Dishonored: Ценою В Бездну

Мягкой пеленой его окутал мрак. Настолько густой тьмы ему не приходилось ощущать ещё ни разу. Боль постепенно рассеивалась, а с ней и чувство беспомощности, небывалой усталости. Последнее, что он помнил, — собственный крик, который до сих пор отдавался эхом в его голове. Но в какое-то мгновение все кончилось, наступила мертвая тишина, и страх покинул его. Чёрные краски сменились на еле заметное синее свечение в самой глубине его сознания. Постепенно он пришёл в себя, аккуратно наступая на одну из парящих в воздухе плит. Перед ним расстилалась длинная дорога, ведущая в небытие. Он сделал первый шаг и остановился. Огромная тень укутала его в свои объятья. Он поднял глаза и увидел силуэт парящего в воздухе левиафана. Промычав, чудище махнуло массивным хвостом, постепенно исчезая где-то в дали. Ему было достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять — это бездна. Бесконечный холод, который он не спутает ни с чем. Здесь нет времени, здесь иной ход вещей. Здесь нет звёзд на небе, здесь нет неба. Медленными шагами он направился к цели, передвигаясь по тонким плитам, что возникали из ниоткуда, послушно строя ему путь. Изредка он останавливался на островах, картины которых перехватывали его дыхание. Так он дошёл до очередного своего кусочка реальности, до дочери оплакивающей его. Он прошёл мимо, стараясь не оглядываться, стараясь не испытывать нахлынувшую на него вину. Но все было тщетно. Теперь его главный вопрос: жив он или мертв. Возвышавшийся алтарь встретил его едва слышным пением и тусклым сиреневым свечением фонарей. Он остановился. Кончиками пальцев он провел по изгибам метки, что была изображена на руне. В одно мгновение по правую его руку образовался чёрный силуэт. Словно кусочек за кусочком, собралась полноценная фигура мужчины с глазами бездны. Чужой молча оглядел гостя и скрестил руки на груди. — Мы вновь встретились, Корво. Как жаль, что при таких обстоятельствах, — спокойно начал Чужой. Его тело продолжало витать в воздухе, чуть выше самого алтаря. Голос его звучал чересчур холодно и отчужденно. — Ты все же пришёл по мою душу? — Аттано не смог сдержать удивления. Он явно не ожидал что окажется ценен, особенно для человека из бездны. — Дауд добился своего. Кажется, теперь в его голове меньше вопросов, но все так же кипит любопытство. Я прекрасно понимаю твоё смятение, Корво. И я прекрасно понимаю намерения таких, как Дауд. Постепенно в нем зарождается план моего свержения. В конечном итоге ассасин начнёт действовать, но исход зависит от многих вещей. — Он… Почему он так одержим тобой? — Потому что сознание человека отторгает непостижимое ему. Но каждый любопытный ищет свой конец. Дауд же не успокоится, пока не сделает все возможное. — Неужели твоё свержение… реально? — Все в этом мире имеет начало и конец. Даже я не исключение из правил. — Почему ты все же пришёл? — Я не вторгаюсь в естественный порядок до тех пор, пока моё имя не становится крайним. Дауд сделал все, чтобы твоя смерть считалась бессмысленной жертвой. Такого допустить я не мог. Ему довелось нарушить ход вещей, хоть сам он того и не понял. Им движет только интерес. — Ты испытываешь ненависть к нему? — Аттано сделал шаг к бездне и посмотрел в самую глубь чёрных глаз. — Я не из плоти и крови, Корво. Мне не суждено испытать хотя бы что-то похожее на чувства. И мой выбор никак не зависит от симпатии к вам. Я вижу нечто большее. Я вижу то, что некоторые не видят внутри самих себя. — Я… Я мертв? — приглушенно спросил Аттано. — Нет, я успел вовремя. — Значит, я смогу вернуться к Эмили? — в его голосе прозвучала надежда. — Да, — неожиданно мягко ответил Чужой. На его тонких губах показался силуэт едва видной улыбки, — в скором времени Самуэль доставит тебя домой. А опечаленная Эмили вновь познает силу любви. Тебя отнесут в покои. Твои раны промоют и перебинтуют, — закончил Чужой. Корво молчал. Ему хотелось спросить чуть больше, задать ещё несколько тревожащих его вопросов, но он так и не смог нарушить тишину. — Многое беспокоит тебя, Корво. Я вижу, как всполошен твой разум и как трепещет твое сердце. Но уверяю, теперь ты в безопасности. Немного времени на передышку тебе не помешает. Ещё многое ждёт тебя впереди. Тело Аттано воспарило, постепенно теряя свою форму, пропадая в светлых красках сознания. Плиты под ногами исчезли, растворившись в пустоте. Бездна потускнела, став еле видным очень далёким пятном, а после и вовсе потеряла свои очертания. На последок, одними лишь губами Корво проговорил тихое «спасибо», надеясь, что слова благодарности дойдут до человека с глазами бездны. *** Аттано широко распахнул глаза и вскочил с постели, тяжело глотая ртом воздух. Все тело пронзила острая боль, а кончики пальцев ног и рук заледенели то ли от холода, то ли от нахлынувших воспоминаний. Комната, покрытая мраком, освещалась лишь тусклым пламенем свечи. Погруженная в свои мысли Эмили до этого тихо сидела на кровати, но, услышав звуки за спиной, тут же вскочила с постели, с ужасом уставившись на отца. Её лицо было невероятно испуганным, губы дрожали. И даже блеклого пламени свечи было достаточно, чтобы открыть чужому взору её заплаканные, уставшие глаза. — Корво? Боже… Боже ты жив, ты пришёл в себя! — промолвила она и крепко сжала в своих объятьях худое тело отца. Несколько тёплых капель упало с её бледных щёк на грудь Аттано. — Тихо, малыш, тихо….Все хорошо, — еле слышно добавил Корво, с трудом сдерживая слезы. Очень мягко он гладил дочь по голове, не желая отпускать ее хотя бы на секунду. — Я так боялась за тебя… — продолжала шептать она. — Я думала, думала, что….- Эмили замолкла, не в силах произнести два злосчастных слова, которые преследовали её всю жизнь. — Я невероятный идиот, Эмили, — закончил он за неё, — чёртов болван, чёртов глупец! — Аттано сильнее прижал к себе тело дочери, подавляя горячие слезы боли. — Нет, нет, — Эмили нежно обхватила ладонями впалые щеки отца и посмотрела в самую глубь его карих глаз. — Ты герой, мой герой, — после этих слов на глазах Аттано вновь навернулись слезы, переливаясь через край его выдержки. Он ощутил невероятный груз усталости и… Счастья? Да, пожалуй, это было самое настоящее счастье, самое чистое и тёплое, вне всяких сомнений. — Твоя рука… Сильно болит? — шмыгнув носом, спросила Эмили. — Рука? — Аттано поднял левую руку, готовясь увидеть кровавый обрубок. И как же он был удивлён, когда перед его взором предстала целая, невредимая, без каких-либо ран и царапин кисть, с едва светящейся меткой. — Как? — выдохнул он с ужасом, медленно двигая пальцами. — Ого! — Эмили обхватила пальцы отца, — она… отросла? — юная императрица перевела удивлённый взгляд на отца и затем опять на руку. — Но это же невозможно! — Видимо, возможно, — еле слышно добавил Корво, улыбаясь собственным мыслям. Метка медленно потухла, словно оставляя эту комнату без присмотра. Корво мягко прикоснулся губами ко лбу дочери и, убрав прядь волос с её лица, дал себе безмолвное обещание: «Будучи заново рожденным, я не позволю мостам упасть под тяжестью прошлых ошибок.»