Порождение бездны

      С их последнего телефонного разговора прошло всего несколько часов. Дину так и не удалось заснуть в эту кошмарную ночь. Даже Захария с ангельскими фокусами, жгуче приправленными манипуляциями не смог бы ударить больнее под дых, как увиденная сцена уже не со своей сестрой.       Такая прекрасная, но падшая. В белом платье. Дьяволица.       Чужая.       Рогатый говорил ее голосом страшные вещи и с видом уже победителя пообещал вновь встретиться через пять лет. Всё произойдет в Детройте.       На мгновение он почувствовал облегчение, что жизнь оборвется. Без Саманты мир другой. Реальность невозможно воспринимать осязаемой, словно сестра — весь смысл его существования.       Рожденный быть ее опорой: постоянно оберегать, присматривать, спасать от тьмы. Зло тянется за ней с первой капли крови желтоглазого.       Справилась ли она с этой жаждой окончательно?       Ее защитник не находит себе места. После расставания Дин думал, что испытал облегчение, пока тусовался с Касом.       Расстояние от нее равносильно смерти. Он горит в аду, понимая, что банально не может коснуться ее. Беды щедро валятся на их плечи, но никак живьем не похоронят. Раз за разом по замкнутому кругу Винчестеры находят способы вернуться, но не только ради спасения других. Это так, побочное.       Для Дина это всегда была не только охота на нечисть. Таким образом он держал сестру рядом. Сначала нужно было найти отца, затем отомстить демону за его смерть. Сделка на сделку.       Эту цепь не разорвать.       Стуча пальцами по столу, он ожидает звонка. Хочет услышать ее голос. Насладиться, пока не стало поздно. Потому что ничего не предпримет, не последует просьбам версии себя из две тысячи четырнадцатого года.       Люцифер использует его сестру в качестве сосуда и похоронит этот мир под руинами, но… если Саманта будет жива, хоть и запертая в собственном теле. Тогда, спрашивается, какого черта не согласиться на такой исход?       Лишь бы вновь не потерять ее.       Телефон вибрирует на столе, однако звонок не от Саманты. За одном уже светает. Дин протирает воспаленные от недосыпа глаза.       Это проклятие.       Ему почти удается задремать, как тишину номера мотеля оглушает телефонный звонок. Не глядя, хватает и тут же принимает вызов.       — Дин, — доносится по ту сторону линии.       За это мгновение он отдал бы свою жизнь. И отдал по цене всего одного года, который пролетел слишком незаметно. Кажется, его разрывают изнутри посильнее, чем когти адских псов.       — Мы разве во всём не разобрались?       — Да, я только… — она запинается и вздыхает. Дин очень живо представляет родные глаза сестры, переполненные сожалением; ее по-детски поджатый подбородок. Для посторонних она прекрасный собеседник, умеет проявить сочувствие. Достаточно щенячьего взгляда и людское доверие в капкане.       После пришествия Люцифера она стала персоной под статусом «особо опасна». План завязан на истинном сосуде. Без Саманты Винчестер всё рухнет.       Охотница сейчас где-то скитается в одиночестве, рискуя угодить прямо в лапы Сатаны. Она согласится и причины не важны. Это случится.       — Тебе нельзя возвращаться.       — Но мне тебя не хватает. Я тоскую.       — Сэм…       — Спать не могу. Ни есть, ни пить, — умело использует она против брата запрещенный прием. — И постель без тебя пуста.       Его любовь извращена, ее похожа на пагубную зависимость.       — Я боюсь наделать глупостей без тебя. Все свои ошибки признаю, только, умоляю, позволь вернуться.       От ее слов Дин крепче сжимает телефон и с трудом начинает дышать. Она пытает без ножа, вонзает чувства в сердце по рукоятку и острыми зубьями поворачивает. Милосердия брат не достоин.       Их отделяет друг от друга пророчество. Воссоединение — первый шаг к приближению апокалипсиса. Они вместе повинны в освобождении Люцифера. В принципе, нарушение заветов небесных для Винчестеров — святое дело…       От стука в дверь Дин едва не подрывается с места и не бежит открывать, но вместо этого ослабевшими руками опирается о стол. Их отделяет простая дверь. Пара метров.       Единственному близкому человеку отныне нет доверия, но всё же Дин встречает сестру с глупой надеждой в глазах.       Им на роду были прописаны страдания.