Встретимся в саду сновидений

      Ученики не торопились следовать совету директора и все еще продолжали толпиться в холле. Однако там же находился профессор Снейп. И теперь, когда Блэк не перетягивал на себя все внимание зельевара, студенты поняли, что оказались в опасном положении. Постепенно присутствующие начали расходиться по своим делам. Гермиона в компании своих друзей направилась в гостиную Гриффиндора. Однако очень скоро Грейнджер осознала, что все подростки были слишком возбуждены всем тем, что произошло этим утром. Гарри, Рон и близнецы были главными звездами. Остальные гриффиндорцы обступили их со всех сторон и продолжали восторженно обсуждать все случившееся.       Гермиона выяснила, что пока она и профессор Люпин занимались спасением Грюма, Сириус при помощи Тонкс убедил студентов помочь ему собрать всех магических существ. Лже-Грюм не смог придумать надежный предлог для ухода, потому что с поимкой существ помогал — как все тогда думали, — сам Дамблдор, и Снейп тоже был успешно втянут в это дело. Разумеется, Сириус, Гарри, Рон и близнецы делали все, чтобы незаметно сорвать сборы существ, и тем самым растягивали время. Лже-Грюм вспомнил о необходимости принять Оборотное зелье слишком поздно, обнаружил во фляге простую воду и попытался сбежать. Но плотная толпа студентов, которыми руководили Гарри и Рон, не дали лже-Грюму добраться до лестницы или скрыться в Большом зале. Его единственным выходом остались парадные двери, но там уже стояла Тонкс. Когда начало изменений стало заметно, Сириус принялся отгонять студентов от лже-Грюма, а все остальное Гермиона видела уже своими глазами.       Разговоры об этом случае не стихали до обеда. Когда ученики снова собрались в Большом зале, то это породило еще одну волну разговоров. Гермиона не могла не заметить, что это пережитое вместе приключение объединило представителей всех факультетов. Даже некоторые слизеринцы не остались в стороне. И хотя большинство учащихся змеиного факультета старались держаться отчужденно и сохранять неодобрение всеобщим поведением, было слишком очевидно, что они все отчаянно желали принять участие в происходящем.       Гермиона слишком устала от всех этих нестихающих толков, бесконечных вопросов, рассуждений о Барти Крауче-младшем и звучащего отовсюду имени Сириуса. После обеда она решила спрятаться в единственном убежище от сплетен: в библиотеке. К сожалению, она слишком поздно вспомнила о болгарском чемпионе, который проводил свои дни там же, а вместе с ним библиотеку заполняли раздражающие фанаты квиддича и охотницы на знаменитостей. Гермиона очень старалась абстрагироваться от шепотков и хихиканья, непрерывно раздающихся из-за книжных полок. Однако все усложнялось ее некоторыми тревогами о Сириусе.       Казалось, что разоблачение истинного преступника должно было все упростить, Сириус был доволен, когда покидал холл в компании директора, и Гермиона чувствовала облегчение. Но уже в гриффиндорской гостиной, Гермиона почувствовала, как удовлетворение Сириуса в какой-то момент сменилось вспышками раздражения и даже злости. И Гермиона вспомнила о том, что впереди были допросы и суд, где Сириус должен был выступить в качестве свидетеля. Хотя он играючи справлялся с публичными выступлениями, Гермиона знала, что ее соулмейт все еще чувствовал панику перед толпой и питал особый вид неприязни к судебным слушаниям и допросам, даже если он не был подозреваемым. Неприятное поведение Скримджера тоже не внушало веры в то, что дело Крауча-младшего пройдет спокойно. Некоторое опасение вызывала реакция Того-Кого-Нельзя-Называть, когда он неизбежно узнает о провале своего помощника. У Гермионы было неприятное подозрение, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не захочет так легко отступать от своих планов и наверняка попытается придумать что-то еще. Возможно, у него даже был подготовлен запасной план на такой случай. Ведь не мог же он в самом деле верить в то, что Крауча-младшего никто не раскусит. Для самого опасного темного мага столетия, имя которого люди до сих пор боялись произносить, такая уверенность была бы слишком наивной.       В конце концов Грейнджер устала пытаться делать вид, что поведение окружающих ее не беспокоит. Что-то странное в эмоциях Сириуса, нечто похожее на страх, но замаскированное напускной смелостью, слишком встревожило Гермиону. И посторонние звуки в библиотеке вызывали у нее нервное напряжение. Как будто чужие смешки мешали ей услышать приближение опасности. Если именно так чувствовали себя параноики, то Гермиона искренне не представляла, как им удавалось жить в этом мире, переполненном звуками и незнакомцами.       Гермиона собрала книги, несколько разочарованная их неспособностью отвлечь ее внимание чем-нибудь действительно интересным. Бросив сердитый взгляд в сторону ближайших хихикающих девчонок, Грейнджер двинулась к стеллажам, расставляя книги по местам и думая о том, стоит ли ей пытаться сегодня найти что-нибудь еще о переводах. Волшебники почему-то не были особо заинтересованны в том, чтобы изобрести заклинания, помогающие понять другие языки при разговоре или хотя бы прочитать иностранный текст. Но зато существовало больше десятка заклинаний для превращения печатных слов в рисунки, для зачаровывания текста от посторонних глаз, даже для озвучивания слов или целых фраз. Гермиона не нашла ничего, что помогло бы ей перевести португальский текст на английский, но она была убеждена в существовании чего-то подобного. Если только Сириус не знал португальский и просто дразнил ее предложением перевести текст самой.       — Привет! — внезапно произнес рядом с ней незнакомый мужской голос. Мысли Гермионы оборвались, и она испуганно вздрогнула, резко повернувшись в направлении звука. Причина ее испуга тут же поспешила поймать выпавшие из рук Гермионы книги. — Прости, не хотел тебя напугать, — с неловкой улыбкой пробормотал остановившийся рядом с ней парень. Гермиона не смогла произнести ни слова и лишь растерянно уставилась на Виктора Крама. — Э-э… Я Виктор! — протянув ей руку, все с той же неловкой улыбкой сообщил Крам.       — Представь себе, это всем известно, — нахмурившись, язвительно заметила Гермиона и поспешила забрать у него свои книги, игнорируя протянутую для рукопожатия ладонь. Она не знала, зачем эта знаменитость подошла к ней, но не собиралась отказываться от своего мозга, смущенно краснеть и игнорировать его нелепость только потому, что он симпатичный игрок в квиддич.       — Да, полагаю, это правда, — переступив с ноги на ногу, с легким намеком на раздражение согласился Крам. Гермиона закатила глаза и решила продолжить возвращение книг на их места. Крам, к ее полному неудовольствию, двинулся следом. — Так ты изучаешь другие языки? — попытался завязать разговор болгарский чемпион, должно быть, успев прочитать название пойманных книг. Гермиона предпочла его проигнорировать. — Это для дела или просто так? — почему-то не отступал Крам, хотя нежелание Гермионы общаться с ним было очевидным.       — Любое знание имеет значение и в какой-то момент даже может спасти жизнь, — сухо сообщила Гермиона и невольно фыркнула, когда поняла, что для нее и ее друзей это было неопровержимой истиной.       — Ну, уверен, что есть и бесполезные вещи. Например, История магии, — не отставая от нее, поделился своим мнением Крам, воодушевленный хоть каким-то ответом. — Никогда не понимал, зачем нам знать, какие гоблины и когда устраивали восстания, — с некоторой пренебрежительностью заметил он.       — Какая глупость! — резко остановившись, воскликнула Гермиона. — У меня есть знакомый, который работает с гоблинами. Он говорит, что знания о гоблинских восстаниях помогли ему завоевать некоторую симпатию гоблинов и поддерживать разговор с ними, понимать их и знать, чего ожидать от гоблинов, — повернувшись к незваному собеседнику, нравоучительно поведала Грейнджер, невольно порадовавшись тому, что не упустила возможности обсудить с Биллом Уизли его работу. — История вообще очень важна. Это наше прошлое, которое рассказывает о развитии человечества, о его ошибках и причинах того, почему наша реальность существует в том виде, в каком мы ее знаем. Знание истории помогает нам понять этот мир и человечество глубже, чем любая другая наука. Не говоря уже о том, что без исторического контекста мы иногда можем не понимать некоторые вещи, — продолжала горячиться Гермиона, искренне возмущенная словами Крама.       Она не стала говорить о том, что на примере ошибок прошлого люди учились и набирались опыта. Или упоминать о той незначительной детали, что прошлое каждого отдельного человека уже было частью истории. Эти вещи были для нее настолько очевидны, что Гермиона не считала нужным напоминать о них. Крам невольно сделал шаг назад, придавленный резкостью ее тона и сердитым взглядом. Гермиона же раздраженно фыркнула, не получив никакой реакции, и поставила на место последнюю книгу.       — А теперь, если ты не можешь сказать ничего более умного, я вернусь к своим делам, — бросив на Крама последний неодобрительный взгляд, прибавила Гермиона и вернулась к своему столику, чтобы забрать сумку.       Крам не попытался снова заговорить с ней, видимо, слишком ошеломленный ее поведением. Покидая библиотеку, она чувствовала на своей спине множество завистливых взглядов. Гермиона на мгновение даже почувствовала себя смущенной собственной резкостью по отношению к Краму. Он ведь не сделал ничего плохого, а лишь пытался поговорить. Но Грейнджер тут же поспешила отогнать от себя эти мысли. В библиотеке было полно других девчонок, которые с радостью составят Краму компанию. Он наверняка уже забыл о злобной девчонке и болтал со своими фанатками. Убедив себя в этом, Гермиона решила вернуться в гостиную Гриффиндора.       Возбуждение подростков и разговоры все так же заполняли общую комнату. Большая часть гриффиндорцев получила инструкции лично от Сириуса, поэтому те, кто не был удостоен такой чести, по новому кругу задавали одни и те же вопросы и никак не могли перестать восторгаться Блэком. Гермиона не желала присоединяться к этому поклонению, но все равно осталась с Гарри и Роном, которые тоже успели устать от шума и в царящем хаосе пытались придумать себе новые неприятности для урока прорицания. Рядом с друзьями, которые соревновались в выдумывании самых нелепых проблем, пугающие эмоции Сириуса ощущались не так ярко. Гермиона даже смогла разумно предположить, что легкий налет страха вызвало воспоминание об Азкабане, а не что-то действительно ужасное.       После ужина даже шуток Гарри и Рона оказалось недостаточно, чтобы приглушить испытываемую Блэком смесь звериной ярости, невольного облегчения и смятения. Гермиона не знала, что случилось на этот раз, но эти эмоции было непросто объяснить. Шум гостиной начал действовать на ее натянутые до предела нервы, и Гермиона сбежала из гриффиндорской башни, не услышав взволнованных вопросов друзей. Она какое-то время бесцельно бродила по коридорам замка, ища в его надежных стенах хоть какое-то утешение. Ноги привели ее к подножию винтовой лестницы Астрономической башни, и Грейнджер побежала вверх по ступеням.       Гермиона надеялась, что это место, в котором она последний раз была наедине со своим соулмейтом и наслаждалась моментом безмятежности, поможет ей усмирить все внутренние тревоги. К своей полнейшей неожиданности Гермиона обнаружила на смотровой площадке главную причину всех своих беспокойств. Сириус сидел на самом краю площадки, свесив ноги вниз, откинувшись назад и подставив лицо холодному ветру. Внешне он выглядел настолько расслабленным и неподвижным, что его можно было бы принять за удивительно проработанную статую. Но внутри него была буря не самых приятных чувств, которые еще мгновение назад не давали Гермионе покоя.       Увидев Блэка целым и невредимым, Грейнджер немного успокоилась и даже смогла усмирить свои нерациональные порывы кинуться к Блэку и осмотреть его, чтобы лично убедиться в том, что он в полном порядке. Вместо этого Гермиона медленно выдохнула, подошла к мужчине и опустилась на холодный пол рядом с ним. Она бросила опасливый взгляд на землю далеко внизу и постаралась оказаться в стороне от края, поджав под себя ноги.       Глаза Сириуса были закрыты, но губы изогнулись в едва уловимой, легкой и необычайно редкой для него улыбке. Это была единственная реакция, сообщающая Гермионе о том, что ее появление не осталось незамеченным. Грейнджер невольно усмехнулась и прижалась плечом к плечу Сириуса, не уверенная в том, кого именно она пытается поддержать этим прикосновением. Так они молча сидели какое-то время и наслаждались морозным декабрьским воздухом, не замечая сгущающегося вокруг мрака и мокрого снега, который ветер заносил на смотровую площадку. И хотя у Гермионы было много вопросов, она не торопилась начинать разговор.       — В школьные годы я всегда сбегал сюда, когда общество людей, даже лучших друзей, становилось невыносимо, — не открывая глаз, едва слышно поделился Сириус. И если бы Гермиона не сидела так близко к нему, то вряд ли услышала бы хоть слово. Она невольно улыбнулась мысли о том, что для человека, который ненавидит астрономию, Сириус проводил удивительно много времени на Астрономической башне. — Вроде давно стоило бы привыкнуть к тому, что люди бывают необычайно глупы и избирательно слепы к важным вещам. Но человеческий идиотизм почему-то продолжает разочаровывать, — как будто говоря уже о чем-то другом, с тяжелым вздохом прибавил Блэк и посмотрел на Гермиону в поисках понимания.       — Иногда хочется убежать, исчезнуть, чтобы не сталкиваться с непробиваемой глупостью людей, — плотнее прижавшись к теплому боку мужчины, пробормотала Грейнджер, прекрасно услышав то, что он пытался сказать. Порой, у нее тоже возникало подобное чувство. До Хогвартса оно было ее постоянным спутником, потому что другие дети не понимали ее, а она не могла понять их. На самом деле, даже не пыталась, и теперь Гермиона знала, что была частично виновата в своем положении изгоя.       — Мы могли бы убежать, — слабо улыбнувшись, заметил Сириус и вновь перевел взгляд на скрытый темнотой пейзаж. — Могли бы украсть гиппогрифа и улететь далеко-далеко отсюда, оставить всех этих людишек наедине со своей глупостью и дать им самим разбираться со своими проблемами, — мечтательно протянул Блэк, вновь прикрыв глаза.       — И куда мы полетели бы? — спросила Гермиона, решив поддержать его желание избегать любых важных и серьезных разговоров. Даже если этот разговор касался того, что они не могли вот так просто сесть на Клювокрыла и улететь без каких-либо вещей или денег.       — Куда угодно, ведьмочка. Я отвез бы тебя в любую точку этой планеты, — вновь глядя на нее, просто сказал Сириус. Гермиона знала, что в этом не было никакой игры, лишь обезоруживающая честность, свойственная только этому человеку.       — Например, в Австралию, — преодолев порыв смущения, сказала Гермиона первое, что пришло ей в голову. — Ты мог бы поселиться в стае собак динго и стать их вожаком, — немного подумав, дразняще прибавила Гермиона.       — А ты организовала бы восстание кенгуру? — лукаво прищурившись, весело полюбопытствовал Сириус.       — Они стали бы основной мощью нашей армии, — пихнув мужчину в бок, нарочито важным тоном заявила Гермиона, но в конце не удержалась и рассмеялась.       — И мы могли бы победить кого угодно без насилия, выпустив против бойцов полк коал. Люди просто покорились бы их очарованию, — сразу же подхватил ее идею Сириус, сохраняя серьезность намного успешнее своей собеседницы.       Они продолжали делиться нелепыми идеями по созданию армии из австралийской фауны. Затем как-то плавно перешли на обсуждение приключений, которые могли их ждать на другом материке. Фантазия Сириуса была слишком живой, и полностью компенсировала недостаток точных сведений об Австралии, ее городах и истории. Гермиона же в основном опиралась на свои знания, но иногда добавляла личные предположения, чтобы не отстать от полета мысли своего соулмейта. В какой-то момент Сириус категорично заявил, что они могли бы зарабатывать на жизнь выступлениями и песнями. Гермиона насмешливо поинтересовалась, почему он так уверен в том, что их дуэт вообще привлечет чье-то внимание. На что Блэк пренебрежительно фыркнул и назвал три причины: они оба были красивы, талантливы, а сам Сириус еще и необычайно артистичен. Гермиона разрывалась между смехом и смущением и потому торопливо заметила, что было бы неплохо, если бы хоть кто-то из них умел петь. Сириус снисходительно усмехнулся и сказал, что он прирожденный певец, с убежденностью человека, который точно знал свои сильные стороны. Гермиона потребовала доказательств.       Сириус картинно задумался, вслух перечисляя песни, которые стоило бы спеть. Гермиона слушала его с некоторым изумлением. День в парке развлечений, когда Сириус с легкостью угадывал песни и выиграл для Джинни того громадного медведя, доказывал, что Блэк разбирался в магловской музыке. То, что он был знаком с песнями Дэвида Боуи, Гермионе тоже было известно. И все-таки называемые Сириусом песни и исполнители были ей либо малознакомы, либо совсем неизвестны. Однако у Гермионы было подозрения, что все перечисляемые исполнители были связаны с рок-музыкой.       В итоге Сириус остановил выбор на группе Queen, пожаловался на отсутствие гитары и запел одну из немногих знакомых Гермионе песен. До этого Грейнджер слышала лишь его негромкие напевания во время работы над мотоциклом и парочку строк из песни Боуи. Теперь это была полноценная песня под музыку, которая звучала исключительно в голове Сириуса. И Сириус действительно умел петь. Гермиона, конечно, не была экспертом в том, насколько умело он пел, но талант Блэка в этой области был очевиден. Вероятно, Сириус мог бы стать известным певцом, и сводить людей с ума еще и своим низким, хрипловатым голосом. Гермиона слушала его и надеялась на то, что Сириус никогда не додумается петь перед толпой. Ей эгоистично хотелось быть единственным человеком — или почти единственным, — который мог слушать пение Сириуса Блэка.       В какой-то момент Сириус убедил ее подпевать в припеве, а затем переключился на другую песню, которая странно ему подходила, и Гермиона присоединилась к припеву без лишних просьб. Но на середине второго куплета Сириус будто бы подавился словами, прервался и резко повернул голову в сторону лестницы. Гермиона проследила за его взглядом с некоторой настороженностью, предположив, что это мог оказаться кто-то из профессоров или Филч, но вместо этого обнаружила мадам Боунс, которую никак не ожидала увидеть снова.       Женщина была освещена светом от своей волшебной палочки. Она прошла немного вперед и остановилась, скользнув взглядом в сторону Гермионы. На ее невозмутимом лице отразилось неподдельное изумление и что-то темное, похожее на недовольство или раздражение. Гермиона нервно сглотнула, покосилась на хмурое лицо Сириуса, подскочила на ноги и растерянно замерла. Чтобы уйти, ей нужно было пройти мимо этой женщины, а Сириус, казалось, не слишком горел желанием остаться наедине с мадам Боунс. Вся его расслабленность и игривое настроение, которое появилось во время их разговора о жизни в Австралии, сменились чем-то мрачным и тяжелым.       — Если вы не собираетесь сообщить о том, что Фадж вытащил голову из своей задницы и признал причастность Волан-де-Морта к действиям Крауча-младшего, то вам стоит уйти, мадам Боунс, — медленно встав, с холодной вежливостью произнес Сириус. Его рука собственнически расположилась на плечах Гермионы, как будто мужчина нуждался в физической опоре. Или же демонстрировал свое нежелание отпускать ее, запоздало предположила Грейнджер.       — Я лишь хотела убедиться в том, что ты не собираешься… устраивать какую-нибудь сцену, — тяжело вздохнув, несколько утомленно отозвалась мадам Боунс. Сириус скептически хмыкнул, не скрывая своего недоверия.       — Ты здесь потому, что думаешь, будто я могу отправиться на поиски Волан-де-Морта лишь бы доказать свою правоту, — закатив глаза, буркнул Сириус. Гермиона растерянно покосилась на него, но решила расспросить об этом в другой раз. — Боишься, что я разрушу твою безупречную репутацию своим поведением? Тоже считаешь меня сумасшедшим параноиком? — с показной беспечностью и насмешкой поинтересовался Сириус.       — Я боюсь, что мой друг может умереть ради того, чтобы поиздеваться над тупостью остальных, — сглотнув, сумрачно возразила мадам Боунс. — Если бы я тебе не верила и считала сумасшедшим, то никогда не попросила бы о помощи и не предоставила бы тебе полную свободу действий, Сириус. Неужели ты об этом не знаешь? — покачав головой, как-то печально прибавила женщина, и даже ее расправленные плечи как-то поникли, будто недоверие Блэка ощущалось для нее неподъемным грузом.       — Спешу тебя успокоить, Эми: я не собираюсь искать Волан-де-Морта, — не без раздражения заявил Сириус, передернув плечами. — Мое здравомыслие этого не позволит, — усмехнувшись, с легким весельем прибавил он.       — Твое здравомыслие? — жутко удивившись, переспросила Боунс. — С каких это пор оно у тебя появилось? — усмехнувшись, поддразнила она, и тем самым окончательно подтвердила предположение Гермионы о том, что эта женщина хорошо знала Сириуса. Сириус же, судя по всему, питал к мадам Боунс неподдельное уважение и некоторую долю восхищения. Гермиону это несколько озадачивало и нервировало. Между этими людьми чувствовалась связь, созданная совместным прошлым, и возможно, в этой связи было что-то большее, чем просто дружба.       — Дорогая Эми, вот мое здравомыслие, — качнув головой в сторону задумавшейся Гермионы, с ласковой улыбкой объявил Сириус. Взгляд мадам Боунс снова сосредоточился на Грейнджер, и в голубых глазах женщины действительно было что-то отталкивающее. — Мисс Грейнджер может быть поразительно убедительна в некоторых вещах, — указал Сириус и мазнул губами по ее виску в неуловимом поцелуе.       Он как будто не замечал того, как напряглась его собеседница от первых слов, а этот недопоцелуй и вовсе на мгновение скривил ее губы в неприязненной гримасе. Если бы Гермиона не следила за ней так пристально, то вряд ли заметила бы такую реакцию. У этой женщины точно были далеко не дружеские чувства к Сириусу. По задору в серых глазах и удовлетворению в чужих эмоциях Гермиона вдруг поняла, что Сириус прекрасно знал правду и забавлялся с этим знанием. Это странно отличалось от привычного равнодушия или снисхождения, которое Сириус демонстрировал по отношению к другим влюбленным в него людям. Гермиона почему-то даже не могла посочувствовать мадам Боунс, будучи слишком довольной тем, что ее соулмейт не отвечал взаимностью на чувства этой женщины, которая действительно хорошо его понимала.       — Полагаю, Руфус испытал на собственной шкуре стальной характер мисс Грейнджер, — совладав со своими эмоциями, довольно вежливо заметила Боунс. Сириус растерянно нахмурился и вопросительно взглянул на Грейнджер.       — Он был довольно груб, — только и смогла сказать Гермиона в свое оправдание. Мадам Боунс не упустила возможности рассказать о том, что слова Гермионы были нацелены в основном на защиту Сириуса, хотя не обошлось без замечания, брошенного в сторону слабой работы мракоборцев. Гермиона же внезапно поняла, что большая часть грубости Скримджера была направлена на мадам Боунс. Начальник мракоборцев либо знал, либо предполагал, что мадам Боунс испытывает чувства к Блэку, и насмехался над этим. Или же был слишком раздражен, как будто даже ревновал.       — Ох, ведьмочка, ты как всегда неподражаема, — радостно воскликнул Сириус, окончательно развеселившись от истории про столкновение Гермионы и Скримджера. По довольному виду мадам Боунс Гермиона предположила, что отвлечение Сириуса от мрачных мыслей было ее главной целью. И за это Грейнджер была ей частично благодарна. Но в целом, если бы Боунс вообще не появилась, то возвращать Сириуса в веселое состояние не было бы необходимости.       — Знаете, мисс Грейнджер, в Министерстве магии нужны такие смелые и умные люди, как вы, — внезапно заявила Боунс. Казалось, чувства к Сириусу не мешали ей сохранять хладнокровие и рассудительность в общении с Грейнджер. Или она прекрасно осознавала, что какая-то студентка четвертого курса далека от ее уровня и не имеет никакого шанса завоевать сердце Блэка. — Подумайте об этом перед шестым курсом, когда будете выбирать дальнейшее направление в учебе, — мягко улыбнувшись, посоветовал Боунс.       — Спасибо, мэм, — сглотнув, искренне поблагодарила Гермиона. Сириус рядом с ней презрительно скривился, но не стал лишний раз напоминать свое мнение о Министерстве и его работниках. — Но мне еще хотелось бы принести пользу обществу, — с вызовом вздернув подбородок, твердо отказалась Гермиона. Мадам Боунс ошеломленно моргнула, Сириус громко рассмеялся, притянув Грейнджер ближе к своему боку.       — Ах, Эми, Гермиона понимает суть работы Министерства магии гораздо лучше, чем это когда-либо поймешь ты, — покачав головой, заметил Сириус и затем двинулся вперед, ведя девочку за собой. — Это была занимательная беседа, но мне стоит вернуть мисс Грейнджер в общую гостиную до отбоя. Не будем развращать правильных девочек, — ухмыльнувшись, прибавил Блэк и легко проскользнул мимо все еще растерянной женщины.       — До свидания, мэм, — успела вежливо крикнуть Гермиона, увлекаемая своим беспокойным спутником вниз по лестнице. Они быстро сбежали по ступенькам, и поддержка Сириуса уберегла ее от случайного падения. Однако когда Блэк двинулся в противоположную от гриффиндорской башни сторону, Гермиона немного растерялась и поинтересовалась, куда они направляются.       — Красть гиппогрифа, конечно, — ярко улыбнувшись, заговорщицки прошептал ей на ухо Сириус.       — А как же твое нежелание развращать правильных девочек? — фыркнув, насмешливо поинтересовалась Гермиона и порадовалась темноте школьных коридоров, потому что от прозвучавших слов по ее лицу стремительно растекся румянец. Повторять за Сириусом пошлые двусмысленности было не самым разумным решением.       — С чего ты взяла, что я говорил про тебя, моя плохая ведьмочка? — взглянув на нее с лукавым блеском в глазах, хохотнул Сириус. Гермиона не смогла избавиться от довольной улыбки, в которой растянулись ее губы. Может быть она и не могла завоевать сердце Сириуса Блэка, но и Амелия Боунс при всем своем понимании Сириуса не добилась бы ничего большего, чем игривый флирт и поддразнивания. Гермиона была согласна быть плохой ведьмочкой Сириуса, только бы он по-прежнему был заинтересован в том, чтобы подтолкнуть ее к нарушению правил и увести с собой в новое ночное приключение. Полет с Сириусом на мотоцикле или гиппогрифе в любом случае казался ей важнее предстоящих уроков.

***

      Разговоры о воскресном инциденте начали стихать после понедельника. Ученики вернулись к своим занятиям и к обсуждению Святочного бала. Невилл внезапно обрел популярность и получил целых два приглашения, на которые он от нервного испуга ответил отказом. Фред и Джордж посмеивались над незадачливым четверокурсником, а Рон с ужасом заметил, что даже Невилл добился большего успеха, чем он и Гарри. Гермиона качала головой на поведение мальчишек и старалась проводить больше времени с Джинни. Та, к несчастью, тоже горела желанием поболтать о бале. Ее интерес был наиболее ярким, потому что студенты с первого по третий курс допускались к балу только в качестве партнера кого-то из старшекурсников. Но Джинни всегда вовремя замечала, когда Гермиону начинали особо раздражать разговоры на эту тему, и потому быстро замолкала или начинала обсуждать что-то менее раздражающее ее старшую подругу.       В среду первая полоса «Ежедневного Пророка» напомнила жителям Хогвартса о недавнем разоблачении преступника. В статье про суд над Пожирателем Смерти, который когда-то уже был осужден на пожизненное заключение в Азкабане, почти не было никакой новой для Гермионы, Гарри и Рона информации. Сообщалось о нападении Крауча-младшего на известного мракоборца Аластора Грюма, упоминалось то, что сам Грюм сейчас восстанавливался после нескольких месяцев плена, и во время суда его свидетельские показания были предоставлены в письменной форме. Без Сириуса тоже не обошлось, хотя его роль в истории была заметно преуменьшена. По версии журналиста, Блэк заподозрил, что с Грюмом что-то не так, и сообщил о своих подозрениях Руфусу Скримджеру. Начальник мракоборцев пообещал проверить подозрения Блэка, а позже его люди выяснили правду и схватили настоящего преступника.       Гермиона, Гарри и Рон были не единственными, кого возмутила столь наглая ложь. Почти все студенты помнили поведение Скримджера и его открытое неуважение к Блэку. И конечно, даже самые ленивые студенты знали, кто открыл правду в случае с Грюмом, Черной Меткой и Турниром. После этой статьи стены Хогвартса наполнились сердитыми и откровенно злобными комментариями в адрес «Пророка» и Скримджера, который присвоил себе чужие заслуги. Даже профессора казались шокированы таким нелепым поворотом.       Но Гермиону особо смутила другая часть статьи, в которой Крауча-младшего называли сумасшедшим. Со слов самого министра магии: Крауч-младший верил своим заблуждениям в том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть жив, из-за чего совершил все свои преступления. Крауч-младший говорил что-то о возрождении своего повелителя, и это действительно звучало не совсем нормально. Но внезапные попытки Фаджа убедить общественность в смерти самого опасного темного мага были невероятно абсурдны. Гарри был так же растерян от этих комментариев, как и его друзья. И Гермиона внезапно поняла, какой именно человеческой глупостью был разочарован Сириус в вечер воскресенья.       После скандальной статьи о суде в четверг было опубликовано сообщение о том, что приговор Крауча-младшего к Поцелую дементора был приведен в исполнение прошлым вечером. Крауч-старший был помещен в больницу Святого Мунго для реабилитации после Империуса, и суд над ним был перенесен на неопределенный срок. Гермиона так и не смогла понять, по-прежнему ли она ненавидит мистера Крауча, или просто хочет его ненавидеть, но вместо этого испытывает к нему некоторую жалость. Она решила вообще отмахнуться от любых эмоций в отношении Крауча, потому что считала, что больше никогда не пересечется с ним.       Сириус объявился на пятничном ужине. Он сидел за преподавательским столом между Дамблдором и мадам Максим. Гермиона, Гарри и Рон были удивлены его появлением не меньше остальных студентов. Едва ли не каждый новый ученик, появляющийся в Большом зале, считал своим долгом поприветствовать мистера Блэка, хотя никто не рискнул подходить к преподавательскому столу. Сириус отвечал всем неизменной улыбкой и взмахом руки. Он был вполне спокоен и собран, хотя Гермиона совсем не ощущала легкомысленного задора, который он выставлял напоказ.       Никто из учеников не торопился покидать зал после того, как ужин был съеден. Все оставались на своих местах и ждали обещанной Блэком истории. Сириус как будто заметил это ожидание только после того, как один из гриффиндорцев нетерпеливо напомнил ему об обещании. Сириус обменялся еще несколькими фразами с Дамблдором и, к общей радости, поднялся из-за стола. Так же, как и во время речи в защиту Гарри, он наколдовал стул, театрально поклонился всем, еще раз приветствуя свою публику, и опустился на стул.       Устремив взгляд вверх, Сириус задумчиво постучал длинным пальцем по своим губам и вслух начал раздумывать о том, с чего ему стоит начать свой рассказ. Ученики тут же начали выдвигать свои предложения, которые были связаны в основном с теми вопросами, которые интересовали всех: как Крауч-младший сбежал из Азкабана; как Сириус вообще узнал правду; почему Скримджер считал Крауча-младшего мертвым. Кто-то из слизеринцев спросил, был ли Блэк лично знаком с Краучем-младшим до этого, и Сириус решил начать историю именно с ответа на этот вопрос.       Он рассказал уже известную Гарри, Рону и Гермионе предысторию об умном и талантливом ученике Слизерина. Опустив многие детали, он объяснил, что Крауч-старший жил работой и потому не уделял воспитанию сына должного внимания. Крауч-младший рос сам по себе, и самым важным человеком для него была его мать. Сириус вскользь напомнил об исчезновении Того-Кого-Нельзя-Называть, и об усилившейся охоте на оставшихся Пожирателей Смерти. Затем речь зашла о первом аресте Крауча-младшего, оказавшегося в компании известных последователей Того-Кого-Нельзя-Называть: Рудольфуса, Рабастана и Беллатрисы Лестрейнджей. Сириус почему-то избегал объяснения о том, во время какого преступления поймали эту четверку и за что их в итоге осудили. Но он не скрыл того факта, что в то время никто не был уверен наверняка в причастности Крауча-младшего к Пожирателям Смерти.       Завороженные его историей ученики затаили дыхание, когда Блэк сделал небольшой перерыв. Он наклонился вперед и всматривался в недоступные им воспоминания, которые навевали на него знакомые Гермионе боль, тоску и панику. Встряхнувшись, Сириус одарил своих слушателей нервной улыбкой и перешел к истории про Азкабан. Как он упоминал ранее в кабинете Люпина, мистер и миссис Крауч посетили своего сына лишь однажды, но этого одного раза было достаточно, чтобы вытащить Крауча-младшего из Азкабана. Как оказалось, во время того посещения миссис Крауч поменялась местами со своим сыном. Они выпили Оборотное зелье, и мистер Крауч покинул Азкабан со своим сыном, который выглядел как его жена. Миссис Крауч пила Оборотное зелье до конца своих дней. Именно она умерла в Азкабане, и ее похоронили дементоры на местном кладбище. Вскоре после этого Крауч объявил о смерти своей жены, и в землю зарыли пустой гроб.       С тех пор Крауч-младший жил под присмотром домового эльфа Винки, скрываемый мантией-невидимкой и под постоянно обновляемым заклятием подчинения. Однажды в дом Крауча пришла женщина — Берта Джоркинс — и случайно подслушала разговор между Винки и Краучем-младшим. Она узнала тайну своего начальника и попыталась его шантажировать, и Крауч наложил на нее заклятие забвения, после чего память Берты Джоркинс стала совсем плохой, и ее стали переводить из отдела в отдел. Но ничто нельзя стереть окончательно и любые воспоминания можно восстановить мягко или насильно. Когда этим летом Берта Джоркинс отправилась к своим албанским родственникам, она случайно столкнулась с Питером Петтигрю, который за неимением других вариантов вернулся к своему хозяину. Петтигрю заманил Джоркинс в лес, в котором обитал Тот-Кого-Нельзя-Называть, и там темный маг узнал о Крауче-младшем, о Турнире Трех Волшебников и придумал план.       Тем временем Британия готовилась к Чемпионату мира по квиддичу, и Винки удалось убедить своего хозяина дать Краучу-младшему посмотреть игру. Крауч-младший к тому времени уже начал сопротивляться Империусу, и во время игры ему удалось украсть волшебную палочку из кармана одного из волшебников. К счастью для Гарри, Сириус не стал говорить, чья палочка была украдена, а сразу перешел к нападениям Пожирателей Смерти, которых спугнула Черная Метка. Крауч-младший был возмущен действиями бывших коллег и решил напомнить об их хозяине. После Чемпионата Крауч уволил своего домового эльфа, потому что считал, что она больше не способна как следует присматривать за его сыном. Это стало его роковой ошибкой, потому что у Крауча-младшего появилось больше шансов выйти из-под подчинения. Появление Петтигрю ему особенно помогло.       Когда была одержана победа над Краучем и пленитель сам стал пленником, Крауч-младший встретился со своим повелителем и согласился принять участие в его плане. Он и Петтигрю вместе напали на Аластора Грюма первого сентября. Все прошло почти успешно, но заколдованные Грюмом мусорные баки едва не испортили план. Краучу-младшему и Петтигрю кое-как удалось спрятать Грюма в его сундук с подземельем, затем Крауч-младший торопливо принял Оборотное зелье, и когда появились министерские работники, перед ними уже был фальшивый Грюм. Дальше все было просто: Крауч-младший играл роль профессора Грюма, затем помог Гарри стать четвертым участником без желания самого мальчика, а после уже в «Трех метлах» Сириус заподозрил, что он пил не с Грюмом. С разрешения директора, была организована поимка преступника, и Сириус еще раз похвалил и поблагодарил всех студентов, принявших в этом участие.       — Но к чему были такие сложности? — растерянно спросил кто-то с Когтеврана, когда ученики дружно загалдели, обсуждая услышанное. — Вы ведь могли просто схватить Крауча, отобрать у него Оборотное зелье и подождать, пока он станет собой, без нас всех, — объяснил свой вопрос когтевранец, когда многие растерянно посмотрели в его сторону.       — Но ведь такое количество свидетелей лишает всяких твердолобых идиотов возможности заявить, что и я, и вы все безумцы с навязчивыми мыслями, — закинув ногу на ногу, самодовольно ухмыльнулся Сириус. — В конце концов, когда я сказал мистеру Скримджеру, что на Аластора Грюма действительно было совершенно нападение, мне посоветовали чаще общаться с моим целителем. По мнению большинства людей, мне везде мерещатся заговоры. Сложно обвинить в чем-то подобном простых учеников, ведь ваша психика не испорчена участием в войне, потерей очень многих друзей, предательством, ложным обвинением и двенадцатью годами совместной жизни с дементорами. Пусть Скримджер и ему подобные люди попробуют обвинить такое большое количество свидетелей в том, что они, по мнению всех этих слепых взрослых, всего лишь дети и не знают, что они видят.       Последнее предложение Сириуса потонуло в гуле негодования и вызывающих выкриках в адрес Скримджера. Учащиеся с новой силой принялись ругать статью с незаслуженными в адрес Скримджера похвалами. Кто-то даже начал грозиться написать редакторам «Пророка» и объяснить им, в чем именно они заблуждаются. Это заявление было встречено одобрительными криками. Сириус покачивал носком ботинка и широко улыбался, наблюдая за все более нарастающим беспорядком. Гермиона не могла не забавляться внутренней растерянностью своего соулмейта. При всей своей гениальности, Сириус на самом деле не понимал, почему молодое поколение прониклось к нему безоговорочной симпатией и уважением.       В конце концов Дамблдору пришлось вмешаться в шумные переговоры. Он попросил всех учеников успокоиться и разойтись, если ни у кого больше не осталось вопросов. Один вопрос, который все еще беспокоил людей, касался Того-Кого-Нельзя-Называть. Ученики не могли не заметить того, что Блэк говорил об этом темном маге так, словно тот жив, что Петтигрю вернулся к нему на службу. Все хотели понять, кто же был на самом деле прав: Фадж, утверждающий, что Тот-Кого-Нельзя-Называть мертв, или же Блэк. Многие, казалось, были склонны верить Сириусу. Ученики припомнили случай с Квиреллом, который, как всем было известно, тоже служил Тому-Кого-Нельзя-Называть. Да и в нападениях, происходящих два года назад, тоже обвиняли именно этого темного мага, хотя подробностей об обоих случаях никто не знал.       — Тут непростая политическая ситуация, — поморщившись, неохотно признал Сириус и вопросительно оглянулся на Дамблдора. Директор немного подумал, а затем кивнул, разрешая Блэку сказать то, что он считал нужным. — Крауча-младшего допрашивали с помощью Сыворотки правды, любезно предоставленной профессором Снейпом. — Сириус небрежно указал в сторону зельевара, который ответил на взгляды учеников своим фирменным мрачным взглядом. — При всей моей неприязни к профессору Снейпу, я знаю, что он лучший зельевар в стране. Так что Сыворотка правды, изготовленная им, безупречна. Крауч-младший рассказал о том, что служит Волан-де-Морту и даже выдал место, в котором он скрывался. Профессор Дамблдор предложил собрать отряд и выступить против Лорда Волан-де-Морта. Наш уважаемый директор так же согласился принять на себя руководство этим отрядом. Я был одним из добровольцев, вместе с мракоборцем Кингсли, Скримджером и другими самыми сильными мракоборцами. К сожалению, на допрос, споры и убеждения Скримджера и министра магии в необходимости этой атаки был потрачен почти весь день. Когда наш отряд прибыл в указанное Краучем-младшим место, там никого не было. Волан-де-Морт, очевидно, смог узнать о провале своего слуги, и покинул свое убежище. — Кто-то из учеников испуганно вздрогнул, другие начали панически осматриваться вокруг, как будто Тот-Кого-Нельзя-Называть собирался напасть на них прямо сейчас. Сириус тем временем безэмоционально закончил объяснение: — Министр магии пришел к выводу, что Крауч-младший нес бред. И что я и профессор Дамблдор — дураки, раз поверили в слова сумасшедшего. Боюсь, министр слишком напуган, и потому отказывается видеть правду. Или же это я безумец, который продолжает видеть заговор там, где его нет…       Последнее заявление вызвало новую волну раздражения, теперь уже направленного в адрес Фаджа. Дамблдору опять пришлось вмешаться, чтобы прервать начало нового беспорядка и гомона. Профессор МакГонагалл поднялась со своего места и поставила точку в этом собрании, объявив, что мистер Блэк исполнил свое обещание, и теперь всем присутствующим пора было возвращаться в свои комнаты. Она и некоторые другие профессора принялись разгонять толпу возбужденных подростков. Ученики расходились весьма неохотно.       Некоторые перед тем, как покинуть зал, набирались смелости и подходили к Сириусу, который все еще продолжал сидеть на своем стуле. Были те, кто кричал, что они верят именно ему, а не глупости Фаджа. Но по лицам нескольких студентов Гермиона поняла, что у них были сомнения. В конце концов, были две версии и слухи, которые сложно было посчитать весомым доказательством. Конечно, случай с Бертой Джоркинс был тем камнем преткновения, который было трудно объяснить без участия Того-Кого-Нельзя-Называть. Кто-то предположил, что это Питер Петтигрю выпытал у Берты правду о Крауче-младшем и придумал весь этот план с Турниром. И это была единственная правдоподобная версия для всех, кто не знал, насколько труслив был Петтигрю, который вернулся к своему хозяину от отчаяния, а не из чувства верности или даже ради желания уничтожить своих бывших друзей. Гермиона так же полагала, что Петтигрю был слишком туп и не смог бы продумать такой сложный план.       Ученики, даже подталкиваемые профессорами, двигались неспешно. Гермиона предложила друзьям подождать Сириуса в коридоре, потому что сидеть в зале и выжидать момент, когда Блэка наконец-то оставят в покое, было бесполезно. Гарри и Рон согласились. Сириус проводил их задумчивым взглядом и был вынужден сосредоточиться на подошедшей к нему студентке. Такое количество внимания его начало раздражать, но внешне он ничем этого не выдал. Разве что его улыбка стала еще более искусственной и широкой. Гермиона искренне не понимала, как у него не сводит мышцы лица от постоянных улыбок, ухмылок и усмешек. Потом она вспомнила самую первую увиденную на его осунувшемся лице улыбку, больше похожую на судорогу. Гермиона пришла к выводу, что ей следует порадоваться тому, что ее соулмейт теперь настолько часто улыбается, даже если в этом иногда проскальзывала доля фальши.       Они встали немного в стороне от дверей и подальше от лестницы, чтобы не мешать проходящим мимо студентам. Гарри и Рон вполголоса обсуждали историю Блэка и очередной побег Того-Кого-Нельзя-Называть. Гермиона выразила свою обеспокоенность тем, что их враг всего лишь временно затаился и готовит новый план. Рон вспомнил слова Крауча-младшего и, нервно сглотнув, предположил, что Поттер нужен Тому-Кого-Нельзя-Называть для возвращения своих сил. Правда, было не совсем ясно, какая именно роль отводилась Гарри. У Гермионы мелькнули мысли о темных ритуалах и жертвоприношении, и она поспешила прогнать из головы образ мертвого друга. Гарри же больше волновался из-за того, что его крестный мог отправиться на поиски Петтигрю. Ведь сейчас, когда выяснилось, что Петтигрю единственный помощник Того-Кого-Нельзя-Называть, поимка бывшего друга была для Сириуса не только личным делом, но и способом защитить Гарри.       Пока они продолжали делиться друг с другом своими мыслями и предположениями, поток студентов почти иссяк. Учителя кидали в их сторону подозрительные взгляды. Профессор Вектор даже попыталась прогнать их, но за трех четверокурсников успел заступиться вышедший следом Люпин, пояснив, что он сам просил их подождать его. Когда профессор Вектор, бросив на них откровенно недоверчивый взгляд, ушла, Люпин одарил трех друзей понимающей улыбкой, заверил их в том, что Сириус скоро появится, и, пожелав удачного вечера, оставил их. Снейп, как ни странно, молча прошел мимо, сделав вид, что не замечает гриффиндорцев, с которых он снимал баллы при каждом удобном и неудобном случае.       После того, как зельевар скрылся в подземелье, зал покинули ученики Дурмстранга, возглавляемые странно довольным Каркаровым. Затем понадобилось еще несколько секунд ожидания, и наконец-то появился Сириус. Друзья растерянно переглянулись, когда обнаружили рядом с Блэком Флер Делакур. Они прошли ближе к центру холла и остановились, продолжая разговор. Заинтригованные четверокурсники подошли ближе к паре, и к еще большему изумлению они услышали, что Флер и Сириус общались на французском.       Говорила в основном Делакур. Гермиона смогла понять только то, что разговор касался каких-то поисков и людей. Сириус слушал француженку с равнодушной ухмылкой и даже без особого интереса, что умиротворяюще действовало на вспыхнувшее в Гермионе обжигающее раздражение, когда она увидела, что Блэк общается с этой заносчивой и самоуверенной блондинкой. Сириус вежливо дождался конца речи Флер и ответил ей чем-то насмешливым и кривой улыбкой. Делакур на мгновение растерялась, нахмурилась, а затем вдруг очаровательно улыбнулась и шагнула вперед. Когда она заговорила, ее голос звучал слишком сладко, напевно и, Гермиона должна была признать, зачаровывающе. Лицо Рона приобрело странное отсутствующее выражение, и губы растянулись в блаженно-глупой улыбке. Даже у Гарри появился слабый намек на это нелепое выражение, которое Гермиона видела на лицах мальчишек на Чемпионате мира во время выступления вейл. Сириус же напрягся, на мгновение растерянно нахмурился, а затем так резко и ярко разозлился, что Гермиона невольно пошатнулась под тяжестью обрушившегося на нее чувства.       — Прекрати! — резко шагнув назад, рыкнул Сириус и сразу разрушил странное очарование, повисшее в воздухе. Гарри встряхнулся и нахмурился, Рон отходил от своего состояния гораздо дольше. А вот Сириус был не на шутку взбешен. Его лицо застыло в маске равнодушия, и только яростный взгляд говорил о его истинном состоянии. Делакур потерянно заморгала и отступила назад.       — Простите, месье Блэк, — сглотнув, Флер попыталась сгладить внезапное раздражение собеседника мягким, умиротворяющим голосом. — Иногда мои чары выходят из-под контроля…       — И ты еще смеешь лгать мне? — лишь еще больше разозлившись, низким и опасным тоном перебил Сириус. Флер мгновенно закрыла рот и отступила еще на шаг, наблюдая за Блэком с некоторой паникой. — Если ты еще хоть раз применишь ко мне свои вейловские чары, то на собственной шкуре узнаешь, как на самом деле выглядит потеря контроля. Я просто вылью на тебя бочку Амортенции, и подростки, не способные бороться со своими гормонами, разорвут тебя на части, дорогая. Ты меня поняла? — почти дружелюбно предупредил Сириус. Но мягкий тон, казалось, вселил в Делакур настоящий ужас. Гермиона пораженно смотрела на своего соулмейта и осознавала то, насколько пугающим он мог быть. Теперь она понимала, как он вселял в людей трепет и искренний страх. — Что касается твоей просьбы, — немного усмирив свою злость, спокойнее прибавил Сириус, — то я не собираюсь менять свое решение. Научись смирению, дорогая. Ты не лучше других, не важнее, не особеннее: всего лишь еще один человек со своими талантами, проблемами и слабостями. Прими это и, возможно, добьешься большего, чем ненависть и зависть твоих однокурсниц.       Сириус жестко усмехнулся, попрощался с ошеломленной резкой отповедью француженкой и повернулся к трем четверокурсникам, мнущимся у него за спиной. Он окинул Гарри и Рона внимательным взглядом, тяжело вздохнул и направился к лестнице, взмахом руки поманив их за собой. Гермиона подтолкнула Рона, который все еще пребывал в некоторой прострации. Гарри неловко улыбнулся Делакур, схватил друга и потащил его за крестным. Гермиона не удержалась и одарила Флер пренебрежительно-насмешливым взглядом. Флер как-то странно на нее прищурилась, затем посмотрела в сторону поднимающегося по лестнице Блэка и изумленно приоткрыла рот, снова переведя взгляд на Грейнджер. Гермиона холодно посоветовала ей вернуться к ученикам Шармбатона и поторопилась за своими друзьями.       Сириус негромко жаловался на всякие любовные зелья и заклинания, на головную боль, вызываемую этим, но все еще посматривал в сторону Гарри и Рона. Гермиона старалась подавить желание улыбнуться. Ее не мог не радовать тот факт, что Сириус не просто остался равнодушен к чарам Флер, которая действительно оказалась на четверть вейлой, как сообщил ей и Рону Гарри. Нелепая попытка Делакур очаровать Блэка и тем самым добиться желаемого закончилась тем, что француженка потратила впустую единственный шанс получить помощь. Подумав об этом, Гермиона поинтересовалась, о чем Сириус разговаривал с Флер до этого инцидента. Сириус оборвал свои жалобы, задумчиво посмотрел на Грейнджер и пожал плечами, равнодушно сообщив, что Флер просила его помочь с поиском ее соулмейта.       — Слухи о том, что я могу найти человека в любой части мира, распространились слишком далеко, — рассеянно проведя пальцам по усам, ворчливо прибавил Блэк.       — А ты не можешь? — выгнув бровь, насмешливо уточнила Гермиона. Она не поверила бы в отрицание, потому что Сириус уже доказал, что способен это сделать. Он нашел Питера Петтигрю, сидя в Азкабане, смог найти место убийства Берты Джоркинс в незнакомой стране, и в той же стране нашел похищенного оборотнями человека. Гермиона подозревала, что существуют и другие удачные примеры.       — На самом деле это была шутка, которая вышла из-под контроля, — широко улыбнувшись, сказал Сириус. Гермиона на самом деле хотела бы знать контекст этой шутки, но в разговор влез Рон.       — Зачем Флер просить найти соулмейта? — растерянно спросил Уизли. — Они ведь могут договориться о личной встрече во сне, как поступают остальные пары, — поймав на себе непонимающие взгляды Гарри и Гермионы, пожал плечами Рон.       — Ее вейловская часть имеет свое влияние на связь соулмейтов, — тяжело вздохнув, крайне неохотно принялся объяснять Сириус. — Чистокровные вейлы видят пары соулмейтов, которые официально закрепили связь, но у них нет своих пар, поскольку они все-таки не являются людьми. Полувейлы считаются людьми лишь частично, и потому у них есть соулмейт, но нет возможности связаться с ним. Флер и ее соулмейт не встречаются в Саду Сновидений, но если я не ошибаюсь, они способны разделять эмоции, и их тянет друг к другу. Чем ближе соулмейты, тем сильнее притяжение. Флер уверена в том, что ее соулмейт не во Франции, и потому ей нужен помощник, чтобы не потеряться в незнакомой стране. Она слышала обо мне и почему-то решила, что я лучший выбор. — Сириус насмешливо фыркнул, все еще раздраженный попыткой Флер очаровать его.       — А ты помог бы ей, если бы она не использовала свою вейловскую магию? — почесав шрам, осторожно спросил Гарри.       — Нет, конечно, — без раздумий ответил Сириус. — У меня и без чужих соулмейтов полно дел…       — Ты же не собираешься искать Петтигрю или Волан-де-Морта? — не дав Блэку договорить, воскликнул Гарри, сделав слишком поспешный вывод из его последних слов. Он обогнал крестного и остановился перед ним, пристально всматриваясь в затормозившего мужчину.       — Вот это точно какой-то заговор, — сердито щурясь, проворчал Сириус.       — Гермиона, — вдруг повернувшись к Грейнджер, произнес Гарри. — Он точно прислушается к тебе. Поэтому, пожалуйста, ради меня, заставь его не искать Волан-де-Морта, — крепко сжав плечи подруги, умоляюще попросил Гарри, пытаясь убедить ее своими большими печальными глазами. Гермиона растерянно моргнула, стараясь побороть желание рассмеяться. Рон не страдал от такой необходимости и открыто хихикнул, поспешно прикрыв рот ладонью.       — Ах, детеныш, как тебе не стыдно? От кого, от кого, но от тебя я такого не ожидал, — пораженно воскликнул Сириус, драматично пошатнулся и прижал ладонь к груди. — Как ты можешь использовать против меня мисс Грейнджер? Я никогда тебе этого не прощу, так и знай, — опустив голову, преувеличенно расстроенно прошептал Блэк. При этом фамилию Гермионы он произнес так, будто говорил о каком-то опасном оружии. Рон уже не мог перестать хихикать, Гарри вызывающе вздернул подбородок, глядя на крестного с яркими смешинками в зеленых глазах. Гермиона покачала головой на ребячество всех троих.       — Утверждение в том, что Сириус послушает меня, довольно спорное, — усмехнувшись, не могла не возразить Гермиона, потому что это было правдой. Сириус мог согласиться с ней, а потом найти какую-нибудь лазейку. — Однако я могу с уверенностью сказать, что Сириус не станет искать Сам-Знаешь-Кого или Петтигрю. Верно, Сириус? — Гермиона настойчиво посмотрела на Блэка, и тот торжественно кивнул.       — Тогда чем же ты занят? — немного успокоившись, полюбопытствовал Гарри.       — Подарками, конечно. Скоро Рождество! — поведя плечом, просто сказал Сириус и двинулся дальше, когда Гарри освободил дорогу. — Мое первое Рождество в качестве полностью оправданного человека, — ни к кому не обращаясь, негромко добавил он. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись и вдруг поняли, что никто из них даже не задумался об этом. — К слову о Рождестве, как успехи с поисками партнеров для Святочного бала? — встрепенувшись, немного веселее спросил Блэк.       Гарри бросил на крестного испуганный взгляд и мгновенно покраснел. Рон, не заметив очень необычной реакции друга, тут же начал жаловаться и делиться своим непониманием тем, как пригласить девушку на бал. Пока Рон жаловался, Сириус вопросительно оглянулся на Гермиону. Грейнджер не совсем понимала, о чем именно он пытался спросить ее: пригласил ли ее кто-нибудь на бал; почему Гарри и Рон не подумали о том, чтобы пригласить ее; или почему Рон считает приглашение девушки на бал такой серьезной проблемой. В итоге Гермиона решила ответить легким пожатием плеч и раздраженным фырканьем. Сириус мимолетно ухмыльнулся, но тут же состроил серьезное выражение, вернув внимание разглагольствованиям Рона. Вскоре Рон выдохся и закончил свою речь просьбой о каком-нибудь совете.       — Прости, но я никогда никого не приглашал на бал, — ярко улыбнувшись, внезапно заявил Сириус. Гермиона, Гарри и Рон даже резко остановились, изумленные этими словами. — Когда профессор Слизнорт устраивал свои приемы, мы с Римусом всегда приходили вместе. Потому что это весело, и ходили слухи, что мы вместе. Марлин первое время даже ревновала, — обернувшись к ним, радостно пояснил Сириус, негромко рассмеялся над чем-то, известном лишь ему, и продолжил путь к гриффиндорской башне.       — Но ты ведь приглашал девушек на свидания, — нахмурившись, заметила Гермиона, сама не совсем понимая, почему вдруг решила продолжить этот разговор. Знать о прошлых отношениях Сириуса было последнее, чего она хотела. Но с другой стороны ей было интересно, каким мог быть влюбленный Блэк, который всегда был уверен, красноречив и обаятелен. Мог ли Сириус начать мямлить и смущаться, как Рон и Гарри, если бы рядом был человек, который ему по-настоящему нравился? Или же Сириус остался бы слишком уверенным в себе и в своей неотразимости и даже не предположил бы, что ему могут отказать.       — Джеймс сказал, что мой способ приглашений не совсем приглашение, — нахмурившись, недовольно пробурчал Сириус, возвращая мысли Грейнджер к реальности. Рон и Гарри озадаченно переглянулись. Гарри, с видом человека, который знал, что пожалеет о своем вопросе, все равно спросил, как же Сириус приглашал девушек. — Как правило, записки! — просто ответил Сириус. Гермиона едва не споткнулась о собственную ногу, вспомнив те самые записки, присылаемые Блэком. Записки, которые совсем не были похожи на приглашение.       — Что-то мне не верится в то, что это единственный способ, — потерев затылок, с сомнением протянул Рон.       — Все люди уникальны, и поэтому к каждой девушке нужен свой подход. Точно так же у каждого человека свой способ знакомиться и приглашать на свидание, — насмешливо взглянув на Уизли, нравоучительно произнес Сириус. — К примеру, я выучил все, что можно и нельзя, по Истории магии и даже версию магловской истории без участия магии. И только для того, чтобы подойти к Амелии и выдать нелепое: «Привет!» Все остальные мысли вылетели у меня из головы, так что в итоге я отправил ей записку с предложением встретиться у Черного озера. Если честно, я даже не помню, как прошло то первое свидание, но оно явно было успешным, раз мы договорились о второй встрече.       — Ты имеешь в виду Амелию Боунс? — чувствуя, как внутри нее все похолодело, сипло спросила Гермиона, не дав Рону и Гарри продолжить допрос. — Глава Отдела Магического Правопорядка? — как будто это уточнение могло что-то изменить, прибавила она.       — Мы недолго были вместе, — не глядя в сторону Гермионы, невесело улыбнулся Сириус. — На тот момент двухлетняя разница в возрасте нам сильно мешала. Да и Амелия была слишком сосредоточена на выпускных экзаменах, на своей мечте изменить мир. А я был шестнадцатилетним подростком, которому следовало готовиться к С.О.В., но вместо этого я занимался всякой ерундой. Характер у меня тогда был в несколько раз хуже, чем сейчас: жестокий, озлобленный на весь мир мальчишка, жаждущий свободы от своих родственников, их ожиданий и требований. Не то чтобы сейчас было лучше… В общем, мы не сошлись. Амелия сказала, что любит другого, или думает, что любит. Кто поймет этих женщин? Так что мы расстались, но вроде как сохранили достаточно тепла, чтобы доверять друг другу и работать вместе.       — И вы не пытались возобновить те отношения? — нервно сжимая и разжимая пальцы, самым незаинтересованным тоном спросила Гермиона. Она вспомнила поведение мадам Боунс, а затем тот странный случай в августе, когда в чувствах Сириуса было нечто новое. Какое-то предвкушение и обжигающее воодушевление, возможно, возбуждение. Гермиона слишком мало знала об этих чувствах, а потому боялась вешать какие-либо ярлыки. Но эти неназванные чувства ее очень беспокоили.       — Она пыталась, но я отказался, — прерывая воспоминания Гермионы, почему-то повеселел Сириус. Рон и Гарри явно были в некотором смятении, и Поттер все-таки уточнил причину отказа. — Во-первых, я не заинтересован в отношениях. Во-вторых, я все еще уважаю Амелию, но это единственное чувство, которое я к ней испытываю. В-третьих, она все еще слишком правильная, а я — еще большая катастрофа, чем был до Азкабана. Общение со мной уже достаточно усложнило ей жизнь, — перечислил Блэк до странности разумные доводы. Гермионе было достаточно и первого пункта, чтобы почувствовать одновременно и облегчение и неприятную боль в груди. Как будто Сириус отверг и ее тем, что не заинтересован в отношениях.       — Кажется, она все еще любит тебя, — опустив взгляд на свои ноги, негромко заметила Гермиона. Она не понимала, зачем вообще пытается защитить Боунс. Но осознание того, что она находится с ней в одной лодке отверженных Блэком, не дало ей просто смолчать.       — Возможно, так и есть, — равнодушно согласился Сириус и безжалостно отрезал: — Мне не нужна ее любовь!       Гермиона прикусила губу, удерживая слова, которые стремились вырваться на свободу. Ей так хотелось спросить, чья же любовь ему тогда нужна. Или крикнуть о своих чувствах, просто чтобы увидеть его реакцию, чтобы он посмотрел ей в глаза и сказал, что ее любовь ему тоже не нужна. Сириус действительно мог быть жесток, но Гермиона предпочла бы получить какие-нибудь другие доказательства. Было бы легче смотреть, как он вгрызается в глотку своего врага, чем слышать такие холодные слова.       Когда они наконец-то дошли до портрета Полной Дамы, Гермиона назвала пароль и быстро проскользнула внутрь, даже не обернувшись на растерянных ее поведением друзей и озадаченного Сириуса, который попытался схватить ее за руку. Чтобы избежать любых вопросов, Гермиона поспешно скрылась в своей спальне. К счастью, Лаванда и Парвати еще были внизу, поэтому Грейнджер смогла без лишних разговоров залезть на свою кровать, задернуть полог и уткнуться в подушку, дав волю жгущим глаза слезам. Она знала, что этим все кончится, но от этого почему-то не становилось легче. Гермиона ненавидела эти глупые, никому не нужные чувства. Но все равно не могла и не хотела избавиться от них.