Отгремевший Гром из иных миров

      В этот праздничный день все улицы были переполнены веселыми людьми в ярких одеждах. Дети бегали с игрушками и привязанными к запястьям разноцветными воздушными шариками. На небольших площадях давали концерты уличные артисты. Музыка и смех лились отовсюду, и от этого шума даже слегка начинало звенеть в ушах. Арт-компания шла напрямик к главной точке проведения ежегодного летнего фестиваля. Парк развлечений, расположенный у самой реки с гостеприимством принимал всех желающих хорошо отдохнуть этим теплым и солнечным днем. Стараясь не отставать от остальных, Авендаль оглядывался по сторонам, ловя на себе странные взгляды прохожих. — Почему они все так смотрят на меня? — тихо спросил он. — У вас так принято? — Наверное, ты просто им нравишься, — улыбнулась Мэй, гордо вышагивая по брусчатке. — Ты красивый. — Хм. Позволю заметить, красота — вещь крайне субъективная. Как так вышло, что мой внешний вид привлек всех и сразу? — Ты выглядишь очень… Необычно! Привлекательно, — девочка наскоро подобрала наиболее подходящие слова. — Высокий юноша с яркими глазами, изящными чертами лица, светлыми волосами. У тебя очень необычная прическа и одежда, ты носишь много украшений. — Да? В нашем мире я был совершенно обычным. Не самый высокий. У Унамар нет темноволосых. А, что касается одежды. Стиль людей, на мой взгляд, — абсолютная безвкусица. Украшений я ношу ровно столько, сколько положено мужчине моего статуса. Прически тоже часть нашей культуры. Если Унамар ходит с распущенными волосами — это может означать, что он совершил преступление. — Знаешь, у нас люди кучу денег отдают, чтобы выглядеть так. Осветляют волосы, а это не очень полезно, — Майя покрутила на пальцах концы своих волос, которые, на первый взгляд, пострадали именно от таких процедур. — А я все больше убеждаюсь в том, что люди — не самая умная раса. Вернее… — юноша прокашлялся, поняв, что выбрал не самый лучший способ описать свое впечатление. — Вы делаете то, что для нас казалось бы очень глупым. Пустая трата времени. — Ну, — Майя задумчиво припустила очки чуть ниже переносицы, — представь, что эти люди… видят в тебе нечто прекрасное. — Как картину? — Да, — кивнула девочка. — Ты для них, как для тебя любой не оживший предмет искусства. — Хорошо, думаю, я понял тебя. Подростки прошли под большой украшенной аркой, надпись на которой гласила: «Сказка-парк». Из-за толпы с трудом можно было разглядеть главный стенд с картой аттракционов и утыканные по краям дорожек лавки с сувенирами, едой и молочными коктейлями. В небо улетали отпущенные кем-то воздушные шарики. Из кабин американских горок доносились веселые и испуганные крики пассажиров. Без остановки медленно вращалось большое колесо обозрения. Малыши катались на самокатах и трехколесных велосипедах на небольшой детской площадке. Возле сцены гостей развлекали аниматоры. — Нам туда, — Кир указал пальцем на пространство возле здания дома культуры, который располагался тут же. — Арт-площадка для таких же творчески-отбитых, как мы, — подойдя ближе, главарь компании швырнул на закрывавший асфальт полиэтилен сумку с баллончиками краски и раскинул руки, показав друзьям огромное полотно, натянутое между двумя столбами. — Рисуй, что хочешь, в рамках приличия! Но это через пару часов, когда остальные команды соберутся. Будем до вечера творить общий проект. Время еще есть развлечься. — Кто в караоке? — Дарси припарковала свой багаж рядышком и оглядела друзей. — Ну, же! Там сейчас включают хиты нашего детства. — Что-то из того, что старики включают на магнитофоне? — усмехнулся Факир. — А чем тебе не нравится? — Не-не-не, я не против. А как насчет детских конкурсов? Чтоб уж точно было стыдно, но весело? — Там детские конкурсы? — Майя привстала на цыпочки, чтобы разглядеть место, где стояли аниматоры. — Там детские конкурсы! Хочу! — бесцеремонно схватив за руку Авендаля и Факира, девочка помчалась к сцене, где ведущая как раз объявляла очередной танец. Встав позади малышни, они и подбежавшая следом Дарси, приняли позу главной танцовщицы, которая со сцены показывала детям, как надо танцевать. Авендаль попытался повторить, хотя и не понимал до конца смысла данных действий. Заиграла бодрая и знакомая всем с детства песенка. Ребятишки неуверенно повторяли простые повторяющиеся движения. Без всякого стеснения позади них танцевали старшие, подпевая то, что еще лет в 6 заучили наизусть. Ритмичные хлопки, перешагивания — и все это под веселый смех заигравшего в сердце детства. «Эльф» всеми силами старался повторять как можно точнее, но каждые несколько секунд ловил себя на мысли, что это безумно глупое занятие. — Ну, может для них это нормально? — думал он и со вздохом отпускал все мысли. После четвертого танца девочки и Факир тяжело выдохнули от усталости и рассмеялись, признав, что на сегодня им хватит такого «движа». — Знаешь, никогда так не танцевала, — упираясь ладонями в колени, Мэй пыталась отдышаться. — Никогда? — с видом совершенно неуставшего существа переспросил Мастер. — Я ведь раньше ничего не видела. Вот и не было возможности так развлекаться. — Вы так… развлекаетесь? — Ну, да, — девочка уже хотела поинтересоваться, как же развлекаются в другом мире, но тут ей в голову прилетел небольшой шарик, который, лопнув, облил ее водой. — Бомбочки! — крикнул Факир с другого конца дороги, уже готовясь запустить в подругу очередной снаряд. — Эй, я же была не гото… Не дожидаясь, пока та договорит, парень замахнулся, но следующая водная бомба прилетела чуть выше. Слегка вздрогнув, Унамар стряхнул капли. — Это тоже «развлечение»? — процедил он с невозмутимым видом. — Лови! — прицелившись, Дарси швырнула шарик, развязав настоящую войну на следующие несколько минут. Хватая из большой бочки заготовленные бомбочки, друзья и другие случайные прохожие перекидывались ими, заливая себя и асфальт холодной водой. Несколько раз прилетело и в Авендаля. Стараясь не попадать под обстрел, Мастер отшагнул назад, чтобы покинуть опасную зону. Опустив глаза, он замер и даже задержал дыхание: стекающая с его одежды вода, капала на носки сапог и, делая шаг, юноша будто бы рисовал водой на сухом асфальте. В узоре, который складывался из этих брызг и капель, можно было различить нечто напоминающее страшного зверя. На несколько мгновений Мастеру показалось, что этот силуэт начинает двигаться и принимать более четкую форму. Еще секунда, и прилетевший мимо цели шарик смазал эту страшную фигуру до обычной бесформенной кляксы. С невероятным облегчением выдохнув, Унамар одним прыжком отскочил на траву, где постарался выжать всю воду из одежды. Прислонившись спиной к дереву, он присел и закрыл глаза на несколько минут. Кошмары, преследовавшие его столько месяцев, снова вторгались в его жизнь, которая всего на сутки стала спокойной. — Что-то не так? — обеспокоенный голос Майи вернул его в мир. Оставив игру, девочка подбежала к нему и присела рядом. — Тебе здесь совсем не нравится? — открыв глаза, Унамар посмотрел на подругу, стараясь не выдать своего беспокойства. — Ты даже не улыбнулся ни разу. — Не нахожу ничего из этого веселым, — преспокойно отозвался Авендаль. — Ну, есть ведь что-то, что тебе нравится? — Нравилось раньше… до тех пор, пока каждый взмах моей кисти не начал обращать все в явь. — Забудь об этом хотя бы на пару часов. Просто попробуй повеселиться. Ты даже не попробовал, — Майя с надеждой стала ждать ответа. Тяжело вздохнув, юноша вновь закрыл глаза и, выпустив из легких весь воздух, успокоил сердце. — Хорошо, — он посмотрел в глаза подруге. — Правда? — обрадовалась Майя. — Правда. У нас, Унамар, врать не принято… — заверил Мастер девочку, понимая, что она по-настоящему за него волнуется. — Если я сказал… то постараюсь забыть. На этот день. — Ура! — взяв друга за руку, она дождалась, пока тот поднимется на ноги. — Видел когда-нибудь мыльные пузыри? Огромные такие! Пойдем, покажу! Она снова повела его через толпу к клоуну с большой волшебной палочкой в форме звезды. Запуская ее в мыльный раствор, аниматор колдовал в воздухе огромные пузыри, которые пролетали над головами зрителей. Подняв руку, Майя дотронулась пальцем до одного, и их обдало радужными брызгами. — Кто хочет попробовать? — поинтересовался клоун, и Мэй, не раздумывая, подняла руку. Выйдя к блюдцу вместе с другом. Вложив рукоять волшебной палочки в руку Авендаля, Майя, придерживая его за запястье, провела несколько линий в воздухе. Малыши, бегавшие рядом, весело смеялись, лопая большие пузыри. Раз за разом. — Я мыльная фея! — довольно протянула Майя. — Видишь, я тоже могу колдовать! Еще час она водила Авендаля по парку, покупая на последние деньги сладкую вату и билеты на американские горки. На них кричали все, кроме ее друга из другого мира. — Ну, его путешествия были куда более захватывающие, чем какой-то дикий поезд в небольшом городке, — думала Мэй. — Какие там аттракционы, когда видел лавовых скорпионов и светящиеся деревья? Ровно в 16:00 Кир собрал всех у полотна. На месте арт-компанию ждали еще несколько небольших групп уличных художников, с которыми они пересекались несколько раз за последние полгода. — Мы тут посовещались с ребятами, — начал главарь, — им понравилась идея с миром фантазий, как у Мэй. Они видели ее работы. Нарисуем вместе что-нибудь несуществующее? Типа страны чудес. Что скажете? — Чур, с меня огромный конфетный мопс где-то посередине, — отозвался Хаски, поймав кинутый Киром баллончик. — Я «за», — согласилась Дарси, а вслед за ней идею приняли и все остальные. Очень быстро на белом холсте начали появляться контуры будущей картины. В стороне от работы оставался по-прежнему, один Авендаль. — Может, попробуешь, все-таки? — снова предложил ему Факир. — Это не сложно: жмешь на клапан — краска распыляется. Главное — не вдыхай сильно и на себя не направляй. «Эльф» долго смотрел на предложенный ему баллончик, но никак не мог решиться. Факир терпеливо ждал около минуты, пока его новый знакомый не сдался. — Во-от. Другое дело. Раза с третьего наловчишься, — подбодрил он Мастера, похлопав по плечу. Авендаль медленно приблизился к холсту почти вплотную и внимательно осмотрел то, что уже нарисовали остальные ребята. — Картина общая, — подумал он, пытаясь себя успокоить. — Если так, то, может… Не узнаю, если не попробую. Выдохнув для большей уверенности, Унамар поднял руку и нажал на клапан. Мельчайшие брызги тут же попали ему в нос. Юноша закашлял. — Говорил же, не вдыхай! — окликнул его Факир. — Да… понял, — собравшись с мыслями, Авендаль быстро провел одну линию и замер в ожидании. Вопреки его опасениям, она не превратилась в жуткую голубую змею и не обвилась вокруг его шеи. Немного расслабившись, Мастер принялся рисовать что-то небольшими мазками. — Пока нет четких образов — мне ничего не грозит, — думал он. Мысли о даре, все же, не отпускали его, как бы он не хотел. Отойдя на несколько шагов, «эльф» посмотрел на получившийся у него цветок. Он был обычным, нарисованным… пока краска не начала высыхать. Один лепесток, незаметно для всех остальных, вышел за пределы холста, но тут же вернулся на место, когда поверх легла зеленая линия распыленной краски: рисуя какой-то инопланетный папоротник, один из художников немного перекрыл им голубой цветок Авендаля. У Мастера снова на миг перехватило дыхание. Забыть о том, что навсегда останется его проклятым даром, было невозможно. И лучше было не пытаться сделать этого вовсе. Отложив краски, гость отошел подальше, решив оставаться до самого конца простым наблюдателем. Много необычных стилей слилось в этой большой причудливой картине: яркая растительность, волшебные птицы, розовая трава, радуга, по которой бегали маленькие девочки с крыльями, и тот конфетный пес посередине. Еще два часа выдуманный мир дополнялся новыми представителями фауны. На холсте вырастали цветы, один ярче другого. Это было совсем не похоже на те миры, что видел Авендаль: слишком все было неоднородно. Но, кажется, художникам нравилось создавать что-то абсурдное. Стук шариков в трясущихся баллончиках продолжался до тех пор, пока все не сошлись во мнении, что картина была готова. Толпа, наблюдавшая за процессом, громко зааплодировала и, решив не выбиваться, Унамар присоединился к ним.  — Ну, как тебе? — Майя подбежала к другу и посмотрела на разрисованное полотно со стороны. — Необычно, — выдал он и добавил. — У тебя краска на щеке, вот здесь, — указал он на розовое пятнышко. — И еще на волосах немного. — Да-а, — отмахнулась девочка. — Дома отмою. А ты? — Что «я»? — Ты рисовал что-то, я видела. — Да, тот цветок в углу, — «эльф» указал на свой вклад в общую картину. — Красиво! — Знаешь… мне повезло, что кто-то из твоих друзей его слегка закрасил… оказывается, так можно вернуть то, что почти ожило, обратно, на холст. Раньше я этого не знал. Юноша внимательно всматривался в тот лепесток, который едва не выдал дар Мастера. Обычный, нарисованный. Таким он и останется. Дару из другого мира было не место в этом.  — Эй, мы идем на салют? — собирая вещи, Хаски окликнул друзей. — У тебя еще не рябит в глазах от красок? — усмехнулся в ответ Факир, закидывая полупустые баллончики в общие сумки. — Салют? — тихо переспросил Авендаль. — У вас не было салютов? — Майя приподняла брови. — Тебе понравится. Он уже скоро. Собравшись, друзья выдвинулись ближе к мосту, где еще со вчерашнего вечера работали пиротехники. Подход был огорожен до безопасной дистанции. Там уже собиралась в ожидании большая толпа, сквозь которую художники осторожно пробились почти в первый ряд. — Когда все начнется, смотри в небо, — объяснила Майя, подводя друга ближе к заграждению. Родители сажали маленьких детей к себе на плечи. Кто-то поглядывал на время в телефоне, отсчитывая минуты до финального аккорда этого дня. И вот! На мосту раздались громкие хлопки, и толпа возликовала при виде ярких небесных цветов, распустившихся над рекой. Ребята то и дело подпрыгивали от радости, поднимали к нему перепачканные в красках руки… Но в ясных глазах Авендаля застыл ужас: от первого залпа земля начала уходить у него из-под ног. Юноша стоял, окруженный шумной толпой, но этот шум мутно пропадал в тумане его сознания. Далекий жуткий гул все приближался из теней города, из неосвещенных фонарями переулков.

ГРОМ

Он здесь? Он пришел за ним? Почему все так рады? Что… что… Пересилив свой дикий страх, Авендаль поднял голову и обратил свой взор к пылающему огнями ночному небу. Громкие хлопки продолжались, один за другим, и на черном полотне под облаками распускались новые цветы. Огромные, мерцающие несколько прекрасных мгновений, бутоны будто бы рассыпались и падали на землю магической пыльцой. Изумленный этим зрелищем, Мастер чуть приоткрыл рот. Все радостно махали руками, дети бегали друг за другом между рядами наблюдателей. Как долго Унамар вглядывался в искры на ночном небе? Вскоре звуки пальбы стихли, как стали тише и звуки толпы. Постояв еще немного, люди начали расходиться по домам, весело обсуждая прошедший день, но арт-компания все так же была на прежнем месте: они говорили о чем-то своем, не замечая того, что все это время творилось с их новым товарищем. Медленно подняв руку, он приложил ладонь к левой стороне лба. Так же неспешно он опустил ее, проведя по щеке. Что-то зажглось в его глазах, чего не было уже очень давно, — некая невероятная мысль озарила его. Дрогнули уголки губ, растянувшись в немного кривую дрожащую улыбку. Еще мгновение, — и подростки резко обернулись, услышав такой странный, как им показалось, смех. В этом смехе читалось само отчаянное: «Не может быть!». Авендаль, не прикрывая рта, смеялся и глядел на темное небо. К его глазам подступали слезы, а смех все больше напоминал истерику… но в то же время юноша казался таким… счастливым. — Авендаль? — осторожно позвала его Майя. — Парень, ты в порядке? — подхватил ее Кир. Резко затихнув, Мастер молвил: «Это…». — Фейерверк. Никогда не видел что ли? — немало удивленно поинтересовалась Дарси. — Как… — произнес Авендаль, не открывая взгляд от темного безоблачного полотна с легкой белесой дымкой от прошедшего торжества. — Как и кому пришло такое в голову? Вы… не думали? Не думали о том, что… так странно… — юноша тяжело дышал, а сердце все не унималось. — Оружие, служащее для создания… искусства. — Искусства? — удивился Хаски. — Да это простая развлекуха! — Искусство, — тихо повторил Унамар, — лучшее из тех… оружие… без разрушений… Поговорив еще немного о последнем месяце лета, который прошел уже на половину, и о том, как каждый планирует провести оставшиеся каникулы, друзья разошлись по домам. На набережной возле моста остались лишь они двое. Держась за парапет, Мэй несколько минут покачивалась из стороны в сторону, наблюдая за огоньками машин на соседнем берегу. Вспоминая прошедший день, ее друг стоял в паре метров от нее. — Майя, — вдруг произнес Авендаль, глядя на звездное небо, которое вот-вот заволокут тучи. — Я весь день думал и пытался понять эту вашу «любовь», но так и не понял. — И никто не понимает, — улыбнулась Майя, но тут же слегка поникла. — Ученые говорят о гормонах, которые действуют на восприятие человека, поэты и писатели воспевают любовь в своих творениях. — Что вы чувствуете? Разве это не простая привязанность? — Это… ну, я бы сказала, что-то, все-таки, нечто большее, — взявшись обеими руками за парапет, она запрокинула голову и повисла там, глядя в темноту ночи. — Ты смотришь на человека, а сердце бешено стучит. От голоса этого «кого-то» у тебя мурашки по всему телу, голова слегка кружится. Когда он называет тебя по имени, тебе хочется, чтобы он повторял это как можно чаще. От прикосновений мечтаешь раствориться в его объятиях… Рядом с этим человеком тебе немыслимо спокойно… Хочется всегда быть рядом. Делать что-то для этого человека. Ты мечтаешь о встрече с ним уже через миг после разлуки. Ты думаешь бессонными ночами о нем и о том, что бы придумать, чтобы тот, кого ты любишь, был счастлив. Его улыбка, все в нем тебя восхищает. И ты понимаешь, что хочешь остаться с ним навсегда… — Да, видимо, я был прав, — после долгой паузы, молвил Мастер. — Это, действительно, очень похоже на болезнь. — И пусть. И вновь лишь звуки города, отдаленные голоса людей и шум машин. — Майя, — позвал Унамар. — Мне… пора уходить. Девочка сжала кулачки, отчего стало даже немного больно. Незаметно для юноши она слегка зажмурилась и, сделав вдох, остановила уже скопившиеся в уголках глаз слезы. — Пора, да? — прошептала она. — Ваш мир мне мил, и потому мне лучше уйти. — Ты… еще вернешься? — Мэй с надеждой посмотрела на друга. — Нет, — однозначно ответил тот. — В тот раз ты так же говорил. — Я уже не вернусь, Майя. — Дальше, дальше, миры за мирами… один… — все сложнее ей было сдерживаться. — Возьми меня с собой? — внезапно попросила она, хотя раньше боялась, пусть и думала о том много раз. — Не могу, — отрезал Унамар. — Ты столько говорил мне про миры. И все просто так? Я год жила этими историями! Зачем ты мне все это рассказал тогда? — задалась вопросом Майя. — Я думал, мне станет легче… — выдал Мастер, — но я ошибался. Тревоги во мне стало только больше… Мне жаль. Он развернулся, и как год назад, зашагал прочь, оставив девочку одну. Майе так хотелось закричать ему вслед, но, прикусив в губу, она молча смотрела, как силуэт Авендаля растворяется в темноте. Дождавшись, когда друг пропадет совсем, девочка присела на колени, держась за прутья заборчика, дав, наконец, волю чувствам. Только когда закончились все слезы, Майя поднялась на ноги и медленно зашагала в сторону дома, освободив голову от всех мыслей. По памяти шла по знакомым улицам, уже почти пустым в поздний час. Вот и поворот в ее двор. Вот и родной подъезд. Звякнула в руках связка с чипом, пиликнул домофон. Майя поднялась на свой этаж и провернула в замке ключ от входной двери. — Ну, ты посмотри на нее! Явилась! — с порога накричала на нее мама и огрела полотенцем по голове со всего маху, так что девочка даже не успела увернуться и, прикрывшись руками, попыталась, не разуваясь, юркнуть в свою комнатушку. — Время-то хоть видела? Ты где всю ночь шлялась, дрянь бессовестная?! Каникулы у нее, вы только гляньте! Шатается по подворотням со своими… м… м… слов культурных нет у меня на это отбитую свору! Отловить бы их, как собак! Запершись у себя в комнате, Майя щелкнула засовом и для надежности подперла дверь стулом. Мать все еще сыпала оскорблениями, так что никакие стены не могли бы это заглушить… разве что стены между мирами. Девочка забралась под стол и закрыла руками уши, чтобы не слышать этих, режущих сердце слов. Чего только не наслушалась она за этот год… чего не слышала никогда и не от кого. Еще год назад все было, можно сказать, хорошо… а теперь. Теперь возвращение домой было настоящим наказанием! Сколько раз ее водили по больницам, чтобы вылечить зрение? Почти всю жизнь. Но изменилось ли это с тех пор, как Майя стала видеть? Нет… Походы к врачам всех мастей лишь участились. Однако те лишь разводили руками. Спустя два месяца такой беготни, махнув рукой на традиционную медицину, мама девочки стала таскать ее по колдунам, гадалкам, возила по деревням к бабкам ведуньям и шаманам — а смысл? Все без толку. Даже батюшка в храме смог сказать лишь: «Чудо божье!». Это все… так надоело. А ко всему прочему, уверовав в мистику на почте всего этого, мать Майи решила приплести ко всему проклятия и демонов. Несколько неудачных попыток отвезти дочь к экзорцисту привели лишь к тому, что Мэй сбежала один раз из дома в гости к Дарси. Все позже и позже она старалась возвращаться домой, желая провалиться под землю на последнем повороте. Несколько раз, в особо дождливую погоду она приходила к тому покосившемуся дому… но не было смысла в этом. Устав сидеть под столом, Майя встала и подошла к окну. Из приоткрытой форточки дул свежий ветер. Были слышны голоса ночных птиц, которые иногда не давали заснуть… и чьи-то быстрые шаги, звук которых все приближался. Приглядевшись, в темени двора Мэй разглядела высокую фигуру, которая буквально неслась в сторону ее подъезда. Юноша остановился у бордюра и нашел нужное окно. Немного отдышавшись, он подбежал к стене и, ловко взобравшись на козырек подъезда, подпрыгнул до карниза. Девочка тут же открыла настежь окно и Авендаль, перегнувшись через подоконник, с грохотом ввалился к ней в спальню. — Зачем пришел? — смахнул в лица оставшиеся слезы, девочка посмотрела на друга вполоборота. — Прости. Я не должен был ТАК прощаться. — А как? Сказал, что уходишь, так уходи. — Я ухожу. Да, но… — Тогда, зачем ты прибежал? Говорил же, что уходишь навсегда! Разве это не значит, что ты ко мне привязался? — в сердцах воскликнула Майя. — Пришел, потому что… прости, что не понимаю тебя до конца. Я всего лишь… — Авендаль пытался подобрать правильные слова, чтобы не обидеть еще больше подругу, — наверное, я должен попрощаться правильно… вот только я не знаю, как. Как вы расстаетесь, если уходите надолго? — он осторожно прикоснулся к девочке. — Нет! — Майя отдернула свою руку и отпрянула. — Уходи! Если собираешься все же уйти, то уходи сейчас! Молча! Хватит с меня прощаний. Уходи… Или ты передумал? — она посмотрела на него, уже и не надеясь, что тот может согласиться. — Я… я не… — в голосе его звучало сомнение. — Да или нет? — настойчиво переспросила Мэй. — Если не хочешь брать меня с собой, то так и скажи! Скажи один раз, что точно никогда не возьмешь! Только тогда я поверю! У вас, Унамар, врать ведь не принято. Так скажи мне остаться и забыть все, о чем ты мне рассказывал! Про красные облака, про серые миры. Про воду, в которой можно дышать и воздух, который обжигает. Можешь сказать: «Нет!»? — Майя, что за шум?! Кто там у тебя?! — за дверью раздался озлобленный крик матери. Ручка пару раз дернулась, женщина начала колотить кулаками по непрочному пластику. — Майя, открой?! Открой сейчас же, дрянь такая! Иди сюда! — позвала она отца девочки. — Кто замок ей этот проклятый ставил, а?! Живо открывай! — снова дверь сотряслась от удара. — Майя! Выйди только! Получишь у меня! Все! Завтра же запру тебя в лечебнице! Год света белого не увидишь! — в дверь ударили снова. Слыша эти ужасные слова, эти дикие стуки, Унамар не верил своим ушам. Как могла родная мать так обращаться к своей дочери?! Как давно? Как долго… неужели все это время? Это была ЕЕ война? Война Майи, на поле боя которой она жила все годы? — Уходи! — громко шикнула девочка и подтолкнула юношу к окну. Авендаль встал на подоконник одним коленом и достал из сумки небольшое полотно, на котором можно было даже в этой суете различить цветущий зеленый лес. — Майя! Открой! — за дверью с чем-то тяжелым начал орудовать отец. Девочка слегка дрожала, но чувствуя свою беспомощность и безысходность ситуации, даже не хотела сходить с места. Смотрела то на дверь, то на окно. Гость не сводил с нее глаз: тысячи мыслей сплелись ядовитыми змеями в один огромный ком, давивший на виски. Последняя из них вырвалась и пустила свой яд по венам юноши, заставив его протянуть вперед руку. В прихожей продолжалась возня. — Уходи! — вскрикнула Майя еще раз со слезами на глазах. Скрывать их не было уже ни сил, ни смысла. — Идем со мной! — почти перебил ее Авендаль, потянувшись еще дальше. Замешательство девочки длилось дольше трех секунд. — Прошу! Необыкновенно для девочки прозвучали эти слова. Он, правда, попросил ее об этом? Это не было его злой прощальной шуткой? Во взгляде гостя легкая неуверенность была едва ли заметна в эти, панические для девочки минуты. — Я… сейчас! — Майя резво метнулась к шкафу и достала из него свою любимую осеннюю куртку. Одним рывком разбила о стену уже не нужный ей мобильный, попутно закинув на одно плечо свой рюкзачок, в котором всегда лежало все самое необходимое: альбом, карандаши и еще пара мелочей. Что брать? В новую жизнь нужно было идти налегке. Да и было ли время вспоминать про набор выживальщика, который заставляли собирать в школе? Что оказалось в тот момент в большом портфеле — то и станет стартовым набором путешественника по мирам! — Майя! — позвал ее друг, и девочка бросилась к окну. — Прыгай! — кинув перед собой картину, Авендаль оттолкнулся от подоконника навстречу раскрывающему свои двери новому миру. Это мгновение длилось для Майи, казалось бы, вечность. За спиной, выламывая дверь, кричали родители. Треск! Дверь слетела с петель, и в спальню ворвалась мать, держа в руках увесистую скалку. Авендаль тянул руку… В последний раз глубоко вдохнув родной воздух, девочка прыгнула! Юноша ловко подхватил ее и крепко прижал к себе… Через секунду перед глазами понеслись яркие искры, будто на огромной скорости они оба неслись через звездные скопления. Великолепное зрелище завораживало и пугало одновременно. Глаза уже болели, от бесконечного мерцания, но Майя боялась закрыть глаза. Моргни она хоть раз — и вдруг это чудо исчезнет? Снова комната, не заправленная кровать… мама кричит за стенкой… Не верится! Неужели ее родной мир остался позади?! Она уже никогда туда не вернется? Теперь… только вперед!