Магия опенула

      Эрика вернулась на Каннор в компании ляров. Некоторые девчонки все еще сомневались, но Совет, посовещавшись, пришел к единому мнению. Кажется, они успели даже голосование провести. Для Эри все смешалось в гул, на середине обсуждения она и вовсе попросилась на улицу подышать. И подумать. Однако все закончилось всеобщим согласием, и Эри могла выдохнуть.       Правда, теперь напрячься пришлось Илу. Ляры встретили его холодно, даже холоднее, чем Анель. Канноры, проходившие мимо, сразу же хватилась за ножи; поднялись крики, возмущения. Голова страшно загудела. Кое-как, не без помощи Марьер, конфликт удалось замять. Ил поругался с Алистером через поток, скинул на него организационные вопросы и, обменявшись с Эри парой слов, ушел разговаривать к лярами. И вести их к темницам — или куда пленных успели переселить.       Эрика же с тяжелой головой, ноющими глазами и першащим горлом отправилась в комнату. Комнату мажортесты. Она пришла туда неосознанно, а когда поняла, уже снимала обувь на краю кровати. Сил встать и добраться до своей спальни не нашлось, как и желания. Так что Эри со спокойной душой завернулась в покрывало и вдохнула родной-родной травяной запах.       Она не заснула, но задремала — и в этой дреме на внутренней стороне век бегали синие искры. Стоило вдохнуть, они пропадали. Выдохнуть — появлялись снова. На вдохе горло болело. На выдохе боль смягчалась и отступала. Такая странная закономерность — но Эрика следила за ней, заполняла ей всю голову, чтобы рассудок смог отдохнуть от чувств и размышлений.       Спустя время в закономерность вклинился скрип. Эри ощутила, как прогнулась кровать под чьим-то весом. Травяного запаха стало больше, плеча коснулось робкое тепло, задрожало, прокатилось по руке и остановилось на боку.       Синие искры пропали. Горло все еще поднывало, теперь — независимо от дыхания. Эрика открыла глаза.       Перед лицом слабо-слабо мерцал синий камень. Солнце, оказывается, уже зашло. Или же Ил, когда пришел, задернул занавески. Сам он лежал рядом, освещенный сиянием амулета. Рука лежала у Эри на боку — даже через одежду и покрывало чувствовались неровные края бинтов. Лицо с глубокими тенями сейчас казалось неестественно бледным. Неживым.       Сердце прошил насквозь жгучий страх, Эрика в полузабытьи подалась вперед и поднесла ладонь к чужим приоткрытым губам. Дышит. Все хорошо. Эри выдохнула и коснулась пальцами очерченной скулы. Он дышит, все хорошо, он дышит.       Она медленно выскользнула из нечаянных объятий и поднялась. Ил только едва поежился и замер так же неподвижно. Эрика бы с радостью легла обратно. Поднырнула бы под теплую руку, прижалась к груди и, подскакивая среди ночи, затаив дыхание слушала бьющееся сердце. Но она не сможет спокойно спать, пока не разберется с…       Со всем. С синими искрами, с видениями в воде, с этим странным голосом в голове. К сожалению, чтобы со всем этим разобраться, нужно уйти.       Эри повернулась к двери. Подумала секунду, прикусила губу — и вернулась к кровати. Сердце снова выстукивало по ребрам бешеный ритм, но теперь даже приятный. Эрика с трудом заставила себя не улыбаться, наклонилась — и быстро коснулась щеки Ила поцелуем. Улыбка все равно проступила. На лице Ила — тоже. Эри отскочила прежде, чем он проснется, схватила обувь, на цыпочках отбежала к двери и вышла в коридор.       Судя по звукам — а вернее, их отсутствию — отбой уже давно наступил. Из освещения были только наружные огни, но и те едва добирались до высоких окон верхних этажей. Эрика прижалась к двери. Она может перенестись сразу в комнату.       Но для ее дела полезнее побродить в темноте. Эри отодрала пальцы от ручки, подобралась и смело пошла к лестнице.       Лестниц на Канноре вообще было с избытком. Извитые, пересекающиеся, совсем не такие, как на Инсиве. Но, несмотря на эти переплетения ходов, ориентировалась Эрика здесь легко. Даже без переходов путь находился всегда, как-то интуитивно. Не знаешь, куда надо — иди вперед. Рано или поздно дойдешь до знакомых мест.       Вот Эрика и пошла. Не вперед, правда, а вниз.       Спускаться в темноту по невидимым ступенькам было поначалу не по себе. Но Эри преодолела первый десяток и осмелела. Вернее, просто ноги дрожали меньше. Сердце-то еще колотилось так, что эхо разносило его по всему Каннору.       И это отлично. Надо продолжать. Эрика сосредоточилась на шагах. Один, два, три, десять, двадцать, тридцать, первая сотня, вторая сотня… Тьма сгущалась, но Эри смотрела себе под ноги. Дышать становилось тяжело, будто она спускается под землю, в глухие шахты. Глаза едва-едва различали края ступеней. Ровно одну впереди, чтобы не упасть. А что позади — неясно. Может, лестница вовсе разрушается за ней, как каменный мост…       — Нет, стой! — раздалось со всех сторон.       Эрика замерла, чуть не соскользнув вниз. Вокруг нее зияла непроглядная тьма, густая и дымчатая. И напряженный взгляд выдумывал в ней образы, волны, людей. И вспышки. Синие, как каннорский амулет. Эри нервно заулыбалась.       — Отлично, получилось! — сказала она, но не услышала собственного голоса.       Зато другой, неуловимо знакомый, услышала хорошо:       — Ну хоть додумалась, и на том спасибо. Что, не боишься меня уже?       — Честно? Ужасно боюсь. — Эрика протянула дрожащую руку к одной из вспышек, но та мгновенно исчезла. — Но ты, кажется, зла мне не желаешь.       — Еще бы мне зла тебе желать! Стал бы я тогда помогать.       — Симон тоже помогал. Как мне казалось.       — Ну, этого инсива твоя тетя убила. Ясное дело, он злился!       — А ты, выходит, не из-за моей семьи погиб?       — Да ты… — голос потонул в свисте, Эри едва успела уши закрыть.       Сердце подскочило к глотке, язык обволок металлический привкус. Эрика попыталась отплеваться, но во рту пересохло. Голосовые связки сжало, будто Эри вопила со всей силы, — но все еще не издавала ни звука. А свист никак не утихал. Ноги сами понесли ниже по лестнице, только бы сбежать подальше, подальше от этого ужасного шума, спрятаться, укрыться за кем-то, кто защитит!..       Эрика вылетела в коридор и едва не врезалась в стену. Мрак резко рассеялся, синие вспышки исчезли и подавно. Из еще саднящего горла вырывались оглушающие хрипы. Вокруг по-прежнему никого не было. Эри огляделась, перевела дух — и свернула к следующей лестнице.       Вот когда не надо — черта с два выберется. А как для дела — так выбрасывает через минуту. Надо постараться. Не думать об… Не думать, сказала!       Эри вновь сосредоточилась исключительно на ступенях. На Инсиве и ступени другие были, поуже. Так жутко было идти тогда. Мерещились тени. Симон караулил в подсознании. И неясно, где правда, а где ложь. И никто не поможет. И никто не спасет. Кровь начала стыть в жилах, к коже налип туман. Эрика замедлилась. Отлично. Подкашивающиеся коленки так не думали, но Эри старалась их игнорировать.       — Ты здесь? — спросила она у темноты.       И не услышала себя.       — Где еще мне быть, — отозвался голос через минуту. Он был уже не таким ясным, проскакивали между слов свистящие нотки.       — Хорошо. Постарайся намекнуть на то, кто ты. Просто осторожно. Чтобы меня снова не… ну, ты понимаешь.       — Я-то понимаю, а ты до сих пор не догоняешь! — голос заворчал. — Как еще намекнуть? Уж все так очевидно, а ты тупишь и тупишь.       — Ко мне не так часто привязываются души, — оправдала себя Эрика, но тут же осеклась. — Почаще, чем к остальным людям, конечно. И все равно я понятия не имею, кто ты и как можешь со мной разговаривать!       Голос просвистел пару нот и произнес будто с середины:       — …сама же сказала, привязался. Ну пораскинь мозгами!       Эри закрыла лицо ладонями и потерла. Перед глазами поползли мушки. Тоже синие.       Синие, синие. Голос принадлежит каннору, это ясно. Но Эрика не так много канноров знает, Дейра, разве что, и…       — Так, не туда! — сказала Эри, но прозвучал голос этого каннора.       Да, надо думать осторожнее. В конце-то концов, ей нужно вспомнить мертвого каннора. Не просто мертвого, а с разбитым камнем. Причем чтобы она к этому разбитому камню хоть раз прикоснулась…       По спине пробежался холодок, как от настоящих пальцев. Эрика распахнула глаза. Господи, какая же она глупая!       — О, дошло! — обрадовался Йенц, просвистев еще пару неразборчивых слов.       Эрика уставилась на сияющие искорки — мелкие, совсем как осколки разбившегося на ее глазах камня. Как же давно это было! И тогда же через один из таких осколков она вышла в поток, чтобы связаться с…       — Думай, Эрика! — заорал откуда-то из-за спины Йенц, и Эри, не удержавшись на ступеньке, полетела вниз.       Она не успела даже испугаться, как нечто с силой дернуло ее за спину — как обмотанный вокруг позвоночника трос. От толчка затошнило, синие вспышки завертелись водоворотом. Как возле Ляра.       — Обязательно именно так меня отвлекать? — возмутилась Эрика, отворачиваясь. Трос вернул ее на ступеньку, но не исчез и продолжил елозить узлами где-то под основаниями ребер.       — Как — так?       — Воспоминания подсовывать.       — Не сваливай на меня! Я, по-твоему, на твои мозги влиять могу?       — Симон мог.       — А я что, на Симона похож?       Эри оглядела черноту с редкими синими светлячками.       — Да-а, — неуверенно протянула она.       — Не-ет, — передразнил Йенц.       — Но ты тоже тень. И тоже привязан ко мне.       Йенц что-то вхолостую просвистел, и Эри поморщилась. Ладно, она действительно погорячилась. Он на Симона не похож. Обмануть не пытается, подсказывает, беспокоится. Да и связаны они по-другому…       А как, кстати?       — Как ты смог ко мне привязаться? — нахмурилась Эри и прикусила губу. — Симон опенул. Оливера я слышала — но он опенул тоже. А ты-то лекарь. Это нелогично.       Йенц свистнул, вздохнул и, искаженным голосом взмолился:       — Думай, Эрика, давай!       Думать было нелегко — мысли от ужаса путались и вертелись вокруг идеи убежать куда подальше. Но Эрика напряглась всем телом, сжалась и попыталась собрать идеи в кучу. Губа не выдержала укуса, и по языку снова растеклись железные капли. Эри судорожно слизнула кровь — и тут, как по щелчку, мысли выстроились в стройную цепочку!       — Моя бабушка лекарь. Моя мама была лекарем. И, скорее всего, я тоже должна была родиться лекарем. Дело в крови! Так? Ками рассказывала, что кровь и дар — это разные вещи. У меня кровь лекаря, как и у тебя!       Йенц радостно засвистел, и Эрика заткнула уши. Господи, да сколько это может продолжаться! Одно успокаивает — кажется, она угадала.       Лестница под ногами стала видна яснее. Эри осторожно отняла одну руку от уха и ничего не услышала. Спустилась на ступеньку — нога ударилась о камень с глухим стуком.       — Да я что, резко смелее стала? — топнула она и поднялась к ближайшему коридору.       Ей нужно поговорить с Йенцем — и Эрика поговорит! Не только разузнать, как так вышло, что они до сих пор могут общаться, но и спросить пару важных вещей. Если уж у Эри есть возможность безопасно узнать что-то у Ливирры (вернее, у души, в не находящейся), то надо ей пользоваться. Цепляться за любой шанс, как Ил говорил.       Эри застучала по вискам. Нет, нет, нет, ни мысли о нем! Подумает позже, сейчас нужно натянуть свои нервы до предела. Эрика пошла вдоль закругленной стены, считая низкие двери — темные пятна на сером фоне.       Она вспомнила, как во время сражения с лярами так же шла мимо дверей. Как одна из них задрожала, отчаянно, будто сдерживая внутри нечто ужасное. Дыхание начало сбиваться. Да-да-да, нечто ужасное, страшное, огромное, против чего Эрика ничего не сможет сделать. Оно сожрет ее с головой, не оставит и следа, растерзает душу, изничтожит рассудок.       О ближайшую дверь что-то ударилось изнутри. Эрика беззвучно пискнула и отбежала. Но и по следующей кто-то ударил, и по следующей, все сильнее, все громче. Эри бежала мимо, зажав уши. Прочь, прочь, прочь, подальше отсюда! Пока это нечто не выбралось!       Огромным усилием воли она заставила себя остановиться. По дверям все еще колотили, яростно, будто хотели выбить их к черту. Вздрагивая и молясь немыми губами, Эрика подошла к одной и коснулась ручки. Отдернула — как током ударили, — зажмурилась и потянулась снова. Но ручки уже не почувствовала.       Она приоткрыла один глаз и не увидела ничего. Не сразу, но измученное зрение разглядело клубы черного дыма в сплошной тьме.       — Йенц? — позвала она.       Туман зашевелился, как тысячи полупрозрачных червей с синими мерцающими глазками. Их тела терлись друг о друга и шелестели, шумели, шуршали — и свистели, свистели, свистели.       — Это невозможно! — расслышала в шуме Эри. — Мы без него долго не протянем!       — Без кого? Йенц!       Свист ударил по ушам, ноги бросились было бежать, но Эрика впилась ногтями в бедра. От боли перед глазами залетали иссиня-черные мушки.       — Как ты, черт тебя, считаешь?! — сердился искаженный голос. — Думай!       — Я не понимаю! Намекни.       — Ты же сама меня сравнивала. Ты же сама говорила… — Интонации скакали, тон обваливался от фальцета до глушащего баса. — Ты говорила, чем отличаемся…       — Хорошо, хорошо, сейчас, — растерла уши Эрика. Череп начал вибрировать, мелко-мелко, резонируя с теневым свистом. Но Эри заставила мысли собраться и завертеться шестеренками. — Я сравнивала тебя с Симоном. И что вы оба — души, связанные со мной. Он опенул, а ты лекарь. Дело в этом?       Черви обвились вокруг щиколоток, и через мгновение Эрика уже не видела собственных ступней. Она дернула ногу наверх, но та словно увязла в трясине. В нос как наяву ударил запах моря. Нет, только не это!.. Вернее, да, отлично! Мозг, и так сходящий с ума от мыслей и эмоций, кажется, вскипел. Раскаленный разум каплями спускался по шее, по спине, где уже разливался смертельный иней.       — Ни-е-е-ет! — взвизгнули миллионы голосов.       — Ладно, что еще? — Эри не слышала, как звучит, но если бы слышала, то вряд ли разобрала бы что-то за дрожью и стуком зубов. — Еще… с Симоном я связалась через ритуал, а с тобой — когда вышла в поток через осколок.       — Деа-а-а!       — В этом дело? В способе? Или в камне?       Свист и визги разом оборвались. Эрика затаила дыхание. Что, снова сорвалось? Но стоило ей так подумать, как уже знакомый, пусть и смутный, голос Йенца:       — Да! Да, камень!       — Камень? Тебе нужен камень?       — Да!       — Но зачем?       Йенц засвистел, и Эри замахала руками:       — Стой-стой, я тебя так не слышу! Где я могу найти твой камень?       — Его не надо искать. Его надо… — он отчего-то замялся. Не как тень, а как смущенный человек, — …получить.       — В каком смысле? — спросила Эрика.       А рука уже сама потянулась к голой шее. Следом за пальцами к ней потянулся холод из позвоночника, оплел колючей проволокой и ужалил возле яремной впадины.       — Ты хочешь, чтобы я приняла камень?       — Так надо, Эрика!       Эри потерла место невидимого укуса. Этого она не планировала. Нет, она уже давно живет на Канноре и, можно сказать, уже примкнула к нему. Но амулет!.. Это серьезно. И опасно. Эрика не боялась стать частью лагеря, но камень сделает ее намного уязвимее. Любой сможет отправить ее в Ливирру одним ударом когтя инсивской лисицы. А потом использовать осколки как угодно: от создания куклы теневика до… ритуала.       — Зачем тебе это?       — Это не мне, это нам! — Йенц свистнул и захныкал. — Как же надоело!.. Я хочу рассказать тебе что-то важное.       — А почему сейчас не можешь?       — Если я сейчас начну, тебя снова выкинет.       Эри приоткрыла рот, чтобы спросить, но опасные для Ливирры мысли начали просачиваться из запертого сундука. Так, думай о Симоне. О Лильке, об Оливере, о том, что с тобой могут сделать, если разобьют камень! Не о том, о чем хочется думать!       — То есть, если я приму амулет, ты сможешь говорить со мной на любые темы?       — Да!       — И у меня не будет способа быстро сбежать из Ливирры?       — Получается… получается, так. Но я не желаю тебе зла!       Эрика обхватила себя поперек тела и замотала головой. Нет. Она доверяет Йенцу, хочет ему доверять. И, конечно, хочет услышать что-то важное про… Про…       Но не таким образом! Она уже делала подобный выбор, когда Симон предлагал спасти его в обмен на информацию, и она сделает этот выбор вновь. Пусть Ливирра и знает все, но за ответы она требует слишком высокую плату.       Перед глазами мелькнуло что-то белое. От неожиданности Эри даже зажмурилась. А когда подняла веки — белого стало больше. Оно проглядывалось между черных лап тумана, пропадало и появлялось вновь, будто тонуло и всплывало на поверхность. Белые пятна поблескивали, сияли и выглядели так знакомо. Казалось, они наверняка очень теплые. Эрика протянула руку, чтобы коснуться одного проблеска, но пальцы напоролись на невидимую стену. Эри прижала к ней ладонь и попыталась толкнуть, но стена, напротив, поехала на нее.       Мышцы напряглись. Эрика попыталась отпихнуть стену обратно, но тщетно. Тогда она отступила сама — и напоролась спиной на еще одну стену. И эта стена двигалась навстречу первой. Медленно, но неумолимо.       Эрика попыталась отойти вбок, но стены надавили сильнее. Отпустишь — и схлопнутся. И схлопнут. Сердце застучало в ушах, Эри заметалась взглядом в поисках подпорки, какого-нибудь предмета, чтобы задержать стены — да хоть чего-нибудь! Но вокруг ничего. Только живая тьма и тонущая в ней белизна.       А стены все сжимались. Эрика уперлась ногой и пихнула со всей силы. Ничего. Абсолютно ничего! Даже не притормозила! Места становилось все меньше. Руки заныли от напора, нога начала подкашиваться.       — Йенц! Что происходит? Помоги! — крикнула Эри, вскинув голову.       И тут же беззвучно завопила. Сверху на нее смотрел огромный белый глаз. Его затягивали клубы черного тумана, как огромную дыру, но глаз отгонял их сиянием — и смотрел едва подрагивающим крохотным зрачком, прямо на Эрику. Радужки у него не было. Век тоже. Огромный человеческий глаз — но такой ужасный, такой неживой!..       Эри резко опустила голову, но продолжила чувствовать на темечке жгучий взгляд. И через мгновение эти жгучие точки покрыли всю кожу. Эрика не могла даже вдохнуть от ужаса.       Все белые пятна вокруг превратились в глаза, десятки, сотни, тысячи глаз, едва заметных и огромных, больше всей Эрики. И их становилось лишь больше.       И все сильнее сдавливали стены.       — Пусть смотрит, — раздалось отовсюду, проникло в сознание и полезло к зрачкам. Множество голосов, искаженных, свистящих, неживых. — Пусть смотрит, пусть смотрит, пусть смотрит…       — Уходите! — завопила Эрика, но так и не слышимый крик потонул в шепоте глаз. — Уходите, я не хочу…       — Хочешь, чтобы он смотрел. Хочешь, чтобы он смотрел, хочешь, хочеш-ш-шь.       Стены потяжелели вдвое и навалились с обеих сторон. Эри упиралась руками, ногами, спиной — и не могла даже дотянуться до кармана и перенести что-нибудь, чтобы подпереть и выбраться. Да и стоило бы ей попытаться — за ней все равно смотрят. Смотрят, не мигая, тысячи тысяч зрачков на белых осколках. Эрика взмолилась о том, чтобы вернулась чернота. Пожалуйста, хватит, пусть они исчезнут!       — Пусть смотрит! Пусть смотрит! Хочешь, чтобы он смотрел. Хочешь знать, хочешь, чтобы он снова смотрел.       — Хватит смотреть! Убирайтесь!       Под веками встали слезы, но стены все давили, и Эри не могла оторвать рук, чтобы вытереть. Глаза кругом двоились, зрачки дрожали сильнее. Эрика мечтала не видеть их, но, даже зажмурившись, видела их силуэты, выжженные на сетчатке.       — Хочешь, чтобы он смотрел.       — Нет! Не хочу! Уходите!       — Хочешь, чтобы он смотрел. Ты можешь ему помочь. Надо только… надо только его…       — Да кто «он»?! Кто смотрит?!       — Он не смотрит. Он не видит. Он не смотрит. Он не видит. Он скоро ослепнет навсегда.       Стены сдавили так, что затрещали кости. Эрика взвыла, глаза жгли ее, жгли сознание. Кажется, она сейчас тоже ослепнет от этой белизны!       Ослепнет… Ослепнет! Ил! Господи!       Все исчезло за мгновение — и дрожащие ноги подкосились. Эри упала на пол и глубоко задышала. Тело было в порядке, даже руки перестали ныть, будто не было ничего. Только перед взором расползались цветные разводы от яркого света. И на коже остался невидимой кровавой коркой след обжигающих взглядов. В голове благостно звенело.       Она все еще была в коридоре, рядом с дверьми. Эрика тяжело вдыхала, воздух расправлял сжавшиеся легкие и проникал теплыми струями в закоченевший мозг. Медленно оттаивали мысли. Эри смотрела, как пропадают последние отблески Ливиррских глаз — и думала.       Думала об одном человеке. И о том, что хочет, чтобы он мог смотреть.       Как из другого мира послышались шаги, Эрика подползла к стене и, не чувствуя мышц, постаралась подняться. Весь ее рассудок был сосредоточен только на том, что сказал Йенц.       Он хочет рассказать что-то об Иле. Что-то важное. Что-то, что поможет с его наступающей слепотой. Он… скоро ослепнет. Навсегда. Он скоро ослепнет! Что с ним будет? Он же не выдержит такого! Нет-нет-нет, такого не должно быть, он не должен ослепнуть! Эри не может этого допустить, она должна… должна…       Но тогда перед Ливиррой она останется совсем беззащитной… Но ведь Ил! Он не может потерять зрение. На него столько свалилось, он же не выдержит, он погибнет, он сдастся, перестанет бороться, нет-нет-нет! Эри должна сделать все, что в ее силах. Помочь. Спасти. Она не потеряет Ила. Чего бы — чего бы ни стоило!       Эрика выпрямилась, и точный план действий возник перед ней, как наяву. Она знает, что ей сейчас нужно сделать! Но стоило развернуться, как перед глазами вспыхнуло пламя — реальное.       — Ты в порядке? Что ты здесь делаешь? — раздался зевающий полушепот откуда-то из-за языков огня.       Эри проморгалась, повернула голову и посмотрела на Алистера. Огневик едва держал веки поднятыми, чуть покачивался и свободной от огня рукой поправлял сбившийся плащ. Видимо, только сейчас вернулся от ляров.       — Я как раз к тебе! — вдохнула Эрика.       — Да я догадался, — кивнул на ближайшую к ним дверь Алистер.       Эри огляделась. Оказывается, в полубреду она добралась как раз до комнаты авитара. Может, подсознательно Ила искала, а может, просто случайность. Или же Ливирра привела ее к тому, кто исполнит ее — теперь уже их — просьбу.       — Что-то случилось с мажортестой? — потянулся к клинку каннор.       — Нет, с Илом все хорошо. У меня, лично, есть к тебе дело. Ты же можешь принимать людей в лагерь? Ну, выдавать амулеты?       — У меня в этом плане ограниченные права, — Алистер медленно опустил плечи и убрал руку с ножа. — Смотря кому.       — Мне.