***
Тэхён в очередной раз просыпается в квартире один. С трудом поднимает тяжёлую голову с подушки и отвечает на разбудивший его телефонный звонок. Он в последние дни чувствовал недомогание и понимал, что приболел, но после услышанных слов на том конце провода мгновенно вскочил с кровати и побежал собираться. Ему толком ничего не сказали, попросили лишь поскорее приехать, ведь доктор Джин с нетерпением ждёт встречи и должен сообщить что-то важное в госпитале. Слабость вмиг куда-то улетучивается, ведь он наконец-то сможет увидится с матерью, последний разговор с которой был не из самых приятных. Тэхён решил привезти ей обед и извиниться за свои последние слова. Прежде чем отправится на молитву, куда пригласил его сам Глава, он хотел бы хоть с кем-нибудь поговорить. На работе в кафе за эти пару дней Тэхён не появлялся и провёл их в полном одиночестве дома. Даже пригрозил Хосоку, зная, что он будет волноваться, чтобы даже не думал внезапно наведываться в гости и рисковать попасть на грабителей по пути или подхватил от него простуду. Хосок к тому же рассказал, что так и не смог попасть на работу из-за непрекращающихся протестов, а его родители даже потеряли работу. Молитвы к Богу также не помогают прекратить этот непрекращающийся ужас. Собранные вещи уже третий день пылились у входа, своим видом напоминая о словах и обещаниях, что так и не стали явью. Они напоминали о вечере, после которого в воздухе по всему району ещё витал запах гари, что сковывал лёгкие. Образ улыбки гвардейца, перед тем как сознание провалилось в сон, запечатлелся в каждой стенке разума, и даже после его пропажи утром отказывался разрушаться. После того, как он не пришёл на следующее утро, Тэхён ещё теплил надежду и целый день провёл дома в ожидании увидеть чёрные омуты снова, в которых утонул с головой прошлой ночью. Когда он не пришёл и на следующий день — внутри Тэхёна что-то разкололось на осколки, царапая остриём стенки души. Вечером даже стал убеждать себя в том, что всё это было миражом или лихорадочным бредом из-за температуры, чтобы было не так больно дышать, но предательская повязка на плече напоминала обо всём при каждом её мелькания в зеркале. Она заставляла вернуться привкусу чужих губ на языке снова и снова, поэтому он сорвал её, но пересилить себя убрать собранные вещи не получалось даже сегодня. Это, как разбирать чемоданы из-за отменённой долгожданной поездки, — так же невыносимо больно. Когда придёт час возвращать всё на места, тогда Тэхён окончательно поймёт, что никто за ним не придёт и безопасного места не существует, потому что его обманули и бросили, а он этого осознавать совсем не хочет. Не хочет начинать умирать изнутри, поэтому в очередной раз просит сам себя подождать ещё один день. Ещё один день для надежды, что умирает последней. Тэхён на автобусе добирается быстро и уверенным шагом пересекает зелёный парк у корпуса психотерапии. После досмотра перед входом на территорию, в его сумке всё ещё чувствуется тёплый контейнер с рисом и мясными шариками, рецептом которых Джин поделился с ним совсем недавно. Если повезёт, то они смогут пообедать все втроём. За несколько метров до входа шаг машинально замедляется, когда Тэхён замечает знакомый силуэт, что одиноко сидел на скамье в тени дерева и что-то увлечённо читал. В сквере были ещё пару человек в такой же одежде, что просто гуляли или неотрывно высматривали что-то в небе, но рядом с ними не было смотрителей. Тэхён эту форму узнал сразу. Даже помнил, как она ощущалась на коже. Его светлая чёлка спадала на лицо, а рукава синей рубашки были закатаны до локтей, позволяя увидеть полностью перебинтованную правую руку. Тэхён не успевает откинуть неприятную мысль и на секунду задумывается о том, насколько сильную боль он мог тогда чувствовать. Раньше он бы ни за что не подошёл к нему первым, потому что это из-за него, его многочисленных слежек и назойливых звонков Тэхён превратился в пугливого зверька, что не мог даже шага ступить без чувства смертельного страха. Был заложником паранойи и постоянной мысли о том, что вот-вот может пополнить список пропавших без вести, коих в Бэйсин-Сити было слишком много. Но, несмотря на всё это, Тэхён ему благодарен, ведь из-за этих трудностей и благодаря каждодневной работы над собой продолжается его собственная борьба, а жизнь и цели начали меняться. Сейчас он подойдет к нему гордо и без дрожи в ногах, показывая, что стал сильнее. Тэхёну не обижен, внутри нет зудящего страха и отвращения, и он действительно питает интерес к его самочувствию. Ему важно увидеть изменения в этом человеке после случившегося, потому что у них двоих, похоже, одинаковые симптомы болезни и этот недуг — неизлечимая, поглощающая душу любовь, что при невзаимных чувствах оказывается фатальной. Осколки стекла и запах горелой кожи снова всплывают в памяти Тэхёна, заставляя спину покрыться мурашками, но он быстро отбрасывает лишние эмоции, расправляет плечи и вдыхает полные лёгкие, прямой линией приближаясь к скамье. Его замечает смотритель и приветственно кланяется, почему-то пряча лицо, но для его пациента, видимо, Тэхён не несёт никакого интереса. Даже черты стоящего перед ним силуэта, похоже, он не узнаёт, думая, что парень в пальто — очередной прохожий. Знал бы он, что его желанное сокровище, не так давно единственная и недосягаемая цель стояла от него в нескольких метрах и уже не питала к нему страха. Его недавно горящие дьявольским огнём очи лениво скользили по строчкам в книге, а пугающая аура куда-то исчезла из исхудалого тела. «Ты — безумная, данная самим Дьяволом, моя недосягаемая любовь. Когда я увидел тебя впервые, то сразу же понял, что именно ты и станешь моей гибелью, Тэ-хё-ни», – таким было его последнее сообщение на телефон Тэхёна, которое зачем-то отпечаталось в памяти лучше всех тех сотен уже отправленных. Ответить взаимностью Тэхён не мог и никогда не сможет, но и отталкивать, наблюдая, как человек сгорает не мог также. — Здравствуй, Чимин. Как ты чувствуешь себя? – Тэхёну кажется, что он подобрал удачные слова для человека, который хотел его убить. — Сегодня хорошая погода для чтения на свежем воздухе. Закрывая книгу, парень осторожно поправляет закладку в виде бабочки, оставляет её на нужном развороте, а затем лениво поднимает голову бегло осматривая фигуру перед собой. Чимин хмурится, словно пытается вспомнить что-то важное, но быстро сдаётся. Тэхён мог бы сравнить этот взгляд с неживым, словно смотрит на нарисованный портрет, а не на живого человека, — настолько в глаза его смотреть было холодно и пустынно. Почему-то вспомнилась первая встреча с ним в госпитале и каким чрезвычайно общительным Чимин был тогда. Тогда можно было подумать, что этот парень являлся душой компании и никогда не бывал один, пока Тэхён не узнал правду: у Чимина никогда не было друзей. — Прости, но кто ты? – слова ударяют в солнечное сплетение, выбивая весь воздух. — Я не помню как тебя зовут, но похоже…мы знакомы? Тэхён открывает рот и собирается что-то сказать, но осекается, чувствуя, как в человеке напротив разгорается неподдельный интерес. Он стоит так изумлённо ещё пару секунд, а затем резко разворачивается на пятках и быстрым шагом удаляется ко входу в корпус, не сказав больше ни слова. Сегодня Бог наконец выполнил просьбу Тэхёна, о которой он молил на протяжении многих лет. Почему же тогда его не осязает чувство облегчённости, а чувствуется лишь бездонная пустота внутри? Ещё один этап перечёркнут. Ещё один человек вычеркнут из жизни. Все больничные лабиринты давно выучены наизусть, а одинаковые белые двери уже не пугают. Сына главного хирурга никто между отделениями не задерживает, оттого Тэхён до кабинета доктора Джина добирается за считанные минуты. — Святой день, Ким Тэхён. Примите мои соболезнования, – его словно уже подстерегали и встретили в дверном проёме, как только Тэхён притронулся к ручке. Хмурый гвардеец, с капитанской повязкой на руке, сканирует коллет Тэхёна и приказывает двигаться за ним, но тот даже не пошевелился. — К вам применяется статья шестая кодекса Ордена солнечного храма: каждый житель Бэйсин-Сити обязан предоставить правдивую информацию инспекторам Ордена по их указанию. Ложь перед ними карается гневом божьим, запомните это. Тэхён пропустил мимо ушей всё, кроме первой фразы. Так и стоял посреди коридора, сверля гвардейца непонимающим взглядом, пока из кабинета не показался халат доктора Джина. Тэхён мгновенно вздыхает с облегчением, заметив родное лицо живым, и не теряя ни секунды заключает в объятия доктора, думая, что всё это была какая-то ошибка и его никуда не уведут. — Джин, почему ты пропал? Что происходит? – счастье длится не долго, и тёмная фигура в форме надвигается на них снова. — Где Хаюль? Он даже не улыбнулся, всё с тем же тусклым взглядом и покрасневшими зрачками смотрел на Тэхёна, придерживая за плечи для того, чтобы его случайно не упустить или оттого, что сам в любой момент мог свалится на холодный кафель. — Тэ, не волнуйся, но у нас совсем мало времени. Чтобы они не говорили, чем бы не угрожали, ты будь вечером дома, слышишь? Они тебя никуда не заберут, не верь ни единому их слову и сам ничего не рассказывай. Дождись меня и постарайся выстроить психологический барьер, как я тебя учил, – взгляд доктора меняется, а на лице появляется мягкая улыбка. — Тэ, помнишь, что я всегда говорил тебе после наших бесед? Ты из всех самый сильный, всё обязательно будет хорошо. — Доктор Ким, возвращайтесь к работе в свой кабинет. А вы следуете за мной в хирургическое отделение. Вас уже ожидают. — Но я не понимаю…? На руке звякнула холодная цепь, и под натяжением тело против своей воли вынуждено двинуться вслед за мужчиной. Весь оставшийся путь по коридору Тэхён плёлся в пол оборота, ловя взглядом лишь чужие спины и наблюдая, как фигура доктора всё уменьшалась и отдалялась. С каждым проделанным шагом таяло и исчезало его самообладание с надеждой, что всё это ужасная ошибка. Тэхёна заводят в кабинет мисс Ким, но он её там не находит. На диване у стены сидело два человека, держа в руках какие-то папки и книги с записями. Они восседали тяжёлыми фигурами в тени глухой стены и были одеты в чёрно-белые костюмы, на каждом из которых на груди был вышит красный крест Ордена солнечного храма. На все вопросы парня, что градом посыпались в первые же секунды, отвечали лишь тяжёлым молчанием, а на все попытки вырваться — ударами по ногам от гвардейца, что охранял единственный выход из помещения. — Прошу Вас успокоится и присесть. Разговор будет долгим и тяжёлым для Вас, ведь он касается гибели главного хирурга нашей страны. Она по совместительству ваша родная мать — Ким Хаюль. Тэхёна как раз бросают на пол, и он тут же замирает, прекратив бессмысленную схватку. Комната начинает вращаться перед глазами, а в ушах доносится нарастающий гул, что почти заглушает голоса этих людей. Тэхён всматривается в лица напротив и надеется, что через секунду они рассмеются и скажут, что это неудавшийся розыгрыш. Но каменные лица всё оставались такими же. — Как с ней могло что-то случится в окружении врачей и в самом охраняемом сооружении в городе?! — Три дня назад она была найдена мёртвой в своём кабинете, а её убийцей оказался двадцатишестилетний гвардеец Мин Юнги. Он диссидент, экс-участник запрещённой в нашей стране группировки, прибывший в Бэйсин больше трёх месяцев назад. Его имя Вам знакомо? — Это какая-то ошибка. Выпустите меня сейчас же! – жгучая грудную клетку ярость застилала его глаза и разум. — Если не успокоишься, то я применю шокер. Хочешь поваляться в конвульсиях, парень? Глубокий вдох через нос и такой же выдох позволяет на мгновение прийти в себя. Тэхён боится упасть в темноту, оттого цепляется за сознание что есть сил. Стиснув зубы, он вовсю пытается сдержать подступившие слёзы и рвущийся к горлу крик из-за постепенного осознания свалившейся на голову новости. Бросает взгляд на кабинет, пытается отыскать, зацепиться хоть за малейший намёк на то, что всё сказанное — ложь. Видит пустой стол и большую коробку на нём, но ни фотографий, ни её белого халата на стене не находит. Остался лишь пустой короб комнаты с прежней мебелью и еле заметный запах её парфюма, что всё ещё напоминал о ней. Теперь он действительно остался один и это реальная истина. И нет, тот человек, который приходил к ним в его день рождения его отцом не является и он этого никогда не признает. Его отца навсегда забрал к себе Всевышний. — Я не знаю этого человека. В последний момент, перед тем как подняться, взгляд Тэхёна проходит по деревянной перегородке рабочего стола и резко стопориться. Мир вокруг словно стих и растворился, а он так и остался сидеть неподвижно, созерцая перед собой две красные капельки на светлом дереве, что, вероятно, остались незамеченными людьми, которые пытались вернуть кабинету его прежний вид. «Я уже видел похожие две рубиновые капли. Они блестели звёздами на его смуглой щеке, но я стёр их», – обида и боль внутри просыпаются, когда перед глазами являются копна чёрных волос вместе с такой же гвардейской униформой. — Садись, довольно этих бессмысленных сопротивлений, – его с лёгкостью берут под руки и опускают на стул перед инспекторами. — Нам незачем врать Вам, Ким Тэхён. Хоть и считаю это уместным, но я могу показать фотографии, когда её обнаружили здесь, чтобы…, – женщина уверенно берёт край фотографии и почти поднимает её вверх, но Тэхён её останавливает. — Нет, прошу не нужно! – его голос дрожит, а тело начинает трясти, словно его выставили на мороз в летней одежде. — Я за последний месяц её почти не видел, сейчас даже чётко не могу вспомнить черты её лица… Она постоянно пропадала здесь и почти не отвечала на звонки. Я даже не знал и не подозревал, что произошло что-то настолько ужасное… — В день её убийства Вы были замечены на улицах города вместе с капитаном Рабочего района — Матео, который был бывшим напарником Мин Юнги и участником той же группировки «Триада». Так же он мог представиться Вам, как Чон Чонгук. Вплоть до четырёх утра следующего дня местоположение ваших коллетов не менялось и было зафиксировано в доме, где вы, Тэхён, проживаете, – женщина заканчивает озвучивать информацию с папки и поднимает взгляд. — Он пытался Вам навредить или держал в заложниках? «Лучше бы он мне навредил. Лучше бы в голову пулю всадил ещё при нашей первой встрече». — Нет, он мне помог, – смотрит себе под ноги. — Тэхён, Вы же даже с ним переписывались. Вам лучше говорить правду, если хотите увидеть Ким Сокджина ещё раз. От ваших слов сейчас зависит многое, — в разговор вклинивается мужчина рядом, на которого Тэхён сразу же бросает испепеляющий взгляд. «Он тот, на кого мне хотелось опереться, видеть примером. Я узнал с ним о чувстве безопасности. Целый вечер того дня я был самым счастливым на земле, ведь был не один. Я чувствовал, что он разделяет мои мысли и мою мечту, что он — моё тело и душа, но всё это оказалось, похоже, очередным блефом». — На меня напали на улице с ножом и ограбили. После этого он, видимо находясь на патрулировании, подошёл ко мне и предложил помочь добраться до дома, потому что я мог потерять сознание в любой момент. Это всё. — Но он пробыл у вас до четырёх утра, Тэхён. Вы должны понимать, что Чонгук — будущий Талисман Ордена солнечного храма, которого подозревают в организации убийства, так как он мог отдать прямой приказ Мин Юнги. Если это действительно так, то город от него избавится — такой пример нашему народу не нужен. Тэхён должен был предвидеть, что у Ордена на капитана большие планы. Чонгук силён и проворен, наверняка с военным прошлым, ведь хорошо целится. Похоже, Глава держит своих врагов близко и наблюдает за каждым их шагом не только с земли, но и с неба. «Я тоже тогда сказал Чонгуку, что мне ничего не нужно, но так и не осмелился добавить «кроме тебя». Он говорил мне быть храбрым, но я ведь никогда не знал, что это значит». Он всё ещё помнит его губы. Ладошки начинают потеть, а ком подбирался к горлу, меняя интонацию голоса, но Тэхён не подавал виду. С одной стороны, его терзала обида на этого человека, а с другой — мысль о том, что он может так и не узнать есть ли у него родители, в каком городе он вырос и какую музыку он любил слушать перед сном или вовсе так не делал? Умеет ли он ездить на велосипеде или так и не успел? — Он провёл меня до самого дома, а затем сразу ушёл. Капитан не выглядел чем-то озадаченным и ни с кем не связывался. Возможно, он продолжил патрулировать у дома, ведь там ещё проходили протесты, но в моей квартире его не было. — Должна вас проинформировать, что мы наблюдали за Вами все следующие три дня и на первый день капитан был замечен у вашего дома, но вы сами не покидали квартиру и ни с кем не контактировали, пока Вас не вызвали сюда. Вы это делали преднамеренно или по чьей-то просьбе? – во рту пересыхает после услышанного. — Мы с капитаном Матео так же проводили беседу, и он отказывается разговаривать, но это не на долго. «Так всё-таки…он хотел меня забрать?» Тэхён от этих слов бросает на говорившего удивлённый взгляд, но увидев их заинтересованные взгляды, прячет лицо в волосах. Мелькнувшая мысль бросает тело в жар и Тэхён закусывает внутреннюю сторону щеки, пока челюсти не смыкаются, чувствуя во рту привкус метала. Он понимает, что прямо сейчас его человека могут удерживать против воли и всё это из-за него. Из-за его неосторожности и умения впутывать невинных людей в неприятности, сейчас может страдать ещё один человек, а он сам снова выйдет сухим из воды? Если бы только вернуть его последний рабочий день, то он бы не отправил того сообщения гвардейцу. Начнись погромы района на полчаса позже, то ему бы попросту не хватило заряда телефона, чтобы кому-то написать или позвонить после нападения. Если бы Тэхёна определили в психиатрию на пару дней позже, то они бы с Чимином никогда не пересеклись, учитывая разницу их уровней жизни. Тэхён бы пошёл на крышу один и его существование закончилось бы намного раньше. Чёртово время. В ту ложь, которую эти люди пытаются приписать капитану, он не поверит, а с их словами, даже под страхом смерти, никогда не согласится. Чонгук весь вечер был с ним и не отдавал никаких приказов. Разве что, когда он отправил его спрятаться… Но он сам говорил, что начал помогать людям, а не убивать их. И он ему бесконечно верит. «Знаете, если с ним что-то случится, и мы больше не увидимся, то я, наверное, не смогу бороться дальше». — Я до сих пор плохо себя чувствую. Простыл той ночью, поэтому никуда не выходил. — Наш священный Глава за Вас очень переживает и ещё раз настаивает на вашем завтрашнем визите в главную церковь. Желаю Вам скорейшего выздоровления, завтра весь город ожидает великий день, – женщина отбрасывает бумаги в бок, и сама подходит к Тэхёну, чтобы пожать руку. — Домой Вас отвезут, всё для Вашей безопасности. — На этом всё? – блондин сухо отвечает, пропустив слова о Главе мимо ушей. — Верно, – мужчина также делает финальные записи и встаёт следом. Тэхён бросает на эти записи мимолётный взгляд, но его выводят прежде, чем он успевает хоть что-то рассмотреть из написанных слов. Он выходит в коридор и понимает, что в корпусе уже зажглись ночные лампы, а за окном вечереет, хотя совсем недавно он заходил в залитый солнцем кабинет. На просьбу отпустить его на пару минут к доктору Джину ему отвечают отказом, напоминая о правилах безопасности, и сразу же выводят во двор к машине. Пересекая сквер, Тэхён поворачивается к уже знакомой скамье у высокого дерева, которая казалась такой холодной и неуютной, что на ней, даже днём, вряд ли мог кто-то читать. В машине из-за давящей тишины чувствовалось напряжение. Тэхён всю дорогу до дома, из-за накатывающихся слёз, наблюдал из окна удивительные фигуры и узоры от ночных огней, рассматривая неоновые вывески и одинокие брандспойты, что зажигались с началом темноты. Прищурив глаза, красные, синие и фиолетовые блики расширялись и тянулись длинными нитями, вращаясь, как стрелки на компасе, а когда Тэхён делал взгляд расфокусированным, то зарево огней становилось нечётким, но имело форму круга с красивым ореолом вокруг источника света. Тэхён в это время всё думал, что ему делать дальше и как продолжать, ощущая, как тело и душа с каждой минутой обрастало невидимым панцирем, достучаться через который к нему будет ещё тем испытанием. Он не замечал, как расцарапывал ногтями запястье и грыз нижнюю губу из-за чувства собственной беспомощности и одновременно непосильной усталости от всего, что на него навалилось. Боль облегчала, а в голове Тэхёна уравнивала весы справедливости: если Чонгуку сейчас тяжело и физически больно, то он должен чувствовать тоже самое и, как виновник, в двукратном размере. Когда слёз становится слишком много, и они начинали скатываться дорожками вниз по подбородку, Тэ быстро подхватывал их рукавом, делая вид, что поправляет волосы со лба, и думал лишь об одном: поскорей бы оказаться дома. Как только машина замедляется, Тэхён буквально выбегает на ходу и открывает подъезд, мча по лестнице на свой пролёт. Открывая входную дверь, он забывает её захлопнуть, неосторожно бросает сумку на пол, забыв про уже испорченный обед внутри, что когда-то предназначался для троих. Тэхён тут же сгребает на пол всё, что стояло на тумбе в прихожей, обеденном столе и даже стойке на кухне, наслаждаясь приятным хрустом уже ненужного хлама под подошвой ботинок. Он играет в футбол подушками, мамиными духами, посудой и всем попавшимся под руку, что разлетались о стены осколками. Слёз он давно и совсем уже не сдерживает. Деревянный столик разлетается в щепки, а ваза с него гулом приземляется о батарею. Пространство и все комнаты заполняются отчаянным воплем, когда занавески вместе с карнизом падают на пол. Тэхёну не больно — ему адски больно. Каждый вздох или движение заставляет его страдать, что больше похоже на непрекращающийся ночной кошмар, который нужно было прерывать как можно скорее. В этот момент за диваном приземляется незаметно выскользнувший из заднего кармана джинс телефон, на дисплее которого открывается забытое окошко с диалогом, в котором до этого момента висело последнее непрочитанное сообщение:«Такой красивый, что умереть можно».
***
Небеса плакали весь вечер и, похоже, собрались заполнить своими слезами все улицы этого города. Доктор Джин не спеша поднимается по лестнице, сворачивая свой промокший зонт, пока не замечает приоткрытую дверь квартиры, в которую направляется. На пятом этаже царила тишина, и лишь пронзающий тело сквозняк летал здесь по-хозяйски. Джин не теряется, без колебаний проходит в квартиру и осматривает помещение, прицельно ища белую макушку в пугающем хаосе вокруг. Он отрывисто дышит, пока широкими шагами в два счёта добирается до ванны, но немного выдыхает, никого там не обнаружив. Частичные воспоминания с Тэхёном, во время его лечения в госпитале, начинают появляться перед глазами, но Сокджин их игнорирует, ставя мысленно пометку «пройденный и невозвратимый этап». И всё же в груди доктора от чего-то всё сжимается, когда он начинает корить себя за то, что отпустил сегодня Тэхёна одного. Новость о гибели матери он должен был услышать от близкого человека, но Джину это сделать не позволили. Сломать Тэхёна окончательно и выудить всю необходимую для Ордена информацию — вот какой была их главная задача. Тогда в кабинете гвардейский доходчиво ему дал понять, что психологическое состояние парня и все последствия разговора им мало интересны, что буквально заставило вскипеть доктора от внутренней ярости. Джин полностью «отпустил» Орден, постепенно начал терять веру даже в Бога, и никогда не лил слёз из-за своих пациентов, которые бесследно исчезали или кончали жизнь самоубийством, так и не ступивши на путь просветления. Значит такова была их судьба, значит их место на небесах и их роль на земле исполнена. Но одна семья в этом городе, к которой он каким-то удивительным для себя образом успел привязаться, была для его сердца очень важна. Судьба семьи Кимов, в которой осталось всего двое, доктору была небезразлична. Когда он одним вечером в своём отделении увидел сына Намджуна, то вначале очень испугался. Он понял, что это не только большая ответственность, но и уникальный шанс доказать близкому другу, что для него он готов сделать невозможное: исправить состояние его сына, которое не мог излечить даже Всевышний. Вначале Тэхён был в его руках инструментом, но спустя месяцы всё начало кардинально меняться. Намджун начал сходить с ума и вскоре совсем обезумел от своей идеи стать самим Богом и вершить судьбы. Вседозволенность вместе с церковным вином сделала его неузнаваемым для доктора и вскоре Джин перестал видеть в нём того парня, что был когда-то ему так дорог, а идеальный город, в который они хотели превратить Бэйсин, стал напоминать ему не «Город будущего», а скорее «Город грехов». Когда Хаюль пришла в госпиталь, то Джин сразу заметил новенькую и начал с ней общаться по той же причине, что и тогда хотел спасти Тэхёна. Доктор всё больше начал проводить время с семьёй Ким, а Тэхён так и не принимал в своё сердце Бога, что доктора всегда удивляло и вскоре начало даже радовать. Блондин с завораживающими янтарными глазами, как у его отца, оставался живым: ему единственному из окружения доктора остались подвластны эмоции и сила духа. Он не прекращал плыть против течения этой системы, но с каждым походом в церковь Джин понимал, что вскоре может его потерять, поэтому нарушил строжайшее правило законодателей, сотворивших систему Ордена, и рассказал Тэхёну о еде и что в неё добавляют на церковных мессах, посоветовав к ней больше не приближаться, даже если будешь безумно голоден. Так он и понял, что привязался. Доктор помнит первое награждение Хаюль, когда ей вручили первый почётный орден за медицинские заслуги перед городом. Тем вечером, сразу же сойдя со сцены, по её глазам было понятно, что она полностью приняла свою судьбу и поставленную цель перед своим мужем, которую готова была выполнить не моргнув. Она была так одурманена своей любовью и преданностью Намджуну, который заключил свою собственную семью в оковы, что даже не заметила, что, в прямом смысле, заключила сделку с живым Дьяволом, а не Богом. Она не понимала, что сколько бы денег не получала и не пыталась убедить себя в том, что делает свою работу для благополучия сына, она свою жизнь не сохранит, забирая её у невинных, и вскоре за всё содеянное поплатится. А Сокджин с того момента обрёл свою новую цель. Если раньше он хотел осчастливить тысячи людей в целом городе, то сейчас его целью была всего одна жизнь. Когда Тэхёну стало лучше и он стал работать в магазинчике, Джин начал готовиться и дал себе обещание, что если что-то случится, то не позволит Тэхёну пропасть и сделает всё возможное, чтобы уберечь его жизнь от всего, что натворили его родители. Сейчас же Хаюль не стало, а её сына готовят сделать преемником уже устоявшейся религиозной секты, которым он стать не сможет. Если так пойдёт и дальше, то психологическое состояние Тэхёна может ухудшиться, и он пока не рискует оценивать насколько, как и рассказывать всю правду именно сейчас. Стоит ли всё ещё умалчивать о себе, ведь он является таким же монстром, который причастен к системе, но лишь созерцал за ужасом со стороны? Вначале, когда он только приехал в строящийся Бэйсин и познакомился с Намджуном, его мысли и цели были совсем другими: светлее, чем сегодняшняя обстановка вокруг. Они вдвоём строили оазис счастья и технологий, но из-за работы в госпитале, куда его отправил Намджун на время, уверив, что справится сам, доктор даже оглянуться не успел, как вокруг воцарился хаос, а соседние страны буквально объявили его стране войну из-за беззакония и преступлений в славном «Доме Бога». Тэхён его точно возненавидит за то, что он позволил этому случиться. Только сейчас Джин понял, как был слеп и не распознал ранее, что его временная работа в госпитале — предлог, чтобы Намджун беспрепятственно смог взять всё в свои руки. Он ведь когда-то доверял этому человеку, строил надежды, но его выкинули, как ненужную вещь, обнадёжив, что когда-нибудь пригодишься. Когда-нибудь в их настоящем — никогда. На этой мысли Джин оборачивается на разгромленную кухню, чувствуя, как сердце что-то болезненно пронзает. Тех тёплых вечеров и совместной готовки с семьёй Кимов больше никогда не будет. Они никогда не встретятся здесь все вместе снова. Джин никогда не обретёт семьи, о которой всегда так мечтал. Стоит ли рассказать парню о встрече с капитаном Чонгуком и недавнем разговоре с ним? Видеть его в таком состоянии было непривычно да и сам разговор был не из лёгких. Несмотря на все обвинения, Орден от него не отказался и так и не сменил цели сделать именно его Талисманом Ордена солнечного храма. Джин был одним из тех, кто голосовал против и выступал за исключения его из коммуны, с надеждой, что ему удастся организовать высылку гвардейского, но его голоса было недостаточно. Было потрачено слишком много ресурсов и менять лидеров мнений в данный момент, учитывая обстановку в городе и стране, было бы не самым лучшим решением. Джину, вместо его ненужных предложений, дали задание опросить будущего Талисмана и уведомить верхушку об удачной операции и потере памяти у гвардейца, но, к счастью, забрать из его памяти самое главное не удалось. Оттого и спешил так к Тэхёну, чтобы оповестить и о хорошей новости, что написал ещё один важный пункт для него. Он помог Чонгуку убраться из госпиталя раньше отведённого срока, дав понять, что полностью на их стороне и готов помочь всем, чем сможет. Он готов помочь Чонгуку осуществить его главную цель, даже если небеса против и оставили ему не так много времени. А в заключении с подписью написал в карточке: «Пациент прежних событий не помнит. Готов к верной службе Ордену». Доктор настойчиво пытается открыть дверь в комнату Тэхёна, но она чем-то заблокирована изнутри. Стук и зов не помогает — доктору никто не отвечает. На второй раз терпение кончается и Джин с разгона выбивает плечом дверь и наконец попадает в комнату, что в таком же состоянии, что и все другие помещения: по поверхностям словно прошёл ураган, на стенах одиноко висят обрывки плакатов и кусочки рисунков что когда-то были нарисованы талантливым художником, а в мусорном ведре у стола всё сильнее разгорался огонь, который Джин мгновенно тушит, сорвав с кровати покрывало и накрыв ведро им. Расправившись с пожаром, доктор замечает силуэт на полу у кровати и от зримой картины медленно выдыхает, чувствуя тяжесть в груди. Тэхён даже не обратил внимание на вошедшего гостя и почти охвативший комнату огонь. — Это Джин. Я пришёл поговорить, как и обещал. Ты меня слышишь, Тэ? Накрыв себя с головой чёрным пиджаком, который Джин сразу же вспоминает, как и его владельца, Тэхён тихо сидел у кровати в углу и легонько покачивался из стороны в сторону, что-то напевая себе под нос с закрытыми глазами. Зелёный огонёк на шее пробивал свой свет сквозь плотную ткань, позволяя увидеть как медленно билось его сердце. Почти успокоившись, что парень дышит и в безопасности, Джин хочет подойти, но замечает пустую упаковку и пару таблеток, что были рассыпаны рядом с парнем и пустую бутылку из-под алкоголя. Доктор на секунду стопорится, но быстро приходит в себя, хватая парня за плечи и пытается получить ответ, пока тот ещё в сознании: — Тэхён, ты слышишь меня? Прошу тебя, не отключайся! Сколько ты принял?! – смотрит в покрасневшие глаза, что медленно и, похоже, неохотно открывались внешнему миру. Тэхён неохотно вынимает один наушник, из которого не было слышно музыки, и задерживает на Джине незримый стеклянный взгляд, после чего отвечает: — Пожалуйста, позволь мне уйти…дай мне…освободиться, – сжимая пальцами чёрную ткань, он отвечает тихо, проваливаясь в чёрную мглу с улыбкой на губах. Болезненная игла пронзает тело Джина снова, ведь как бы он ни старался, сколько бы причин дышать ему не называл за все эти годы, но выбор Тэхёна по-прежнему в пользу «уйти». На секунду доктор действительно стопорится, всматривается в его умиротворённое лицо и прокручивает пугающую мысль в голове, не двигаясь. Джин почти что не дышит, улавливая звуки тикающих часов с коридора, и прекрасно понимает, что теряет прямо сейчас драгоценные секунды, что на вес золота в его деятельности. Всё решается и борется с собой за последнее желание этого человека. Единственное, что остаётся важным для Джина — воля Тэхёна.«Уважаемые жители Бэйсин-Сити, а также все гости нашего прекрасного города! Все праведные и служащие Богу люди этой страны! Завтра Глава Ордена солнечного храма ожидает всех вас в стенах нашей главной церкви в честь величайшего пира за последнюю сотню лет. Пришло время наконец разделить с ним чашу вина и встретиться с Солнечным Богом-Королём в честь избрания нового священного приемника. Вкусите же вкуснейшей еды в главном доме Бога и испейте же вина в честь нашей долгожданной встречи, ведь впереди всех нас ждёт лишь освобождение и вечная жизнь, а все те, кто пытается подкосить нашу веру и устои, кто устраивает погромы и предаёт учения Всевышнего, те будут гореть в адском пламени вечно».