Never Right

      Когда Имис очнулась, уже была глубокая ночь. Все тело ныло, после трех суток "в седле", казалось, суставы никогда не вернутся в свою прежнюю форму, и дренейка была удивлена, как у нее вообще были силы стоять, когда она только слезла со спины спасительницы. После этой мысли мозг резко восстановил последующие события.       Рванувшись было с походной кровати убедиться, выполнил ли брат обещание, Рангари упала обратно, и только прикушенная со всей силы губа помогла удержать крик. Как бы она ни хотела сдвинуться с места, сил хватало только свернуться в клубок и заплакать, но горящие мышцы не давали сделать даже этого. По-хорошему, надо было лежать кровати и лелеять собственную боль и бессилие, как бы следопыт и сделала бы раньше. Но последние несколько недель много перевернули в душе, заставили многое переосмыслить. Результатом одного из таких осмыслений стало нежелание, чтобы эльфийка, о которой не было известно даже имени, пострадала. И дело было даже не в том, что иллидари спасла ей жизнь, просто что-то внутри служительницы Света кричало о том, что это не правильно — убивать Безымянную. Что-то было в её дробящемся голосе и ломающимся смехе, в кривых усмешках и исходящем от тела жаре, от чего дренейка, которую с детства готовили быть главой клана следопытов, чувствовала себя живой личностью, а не винтиком бюрократической машины. Сжав зубы, Имис принялась медленно сгибать и разгибать ноги, разминая измученные мышцы. Сил и выдержки хватило всего на час и, откинувшись на подушку, девушка закрыла глаза и тут же провалилась в тяжелый сон без сновидений.       Когда она проснулась во второй раз, все болело куда меньше, и подъем с кровати, задача которая не далась ночью, потребовала лишь небольшого напряжения. Сделав несколько неловких шагов, дренейка зашаталась и чуть было не снесла центральную опору палатки. Случайно бросив взгляд в висевшее на шесте зеркало, в первый момент девушка не поняла, кто смотрит в ответ. Лицо, еще недавно лучившееся детской наивностью, обладавшее детской же пухлостью, вытянулось, истончилось. В уголках рта залегла морщинка знания, еще совсем незаметная, но красноречиво говорившая, что вчерашняя девчонка где-то умудрилась хлебнуть реальности. Под глазами, выглядящими куда более устало, залегли круги — печати бессонных ночей в холодных пустынях Запределья. Пыль и песок умирающего мира впитались в кожу, отемнив с сияющие-голубого, до синего, забились в волосы, высеребрив когда-то черную копну. Даже рога, медленно растущие на протяжении всей долгой дренейской жизни, будто бы заострились и, вытянувшись в стороны, стали более закрученными.       Зачарованно разглядывая себя в зеркале, Имис не сразу поняла, что подслушивает беседу двух стражников, охранявших палатку. Однако упоминание пленного порождения Скверны моментально привлекло внимание и замерев, девушка вся обратилась в слух.       — …и что она? — начало фразы дренейка не услышала.       — Да ничего, смотрит на начальника, нагло так, и молчит. Дознаватель вокруг бегает, пытается придумать чем бы таким пронять эту полукровку, а она только щерится, мол, хрен вы чего от меня узнаете.       — Крепкая, — его напарник добавил пару нецензурных характеристик. — А Воруун-то через эту девку походу совсем Свет потерял — сутки все в пыточной сидел, буквально недавно оттуда выполз, измотанный весь, будто бы его самого там пытали.       — Да известное дело, чем этот эредарий сын там занимался, — стражник длинно выругался. — Демон она может и демон, но одну из наших спасла, да притащила на своем горбу почти в сам Шаттрат. Я считаю, можно было бы и отпустить, за храбрость.       — Тихо ты, — судя по звуку, собеседник толкнул говорившего, — а услышит ещё кто не надо, пойдешь ты сам в те же казематы, да в соседнюю камеру, за сострадание врагу.       — Саргерас их раздери...       Солдаты замолчали, а Имис лихорадочно соображала. В том, что разговор шёл о спасшей её син'дорай, она не сомневалась. И с удивлением поняла, что почти не ужасается обвинениям, высказанным в сторону брата. Всю жизнь девушку преследовало ощущение какой-то фальшивости во всей той святости, которой была пропитана культура Изгнанных. В конце концов, именно жажда правды и была стимулом к побегу. Происходящее вокруг только доказывало грязь закулисных игр, также как шарахавшиеся от неё пеплоусты, встреченные во время путешествия. Однако обо всем этом можно было подумать и позже, а сейчас у наследницы клана Рангари была только одна цель — отдать долг жизни и освободить охотницу на демонов.       В шатре нашлась чистая одежда, которая принесла беглянке наслаждение, какого Имис не могла даже представить. Нашелся и боевой молот взамен брошенного в Пустоверти, а как приятный бонус — два кинжала, отправленные на пояс. Дождавшись, пока стража завела новый треп, Имис аккуратно разрезала заднюю стену и, пригнувшись, выскользнула из палатки. Помня уроки следопытов, она скользила от тени к тени, стараясь не издать ни звука, в поисках чего-либо, похожего на упомянутые застенки. Рассудив, что подобное место должно находиться в чем-то покруче походного шатра, она двинулась к единственной каменной постройке на территории лагеря. Догадка подтвердилась, когда, замерев в тени за каким-то ящиком, девушка увидела выходящего из дверей сгорбленного старика, с садистской усмешкой, который шепотом отдал какой-то приказ шести стражникам, охранявшим единственный вход.       Стараясь быть максимально незаметной, дренейка обходила здание по периметру, пытаясь найти еще один путь внутрь, пока на глаза не попалось плохо заколоченное окно, в которое, при должной сноровке, можно было проскользнуть. В очередной раз доказав, что тренировки прошли не зря, следопыт просочилась внутрь и, упав с подоконника, выхватила клинки, готовая ко всему.       Внутри было абсолютно пусто, по углам валялся разный мусор, как бывает в заброшенных домах, а у дальней стены зиял провал люка, из которого тянуло чадом и паленым мясом. Замерев, дренейка несколько минут напряженно вслушивалась в происходящее вокруг, пытаясь понять, не зайдет ли кто в помещение. Выдохнув, она стала спускаться по вделанным в стену колодца скобам. Внизу обнаружился плохо освещенный проход, вырубленный в скальной породе, скорее всего оставшийся тут еще от предыдущих хозяев этих земель. Висящие на стенах факелы сильно чадили, толком не давая света и только мешая дышать.       Через десяток метров коридор круто завернул и разделился на два. Заглянув в левый и обнаружив с десяток пустых клетей, Имис двинулась дальше по правому и через несколько шагов уперлась в толстую каменную дверь, запертую на висячий замок. Безуспешно поковырявшись в замке острием кинжала, дренейка сдалась и, вернув клинок в ножны, медленно вытащила молот из крепления за спиной. Места для полноценного замаха в коридоре не было, поэтому следопыт засунула иглоподобное навершие, предназначенное для милосердного добивания врагов, в ушко замка и надавила всем весом. Поскрипев для виду, замок жалобно звякнул и лопнул, разлетевшись по полу.       За медленно открывшейся дверью, оказалось гораздо свободнее чем в коридоре, неровный потолок которого следопыт периодически царапала рогами. Дав глазам привыкнуть к полной темноте, Рангари медленно шагнула внутрь, осматриваясь. У левой стены стоял стол, заполненный инструментами, о назначении которых думать не хотелось. Дальше за ним виднелась крестовина с множеством захватов для конечностей. Справа стояло несколько стульев и совершенно обычная кровать, вся заваленная книгами. Посередине комнаты, подвешенная за руки висела какая-то фигура. Спускавшиеся с потолка цепи, были пропущены через два блока и слабо светились зеленым, зачарованные на прочность.       Привыкшие к темноте глаза различили характерные рога, спиралью завивающиеся вперед, ровно как и все остальные приметы спасительницы, только вот кожаных доспехов, в которых Имис все время наблюдала иллидари, не было. Шагнув ближе, дренейка разглядела следы пыток: практически всё видимое тело было покрыто полосками припухшего мяса, будто мастер пыток сначала проводил лезвием две параллельные линии, а затем, поддев ножом, срывал кожу. Левое ухо было отрезано практически начисто, на бедрах виднелись обугленные следы тавра, объясняя тянувшийся из подземелья запах жаркого, а по промежности явно было нанесено несколько ударов копытом.       Когда дренейка подошла почти в плотную, казавшаяся бессознательной, эльфийка резко рванулась вперед, частично трансформируясь в демона и щелкая зубами в миллиметрах от горла Имис, которая от неожиданности плюхнулась на спину.       — Ого, поглядите-ка, кто явился на вечеринку, — голос син'дорай больше не дробился на два, только один, доминирующий голос демона, крушил Рангари словами, — что, тоже решила воспользоваться этим слабым телом? Дети Наару, да вы ничем не лучше моих братьев и сестёр, — запечатанный в теле демон явно наслаждался шоу, совершенно не беспокоясь о повреждениях носителя.       — Тебе, дочь дерьма, слова никто не давал, — голос иллидари изменился, а губы двигались медленно, будто бы через силу, — сиди и не рыпайся!       Демон дернулся, будто от удара и медленно, нехотя, втянулся в кожу.       — Прости, иногда, когда силы кончились, я не могу контролировать эту шестирукую суку, — девушка сконфужено улыбнулась.       Глядя на это лицо, полное искреннего раскаяния, дренейка не сразу поняла, что у нее текут слезы. Она была готова к проклятьям, к ненависти. К тому, что Безымянная будет обвинять её, Имис, в предательстве, насмехаться над порочностью дренеев. Но никак нельзя было быть готовой к тому, что пострадавшее из-за тебя существо, будет извиняться за потерю контроля.       — П-п-погоди, я сейчас! — только и смогла проблеять следопыт, кидаясь к удерживающему цепи механизму. Тяжелый ворот, не поддавшийся с первого раза, был сметен боевым молотом — здесь уже было где размахнуться. Метнувшись обратно, Рангари подхватила тяжело плюхнувшуюся на пол пленницу и, обняв, прижала к груди. Умом она понимала, что надо оказать первую помощь и как можно скорее выбираться отсюда, но захлестнувший стыд не давал сдвинуться с места. Она могла только следить, чтобы слезы не потревожили свежих ран, да шептать мольбы о прощении, в забытьи перейдя на родной язык.       — Эй, копытная, успокойся, — слабой рукой, иллидари приобняла спасительницу за шею и подтянувшись к её уху, зашептала, — ты ни в чем не виновата. Это был мой выбор, спасти тебе жизнь и мой выбор притащить тебя сюда. А за мои выборы только я и в ответе. Я могла откусить себе язык, а не терпеть то, что местные халтурщики называют пытками, — она положила руку служительницы Света на свои татуировки, давая ощутить, впадины в плоти, по которым были вырезаны зеленые руны печати, под которыми горячо бурлила Скверна.       — Поверь мне, я переносила в своей жизни и вещи много, много хуже.       — Но они... — голос Рангари надломился и она со стоном втянула воздух.       — Они что? Изнасиловали меня? — эльфийка тихо рассмеялась. — Ни они первые, ни они последние, мелкая. Все хорошо, правда.       И она мягко поцеловала Имис.       Поперхнувшись рыданиями, дренейка застыла.       — Прости. — Через несколько секунд, син'дорай разорвала поцелуй. — По моему опыту, это самый верный способ заткнуть рот плачущей девушке.       — Все в порядке, — следопыт жалобно улыбнулась, — что бы ты ни говорила про свои выборы, это я должна просить у тебя прощения. Так что я хотя бы постараюсь все исправить. Наверное, тебе будет не очень приятно, но демонов тут нигде не завалялось, уж извини...       Положив руки на плечи иллидари, Имис зажмурила глаза и вознесла молитву Свету, такую горячую, как никогда в жизни. Сначала ничего не произошло, но через несколько секунд, она сквозь сомкнутые веки увидела теплое сияние, разливающееся от тела в её руках.       Открыв глаза, Рангари обнаружила эльфийку в куда более приличном состоянии. От побоев и клинков не было и следа, а на месте отрезанного уха хрящи медленно обрастали свежей плотью. Охотница на демонов легко поднялась на ноги и протянув руку произнесла: «Пошли отсюда».       Быстро пройдя коридоры подземных казематов, девушки выбрались в пустой дом. Приобняв спутницу, иллидари бесшумно распахнула крылья и в два взмаха поднялась через дыру в крыше. Отлетев на десяток метров от лагеря, она тихо приземлилась за скалой. Разжав руки, она хотела было отойти назад, но, почувствовав аккуратное касание губ о губы, снова обняла девчонку, которая была младше на десяток тысячелетий, купаясь в неожиданной нежности, тихо удивляясь тому, что царило в остатках её проклятой души.       Наконец, мягко разорвав поцелуй, она отстранилась.       — Для тебя будет лучше, если ты меня забудешь, — эльфийка грустно улыбнулась. — Пока я не стала значить для тебя слишком много.       Сердце кричит: «Ты уже стала», — но умом Имис понимает всю циничную правоту этих слов. Конечно, можно сбежать, снова, бросить свой клан и свой народ ради зова сердца. Но сможет ли она уйти теперь, зная подноготную своего народа? Уйти, зная, что могла бы изменить многое, или умереть - пытаясь. Будто бы прочитав её мысли, иллидари отрицательно качает головой.       — Не надо, прошу тебя. Я слишком устала терять тех, кого люблю. А остаться защищать тебя я не могу, не имею права.       Иллидари легонько стукает дренейку пальцем по носу: «Прощай, Имис из Рангари э. Я верю, тебя ждет великая судьба. Удачной тебе Охоты и да хранит тебя Свет».       Отступив на шаг назад, Безымянная подпрыгивает и, распахнув крылья, в несколько движений поднимается в высоту. Глотая слезы, служительница Света наблюдает как враг, дважды спасший ей жизнь, растворяется в разноцветных завихрениях неба умирающего мира.

24.10.2019-29.03.2021, jeccys(Zukumimifuari), St. Petersburg, Russia.