Отгремевший Гром из иных миров

Проснувшись, Майя еще долго не хотела шевелиться. Было слишком тепло и уютно для сырого подвала в давно заброшенном доме. Спустя несколько секунд девочка поймала себя на мысли, что даже не помнит, как заснула: рассказы о мирах всецело поглотили ее, как мамины сказки на ночь… давно в детстве… Еще немного полежав, Мэй приоткрыла глаза и успела заметить, как ее друг, что сидел на краю матраца, очень быстро перевел взгляд с нее на стену. Юноша будто разглядывал свою знакомую, как когда-то делала сама Майя. Тогда, на кухне ее квартиры… после дождя и грома. — Люди так долго спят, — промолвил Авендаль, снова взглянув на девочку. — Что! — тут же подскочила она, как ошпаренная. — А сколько? — Солнце час назад уже встало. — Тьфу ты! Напугал! — Майя поправила растрепавшиеся волосы и снова плюхнулась лицом на подушку. — Я б еще часа два могла спать спокойно. — Хм… а у вас сутки идут дольше, мне кажется. — Не исключено, — девочка нехотя поднялась на ноги и потянулась. — Значит, у нас еще есть время? Раз так, — юноша встал, — я вот подумал… в этой одежде я выгляжу слишком странно для вашего мира, не так ли? — Да, — улыбнувшись, Майя присмотрелась к наряду гостя. — Немного необычно. — Что ж. Тогда я переоденусь, — юноша ответил легкой улыбкой и принялся за сборы. Сложив матрац, подушки и одеяло в угол, Авендаль отряхнул руки от пыли, слегка сыпавшейся с потолка. — Ты оставишь все это здесь? — удивилась девочка. — Ни к чему таскать с собой лишние вещи. Я нарисую новые, — объяснил «эльф» и, достав холст, начал быстрыми движениями зарисовывать что-то, в чем Майя не сразу различила одежду. На это ушло около часа. Юноша аккуратно выводил каждый узор, прорабатывал текстуру ткани. Когда работа была закончена, Авендаль предстал перед Майей в своем новом образе. В нем явно просматривался его прежний стиль: тот же узорчатый шарф, та же сумка. Но не было длинной туники и плаща, которые вместе больше походили на многослойное теплое платье. На ногах оставались сапоги, хоть и были они на порядок ниже предыдущих. Как и год назад, Майе казалось, ее друг чувствует себя немного неловко в новой одежде. Девочка проверила время на своем телефоне: заряд на нем почти кончился, а часы говорили, что пора было выдвигаться на место встречи. Эти собрания проходили, как правило, во дворах или других тихих местах, где не ходили бы ворчливые бабки, мамаши с колясками, и не шныряли бы в поисках добычи честные полицейские. — О! Какие люди! Ты чего на звонки не отвечаешь? — весело встретили Майю ее друзья. — Да разрядился телефон в ноль, — отмахнулся девушка. Ее необычный знакомый тихо подошел и осмотрел компанию: подростки занялись тем же. Майя поспешила прервать это неловкое молчание длиной в несколько секунд. — А, кстати, познакомьтесь, это Веня! — представила она «эльфа» художникам. — Веня? — Хаски потупил взгляд. — Вениамин, что ль? — Авендаль, — ответил Унамар, и приятели его знакомой переглянулись. Гость постарался не подавать виду того, что был крайне раздражен тем, как именно представила его подруга. Хотя, подумав, он пришел к выводу, что Майя знала, что делала. — Это мой друг, он приехал на пару дней из другого города, — дополнила девочка. — Ну, раз друг, — Кир «просканировал» Авендаля с головы до самых сапог, — тогда милости просим. Друзья наших друзей нам тоже друзья. В ответ на приглашение юноши, пришелец слегка поклонился, что тоже слегка удивило собравшихся. Место, где собрались подростки, было не то чтобы уютное, но, на первый взгляд безопасное. Далеко от дороги, окон в этот закоулок выходило минимум. Район не самый благополучный, так что никто не стал бы разгонять ребят. Они уселись на застеленные пледами деревянные поддоны почти вплотную к разрисованным стенам. Видимо, эти работы были делом рук Арт-компании. Когда все были в сборе, девочка представила гостю всех своих новых друзей, о которых говорила ему прошлым днем. — Ты тоже художник? — присев рядом с Майей и Авендалем, спросил Факир, ловко тасуя карты. — Я предпочитаю говорить «Мастер», — изрек Унамар, после чего прочитал в глазах Майи тревогу и неодобрение. — Ооо! Мастер! А что рисуешь? — поинтересовался Хаски, на что Авендаль, явно вспоминая свои последние приключения, изрек без всяких эмоций: — Всякие ужасы. — Хоррор-художник? — переспросил Кир. — Хоррор, — ответил Веня, едва ли понимая смысл данного слова. — Тогда, может, нарисуешь что-нибудь? Так, на память, — Дарси протянула новому знакомому баллончик с краской. Авендаль едва заметно вздрогнул и попытался, не вызывая подозрений, убрать руки за спину. — Мои работы того не стоят, — вздохнул он, понимая, насколько близко подобрался к нему его постоянный кошмар. — Да что ты! — воскликнула Мэй. — Не верьте ему, он прекрасно рисует! — Я никогда раньше не работал с такими материалами, — ответил Мастер сам за себя. — В своих работах я, как правило, использую масляные краски или пастель. А это… — он посмотрел на стоящие у стены разноцветные баллончики. — Работа в любой технике требует практики, — пояснил Унамар. — Не думаю, что смогу написать что-то достойное, не имея должного опыта. — Ох, ну, как знаешь, — слегка разочаровано выдал Кир и, взяв краски у своей девушки, принялся за работу. На минуту все прекратили разговоры. Взяв из больших сумок свои принадлежности, подростки продолжили работу над картиной. Возможно, ее уже совсем скоро закрасят, но даже так это было то дело, которое однажды сплотило всех. Вместе с друзьями за краски взялась и Майя, кивнув Авендалю, давая тем самым понять, что все хорошо. — Ты ведь ее парень? — нагло поинтересовался Факир, присаживаясь рядом на поддоны. Пока девушка была занята своим делом и не слышала их, юноша посчитал, что стоило задать этот вопрос. — Что? — Авендаль прервал свои раздумья и обратил внимание на одного из приятелей Майи. — Мэй твоя девушка? — повторил несколько назойливый юноша. — Ну, вы вместе? Или еще… — Мы… — Унамар снова задумался. — Что значит «вместе»? — Ну, она тебе нравится? Авендаль промолчал, и это, видимо, было воспринято юношей, как однозначное «да». — Эх, а знаешь, я рад, что у нее кто-то есть, — улыбнулся Факир. — Мэй поначалу была какой-то… пришибленной, что ли? Но, когда она начала рисовать, я понял — она просто нечто! Еще такие сказки нам рассказывала! Ей бы книги писать и иллюстрации к ним. Но Мэй сказала, что это не ее истории. Как-то упомянула друга-сказочника. Признавайся, это ведь ты все эти сказки придумывал? — он хитро посмотрел на Авендаля, что всеми силами пытался понять некоторые услышанные им за день формулировки. — Ты ее учил? — Я ее не учил рисовать, — процедил Мастер, уже пожалевший о том, что показал друзьям Майи свои картины. — Но ты сильно повлиял на нее творчество. — Почему ты так считаешь? — Ну, так, на тебя глянь — будто из книжки выбрался. Чудной такой. Только без обид, лады. Я в хорошем смысле. — Вот тут уж спорить не буду. Она просто помешалась на… «моих» мирах. За спиной юноши послышался негромкий крик. — Да не лезь ты на эту верхотуру! — крикнул Кир своей подруге, но Майя и не собиралась останавливаться. — Сдалось оно тебе?! Девочка подставила под ноги еще две коробки и, неумело балансируя на них, попыталась дотянуться до самого верха картины, чтобы закончить свою работу. — Я что, зря старалась?! — ответила он, стараясь удержаться, как акробат в цирке. — Эй, сними ее оттуда, — Дарси окликнула пришельца и указала на сумасшедшую художницу. — Она ж сейчас расшибется. — У меня все под контролем! — возразила та, продолжая выводить недостающие штрихи. — Мэй, лучше не выпендривайся, я так два месяца с переломом пролежал, ей-богу! — Хаски подошел поближе, чтоб в случае чего подстраховать подругу. — Я уже почти-и, — встав на носочки, она завершила картину последним штрихом. — Есть! — радостно воскликнула Мэй, не расслышав, как от резкого движения треснули старые коробки у нее под ногами. Грохот смешался с криками, и в воздух поднялось облако пыли. — Эй, вы там как?! — послышался из этого тумана голос Дарси. Майя откашлялась и попыталась подняться. Что-то смягчило ее падение. Еще секунда и у самого ее уха вздохнул Авендаль. — Тебе же сказали спускаться, — тихо произнес он, помогая подруге подняться на ноги. — Ну, ты дае-ешь! — Хаски, раскрыв от удивления глаза, пожал руку юноше, от чего тот слегка опешил. — Ты как успел? Стоял же позади нас. — И стоило оно того? — Факир отряхнул девочку от пыли. — Чуть себе все кости не переломала. — Рисунки рисунками, а о себе подумать?! — поддержала его Дарси. Не слушая слова друзей, Майя смотрела на своего спасителя. Парни обступили его, высказывая свое почтение и благодарность, но никто из них не замечал, что его одежда на его левом локте побагровела. Кровь постепенно просачивалась через ткань, но, будто бы, юноша не чувствовал боли. Или старался не показывать своих эмоций едва знакомым созданиям из чужого мира? Девочка сделала шаг и обняла «эльфа», так, что в химии между этой парой сомнения не осталось ни у кого. Обсуждение случившегося продлилось еще минуту, а после все снова вернулись к своим делам. Кир оповестил всех, что через полчаса они «свернут лавочку» и выдвинутся на площадь, где будет проходить долгожданный фестиваль. Времени на все про все оставалось не так много. — Авендаль, — Майя робко присела рядом, когда все отвлеклись от них. — У тебя кровь… — юноша молча кивнул. — Пройдет. — Неужели, тебе совсем не больно? — удивилась девочка еще сильнее. — Боль мы не чувствуем, — пояснил пришелец. — Есть тревожные импульсы. Они нужны, чтобы мы понимали, когда появляется опасность. Ты вот мне скажи лучше, как вы можете говорить, что кто-то принадлежит вам? — В смысле? — девочка выпрямилась спину и приподняла бровь. — Твой друг сказал «она твоя», и мне показалось это… нет, это ведь дикость какая-то. «Ты ее», «она твоя». Как можно принадлежать кому-то? — по интонации юноша Майя понимала, что тот был в замешательстве. — Ну, это, конечно, громко сказано, — она пожала плечами. — Я, вроде, не повышал голос… — Ой, нет… это… не важно, — Майя выдохнула. — Я имела в виду, что это не совсем то, о чем ты подумал. — Говорить «мой», когда оно на самом деле не так. Он, — Авендаль кивнул в сторону Факира. — спрашивал… сказал: «Ты ведь ее парень» и «Мэй твоя девушка», и я не смог ничего ответить. — Факир?! — Майя тихо вскрикнула и постаралась скрыть свое смущение. — Да-а, не слушай ты его… ты б ы знал, какой он болтун — язык без костей. — Без… но в нем ведь и так… — Не бери в голову! — перебила Мэй. — Просто он… ну… глупость сказал… вот… забудь. — Объясни. — Ну… — она вздохнула, — он имел в виду то, что… если люди любят друг друга, для них это нормально. Нормально говорить «ты моя», «он мой», — неловко объяснялась девочка. — Когда они сошлись? — переспросил Унамар. — Навсегда? — Нет… бывает, люди расходятся. — Но… зачем? — Они не подошли друг другу… — Как можно «не подойти»? Ведь девушка и мужчина изначально созданы так, чтобы… подойти… — Нет же, я не об этом! — засмущавшись, Майя вновь перебила его и поспешила пояснить. — Они не сошлись характером, или полюбили другого. Много, что может случиться. Любовь… она такая, знаешь… — Тогда это ужасно вдвойне. Не могу сказать, что понимаю эту «любовь», но, если так, это самое ужасное, что могла придумать природа… после Грома… — Ужаснее войны? — На войне мы убиваем врагов и теряем товарищей. Союз предать невозможно. Мы не разрываем то, что было однажды связано. — Но разве вы не любите? — Мы живем во взаимопонимании и уважении. Выбираем себе пару по возрасту и здоровью, чтобы наш союз не был… бессмыслен. Продолжение рода — важная часть жизни. Мы берем ответственность за нового члена общества, как делали до нас предки. — Но разве вы не испытываете привязанность? — Если бы мы привязывались, то совершали бы множество ошибок. — А так вы их не совершаете? — Хм… я был обещан одной девушке, что жила недалеко от моего дома. Мы оба в том возрасте, когда можно продолжить род. Если бы меня, как Мастера, не отправили на войну, то, через месяц мы бы заключили союз. Через год у нас родился бы ребенок… Если мне нашли замену для нее, это, скорее всего, очень хорошо. Но вот я уже никогда не смогу дать земле новую жизнь взамен своей. Мы с той девушкой были едва знакомы, на самом деле. Но, если бы мы привязались… я бы, наверное, жалел о том, что никогда ее больше не увижу. А в вашем мире…. а ради чего? Неужели, то чувство, которое вы зовете «любовью» стоит того, чтобы потом разрываться между ней, долгом и возможностями? — Думаешь, это плохо? — Я думаю, «любовь» похожа на болезнь. — Тогда эта болезнь смертельная… — со вздохом признала Майя. — Можно полюбить другого, разбить кому-то сердце. А можно разлюбить всех… и умереть в душе самому. — Все, погнали! — скомандовал Кир, и компания выдвинулась в сторону парка у набережной.