Cold Blood

      Моя работа меня всегда более чем устраивала. Так уж сложилось, что волею судьбы я стал тем, кем являюсь сейчас, и, к своему немалому удивлению, я ни о чем не жалею. Меня все устраивает. Устраивало.       Цель никогда не представляла для меня какого-либо значения. Просто работа, просто дело. Выполнить, как и десятки раз до этого, а после забыться несколькими бокалами дорогущего шотландского виски моего дражайшего друга Ноэ. Он любит выпячивать свою значимость и щедрость, а я не горю желанием рассказать ему насколько же глупо и смешно это выглядит со стороны. Пусть все будет так, как есть. Я так привык, мне так удобно. Не люблю, когда в упорядоченный строй жизни врывается что-то или кто-то и ставит все вверх дном. Прям как случилось с ее появлением.       Это должно было стать обычным очередным заданием в живописном Бухаресте. Я думал, что мне будет даже скучно. На уикенд у меня была намечена классическая программа туриста: трип по многочисленным дворцам, начиная с Кантакузинои заканчивая Могошоая, посещение одной из самых старых и уважаемых церквей румынской столицы — Крецулеску, оттуда прямиком в действующий мужской монастырь Антим, потом Патриарший собор, крепость Курте-Веке, прогулка по бульвару Объединения с заездом в сад Чишмиджиу, и в заключении, как на сладенькое, я оставил Национальный музей искусств Румынии, где и должен был встретить ее. Да, я люблю культурный отдых, а поскольку моя работа предполагает разъездной характер, почему бы не воспользоваться этим и заодно не посетить местные достопримечательности. Вот такой парадокс. У меня нет души, совести и сердца, но я ценю прекрасное.       Но вернемся к ней. Она была моим заданием на эти выходные — молодая девушка, приехавшая из Америки на каникулы с младшей сестрой. Человек искусства, работает реставратором для какого-то толстосума, заодно покупает для него редкие полотна. Ничего особенно выдающегося, но чем-то же она все-таки не угодила моему заказчику. Сама по себе ведь не представляет из себя практически ничего, но вот картины, сделка по покупке которых должна была состояться на днях, вызывают интерес, граничащий с безумием, раз из-за них было приказано убрать молодую особу, сорвать сделку и забрать полотна. Зачем только нужно убивать девушку — не понятно. Но я киллер и я не задаю лишних вопросов. У меня есть цель и я должен выполнить задание. Это все что должно меня волновать. Должно было.       Как и планировалось, вечером пятницы я пришел в музей искусств, чтобы встретиться со своим объектом. Можно сказать, встреча прошла успешно. Она стояла напротив автопортрета Виктора Браунера и с нескрываемым любованием рассматривала каждую деталь полотна. Я наблюдал со стороны. Сначала я решил, что это сугубо профессиональный интерес, но восхищенный огонек в ее глазах, с коим она переходила от одного полотна автора к другому, заставил меня задуматься. Человек не просто занимается этим делом, он явно горит душой к нему. В области груди что-то едва заметно кольнуло. Удар совести? Нет, не в моем случае. У меня ее нет.       Я подошел к ней и встал немного позади, дабы не вторгаться в личное пространство. Я не собирался начинать разговор, моей задачей на тот момент было исключительно наблюдение, но слова сорвались с моих губ сами собой.       — Любите сюрреализм?       Она слегка вздрогнула от моего низкого голоса, повернула голову и посмотрела на меня своими глазами цвета дымчатого кварца так внимательно, словно рассматривала очередное произведение искусства. И опять же я списал все на профессионализм, но было в этом и что-то еще. Затем улыбнулась этими же самыми глазами, подкрепляя все это настоящей улыбкой, и протянула мне свою ладонь.       — Лайя Бёрнелл. Да, пожалуй, из всего многообразия направлений в изобразительном искусстве сюрреализм занимает первое место в моем сердце.       Признаться, я немного опешил от такого быстрого знакомства и сближения. Обычно первым в атаку иду я, но здесь система дала сбой. И хоть инициатором выступил я сам, она взяла на себя роль руководителя, а мне ничего не оставалось, кроме как стать ведомым.       — Лео Бонев, — перехватываю хрупкие пальчики и, едва касаясь губами, оставляю легкий поцелуй. Жест абсолютно не нужный, но по какому-то внутреннему зову я делаю это, — приятно познакомиться.       — Вы из Болгарии? — тут же выдает моя новая знакомая, нехило так ошарашив меня. Кругозор ее знаний начинает меня интриговать.       — Я там родился и рос до десяти лет, пока не переехал в Испанию.       Прикусываю язык. Зачем я ей все это рассказываю? Где моя зазубренная от корки до корки идеальная история жизни молодого успешного бизнесмена? Опять внутренний порыв и выпаливаю ей первое, что приходит на ум — правду. Скучную, неинтересную и с кучей белых пятен, потому что рассказать о том, как из меня с малолетства делали наемного убийцу, я все равно не могу.       — Обожаю Испанию, — с придыханием произносит она, а в темных глазах разливает тепло.       — Дайте угадаю: музей Пикассо в Барселоне?       — Моя мечта, — воодушевленно произносит она, — но почему вы назвали именно его, а не Дали?       — Не знаю. Просто решил, что вам больше по нраву именно Пикассо.       — Как и вам?       Чуть задумываюсь. Отчего-то мне хочется ответить честно.       — Пожалуй. У них с Браунером есть общие черты. Вы ведь знаете историю про этот портрет?       — Что он был написан за семь лет до того, как художник действительно лишился глаза?       — Именно. Картину называют пророческой, но я называю это иначе.       — И как же?       — Предписанием. Все, что написано на бумаге приобретает первичную материальную форму и в дальнейшем подлежит воплощению в реальности.       — Интересное суждение.       Наступает долгая молчаливая пауза. Странный разговор для только что познакомившихся людей, но почему-то мне комфортно. Она оказалась умна и любознательна, и с самым что ни на есть неподдельным интересом слушала весь мой бред, который, к слову сказать, не был заранее подготовленной историей, я действительно считал так.       — Как вы узнали, что я из Болгарии? — Мне нужно срочно продолжить этот разговор.       — По фамилии. — Смотрит так, будто в этом нет ничего необычного. Всем же вокруг известно, как звучат именно болгарские фамилии.       — А ваша фамилия носит английские корни, но что-то мне подсказывает, что родом вы из Америки.       — Прямое попадание.       Если бы она знала, насколько права. Но вот только я не угадывал, а знал наверняка. Ее досье пришло мне на почту вместе со всеми вводными, включая краткую историю жизни.       Снова тишина. Кажется, разговор потерял свою актуальность для мисс Бёрнелл и она полностью сосредоточилась на созерцании полотен, позабыв о моем присутствии. Я принял это как должное и ушел вглубь зала, заняв наблюдательный пост. Как же чертовски долго она разглядывала эти картины. Думаю, если бы не ее капризная младшая сестра, она простояла бы тут до закрытия, даже не обратив внимания, что вокруг стало тихо и пусто.       Проследил за ними до отеля. Девушки разместились в двух разных номерах. Это было мне на руку; незачем впутывать во все это младшенькую, лишние свидетели мне ни к чему. Сделаю все тихо, и до позднего утра никто ничего не узнает. А к тому времени я уже буду лететь в Швейцарию на встречу с новым владельцем картин.       По моей информации картины уже были во владении Лайи, и мне нужно было всего лишь их забрать, по пути избавившись от самой владелицы. Сейфы вскрывать я научился еще в шестнадцать, поэтому с примитивным механизмом сейфа гостиничного номера у меня не возникло бы проблем. Проблема оказалась намного коварней и непредсказуемей.       В три тридцать две ночи я перебрался из соседнего номера через смежный с номером мисс Бёрнелл балкон и бесшумно проник в комнату, которая встретила меня ожидаемым полумраком и…пустой кроватью. Ее хозяйка появилась минутой позже из ванной комнаты, обернутая в одно единственное полотенце вокруг тела, с мокрыми после душа волосами, с которых скапывали и скользили по телу прозрачные капельки воды. Слишком неожиданно и сексуально. Я сглотнул и спрятал пистолет с глушителем сзади за пояс брюк.       Она не сразу заметила меня в оконном проеме, но, когда подняла глаза, ее испуг очень быстро сменился непониманием, а затем и настоящей злостью.       — Лео? Что вы делаете в моей комнате посреди ночи? И как вы вообще здесь оказались?       Кварц превратился из прозрачно-коричневого в темный шоколад. Этот взгляд сбил меня с толку. Я растерялся. Впервые за многолетний опыт выполнения подобной работы я не знал, что мне делать. И как самый обыкновенный болван я сказал первое, что пришло в мою затуманенную этим зрелищем голову:       — Ищу кота.       «Что ты несешь?»       — Что, простите? Кота? У меня в номере?       «Отлично, умник. Давай, выкручивайся из этой ситуации».       — Да, я ищу моего кота, эм… Носферату.       «А еще более идиотское имя слабо было придумать?»       — Но почему вы решили, что он у меня в комнате? И я все еще надеюсь услышать объяснение, как вы здесь оказались.       — Я сейчас все объясню. Удивительное совпадение, но я живу в соседнем номере. — Скептический взгляд девушки так и кричал, насколько «сильно» она поверила в эту случайность, но прерывать рассказа не стала, и я продолжил. — И мой кот, видимо, заскучав целый день без меня, убежал. Балконная дверь была открыта, и я подумал, что он мог сбежать в соседний номер.       — Именно в мой номер?       — Ваша тоже была открыта. Я знаю, ситуация идиотская и приношу вам свои искренние извинения. Как я могу загладить свою вину?       Я в курсе, что этот взгляд щенячьих глаз в моем исполнение способен растопить любое женское сердце, а потому беззастенчиво этим пользуюсь.       — Можете перестать называть меня на вы, мне не комфортно.       Она застенчиво улыбнулась, и ее лицо стало таким нежным, что я сам невольно подался установившейся между нами теплой атмосфере и вернул улыбку. Искренне. И все это при том, что я ей нагло врал и собирался сделать непоправимое. Я мудак, я знаю.       — Боюсь, этого будет недостаточно. Как насчет завтрака в живописном месте Бухареста и прогулки по парку?       Что ж, не в первый раз я позволяю себе немного развлечься с будущей жертвой. Понравилась, признаю. Хотел получить немного удовольствия. И я в жизни бы так не поступил, зная, чем все обернется.       — С радостью. — Поправила сползающее полотенце, а я автоматически облизнул пересохшие губы, опуская глаза на слегка приоткрывшиеся полушария груди. — Но давайте сначала найдем вашего, то есть твоего кота. Уверена, ты себе места не находишь, зная, что он где-то один и напуган.       Мне стало смешно, но усилием воли я сдержал смешок. Я заставил девушку переживать из-за несуществующего кота. Черт, видимо завтра придется его где-то раздобыть на денек, иначе настроение мисс Бёрнелл будет безвозвратно испорчено, чего мне, честно говоря, не хотелось.Заставить ее переживать из-за пропажи выдуманного животного в последние часы своей жизни — это жестоко даже для меня.       Поиски, естественно, не увенчались успехом, и я с понурым видом покинул номер Лайи, оставляя девушку в немом сочувствии к призрачному коту и его горе-хозяину.       Утром я первым делом поехал на поиски настоящего кота. Нашел в интернете объявление о продаже чистокровного канадского сфинкса пепельно-серого оттенка. Зачем мне, человеку, который не собирается оставлять у себя это животное, такой дорогой, строптивый, горделивый и крайне привередливый в уходе домашний питомец? Я не знаю. Я просто купил его и все. Наверное, мною руководил внутренний голос, который настойчиво утверждал, что кот по кличке Носферату не может быть обычным дворнягой. Это должна быть родовитая тварь, которая превратит мою жизнь в ад одним своим существованием и заставит положить свою жизнь к его лапам. И при первом же взгляде в его такие же, как мои собственные, серо-зеленые глаза я понял — это он.       Забрал кота, вернулся в отель, принял душ, переоделся и вновь решил навестить мисс Бёрнелл, наглядно продемонстрировав ей правдивость причины моего ночного вторжения в ее обитель, а заодно и забрать на обещанный завтрак. Решил воспользоваться тем же входом, что и ночью. У меня свой стиль.       Она словно ждала меня там. Красивая, чуть не выспавшаяся после полуночных поисков, в легком белом платье. Ее волосы слегка развевались под потоками утреннего ветерка, а встающее на горизонте солнце ласково прикасалось к ее смуглой коже, придавая ей сияния. Я невольно залюбовался, совершенно забыв, что держу на руках недружелюбного зверя, который всеми восемнадцатью когтями вцепился в меня мертвой хваткой; кот явно не разделял моего любования и выразил свое негодование протяжным мяу, заставив девушку обратить на нас внимание.       — О, ты нашел его. — Она улыбнулась и протянула к животному руку, чтобы погладить, но тут же одернула ее, получив в ответ злое шипение. — А он у тебя с характером. Ты не говорил, что у тебя сфинкс.       — Он дружелюбный, просто ему нужно к тебе привыкнуть. -Я предусмотрительно спрятал расцарапанную кисть руки.       Какая наглая ложь. Собственно, как и все остальное.       — Вы подружитесь. Носферату, познакомься, это Лайя. Она хорошая и обязательно тебе понравится.       — Ты хочешь взять его с собой?       Ее привычка бить вопросом в самую суть меня обескураживает.       — Думаю, не стоит. Он не любит большие скопления людей и начинает вредничать.       — Думаю, ты прав.       — Тогда я оставлю его в номере и пойдем?       — Ага. Только не забудь закрыть все двери и окна.       Это взгляд смеющихся глаз и легкая издевка в голосе заставляют мое сердце пропустить удар. Несмотря на все доказательства, она все еще не верит в мою ночную байку про сбежавшего кота.       В кафе мы провели около часа, наслаждаясь вкуснейшей выпечкой и ароматным кофе. Еще никогда обычный прием пищи не вызывал у меня такую бурю эмоций. Хотя, может все дело в компании. Хорошо, что ее сестра отправилась на пару дней погостить к дальним родственникам, она явно была бы здесь лишней.       Прогулялись по парку, посетили пару достопримечательностей. Лайя провела меня по таким местам, о существовании которых не знал даже гугл, что меня не слабо впечатлило, хотя это сделать сложно. Общаться с ней было так легко и просто, что мы не заметили, как на город начали опускаться первые сумерки. Я предложил поужинать в каком-нибудь тихом ресторанчике, но она уговорила меня вернуться в отель и заказать еду в номер. Неожиданно, но, признаться честно, провести вечер без посторонних глаз мне нравилось куда больше, чем помпезно ковырять вилкой и ножом стейк под пристальным взглядом чванливых официантов.       И в этом был мой прокол, берущий начало еще с самого первого момента знакомства. Я был уверен, что соблазняю я, но в итоге соблазнили меня. И я сам привел нас к этому.       Дурацкий контейнер с соусом из ресторана никак не хотел открываться, и я приложил к нему всю свою силу, естественно, переусердствовав, и вылил содержимое себе на руки и рубашку. Хотел пойти в ванную, чтобы смыть с себя следы проигрыша прозрачному пластику, но холодные пальчики Лайи проворно перехватили мои запястья, настойчиво придвигая к себе. Я шумно вобрал воздух в легкие, когда она потянулась лицом к одной из ладоней и медленно обхватила губами фалангу указательного пальца, погружая его все глубже к себе в рот и медленно водя по нему языком, томно прикрывая глаза. Я онемел от происходящего, не в силах пошевелиться. Она делала со мной что-то невероятное, а я, вопреки всем зовам разума, не останавливал ее, позволяя довести начатую игру до конца.       Она сделала так с каждым испачканным в соусе пальцем, время от времени бросая на меня любопытные взгляды, измеряя степень моей заинтересованности и грань моего терпения, которая беззастенчиво уже выпирала в районе ширинки. Закончив свое путешествие по моим ладоням, она взялась за воротник рубашки, проскользив кончиками пальцев по оголенным участкам шеи, и расстегнула верхнюю пуговичку, обжигая открывшийся участок груди своим горячим дыханием.       — Ты испачкал ее. Нужно застирать, а то останутся пятна, — словно прочитав мои мысли, она ответила на мой немой вопрос, выраженный игриво изогнутой бровью.       Пуговица за пуговицей, она медленно вела дорожку вниз, задевая голую кожу теплыми пальчиками. Когда из петли выскочила последняя, она огладила ладонями мои плечи и потянула ткань вниз. Не встретившись с моим сопротивлением, рубашка струящейся волной упала к ногам. Поднимать ее и нести в ванную, чтобы застирать злополучные пятна, никто из нас не торопился.       Женские руки пробежались по рельефу плеч, предплечий, возвращаясь наверх к моей шее и, затем, спускаясь вниз по грудным мышцам вдоль пресса, и остановились у кромки брюк. И тут я не выдержал. Разум словно замутнился, а в голове зажегся сигнальный огонек: пора действовать.       Я схватил ее за талию и с силой привлек к себе, утягивая в жаркий, настойчивый, болезненный поцелуй. Уверен, именно этого она и добивалась, поскольку в ту же секунду ее губы раскрылись навстречу моим, и языки схлестнулись в жаркой схватке.       Тело к телу, губы к губам. Горячее дыхание сплетается воедино, а руки судорожно хватают язычок молнии на ее платье, медленно оттягивая его вниз. Она прикусывает мою нижнюю губу в знак протеста моей медлительности, и я усмехаюсь ей в прямо в губы. Оказывается, терпение — не ее сильная черта. Резким движением стягиваю легкую ткань вниз. Слегка отстраняюсь, чтобы полюбоваться ее телом, облаченным в полупрозрачное белое кружево. На контрасте с оттенком ее смуглой кожи оно выглядит безумно эффектно и сексуально.       Облизываю губы и вновь приникаю к ней в требовательном поцелуе, еще более настойчивом, чем в первый раз. Огонь в моей душе полыхает и грозится превратиться в настоящее пожарище, если я не возьму ее здесь и сейчас.       Запускаю ладонь под чашечку бра и жадно сжимаю мягкое полушарие в руке, пропуская вздыбившийся сосок через пальцы. Она стонет, не разрывая поцелуя, а я отточенным движением расстегиваю застежку лифчика, отбрасывая лишнюю сейчас вещь в сторону.       Подхватываю ее под ягодицы, и она послушно обвивает мой торс ножками, прижимаясь грудью, слегка потираясь сосками о мою грудь. Издаю полустон-полурык и за несколько шагов подношу ее к постели, бережно, но быстро укладывая на прохладную поверхность постельного белья. Ее тело вмиг покрывается мурашками от контраста температур, но быстро привыкает, отдаваясь целиком моим беспорядочным поцелуям, которыми я осыпаю ее тело.       Спускаюсь к краю кружевных трусиков, одиноко дожидающихся участи остальной одежды. Медленно веду ткань вниз, попутно оставляя поцелуи на бедрах, коленях, голенях, останавливаясь на щиколотках. Хищно улыбаюсь, поднимая глаза и встречаясь с ее затуманенными страстью глазами, которые умоляют, просят, кричат не останавливаться.       Тем же путем возвращаюсь наверх, медленно ведя дорожку губами прямо к серединке между ног. Оставляю игривый поцелуй на лобке и провожу влажную дорожку языком вверх по животику, огибая левую грудь и захватывая острый сосок в жаркий плен. Рука проворно тянется ко второму, несильно сжимая его, играясь, дразня и еще больше разжигая желание. Женские пальчики зарываются в мои волосы и с силой оттягивают их, когда я слегка прикусываю чувствительную плоть. Она выгибается дугой, теснее подставляясь под ласку.       Другой ладонью спускаюсь к низу и прохожусь по влажным складкам, размазывая смазку, большим пальцем задевая набухший клитор.       Громкий стон наслаждения проносится по комнате, когда я круговыми движениями начинаю ласкать возбужденный участок, то ускоряясь, то замедляясь, не давай ей прийти к разрядке, отчетливо чувствуя, как она еле держится на грани.       Резко отстраняюсь. Лайя открывает глаза, гневно метая в меня молнии и призывая вернуться. Отвечаю ей лукавой улыбкой и расстегиваю ремень брюк. Протягиваю его через петли, полностью высвобождая, и пряжка со звоном ударяется о пол. В этом не было необходимости, но мне нравится видеть огонек в ее глазах, что с каждой секундой промедления становится все ярче. Звук ползущей вниз молнии. Не спеша стягиваю брюки вниз, при этом не прерывая зрительного контакта, ожидая, когда эта маленькая бестия сорвется с места и набросится на меня.       Жадно облизывает губы, но стойко выдерживает пытку, изящно поглаживая простынь вытянутыми кончиками пальцев на ногах, словно заманивая к себе. Прием срабатывает, и я мигом избавляюсь от последней детали одежды, уверенно надвигаясь на нее.       Но тут она снова перехватывает инициативу в свои руки, и в момент, когда я нависаю над ней, она обхватывает мои бедра ногами и ловким движением переворачивает меня на спину, усаживаясь сверху. От этого действия мне в который раз срывает крышу, но она даже не дает мне опомниться, припадая губами к моей шее. Кусает, посасывает, явно оставляя за собой красноречивые следы, о которых я подумаю завтра. Я не против, но это будет лишним напоминаем о ней, а вспоминать, скорее всего, не захочется.       Языком очерчивает линию кадыка, спускаясь к груди, оставляя на ней мелкие влажные поцелуи, ведет дорожку по животу, и я чувствую, как мышцы непроизвольно сокращаются, отвечая на ласку. Горячая, дерзкая, уверенная, нежная, скромная, загадочная — коктейль контрастов, что с бешеной силой влечет меня. Никогда еще не испытывал ничего подобного, и голос разума на задворках затуманенного сознания приказывает мне остановиться, пока не стало слишком поздно, но я с глубоким наслаждением посылаю его ко всем чертям, отбрасывая в сторону все мысли и концентрируясь на Лайе.       Тонкие пальчики проворно скользят по стволу члена, прощупывая каждую выступающую венку, любовно оглаживают головку и мягко сжимают яички, перекатывая между подушечками пальцев, посылая электрические разряды по всему моему телу. Резко выдыхаю, и хриплый стон вырывается из легких. Дерзкая ухмылка, и теплые губы оставляют поцелуй на чувствительных округлостях, затем языком поднимается вдоль всей длины члена и захватывает головку губами, облизывая.       Еще один стон слышу, словно со стороны, словно не мой, не моим голосом, но я не в силах это контролировать. Она заглатывает плоть глубже, начиная делать поступательные движения вверх-вниз. Сжимаю простынь в кулаке, второй рукой зарываясь в шелковистые волосы, хаотично рассыпавшиеся по плечам, и задаю темп, растворяясь в приятной истоме. Но мне мало этого, я хочу ее, ощутить податливость ее тела, слушать ее стоны и сбитое дыхание, целовать губы, шею, ключицы, плечи, всю ее.       Резким движением прерываю девушку, подтягивая к себе, и усаживаю на бедра, упирая возбужденным членом в нее. Не раздумывая, она приподнимается на носках и медленно оседает на мне, приглушенно всхлипывая, вздрагивая и в наслаждении закатывая глаза.       Ощущаю, как горячие стенки плотно обхватили мою разгоряченную плоть и слегка сокращаются от долгожданного чувства наполненности. Размещаю ладони на ягодицах и подталкиваю их вверх. Лайя послушно отзывается на эту просьбу и неторопливо начинает двигаться, постепенно ускоряя темп. Ее тело выгибается дугой, она отбрасывает голову назад и, не сдерживая себя, стонет в голос. Словно завороженный смотрю на эту прекрасную богиню, что так самозабвенно отдается мне, и чувствую, как дикая волна желания прокатывается по всему телу.       С рыком хватаю ее за талию и переворачиваю на спину, не покидая ее тела ни на секунду. Как изголодавшийся зверь нападаю на ее губы, терзая их, выпивая дыхание, властвуя всецело, беспощадно, бескомпромиссно, но трепетно и нежно. Вдалбливаюсь что есть силы, но тут же сдерживаю себя, чтобы ненароком не навредить, не причинить боли, успеть дать то, чего так просит ее тело.       Протяжный стон наслаждения летит прямо в мои губы, и я отчетливо слышу там свое имя. Ее тело прибивает дрожь, ноги трясутся в экстазе, а стенки влагалища ощутимо сокращаются вокруг члена, подстегивая и меня к разрядке. Делаю еще несколько рваных толчков и покидаю тело Лайи, изливаясь ей на живот.       Дышу ей в шею, не в силах быстро собрать себя из осколков, на которые только что разлетелся, растворяясь в удовольствии. В ней. Перевожу дыхание и стираю остатки следов близости. Переворачиваюсь на спину, придвигая хрупкое тело ближе к себе, крепко обхватывая рукой за талию, словно боясь выпустить. Ее голова перемещается на мою грудь, и спустя каких-то пару минут она мирно засыпает, проваливаясь от усталости в глубокий сон.       Пальцами левой руки перебираю каштановые пряди. Сон никак не хочет забирать меня в царство морфея. Мысли хаотично крутятся в голове, не давая покоя. Свет луны проворно отразился от черной гладкой поверхности металла, словно посылая сигнал. Бросаю взгляд на покоящийся в правой руке пистолет с глушителем и прикрываю глаза, тяжело выпуская воздух через нос.       Одно из главных правил наемного убийцы — никаких привязанностей. О будущей жертве нужно знать ровно столько, сколько необходимо для выполнения задания. Излишняя информация и сближение являются препятствиями, о которые непременно спотыкаешься. И тогда обычное задание превращается в невыполнимое.       Кажется, сегодня я знатно облажался.