***
Цзян Чэн слушал, как ветряные колокольчики, развешанные сестрой в садовой беседке лениво и неохотно поют свою песню. Горячая чашка, полная ароматного чая, грела мёрзнущие руки. В пол-уха слушая щебетание Не Хуайсана, со свойственной ему наивностью и лёгкостью вытащившего молодого господина Цзян на прогулку. -… я так рад, что нам удалось пообщаться, Цзян-сюн! Знаешь, здесь действительно также красиво, как описывал Вэй-сюн, жаль лишь, что мне довелось побывать в Пристани Лотоса при столь ужасных обстоятельствах. — А-Ин много тебе рассказывал? Вы дружите со времён обучения в Облачных Глубинах, да? — «Дружим», пожалуй, слишком громко сказано, Цзян-сюн, — судя по голосу, улыбнулся Хуайсан. — Мы не враги и хорошо ладим, однако, дружбой это общение называть ещё рано. Вэй-сюн очень помог мне во время обучения. Он умён и великодушен, пусть и слишком любит книги. — Хочешь сказать, вы с ним даже ни разу не напились? — Изогнул бровь Цзян Чэн, не опуская привычной немного насмешливой полуулыбки. — Что ты! — Тут же испуганно воскликнул Хуайсан, явно размахивая руками. — Нас бы тут же исключили! Он… Вэй-сюн, конечно, сбегал иногда в Цайи по ночам, однако, всегда был предельно осторожен с правилами. — Вот как? — Задал Цзян Чэн вопрос пустоте, более не вслушиваясь в воистину нескончаемую болтовню Не Хуайсана, лишь изредка вопросом повторяя его последние слова. Все мысли Цзян Ваньиня были сейчас с сестрой и Вэй Усянем. Сказать, что Ваньинь считал идею сестры излишне самонадеянной, значит ничего не сказать. Какое ей дело до Ланей и угрозы им в лице Вэнь Жоханя? Однако на сей раз Яньли была на удивление непреклонна, даже перед гневом матушки. Юй Цзыюань запереть её в комнатах грозила, но сестра и тогда не уступила, отчего-то напомнив Цзян Чэну отца в ту самую ночь, когда орден Цишань Вэнь напал на Пристань Лотоса. Сейчас, Цзян Чэн отчётливо видел, что Яньли характером куда твёрже, чем образ той хрупкой и заботливой старшей сестры, который он помнил. Она всегда была сильной, однако никогда прежде не забывала о мягкости, никогда не ставила людей перед неприемлемым для них фактом. Словно прежде не было чего-то незаметного, но крайне важного, способного придать ей решимости озвучить свои идеи и чувства вслух, от начала и до конца. Словно сейчас она стремилась схватить за стремительно ускользающий хвост самую желанную цель. Укрыть в Юньмэн Цзян самых молодых членов ордена Гусу Лань, а также детей и непричастных к заклинательству членов ордена. Опасная и самонадеянная затея, которую, однако, поддержал и Вэй Усянь. Единственное, чем Цзян Чэн мог помочь им — с помощью Иньчжу подготовить места для беженцев в ордене и за его пределами. — …льно, но всё же интересно, зачем он прибыл сюда? Неужели Глава Лань надеется, что мадам Юй согласится вступить в альянс с Гусу Лань против Вэнь Жоханя? — Надеется на… Глава Лань здесь?! — вернулся к реальности Цзян Чэн. — Когда он прибыл? — Чуть раньше нашей прогулки. Мадам Юй выставила меня из зала и отправила посмотреть сады. Мне было скучно гулять одному и я пошёл за тобой… — Значит почти час назад… — пробормотал он, не дослушав. — Цзян-сюн, это… это было в-важно? — Не бери в голову, — поумерил пыл Цзян Чэн. — Ты сказал, он приходил в ваш орден, не знаешь, что именно мадам Не и Глава Лань сказали друг другу? — Нет, но гугу была очень зла. Она вообще Ланей недолюбливает. — Причина, случаем, не в дружбе мадам Не и некой Су Цуйцзю? — Да! Именно. Гугу, когда выпьет больше меры, часто говорит о ней, как о близкой подруге, а также кроет Главу Лань такими непристойными выражениями, какие даже отец постеснялся бы произнести. А уж с его-то нравом… — Хуайсан, проводи меня до библиотеки и учебных комнат. — А… да, хорошо, Цзян-сюн, пойдём. А что… ты что-то придумал, да? Э-это Главы Лань касается? — Да. — Но разве тогда… нам не к главному залу нужно? — Думаешь, он мог заходить через главные ворота? Во всяком случае, я не хочу верить в то, что этот человек настолько бесхитростен и простодушен. — О. Возможно, имеешь ввиду, он мог заранее подумать о соглядатаях, оставленных Вэнь Жоханем? — Именно.***
— Шицзе, ты ещё не устала? — спросил Вэй Ин, когда молодые люди были на подлёте к Цайи. — Нет, я в порядке, А-Сянь, — ответила Яньли, мило улыбнувшись. Покинув Пристань Лотоса, Вэй Ин и Яньли добрались до близлежащего города, а после и леса, окружающего дорогу, ведущую в том числе и в Облачные Глубины. Не самая приятная погода сыграла им на руку — убедившись, в отсутствии слежки, они поспешили встать на заклинательские мечи и взмыть над растянутыми по небу, точно на рисунке тушью, серыми тучами. — Совсем скоро мы будем у барьера Гусу Лань. У входа редко кто дежурит, если не ждут гостей, поэтому попробуем привлечь внимание адептов с восточного склона. Как подлетим к Цайи, нужно будет пересечь Билин и немного обогнуть гору. — Хорошо, — кивнула Яньли. У молодой госпожи Цзян не было и толики сомнений в способностях шиди. Пожалуй, кроме Вэй Цансе, он был единственным, на кого девушка могла положиться в осуществлении своего небольшого, но решавшего в её жизни столь многое плана. «Сила и власть дают свободу. Без неё — ни то, ни другое не стоят и упоминания» — всплыли в голове слова Вэнь Цин. «Ян Юйхуан была тем, к чему ты идёшь, однако, неужели ты хочешь кончить как эта красавица? Или же, скорее, как Ван Чжацзюнь? Великая жертвенность и примирение двух извечных противников?. Будь я на твоём месте, то предпочла бы вместо её пути, путь У Цзэтянь. Не прогадай, дева Цзян. Дорого и с умом продай свою свободу». Цзян Яньли не хотела выходить за Цзинь Цзысюаня. До вчерашнего дня она считала это лучшей партией, лучшей сделкой. Мягкая сила, незримое могущество, подобное тому, что имела Ван Чжаоцзюнь, пусть и с горечью нелюбви и одиночества в золотой клетке. Мир и союз двух великих орденов. Но Вэнь Цин права. Этого слишком мало, чтобы утолить её властолюбие и гордость. Желание славы, признания, подавляемое столько лет ради одного единственного дня — дня, когда Цзинь Цзысюань поймёт, что потерял. Но после? Неужели она снова сможет стать такой же кроткой после того, как наконец-то расправит в полёте свои крылья? Девушка тешила себя мыслью, что это будет ей по силам. Да, тешила. До вчерашнего дня. А-Чэн и А-Сянь… Цзян Яньли всё же оказалась права. Зачем ей вообще сдался этот идиот Цзинь Цзысюань? Единственная её задача — признание в качестве не только достойной заклинательницы, но и мудрого, решительного и благородного лидера, способного однажды возглавить орден Юньмэн Цзян. А-Чэн и А-Сянь вряд ли откажутся друг от друга, а значит, вопрос её назначения главой ордена просто дело времени. Однажды, чем позже, тем лучше, Цзян Яньли возьмёт бразды правления в свои руки. Так нельзя? Чин велит быть кроткой и покорной? Преумножать силу семьи? Госпожа Не Байши бы посмеялась. Что толку с Цзиней? Лишь стараниями матушки в этой войне они не падут, не склонят голову перед Вэнь Жоханем. Дрожат как осенние листья на ветру, а гонору-то сколько. Когда это безумие закончится, а это непременно случится, Цзини сами будут остро нуждаться в поддержке, ведь в их случае, экономика рушится не то что каждый день. Каждый час войны будет нести убытки. Нужны ли такие обременения клану Цзян? Яньли девушка. Ну и что? У Цзэтянь была императором, даже не являясь потомком императорской крови. Так ли важен пол, если она проявит себя как достойную наследницу своих родителей? И даже если орден унаследует не она, а её дети, даже тогда управлять всем будет именно Цзян Яньли. Неужели, она может допустить, чтобы орден Юньмэн Цзян перешёл в лапы Цзиней, исчез, влившись в этот приторно-золотой орден? Да, это очень огорчит матушку, и, возможно отца. Отношения с Цзинями тоже станут несколько напряжёнными. Но это лучше, чем в будущем терпеть унижение и убытки. Преданный и заботливый, как А-Сянь. Умный и решительный, как матушка. Обманчиво-спокойный и вежливый, как отец. Такой муж нужен Цзян Яньли, если она хочет встать во главе ордена Юньмэн Цзян. Такой, а не Цзинь Цзысюань.***
Этим утром ветер особо сильно тревожил кроны ползущих по склону горы сосен, хозяйски поднимая с густой травы опавшие уже отжившие своё лето растения и, прокатив их на качели, унося ввысь, за пределы утёса. Лань Сичэнь едва ли не кожей чувствовал, как превращается в руины привычный и дорогой сердцу мир. Да, со своими изъянами и проблемами, порой даже слишком внушительными, но всё же. Отец-затворник, отошедший от дел, но присматривающий за орденом. Строгий, казалось, несгибаемый дядя, практически его заменивший. Редкие встречи с Минцзюэ, незнающим слов «невозможно» и «ждать». Любимый младший братик, который всегда где-то неподалёку… Иллюзия этого идеалистичного крохотного мирка, существовавшего, пожалуй, лишь в голове самого Лань Хуаня, теперь стремительно рушилась, нещадно обнажая жестокую правду. Даже Не Минцзюэ можно сковать цепями и запереть в темнице. Даже дядю можно сломать, лишить золотого ядра. Даже Лань Чжань может быть уже мёртв. А отец… — Боюсь, он слишком долго пребывал в уединении, — прикрыв глаза, горько вздохнул Первый Нефрит, выслушав рассказ и предложение ордена Юньмэн Цзян. — Глава имеет весьма смутное… нет, правильнее сказать, крайне устаревшее представление о положении дел как внутри ордена, так и за его пределами. Внезапно, тёплые ладони Цзян Яньли бережно обхватили его руки. В алом свете восходящего солнца её глаза походили на драгоценные камни. Быстро подняв на девушку удивлённый взгляд, Лань Сичэнь увидел в этих глазах и этом жесте, лишь на миг, свою понимающую и заботливую матушку, которая всегда поддерживала их с Ванцзи, всегда улыбалась для них, даже когда ресницы ещё толком не обсохли от слёз. — Молодой господин Лань, я понимаю всю тяжесть вашего положения, — казалось, она смотрела в самую душу, раскрыв её, словно орех. — Признаюсь, после ваших слов об обстоятельствах смерти двух юных адептов ордена Гусу Лань, моё сердце ещё больше начало обливаться кровью, только при одной мысли об осаде Облачных Глубин. Я вижу, что в отличие от Вашего отца Вы готовы поступится собственной гордостью и даже честью ради жизни невинных, поэтому, прошу, не лишайте их шанса на спасение. Вэнь Жохань не отступится и в этой битве вам придётся стоять в одиночку. Неделя — самый меньший срок, который ордену Гусу Лань придётся сдерживать всю мощь его войска, но даже так… Лань Сичэнь, Вы ведь не глупый человек. — Вэнь Жоханю нужно будет куда-то отступать, а наши силы будут уже изрядно истощены, если ещё не разбиты. — А что произойдет, если план трёх великих орденов всё же потерпит неудачу? В лучшем случае… — … рабство, — шёпотом перебил Лань Хуань. — Что для них лучше: долгая смерть в муках, или жизнь в тени? Я… не буду утаивать, я встретила Главу Лань, когда направлялась сюда, но не решилась заговорить, понимая тщетность этого действия. «Лучше быть разбитым нефритом, чем целой черепицей», думаю, вот что я бы услышала, потратив впустую драгоценное время. — Дева Цзян, мой отец Глава этого ордена и только он мо-… — Вашего отца здесь нет! Он, заблудившись в прошлом, пытается создать союз против Вэнь Жоханя. Он готов к тому, что весь орден Гусу Лань будет стёрт с лица земли. Он считает это правильным и даже если возразите мне, в глубине души, Вы прекрасно знаете, что мои слова правда. Лань Сичэнь, неужели, мы с Вэй Усянем проделали этот опасный путь зря? Первый Нефрит думал над ответом не дольше секунды.***
Красный диск солнца медленно поднимался по идеально синему небу, без единого облачка. В утреннем тумане подобно теням двигались люди, как обычно спешащие по своим делам. Мэн Яо, неся за спиной корзину с выстиранной в реке ранним утром одеждой, наблюдал за отголосками чужих жизней. И пусть лиц почти не разглядеть, однако молодого человека всегда веселило гадать о роде деятельности прохожих, исходя из их походки, одежд и поклажи. Всегда прежде. Но не сегодня. Минувшей ночью небо отдавало пурпурным свечением в стороне Пристани Лотоса, а после полуночи прокатился леденящий душу звук, чем-то похожий яростный на рёв дикого зверя. Что бы это ни было — явно не к добру. Работы скоро точно станет ещё меньше… Не смотря на все трудности, с которыми он столкнулся, стоило матушке умереть, Мэн Яо намерен выжить. Доказать ей, что все её усилия были не напрасны, что её сын станет выдающимся и уважаемым человеком, будет стоять на самой вершине высокой мраморной лестницы… Лестница.Сияние средь снегов.
Отец.
Мэн Яо с силой сжал в кулаках лямки корзины. Во что бы то ни стало, он заслужит его признание, доверие, уважение. Возможно, даже любовь.Сколь трудным и долгим не станет этот путь, Яо всё равно будет стоять на самой верхней ступени Благоуханного Дворца. Улыбаясь и высоко держа голову.***
Солнце, перешагнув середину небосвода, начинало неспешно спускаться, чтобы уступить луне воё место, когда Лань Чжань, наблюдая за проходившими мимо слугами с одной из внутренних стен, вдруг услышал громкий крик, доносившийся со стороны главной лестницы. — Срочное донесение! Срочное донесение! Открыть ворота! Срочное донесение! Тут же метнувшись к другой стороне стены, Лань Чжань почувствовал, как внутри заворочалась необъяснимая тревога. Плохое предчувствие — уже минувший огромные ворота внутреннего города и теперь бегущий по лестнице в Огненный Дворец слуга нёс с собой беду. Она, незримая, следовала за ним в обгоревших, пропитавшихся копотью и кровью одеждах, и шаги её раздавались взрывами и треском. — Срочное донесение! — надрывно кричал слуга почти поднявшись к дверям, и в голосе его слышалось эхо криков боли и предсмертных стонов. Обернувшись к горизонту, Лань Чжань присмотрелся к серому пятну, на уже который час плывущей с запада туче. Оно не сдвинулось за всё это время. Внутри всё похолодело. Стоит пойти за этим слугой? Да, очень возможно, что это самый верный шаг. Ванцзи должен узнать, что случилось. Ловя на себе нечитаемые взгляды, Лань Чжань спешно шёл за не прекращающим время от времени кричать о срочности адептом Вэнь, пока миновав очередной длинный коридор не столкнулся нос к носу с Вэнь Сюем. — Куда ты так спешишь, Ванцзи? «Срочное донесение!» — эхом раздалось в другом конце коридора. — Что-то произошло… — Да, что-то произошло, — перебил Вэнь Сюй. — Скорее всего, отец объявит об этом в течении часа. — Я видел дым на горизонте. — Я тоже его заметил и отправил этого адепта узнать в чём дело. Примерно там граница Цишань Вэнь и Циньхэ Не. Не хочу казаться параноиком, но… — Он замолчал, отведя взгляд словно в раздумии. — Молодой господин Вэнь, Вы думаете, это нападение? — Скоро станет ясно. Пойдём. Подождём Верховного Заклинателя в большом зале. — Мгм.***
-… Я спрашиваю, сколько кораблей потеряно? — едва сдерживая ярость отчеканил Вэнь Жохань, мёртвой хваткой вытянутой несколько вверх руки прижав к стене принесшего дурные вести слугу. Тот, вцепившись в руку Верховного Заклинателя, изо всех сил старался удержатся на месте, хватая ртом воздух и ещё надеясь нащупать пол носками сапог. — Все… — Выжившие? — Немного, но… — Выжившие?! — Из командирского состава: Вэнь Гаоцай, Вэнь Чэнхао, Вэнь Сицин. Последние двое взяты в плен. Также ещё около сорока заклинателей должны быть живы, но… сбежать смогли только восемь. — Вэнь Цин? — Жива. Доставлена в Безночный Город. — Вэнь Чжулю? -… — ВЭНЬ ЧЖУЛЮ? — Возможно взят в плен. — ОТРОДЬЯ КРЫСЫ И СОБАКИ!!! — проехавшись затылком по стене, слуга был с силой брошен на пол. — Они явно забыли, что ждёт тварь, ослушавшуюся хозяина! Осмелели, подняли головы и, укусив, теперь скалятся! — Прикрыв глаза он медленно вздохнул, снова беря под контроль эмоции, а после, вдруг, широко улыбнулся, словно давя весёлый смех. — Ну ничего… давно пора было избавиться от этого неудобства… не хотят моей власти? Ха-хах-ха…- В широко распахнутых рубиновых глазах отражалось светившее с открытого балкона солнце, словно они и правда были из драгоценного камня. Слуга сжался под этим страшным смехом, забыв о боли. Мелкая дрожь била его тело, а он молча молился лишь о том, чтобы Вэнь Жохань не трогал непричастных к этому делу. — Тогда они после смерти служить мне будут! Циньхэ Не… пора превратить это болото в один большой курган. — В-в-владык-ка… — Что ещё?! — рявкнул Вэнь Жохань, вспомнив о существовании трясущегося в страхе слуги. — В-в неб-бе… К-капитан В-вэнь Гао-Ц-ц-цай сказ-зал, что в-видел, п-пр-режде ч-чем сб-б-бе-бежать з-з-закли-инател-лей в б-б-белом… Он мог промолчать. Это было бы куда безопаснее сейчас. Определённо. Но если он не скажет, и выяснится, что это было важно… Вэнь Жохань страшно покарает всю его родню до четвёртого колена. Всем в Безночном Городе известно, как сильно он ненавидит клан Лань. Он не прощает недомолвок. Лучше сказать и умереть самому, чем тащить за собой на тот свет ещё и семью! — В белом? — едва ли не прошептал Вэнь Жохань удивлённо, плавно, точно крадущийся тигр подойдя к слуге. Присев перед ним на корточки. Обхватив и приподняв за края челюсти смертельно бледное, залитое кровью с разбитой головы лицо. Не моргнув ни разу он, безотрывно глядя в серые глаза, тихо уточнил, не меняясь в лице, — Заклинатели в белом тоже были там? — Д-да… — Кого-то из них узнал Гаоцай? — Д-а. Ср-реди н-них был Л-лань Ц-цим-мэ-…-ЭАААААРГХ! Всё ещё глядя в точку перед собой, Вэнь Жохань плавно поднялся во весь рост, также отрывая от пола колени сидевшего перед ним адепта, в чьих серых глазах теперь точно также отражалось осеннее солнце.***
— Он, что, в край умалишенный?! — не сдержала восклика души Юй Цзыюань, когда Вэй Цансе вернулась со своего задания. — Возможно, это случайность, — предположила заклинательница. — Во всяком случае, он был удивлён… да, в принципе, всему происходившему. — Та женщина точно прокляла его перед смертью… или умерла, чтобы проклясть… Юй Цзыюань аккуратно села в резное кресло, неотрывно глядя на подаренную мужем шкатулку с какой-то не особо нужной мелочёвкой. Ещё пять минут назад у неё голова раскалывалась на мелкие осколки от тревоги: «Что, если он всё же сам решит напасть на Циньхэ Не?». И вот, в один миг вдруг стало так легко и… радостно. Настолько, что даже уголки губ дёргались в улыбку. — Получилось, — одними губами прошептала Пурпурная Паучиха, не веря собственной удаче. Больше не было смысла переживать. Теперь Вэнь Жохань намертво вцепится в горло ордену Гусу Лань и не отпустит, пока собственными руками не выставит голову Лань Цимэна над воротами Безночного Города. — Госпожа, — поклонилась Иньчжу, зайдя в кабинет Главы Ордена. — Юная госпожа и Вэй Усянь вернулись. Сейчас они и молодой господин отдыхают. — Откуда? — Тут же дёрнулась Вэй Цансе. — Из Гусу, — твёрдо ответила Юй Цзыюань, искренне улыбаясь. — Как прошло? — Лань Сичэнь дал согласие. Вечером мы с юной госпожой и десятком адептов отправимся к горе Дафань. Там мы условились встретиться у пещеры, которую местные называют Храмом Богини. Я уже исследовала то место и путь к нему — всё безопасно, есть несколько безопасных путей отхода. — Этот ребёнок… неужели она всегда была такой решительной? — с немалой долей ласки и гордости усмехнулась Юй Цзыюань. — Вэй Цансе, пойдёшь с ними? — Да, госпожа, — тут же кивнула заклинательница, слегка растеряно. Вопросы Цзян Яньли она ещё успеет задать.