотоцикла. Люпин растерянно застыл, словно толком не зная, как на это нужно реагировать. — Меня попросили отдать этот Дар, если… если что-то случится. Как бы мне ни был неприятен Снейп, я дал слово, что передам ему этот Дар. А я не нарушаю обещаний, Римус! — Блэк криво усмехнулся и тут же недовольно поморщился, слизывая капли крови, проступившие на его нижней губе. — Надо было предположить, что он мне не поверит. Чертов тупица! Как будто мне больше нечем заняться, кроме как шутить над ним, — недовольно проворчал он и ловко вытащил из кармана мантии Люпина какую-то баночку.       — Значит, это не была шутка? — медленно и недоверчиво переспросил профессор. Когда Сириус отрицательно покачал головой, он тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу, словно умолял кого-то ниспослать ему терпения и сил. Выглядел Люпин как магл, который внезапно узнал о существовании магии. Что бы ни сделал Сириус, это стало сильным шоком для его друга. — Чудесно! Тогда я сам с этим разберусь. А твоя задница пусть обойдется без поиска неприятностей хотя бы в ближайшие полчаса. — Высказав все это, профессор подхватил какой-то черный деревянный ящик и двинулся в сторону замка, по пути приветственно кивнув трем гриффиндорцам.       — Что с тобой случилось? — поспешив к крестному, взволнованно спросил Гарри.       — Снейп со мной случился, — недовольно пробурчал в ответ Блэк. — Но я разукрасил его лучше! — ухмыльнувшись, с гордостью сообщил он и снова поморщился от боли.       Гермиона недовольно сжала губы, оттолкнула Гарри и Рона, с интересом рассматривающих Блэка, в сторону и сама встала перед мужчиной. Отобрав у него баночку с мазью, Грейнджер легко открутила крышку и приступила к обработке боевых ранений, ворча о мальчишеской глупости. Только из-за повисшей на поляне тишины и пристального взгляда серых глаз Гермиона поняла, что именно она делает. Щеки мгновенно залило непрошеной краской, но она затолкала все смущение как можно глубже и решительно продолжила свое дело. К концу ее работы во взгляде Сириуса появились озорные смешинки, и Грейнджер, не удержавшись, все-таки отвесила ему легкий подзатыльник, чем лишь сильнее развеселила мужчину.       — Благодарю, мисс Грейнджер, — растянув губы в лукавой улыбке, ласково произнес Сириус. Гермиона что-то невнятно буркнула в ответ и отошла в сторону. — И как вам лекции о соулмейтах? — весело полюбопытствовал Блэк, не позволив Гарри задать еще один вопрос.       — Немного путано, — дернув плечом, с недовольством признался Рон. — После этих лекций возникает лишь больше вопросов. Например, как узнать, что дарить соулмейту? Или…       — Поверь, Рон, ты не сможешь не узнать, — прервал начало его рассуждений Сириус. — Осознание того, что именно нужно подарить, буквально бьет по голове с такой силой, что можно увидеть звезды перед глазами. Или это кулаки Снейпа? Кажется, я немного запутался, — запустив пальцы в волосы, с напускной растерянностью пробормотал он. Рон не удержался и хихикнул, отвернувшись от пострадавшего мага.       — А ты много знаешь о соулмейтах? — не разделяя веселье друга, с хмурым видом спросил Гарри.       — Больше, чем мне хотелось бы, — как-то сразу помрачнев, передернул плечами Сириус. Гермиона невольно поежилась, вспомнив его слова о каких-то последствиях долгого ожидания. — Тебя что-то беспокоит в твоих снах? — внимательно посмотрев на крестника, мягко и ненавязчиво спросил Блэк.       Гарри неопределенно пожал плечом и бросил нечитаемый взгляд на друзей. Рон и Гермиона сразу поняли, что ему очень хочется обсудить какую-то свою проблему, и начали торопливо придумывать правдоподобные предлоги, чтобы дать Блэку и Поттеру обо всем поговорить наедине. Но Гарри сразу раскусил их план и попросил остаться, твердо сказав, что у него нет от них секретов. Затем он осмотрелся вокруг и, убедившись, что больше его никто не услышит, на одном дыхании спросил:       — А бывает такое, что у волшебника нет соулмейта?       — Лишь в том случае, если соулмейт мертв или еще не родился, — наклонившись вперед, серьезно ответил Блэк. — Расскажи о своих снах, — ободряюще сжав предплечье крестника, предложил он.       — Это немного странно, — нервно сглотнув, неуверенно протянул Гарри. — Иногда мне снится темный туман. Меня как будто кто-то зовет сквозь него, но не по имени, а просто спрашивает, здесь ли я. Это похоже на то, о чем рассказывали Рон и Невилл. Но когда я пытаюсь ответить, то я вдруг понимаю, что меня там не существует, словно я часть этого тумана, понимаешь? — Гарри неловко переступил с ноги на ногу и опустил глаза, словно ему было стыдно за то, что он вдруг вывалил на кого-то свои проблемы.       — Тебе ведь не только это снится, верно? — прищурившись, проявил чудеса проницательности Сириус. Гарри покачал головой и неуверенно посмотрел на него, нервно поправив очки. — Хочешь, я расскажу о своих первых снах? — быстро покосившись в сторону Гермионы, вдруг предложил Блэк. — Расскажу вам троим, но вы сохраните это в секрете. Договорились? — окинув их пронзительным взглядом, прибавил он.       — Ты не должен… — попытался возразить Гарри, хотя во взгляде у него вспыхнули огоньки любопытства.       — Я просто хочу, чтобы вы поняли кое-что о соулмейтах, — не дал ему договорить Сириус и резко поднялся с сиденья, выпустив руку Поттера. Пройдясь по поляне, Сириус опустился прямо на землю и подозвал подростков к себе. Когда трое гриффиндорцев сели рядом, он начал свой рассказ с небольшого вступления: — В последние десятилетия маги делают все, чтобы романтизировать это явление. Потому что первые соулмейты были счастливы друг с другом и у них редко возникали какие-либо разногласия. Но человечество развивается, появилось презрение к маглам, а сами маглы начали бояться волшебников. Люди найдут любой повод для удовлетворения жажды крови и жестокости. Во времена Инквизиции все было настолько плохо, что волшебники, в пару которым доставались маглы, предпочитали убивать своих соулмейтов. Многие страшились этих встреч и избегали снов любыми способами. Соулмейты это не красивая сказка, детишки, это дополнительные проблемы. И самая главная проблема в том, что волшебники не могут жить без соулмейтов.       — Но ведь большинство соулмейтов заключают брак и живут вполне счастливо вместе, — нахмурившись, указал Рон. — Мои родители… — начал было он, но тут же умолк под тяжелым взглядом Блэка.       — Твоим родителям повезло. Я знаю и другие пары, которым повезло, — спокойно пояснил Сириус. — Но не у всех все складывается настолько удачно... Это все особенности человеческих взаимоотношений. Они всегда сопровождаются какими-то трудностями. Я же хочу пояснить, почему маги сейчас стараются сделать факт существования соулмейтов как можно более привлекательным для волшебников.       — Ты сказал, что маги не могут жить без соулмейтов, — нахмурившись, заметил Гарри, на что Сириус согласно кивнул. — Но почему?       — Сложно объяснить основные причины. Единого мнения для этого не существует, — наклонившись вперед, начал объяснять Блэк. — Я расскажу вам на примере той теории, которая мне больше всего нравится. И да, в ней много дыр и несостыковок, но ни одну догадку в этой области все равно нельзя проверить на практике, — бросив насмешливый взгляд в сторону Грейнджер, прибавил он. Гермиона фыркнула, приготовившись услышать что-то увлекательное. — Существует предположение, что соулмейты на самом деле буквально половинки друг друга, две части одной целой души. В какой-то лохматый год до нашей эры люди обладали целыми душами, но однажды случилась какая-то магическая катастрофа или волшебники с чем-то напортачили, и все души раскололись на две части. И эти части не могли существовать отдельно друг от друга. Тогда волшебники придумали решение этой проблемы и создали некий Сад, существующий как бы в карманном измерении между миром живых и миром мертвых. Души покидали свои физические оболочки и встречались в этом Саду. Два осколка подпитывали друг друга силой, уравновешивали эмоции и чувства, а затем возвращались обратно к физическим телам.       — Если все души, это осколки, то разве это не значит, что у всех маглов должны быть соулмейты? — фыркнув, недовольно отметила Гермиона. Вся эта история ее категорически не устраивала, ведь это означало бы, что она изначально не была целой, а лишь частью чего-то. То, что Сириусу эта теория нравилась сильнее прочих, было в высшей степени странно, потому что он тоже был не из тех людей, которые могли считать себя неполноценными.       — Магическая катастрофа повлияла в основном на магов. А поскольку магия это духовная сила, то именно поэтому катастрофа повлияла на души, — не раздумывая, с легкостью выдал ответ Сириус.       — Тогда получается, что наши души проживают несколько жизней, — нахмурившись, принялась рассуждать Гермиона. — Но волшебники, кажется, не верят в реинкарнацию. К тому же, население планеты с момента той магической катастрофы должно было сильно увеличиться. Откуда же тогда взялось столько душ? И появляются ли новые? И если да, то как?       — Магическое население не настолько велико, как кажется, — дернув плечом, пробормотал Сириус. — А насчет реинкарнации… Возможно, она действительно существует. Просто души в мире мертвых продолжают существовать и остаются кем-то до тех пор, пока этого человека помнят на земле. Но со временем всех забывают, и у душ тоже стирается память о том, кем они были. Они очищаются, а потом вновь появляются в мире смертных в новом теле и искренне верят, что нет никакой реинкарнации или магии, или загробного мира. — Гермиона открыла было рот, собираясь указать на недостатки и этого предположения, но Сириус тут же отрицательно замотал головой. — Эта дискуссия будет длиться бесконечно, моя дорогая. Давай отложим это на другой раз! — И Гермиона поспешно захлопнула рот и отвела взгляд, все еще желая высказать все свои возражения и собственное мнение обо всей этой нелепице.       — Значит, ты считаешь, что волшебники не могут жить без соулмейтов потому, что одна часть души не может долго существовать вдали от другой? — откашлявшись, Гарри попытался вернуть разговор к изначальной теме. Рон сидел с таким озадаченным видом, словно пытался вникнуть в законы трансфигурации.       — Теоретически, да, — немного помолчав, согласно кивнул Сириус. — Видите ли, маги, у которых погибли соулмейты, долго не живут. Некоторые совершают самоубийство через несколько дней, другие по кусочкам теряют себя и совершают странные вещи. Если человек обладает сильной волей и боевым характером, или у него есть якорь, который способен удержать его в мире живых, то он сможет продержаться даже несколько лет, десятилетия, если сильно повезет. Но каждый рано или поздно сходит с ума. — Сириус снова ненадолго замолчал, будто пытаясь собрать слова в кучу. Но Гермиона чувствовала что-то тяжелое, давящее на него, и ей это очень не нравилось. — Как упоминалось раньше, есть мир живых, мир мертвых и что-то между ними. В этом междумирье существует Сад Соулмейтов, и он окружен пустотой. Иногда маги во снах попадают не в Сад, а в эту пустоту. Такое случается, если один из соулмейтов слишком молод и из-за неполноценного развития магического потенциала не может связаться с Садом. В таких случаях в пустоте нет ничего страшного. Волшебник полностью осознает себя и ему кажется, что он просто плавает в каком-то пузыре. В конечном счете он все равно оказывается в Саду, где встречает своего соулмейта. Но есть и другие случаи попадания в пустоту, когда соулмейт находится не в мире живых: либо мертв, либо еще не родился, поскольку нерожденный человек вполне может причисляться к мертвым. И в этом случае нет никакого пузыря, спасающего от бездны, затягивающей попавшуюся ей душу. Можно барахтаться, кричать и сопротивляться, можно не спать и доводить себя до изнеможения. Но рано или поздно ты все равно уснешь и окажешься в этой пустоте, будешь растворяться в ней, капля за каплей теряя себя и частички своей души, которая так стремится попасть туда, где находится ее уравновешивающая часть. Это сводит с ума, ты перестаешь понимать, существуешь ли ты, и уже не воспринимаешь реальность именно чем-то реальным. Кажется, что разум в борьбе с этой пустотой или из желания спастись от ее влияния создает эту блаженную галлюцинацию, в которой можно спокойно дождаться того момента, когда потеряешь последнюю крупицу себя. Это на самом деле очень сильно похоже на дементоров.       На поляне воцарилась звенящая тишина после того, как Сириус замолчал. Вряд ли лекции для тринадцатилетних подростков включали бы в себя такую достоверность. Возможно, Люпин не позволил бы своему другу быть настолько откровенным. Но поблизости не было никого, кто мог бы запретить Блэку рассказать жестокую правду, убивающую любую сказочность на корню.       Гермиона вновь была не рада тому, что ей удалось получить ответ на мучающий ее вопрос. Теперь, глядя на Блэка, она задавалась вопросом о том, как много потерял он сам, пока ждал ее. Его слова о тяжелых последствиях обретали очень мрачный смысл, как и искренняя убежденность в собственном безумии. Губы Гермионы дрогнули в невеселой улыбке, когда она невольно подумала, о том, что Сириус вполне мог найти все это довольно забавным: сначала бороться с высасывающей его душу пустотой, а затем обрести соулмейта только для того, чтобы бороться с дементорами. Веселого в этом, конечно, было мало.       — А твой… — сглотнув, попытался было спросить Гарри и неуверенно замолчал. — Твой соулмейт жив? — сжав кулаки, со всей своей храбростью осторожно спросил он.       — Более того, мой соулмейт сам вытрясет из меня душу, когда я полезу в самое пекло, — радостно расхохотался Блэк, разбивая торжественную мрачность этой ситуации. Гарри слабо улыбнулся и выдохнул с явным облегчением, но прежде чем успел сказать что-то, на лице Сириус появилась яркая мальчишеская улыбка, и он торопливо вскочил на ноги, радостно выкрикнув: — Профессор МакГонагалл!       — Мистер Блэк! — сухо отозвался голос декана Гриффиндора, и трое учеников тоже поспешили встать. Лица Гарри и Рона выражали настороженность, будто они не были уверены в том, что ничего не натворили. Гермиона на всякий случай подошла ближе к друзьям, пытаясь понять, что привело сюда профессора трансфигурации. — Вы помните, сколько вам лет, мистер Блэк? — посмотрев на взрослого волшебника поверх очков с какой-то едва уловимой насмешкой спросила МакГонагалл.       — Очевидно, не достаточно много, чтобы избежать нравоучений, — опустив глаза, с тяжелым вздохом ответил Сириус.       — Раз вы не можете вести себя, как взрослый, воспитанный человек, и решать проблемы цивилизованным способом, то очевидно, вам еще нужны эти нравоучения, — сжав губы в тонкую линию, неумолимо произнесла профессор. — Подумать только! Вы устроили драку с профессором Снейпом, как будто вам обоим по одиннадцать лет. Будь это так, я могла снять баллы с обоих и отправить вас чистить витрины в зале наград, чтобы вы как следует подумали о своем поведении, — сурово отчеканила она, сердито раздувая ноздри.       — Я действительно очень рад вас видеть, профессор, — с широкой улыбкой признался Сириус и бесстрашно шагнул вперед. — Вы все так же великолепны! Ни на секунду не постарели!       — Разумеется, ведь вся моя седина заслуга вашей беспокойной компании, — фыркнула в ответ профессор, и ее губы действительно дрогнули в предательской улыбке. С некоторой долей шока Гермиона вдруг поняла, что весь изначальный фасад строгого профессионализма, с которым она заговорила с Блэком, был фальшивкой. И на самом деле за всем этим скрывалась искренняя теплота профессора к бывшему студенту.       — Никто не справился бы с нами лучше, профессор, — негромко рассмеялся Сириус и сделал еще один шаг вперед. Он и вовсе не пытался скрыть своих симпатии и уважения к бывшему декану. — И кому, как не вам, присматривать за тем, чтобы новое поколение шутников не расшибло себе лбы. Ох уж эти юные дарования, энергию и потенциал которых нужно направить на благое дело. Ни у кого этого не получается изящнее, чем у вас, профессор!       — Ну, Сириус! Какой же ты бессовестный льстец, — растроганно заморгала МакГонагалл, безуспешно пытаясь сохранить своей голос более серьезным. Сириус ярко улыбнулся. — Надеюсь, — откашлявшись, все-таки с некоторой строгостью прибавила профессор, — вы с профессором Снейпом не станете вести себя, как два неразумных подростка. Вы уже не школьники, и вы оба пережили многое и потеряли многих, Сириус. Пообещай мне, что постараешься вести себя благоразумно. Постарайся последовать примеру Римуса и примириться с Северусом.       — Сделаю все возможное, Минерва, — сгорбившись, с явным нежеланием негромко пообещал Блэк. — И все-таки я не жалею о сегодняшнем небольшом инциденте. Ведь мне удалось встретиться с вами, — расправив плечи, тут же бодро проговорил он. Профессор недовольно фыркнула.       — Я всегда буду рада поговорить с вами в своем кабинете, мистер Блэк, — поджав губы, ровно произнесла МакГонагалл. — И для этого вам не нужно ни с кем драться, — дернув уголком губ, прибавила она.       Сириус лишь пожал плечами, пробормотав что-то о скуке. МакГонагалл снова покачала головой и собралась было двинуться обратно к замку. Но вдруг развернулась обратно, нежно, почти по матерински прижала ладонь к щеке Блэка и печально улыбнулась, уже не пытаясь скрыть катившиеся по лицу слезы. Сириус мягко сжал ладонь женщины в своих пальцах и поцеловал, улыбнувшись так же печально в ответ. Наблюдая за этой сценой, Гермиона сама вдруг сильно растрогалась и украдкой стерла влагу с уголков глаз. Гарри и Рон вовсе выглядели так, словно видели перед собой приручение дракона.       Грейнджер пришла к выводу, что раз даже стойкая и привычная ко всему профессор МакГонагалл оказалась неспособна сопротивляться странному очарованию Сириуса, то уж она, будучи соулмейтом Блэка, не могла не почувствовать влюбленности в него. И вряд ли Сириуса удивило бы нечто подобное, если бы он вдруг узнал о чувствах Грейнджер. А значит, бояться всего этого не следовало. Теперь Гермионе нужно было решить лишь одну проблему, связанную с ее соулмейтом: сделать для Сириуса подарок, который мог бы в полной мере отобразить его противоречивую натуру. Кажется, Гермиона точно знала, что она должна подарить.