Порождение бездны

      Третий день в заточении. От проклятого бункера, расписанного енохианскими символами, тошнит сильнее, чем от еды. Сигнал в мозгу посылает импульс по всему организму, заставляя Саманту сгибаться пополам. Она отказывается принимать нормальную пищу, попросту не в состоянии ее переварить без рвотного рефлекса.       Зажимая нос, всегда отбегает в «угол» кольцобразного помещения и мечтает скорее снова попасть на свободу; ощутить заветный привкус теплой демонской крови на языке. Смаковать ее во рту долго-долго, а потом уходить в отрыв. Кайфовать.       Кровь придает колоссальные сверхсилы.       Власть опьяняет. Саманта верит, что делает благое дело. Цель же оправдывает средства. Энергия после поглощения будет уходить постепенно, с побочными эффектами: легким головокружением, приятной ломотой в теле. Всё будет охуенно, пока она не иссякнет. Не опустошится запас до дна.       Саманта Винчестер больная на всю голову наркоманка. И ради новой дозы она скажет и сделает всё, о чем ее попросят. Кроме излечения. Зачем отказываться от того, что доставляет удовольствие?       Ее дико ломает: сознание путается, внутренности горят, когда кожа холодная, как лед.       Пять раз в день заботливый старший брат навещает бедную страдалицу, приносит сменную одежду, еду, таскает книги, хотя знает, что в таком состоянии она не способна сосредоточиться на чтении. Показное спокойствие Дина раздражает ее. Невыносимо злит. Он всю жизнь притворяется. А привычка, как известно, — вторая натура.       Наступает шесть часов — время ужина. Дин не опаздывает, приходит вовремя. Идеальный солдат. Что бы ни случилось, даже если на Земле наступит апокалипсис, он не забудет о сестре. Ее благополучие всегда было у него в приоритете. Важнее всего. Абсолютно.       Потому что в целом мире они есть только друг у друга.       Тяжелая дверь отворяется. Дин заносит стакан с тарелкой и собирается заговорить об очередной скучной ерунде, но в этот раз сестра заговаривает первой:       — Мне холодно.       — Принесу еще одеяло.       — Дин.       — Что? — мужчина вздыхает и оборачивается. — Я не выпущу тебя, не проси.       — Не выпустишь, знаю, — Саманта с трудом поднимается с койки. Всё тело ослаблено, каждый шаг дается с титаническим трудом. Превозмогая боль в суставах, девушка подходит к брату, который всю жизнь возился с ней и никогда не жаловался. И делал он это из любви. — Мы оба отравлены.       — Не понял, — Дин пару раз моргает, буравя сестру пристальным взглядом.       — Я тут недавно бредила… — от ее соблазнительного голоса по телу Дина проносится непрошеная дрожь. Он сцепляет зубы. Старается казаться стойким, пуленепробиваемым. Перед кем? Перед той, кто знает его всю жизнь. От проницательной сестренки ничего нельзя утаить. Его мысли неприкрыты. Голые и аморальные. — Мне померещилось, как мы трахались с тобой на этой неудобной скрипучей койке. Классика. Хотя бы здесь нас не будет слышно. Я очень громкая, каюсь, — издевательски говорит она, возводя взгляд к потолку.       — Я не собираюсь слушать твои бредни.       — Помнишь номера мотелей? Сколько их было, у-у-у, мы проверяли все кровати.       — Ясно. Я пошел, — сдержанно отвечает Дин, в своей манере прищуривая глаза.       Его руку перехватывают.       — Бобби ошивается неподалеку, я обессилена. Чего ты боишься? — включает она невинную овечку. — Нам делать это не впервой. Или я противна тебе такая? — девушка прикрывает за спиной брата дверь с глухим стуком. Приговор вынесен. Дин оценил все риски, но, тем не менее, оступился и дал сестре заговорить. Теперь он в ее плену. Они оба узники.       Где она, там он. Две части единого. Неразрывны.       Если смерть разлучит их, то заберет сразу обоих. По отдельности они не могут быть.       Расстояние причиняет муки. Лучше умереть и отправиться вместе в ад. Непохожесть брата с сестрой сводит минус на плюс и образует целостность. Как ночь не может существовать без дня, так Дин связан с Самантой. Отец слишком часто бывал в разъездах и не узнал, к чему привело совместное времяпровождение его детей.       Каждый ребенок нуждается во внимании, общении, заботе, связи, а Винчестеры были всего этого лишены. Отношения с другими партнерами никогда не приносили им удовлетворения и по итогу брат с сестрой нашли спасение друг в друге.       — Я хочу забыться. Подари блаженство. Секс своего рода тоже наркотик. Прижми меня лицом к стене, как тогда, в Иллинойсе, — Саманта хватает его за воротник чертовой футболки с V-образным вырезом. — У меня сносит крышу, Дин, не томи, — почти скулит она, притягивая его за одежду к себе.       Ее губы оставляют смазанные поцелуи по всему лицу брата. Двухдневная щетина приятно царапает кожу. Наркоманы, говорят, любят пожесте, а Дину не присуща сдержанность. Он эмоционален, часто срывается, вымещая гнев на монстрах. Секс помогает ему расслабиться и спать крепче. Порой он позволяет себе проявить силу. Саманта не против. Она чувствует его так глубоко, что понимает без слов.       — Трахни меня. Сделай это.       — Для начала тебе нужно избавиться от жажды крови.       — Так помоги, прошу, — она жмется к нему, удивляясь, почему они до сих пор не слились воедино. — Я хочу тебя, Дин. Ты знаешь, я готова на всё. Для нас нет границ.       Дин вздрагивает, намереваясь уйти, чем совершает роковую ошибку. Ее губы попадают в цель и касаются его мягких податливых губ. Тело мужчины пронзают миллионы игл под высоким напряжением. Саманта играет с мочкой его уха, вылизывает, покусывает, как мама-кошка своего новорожденного детеныша. Отклик находит своего искателя: Дин наклоняется к сестре и осторожно целует ее в шею. Реакция следует мгновенная — Саманта запрокидывает голову и беззастенчиво стонет.       Животные инстинкты завладевают ими.       — Ты любишь меня?       — Глупый вопрос, Сэм, — хрипит мужчина, скользя ладонями по хрупким плечам и спускаясь к запястьям. Резким движением он хватает сестру, затем поворачивает лицом к стене. Она просит, он исполняет. В детстве Дин отдавал ей последнюю порцию хлопьев, а сам оставался голодным. Всё для нее и ради нее.       Разгоряченные тела трутся друг о друга сквозь одежду. Мало. Клетчатая рубашка, футболки, джинсы, нижнее белье — всё летит на пол.       Зубы вонзаются в ее плечо, оставляя отметины. Да, только так она и хочет — взорваться на миллиард частиц, утонуть в тишине, раствориться. Бездна манит. От света можно укрыться только во тьме. Истина. Саманта тянет брата за собой. Слишком изящные для охотника ручки направляют Дина к промежности. Он шумно выдыхает сквозь ноздри и с легкостью толкает в нее два пальца.       Мало.       — Люби меня, — шепчет Саманта, прислоняясь щекой к стене. Восхитительно. У Дина красивые крепкие руки, и он умеет ими творить чудеса, не только забирать жизни монстров.       Они оба хороши собой. Не удивительно, что посторонние люди принимают их за пару. Как Бред Питт с Анджелиной Джоли. Роли брата и сестры им бы точно не подошли.       В первый раз это случилось, когда им было по двадцать и шестнадцать лет соответственно. Однако не совсем братские чувства Дин начал испытывать к сестре в более раннем возрасте, но загубить ее и так ужасное детство он не мог. Приходилось флиртовать с официантками, запираясь с ними в пыльных подсобках. Оставленные на салфетках телефоны не были пущены в ход. Дин выбрасывал их, как и образы девушек из головы.       Он хотел лишь ее одну.       Кожа Саманты гладкая и горячая. Она лихорадит, но не останавливается. Вспышка наслаждения притупляет боль. Тело сотрясается в его объятиях снова и снова. Ее проклятое: «Я люблю тебя, Дин», повторяющиеся раз за разом, делают его самым счастливым человеком в мире. Он нагибает ее вперед, кладя ладонь на поясницу. Сестра послушно встает в нужную позу, ощущая дрожь в коленях после череды оргазмов.       В бункере невыносимо жарко. Дин дышит через раз, совершая размашистые толчки бедер. И плевать, если Бобби случайно придет разведать обстановку. Они не могут затормозить ни на секунду. Эту крепкую родственную связь ничем не разорвать.       Волна поступает сильная и неизбежная, но она старается контролировать себя, чтобы кончить одновременно с братом.       Он обещает ей, что всё будет хорошо, что всё наладится. Иначе ведь быть не может. Чтобы спасти Саманту, Дин продаст душу столько раз, сколько потребуется; уничтожит любые препятствия на пути к ней.       Колесить по стране, слушая музыку, ютиться по мотелям — не так уж и плохо. И не важно, что своего дома нет.       Главное — быть вместе.