ее расплетенные косы прекраснее лунного света когда она вечерами поет на краю колодца ее серебристый голос кинжалом пронзает сердце
— Я сто раз говорила тебе, Мария, — поморщилась Сара, войдя в свой кабинет. — Веди себя прилично. Со стола поспешно спрыгнула встретившая ее во дворе поместья длинноволосая девочка в синем платье, изящно присев в реверансе. — Как приятно видеть вас, Сара-сама, — пропела она. — Я вижу, что ваша игрушка хорошо поживает? — Мария, — вздохнула Сара, — где твои манеры? Я же просила не сидеть у меня на столе. — Простите, госпожа Сара, — однако в ее голосе не прозвучало ни единой ноты раскаяния, и тут же Мария заговорила о другом. — Что вы сказали ему? — на приподнятую бровь Ширабуки девочка с невинным видом пояснила, — Мне же тоже может понадобиться поддерживать легенду. Черт возьми, она была права. — Он был на грани жизни и смерти три месяца. Его зовут Кай. Нет ни семьи, ни детей, — ответила Сара. — И это все, что тебе следует знать. — Три месяца? — засмеялась Мария. — Не слишком ли короткий срок? Его уже два года считают мертвым. — Для него разве есть разница? — пожала плечами Сара. — Кайен Кросс погиб. Кай — жив. — Такое похожее имя. Не боишься, что вспомнит? — прищурилась Мария. — Сомневаешься в моей способности стирать память? — холодно процедила Сара. — Что вы, нет, конечно. Вы все сделали идеально и получили прекрасную игрушку, — заулыбалась Мария. — Но что же вы будете делать, если он узнает? Например, если встретится с Юуки? О, это трогательное воссоединение отца и дочери… — пропела она. — Чтобы он не встретил Юуки — твоя забота, — ответила Сара. — Придумай что-то. Укради ее охотника, например, пусть ищет. Мне совершенно не нужны их воссоединения. С остальным я разберусь сама. — Простите, — впрочем, раскаяния в голосе девушки не слышалось. — Впредь не повторится. Но… — ее глаза загорелись огнем любопытства. — Он ведь правда хорош? Сильнейший охотник, живая легенда, вампир-без-клыков… И привлекательный мужчина, верно? — Мария, — Сара сдвинула брови. — Ты снова забываешься. Это тебя не касается. Ты всего лишь моя воспитанница, и мои замыслы — не твое дело. — Ваши замыслы, — протянула Мария, — ваши интриги… Ваши… мужчины… Пол у ног Марии пошел трещинами, но она лишь рассмеялась. — Злитесь! Значит, он все-таки вам нравится? Он вам нравится? Этот вампир-без-клыков? — Убирайся, — процедила Сара. — Тогда почему вы не сделали его марионеткой? — тон Марии стал серьезным. — Вы не обратили его — почему? Сара сжала кулаки. — Убирайся. Немедленно. Не то я убью тебя. — Сара… — вздохнула Мария, игнорируя ее угрозу. — Ты же знаешь, что нужно было поступить иначе. — И все же ты однажды так не поступила, — пристально глянула на нее Ширабуки. — Неужели не знала, как надо? Мария побледнела, сравнившись цветом со стеной, и болезненно исказила губы. — Оставь меня, — приказала Сара. — Как будет угодно вашему величеству, — она не смеялась больше, а учтиво поклонилась и покинула кабинет. Сара открыла бар и налила в бокал вина, отпивая глоток — красное. Как кровь. Чертова малявка права — она не обратила Кайена Кросса по собственной глупости. Наивно понадеялась на то, что хватит просто стертых воспоминаний, но кто мог ручаться, что правда хватит? Сейчас он подчиняется ей добровольно, считая своей спасительницей, и Сара действительно спасла ему жизнь. Кровь чистокровной помогла ему восстановиться быстро, в противном случае… Сара прикрыла глаза. Такое израненное тело, такая мучительная боль, такая воля к жизни, и в бреду с его губ срывалось имя не Джури, чего ожидала Сара, а Юуки: Кайен звал дочь, а не заранее недосягаемую женщину. Самолюбие Сары это порадовало — она не хотела бы ухаживать за мужчиной, который думает о другой, даже если для нее мужчина — только орудие. Игрушка, как сказала Мария. И ее сердце вовсе не дрогнуло, когда она увидела испещренную ранами и старыми шрамами грудь, и ей вовсе не хотелось касаться его губ и лица кончиками пальцев, случайно выходило, и ей вовсе не нравилось отводить пряди волос с бледного лица и любоваться тонкостью черт. Он провел в ее поместье не три месяца, как она сказала ему — а два года. Что такое время для чистокровной бессмертной королевы? Возможно, за два года он вправду ей… понравился. Она думала об этом, думала постоянно, пока сидела рядом с Кайеном, когда его жизнь еще была в опасности, думала позже, когда приходила поить своей кровью, она отводила пряди волос с его лица, касалась кончиками пальцев его щек и скул, самостоятельно занималась его ранами, пока те не зажили, и ощущала себя русалкой, которая утащила на дно мертвого принца и теперь любуется им (в сказке это была статуя, о чем Сара забыла). Чертов Кросс был красивым мужчиной.***
Кай ждал Сару в зале для тренировок, как она назвала просторное помещение с гладким паркетом и светлыми стенами. В углах стен, как и везде в этом доме, сидели пауки, хотя здесь все сияло чистотой. — Лови! Кай резко обернулся, хватая брошенный в его сторону клинок, и услышал довольный смех, только потом увидев и Сару — ее величество вновь надела очаровательную меховую белую шубку, идеально подходящую ее волосам, но шубка не скрывала выреза платья на пышной груди. Кай сглотнул и перевел глаза на меч — он так легко поймал его, словно делал это всегда. — Это… — замялся Кай. — Это принадлежит тебе, верно, — кивнула Ширабуки. — Ты должен показать мне, не растерял ли мастерство. И не только. Меч в его руках был незнаком на вид — потеря памяти сказывалась, но лежал в ладони идеально и казался продолжением кисти. Кай несколько раз взмахнул им, проверяя себя, и остался доволен — осталась довольна и наблюдающая за ним Сара. Очень довольна — она и не рассчитывала на такой подарок судьбы. Сам Кайен Кросс, охотник с кровью вампира в жилах, при рождении поглотивший жизненную силу своего близнеца, считавшийся сильнейшим охотником Гильдии и получивший прозвище «вампир без клыков» — да, такая игрушка и марионетка в одном лице ей пригодится. Сара нашла раненого Кайена, приказала своим слугам немедленно его унести, и, пока он метался в бреду — стерла его воспоминания. Полностью убрала все, что он помнил о себе — о своем прошлом, о Гильдии, об Академии, о его друзьях и приемных детях, даже его имя — и то стерла, оставив лишь черты характера, привычки, вкусы и способности. Но, дав Кайену другое имя, Сара не смогла изменить его до неузнаваемости — просто сократила настоящее, сама не зная, почему. И не обратила его в вампира — хотя могла. Тогда бы он точно стал ее марионеткой, не смог бы противиться ее приказам, как любой обращенный — обращенные становятся слугами для чистокровного. Но Сара этого не сделала — глупо. Неужели, подобно Хио, она захотела искренней привязанности? От кого? Хио хотя бы приручала мальчишку, и, конечно, отпрыск Кирию, став мужчиной, полюбил Шизуку и без обращения, а Саре достался более чем взрослый и сформировавшийся мужчина, и если к нему вернется память — о привязанности и речи быть не может. Он тепло относился к Джури Куран, но Джури не собиралась идти к своей цели по трупам и нарушать все мыслимые и немыслимые правила Совета старейшин и Гильдии охотников. Хотя Кайен не выражал особой лояльности Гильдии — наоборот, его там не любили. Он был верен только своей Академии, созданной по идее и просьбе Джури. Что было между Кайеном и Джури? Почему он так носился с ее просьбой и всю жизнь положил на воспитание ее дочери? Как глупо — растить ребенка чужой женщины. Но он хорош, подметила Сара, любуясь движениями Кайена. Очень хорош. И в сражении, и сложен идеально, и лицо у него такое красивое, словно и правда вампир, только без клыков. Меч вошел в ножны — Кай удостоверился, что в форме. Обернулся на Сару и встретился с ее оценивающим взглядом — она смотрела ему под одежду, уж это он понять мог, хотя отношений с женщинами в своей биографии не помнил и жены не имел, но в его возрасте мимолетные интрижки на одну ночь точно должны были случаться. Это смущало, но ее величество отвела глаза. — Хорошо, — сказала Сара. — А теперь проверим вот так. Она хлопнула в ладоши, и в двери начали входить люди — мужчины и женщины, среди них были и старики, и совсем юные, почти дети. Кай удивился — они не походили на тех, кто мог бы быть ему противником, они даже не имели с собой оружия. — Ты ведь помнишь, что поклялся быть мне верным? — медовым голосом спросила Сара. — Да, ваше величество, — ответил Кай. — Тогда — убей их всех. — Что? — растерялся Кай. — Но… Но они не опасны! Они просто люди! — О, дорогой, — цокнула языком Сара. — Я разве не говорила тебе, что мне нельзя перечить? Я за это наказываю, ты не помнишь? Она стояла далеко от него, и не приблизилась, и Кай опять ничего не заметил, лишь ощутил острую боль и увидел порез на предплечье — для тренировки он наполовину разделся и теперь по белой коже тянулся алый след. Сара усмехнулась и показала кинжал, поднесла к губам и слизнула капли крови с лезвия. Она управляла оружием с помощью взгляда. Зачем такой могущественной женщине защитник? — Еще раз: убей их, — потребовала Ширабуки. — Но… На этот раз боль от направленного глазами кинжала пронзила грудь и такой же порез протянулся справа от сердца. Кай выдохнул сквозь зубы. — Если вы меня израните, я могу перестать быть вам полезным. — Что ж, тогда я тебя убью, — фыркнула Сара. И смилостивилась вдруг, объяснив, — Они не люди. Они были людьми. Теперь это вампиры класса Е, чудовища, теряющие разум. Смотри! — она разорвала ногтями кожу на своей ладони так, что пошла кровь, и тут же толпа вошедших якобы безобидных людей бросилась к ней, изменившись до неузнаваемости — насколько чистокровные вампиры были прекрасны, настолько же эти — уродливы. Их глаза загорелись алым голодным огнем, клыки удлинились — Сара не врала. Они не были людьми. Кай вскинул меч уже не задумываясь — инстинктивно. Он сражался так же легко, как дышал, так же естественно, как пил воду, он убивал бросающихся на него — нет, на Сару — чудовищ, ужом вертясь между ней и толпой жадных до ее крови монстров. Только когда последний из них рассыпался в пыль, Кай опустил клинок. Сара протянула ему прокушенную ладонь, и он, поняв приглашение, жадно приник к ее ранке, глотая драгоценный живительный напиток. Долго пить Сара ему не позволила, отняв руку. — Хорошо, — повторила она. — Иди потренируйся еще. Пока без противника. Движения Кая с мечом в руках были завораживающим зрелищем. Он словно был создан для фехтования и родился с клинком в руках — Сара любовалась, опираясь плечом на одну из колонн в тренировочном зале. Так быстро и точно, и грациозно, и в нем была явственно видна сила — хищник. Красивый, черт побери — внезапно Сара поняла, что любуется не только движениями. Длинные русые волосы, развевающиеся на резких разворотах, сильные плечи, идеально сложенное тело — изящный и опасный, но не для нее. Ее руку этот волк не укусит, ее рука кормит его, но может и ударить. Он принадлежит ей, и это потрясающее приобретение. — Хорош, да? Снова Мария. Сара прикрыла глаза. — Как боец. — Не только, — отозвалась Куренай. — Сара, если ты только поманишь его пальцем — и он будет твоей игрушкой и в иной плоскости. — Не рано ли тебе о таком рассуждать? — скривилась Сара. Мария ответила похожей гримаской. — Не рано ли тебе записываться в монахини? — Мария! — Сара резко обернулась. — Прекрати! Ты всего лишь взятая мной на воспитание сирота! — Простите, — Мария поклонилась и покинула помещение, но на губах ее играла лукавая улыбка, что не могла принадлежать дочери рода Куренай.