в Каркассоне или в Альби может вспыхнуть костер поутру. хочешь — помни, хочешь — люби, значит, я никогда не умру.
Карета остановилась у замка готического вида, таком, в каком могли жить (и жили прямо сейчас) короли. В окнах старинных башен горел яркий свет, Кай услышал звуки музыки, но гости, судя по количеству людей у входа, еще только собирались. Людей. Кай понимал, что все они, все эти неземной красоты женщины и элегантные мужчины — не люди, никто из них не человек, а большинство никогда людьми и не были. Та девушка, очаровательная Юки-онна, леди Ширабуки, ее величество Сара, сидящая напротив него в карете, одетая в красное платье и белую меховую шубку — тоже не человек. Кай принял это на удивление легко — то ли в его потерянной памяти осталось понимание, что вампиры существуют, то ли весь внешний облик Сары выдавал в ней не-человека. Не могут люди быть такими красивыми. Сара же, глядя на Кая, думала, что сильно рискует, когда тащит его сюда, но ей необходимо прикрытие, а кроме него, прикрытия никто ей не обеспечит. Да и кто его узнает, если на празднике не будет ни Шото, ни обоих Куранов? А их не будет, Шото редко покидает свое поместье, а Канаме все еще занят обучением новой принцессы, и вся их свита из учеников Ночного Класса тоже с ними. К тому же, Оури устроил маскарад, самостоятельно облегчив Саре задачу: она выбрала для Кая маску, идеально скрывающую лицо. Себе, чтобы не вызвать у него подозрения, выбрала такую же. Много ли на свете мужчин с русыми волосами? Для всех Кайен Кросс — мертв, а запах его крови изменился, смешавшись с ее кровью. А если его узнают, то… возможно, тем лучше. Идеальное прикрытие. Рискованное, но идеальное.***
Карета остановилась, и Кай первым вышел наружу, чтобы помочь Саре. Он протянул руку, и на его ладонь опустилась тонкая ладошка в бордовой перчатке. Кай поймал на себе множество взглядов, и подумал, что мужчины, которые смотрят на них, наверняка завидуют ему. Сара была самой красивой из присутствующих здесь женщин. — Вы хотите пунша? — спросил он, когда они вошли в зал, ярко освещенный и пышно украшенный. На танец Кай Сару пригласить на рискнул, но и от пунша она отказалась, цокнув сквозь зубы. — Просто постой молча там, где я скажу, — приказала Сара. — А сейчас потанцуй со мной. Танец был нужен, чтобы незаметно пересечь зал. Кай вел Сару к нужной ей комнате, лавируя среди других танцующих пар, и, несмотря ни на что, танцевать с ней было приятно. Он не знал ее, она была вампиром и пришла сюда ради убийства, но она спасла ему жизнь… и была прекрасна. Достаточно, чтобы с ней хотелось танцевать. — Здесь, — шепнула Сара, указав глазами на непримечательную дверь. Кай послушно встал рядом. — Что мне делать, если… — замялся он. Сара насмешливо приподняла бровь. — Ничего, — коротко ответила она, и, открыв дверь, вошла. Оури стоял к ней спиной, напротив открытого окна. Ветер развевал его волосы, ударил ей в лицо морозом. Оури не обернулся. Он и так знал, что это Сара, и знал причину ее появления. — Ты хочешь убить меня, — сказал он, не спрашивая, а утверждая. — А ты хочешь умереть, — сказала Сара. Она не была уверена точно, она не исключала того, что Оури будет защищаться, позовет стражу, и тогда все узнают, что под маской милой нежной чистокровной скрывалось чудовище, жаждущее власти. Оури не позвал стражу и даже не повернул головы. Он стоял неподвижно, прямо, но достоинства короля в его осанке не было — только бесконечная усталость. — Хочу, — согласился он. — Я буду благодарен тебе, если ты окажешь мне услугу, убив меня. — Почему? — спросила Сара. Оури дернул плечами. Едва заметно, человек бы решил, что он не двинулся. — Мне все надоело, — сказал он. — Все приелось. Я живу уже… я сбился со счета, сколько живу. Меня уже ничего не радует, мне ничего не хочется. Я все видел, все пробовал, меня уже ничего не сможет удивить. Я устал, Сара. Я так устал… — Какое жалкое зрелище, — ядовито выплюнула Сара, в один миг оказавшись перед Оури. — Ты можешь все, но умоляешь о смерти, потому что не хочешь ничего? Ты действительно жалок. Ей хотелось побольнее его уколоть — раз уж не смогла ничего сказать родителям, так то же самое повторит Оури. Но он никак не отреагировал на уколы Сары. Только вздохнул. — Может, я жалок. Пусть. Мне безразлично. Мне безразлично все, Сара. Она протянула руку, прижав ладонь к его сердцу. — Будь на моем месте, например, та малышка Куран, она бы уговаривала тебя жить. Она бы искала для тебя самые разные причины жить. Может, она бы и нашла. Но я другая. Я не стану пытаться подбодрить тебя и поддержать, я не стану пытаться рассеять твою тоску, я не стану даже сочувствовать тебе. Я просто вырву тебе сердце. — Умирая, видеть твое лицо — лучший исход, — сказал Оури. — Лучший конец истории, потому что я все еще немного способен ценить красоту… Не тяни, Сара. Он не вскрикнул, когда рука Сары пронзила его грудь, вырывая все еще бьющееся в ее ладони горячее сердце. Осколки, бывшие телом Оури, осыпались на пол вместе с влетающими в окно снежинками. Сара стряхнула кровь с руки, не скрывая омерзения — но вовсе не из-за содеянного ею. Из-за того, что Оури позволил это ей так просто. — Какое жалкое зрелище, — повторила она одними губами.***
Кай ждал Сару, думая, действительно ли она убьет своего жениха — может, все решится без кровопролития? Мало ли, что случается у влюбленных, или даже не влюбленных, а обрученных по расчету… Поссорятся и помирятся. Но, когда Сара вернулась, Кай сразу понял — они не помирились. На ее одежде не было ни следа крови, ее наряд и прическа остались в идеальном порядке, но глаза в прорезях маски сверкали так, что сомнений не оставалось — Сара убила того мужчину. Кай невольно поежился. — Мы уходим? — спросил он. — Нет, с чего бы? — удивила его Сара. — Бал только начался. Помнишь, ты что-то говорил про пунш? Принеси мне его, — потребовала она. Пока Кай ходил за пуншем, Сара заговорила с одной из гостей — симпатичной девушкой с прической в виде двух хвостиков. Они непринужденно болтали, и едва обратили внимание на Кая с напитками. Ему стало одиноко. Все в этом зале были чужими, все они были вампирами, и что он здесь делает? Он даже ничем не пригодился Саре, просто стенку подпирал. Не то чтобы Кай хотел участвовать в убийстве… но что-то ему подсказывало, что убивать он умеет и что мог бы помочь своей новой королеве. Зачем она взяла его с собой — неужели только как охранника? Кай отпил пунша, сначала из-за насыщенно красного цвета напитка опасаясь, что это будет кровь, но пунш был обычным ягодным, без особых ингредиентов. И без алкоголя. Алкогольный пунш стоял на другом столе. Может, Сара хотела спиртного? Кай покосился на нее — девушка с удовольствием отпивала из бокала. А ведь она только что совершила убийство. Не просто кого-то, а того, кто был ей знаком, и, возможно, близок. Как она может быть такой спокойной? Вдруг в толпе вампиров послышались встревоженные голоса. Кай прислушался и разобрал «кровь чистокровного», «кто бы посмел» и «непростительно». Непростительно. Любое убийство непростительно, но они говорили так, что становилось ясно — убийство чистокровного куда более страшное преступление, чем кого-то другого. И Сара не уехала сразу после, а болтала и смеялась? — Госпожа моя, — спросил Кай, подойдя к ней. — Мы едем домой? — Какой ты скучный, — скривилась Сара. — Все домой да домой. Неужели не можешь еще немного потерпеть, пока я развлекаюсь? — Развлекаетесь?! — Кай наклонился, чтобы зашептать ей на ухо, но вспомнил, что слух вампиров обострен до предела и они их услышат. — Что-то произошло, — сказал он. — Что? — Сара умело разыграла удивление. Если бы Кай не знал, он бы ни за что не поверил, что именно эта девушка виновата в случившемся. А потом она еще и расплакалась, узнав, что убит ее жених, и плакала так горько, что Каю стало искренне ее жаль. Что уж говорить про тех, кто ничего не знал… никому не пришло в голову не поверить Саре и тем более заподозрить ее.***
В карете Сара преобразилась — расслабилась и на ее лице появилась довольная улыбка. Кай подумал, что его Юки-онна теперь похожа на Ао-ниобо, которая только что насытилась человеческим мясом — прекрасная, беззаботная и жуткая. — Первый ход сделан, — сказала она с явной радостью. — Белые начинают и выигрывают. Только что произошел исторический момент. Только что я вступила на путь к трону, Кай. — Неужели вам совсем не жаль? — спросил он с удивлением. — Ни капельки не жаль? — Нет, — лениво протянула Сара, и откинулась на подушки кареты. — Ты не поймешь. Я оказала Оури благодеяние… впрочем, я тоже этого не понимаю. Никогда не пойму. — Вы продолжите убивать? — спросил Кай. — Вы не думаете, что это неправильно? Вы хотите быть королевой или палачом? Он даже не успел заметить, как Сара схватила его за запястье — так быстро она это сделала, хотя до того казалась полностью расслабленной и почти сонной. Держала она крепко, впиваясь острыми ногтями в кожу, и Кай чувствовал — если Сара повернет его руку, то с легкостью сломает ему кость. — Никогда не смей указывать, кем мне быть, — прошипела Сара. — Никогда не смей диктовать мне, что правильно или неправильно. Ясно тебе? Я королева, и я могу быть палачом, если захочу. Ясно тебе? Отвечай! — Ясно, — выдавил Кай. Он думал, что Сара его отпустит, но руку пронзила резкая боль. Кай еле сдержал вскрик, не понимая, как может терпеть, но стерпел — даже когда боль стала еще сильнее, не издал ни единого стона. Терпел, не сводя глаз с этой удивительно прекрасной и жестокой женщины, Сара с невозмутимым видом вонзила клыки в свое запястье, и по белоснежной коже потекла алая кровь, чего Кай не ожидал — она ранила его в наказание, но зачем ей ранить себя? Сара поднесла руку к губам мужчины и приказала: — Пей! Пить чужую кровь было очень странно и мерзко, хотя он пил, но в бессознательном состоянии, и все же Кай подчинился, считая это частью наказания. Припав губами к ранке, он втянув кровь — и внезапно наказание превратилось в лучшую награду. Кровь Сары Ширабуки на вкус оказалась в разы лучше ягодного пунша, лучше любого самого дорогого вина, лучше любого из существующих в мире напитков — Кай не сумел бы описать, на что похоже. Ни на что. Несравнимый вкус, божественный, лучший из всех — и, пока он пил, боль в руке проходила, а потом исчезла совсем. — Хватит, — сказала Сара, отняв ладонь. Кай покрутил кистью — только что сломанная кость срослась, будто вовсе не ломалась. — Понимаешь теперь? — Сара усмехнулась. — Я могу как причинить тебе невыносимую боль, так и исцелить любую твою боль. Зависит от тебя. Это твой выбор — королева я тебе или палач. — Простите, — Кай склонил голову. — Я понял.***
Когда они приехали домой, навстречу выбежала девочка, которую раньше Кай не видел. Она обняла Сару, только, судя по выражению лица Сары, та не пришла в восторг. Небрежно в ответ положила руки на плечи девочки и сразу ее отстранила. На Кая девочка посмотрела с вежливым интересом, но не стала здороваться, только кивнула и убежала в поместье. Сара усмехнулась, глядя ей вслед, и объяснила: — Это Мария. Моя… воспитанница. — Принцесса? — спросил Кай. — Прислуга, — хмыкнула Сара. — Ты еще не понял? Я королева. Не может быть принцессы, потому что я не передам свою власть. Потому что я никогда не умру. Никогда! — она говорила с таким вдохновением, что Кай невольно залюбовался ею. Эта женщина… она была то ангелом во плоти, то сущим дьяволом, ее поступки вызывали у него миллиард вопросов, но в одном он не сомневался с первой же встречи. Сара Ширабуки — королева.