___
Вернулись они довольно быстро. Пиджак нашел свое место на Венионе, перчатки защищали руки, а плащ - боже, эта предусмотрительность слуг пугает до дрожи - скромно прикрывал всю неловкость мокро-липкого костюма, начинавшего уже высыхать. И Майлз укутался в него лишь сильнее, наблюдая, как теперь уже пустую скорлупу отдавали в руки растерянным охранникам — просто чтобы видели, что нет теперь там дракона; и как новорожденный малыш был тщательно укутан в плащ Оливии, оставаясь на ее надежных руках на вид не более чем одеждой. Его ведь надо как-то протащить в дом, верно? Майлз хотел придумать способ получше. Правда. Хотел оставить, но совесть не позволила. Это ведь по сути младенец. Остаться с ним самому? Не выдержит — уснет на месте, не уследит, вызовет еще больше подозрений, а ему это просто-напросто не надо. Хотел ограничить в магии, — Дракона настоящий Венион же ограничивал каким-то ошейником? — но не нашел ничего среди груды оборудований и хлама. Впрочем, даже найдя, не смог бы он этого сделать. Чисто из принципа. Неправильно это. А после пнул злобно длинную стойку с инструментами, разглядев инвентарь получше — лучше бы он этого не делал. “Настоящий Венион — чертов придурок”, - было теперь заклеймлено в его голове. Было слишком раннее утро, только начинало отливать небо голубизной, а оттого окружающий их лес размывался в темную кляксу. Снаружи оказалось достаточно прохладно: поздняя осень тяжелым ветром ерошила ему волосы, капюшон и подол плаща. Невольно кинул взгляд на лакейшу, но та лишь спокойно покачала головой. И он смирился. Волноваться о других не было желания. Еще меньше — сил. Больше беспокоился он о том, насколько странно будет молодому господину из чужого дома - хоть и семьи маркиза - внезапно вернуться обратно в поместье виконта только посреди ночи? Где он, кстати, и должен был провести ту самую ночь. Слухи. Вызвало бы это слухи? Наверняка. “Раз ты обо мне догадалась”, - спросил мимолетом еще в пещере Майлз, - “То другие тоже смогут?” Оливия на это лишь изящно покачала головой, а ее темные пряди плавно последовали за движением. “Не думаю”, - искренне ответила она тогда, - “Что Вы перед всеми встаете за драконом на стол”. А вот Майлз уловил в этом самый что ни на есть сарказм. “Плевать”, - думал поэтому сейчас он, - “У меня ведь батя Маркиз, верно? Поэтому плевать”. Чем раньше он позволит себе вольность, тем больше он сможет сделать потом. “Чем раньше разочаруешь, тем меньше от тебя ждут после”. Поместье виконта дожидалось его неожиданным гостеприимством, встречая у входа. Не хозяева, отнюдь, - кто бы стал? – всего лишь бедные слуги, приставленные к ним. Те, стоило им завидеть молодого господина Вениона, готовы были от счастья упасть прямо на пол, но сдержались, замечая у него на лице ничем не скрытую хмурость. Должны были сейчас с ног валиться от усталости, мечтая хотя бы просто сесть, но снова держались, мучимые волнением. Хотели, наконец встретив, сразу побежать за хозяином, но, опять же, сдержались: молодой господин Стэн и сам планировал посетить их утром. А сейчас слугам достаточно и просто провести его до комнаты. В комнате, ему выделенной, светло, просторно и тепло. Контраст с огромной темницей Дракона был слишком заметный, а в сравнении с недавним жилищем Вениона — куда уютней. Поэтому, только заслышав, как закрылись двери, Майлз сразу же снял плащ, стянул с галстуком с себя пиджак, а пальцы нетерпеливо бросились отрывать пуговки. Как же мерзко. — Позвольте, - произнеслось где-то рядом, и лакейша умелыми движениями рук избавила его и от рубашки. Будь он в своем теле, его с прохладой в пару наверняка пробрало бы и смущение. Но тело не его; чужие взгляды уже приняты им иголкой в самую кожу, вкалывая терпимость; а ему самому сейчас на всё про всё глубоко поебать. Венион лишь потер шею, поднимая пряди чуть вверх. А рядом шуршала одежда, подбираемая Лакейшей. — Сколько сейчас? - усталость размыла ему в голосе буквы. — Около четырех часов утра. А вот Оливия звучит так, будто видела все восемь часов сна, умылась холодной водой и прекрасно себя чувствовала. Слуги — страшные люди. Хотя нет, скорее уж, даже не люди. — Давай подождем, пока все проснуться, - бросил вскоре Венион, по интуиции направляясь в сторону ванной; ему нужно помыться, - Я обменяюсь любезностями; сделаем вид, что Дракон под контролем; и пойдем, наконец.. спа-ать… Последние слова почти перебиваются зевотой, а Майлз прикрыл тыльной стороной рот. Но он остановился у порога, оборачиваясь в недоумении — ответа он не услышал. А Лакейша замерла на месте, в руках у нее грязная одежда, а в глазах — задумчивость. Почти хмурила брови. — Что такое? – потом, догадавшись, добавил, - Боишься за Дракона? Хотя, скорее уж самого дракона. Потому что, если ему не изменяет память, даже четырехлетка у них был способен сравнять целую деревню с землей. И добавить пару новых гор для ландшафта. Взгляд справедливо устремился прямо в сторону Дракона, оставленного на кровати. — Не стоит ли его ограничить хотя бы в магии? Майлз в ответ только спрятал взгляд, угрюмым шепотом произнося: “Не думаю, что я имею на это право”. Невольно взглянул на запястье. — Ну да ладно, - махнул он рукой, после кивнув в сторону мебели, - Поспи пока что хотя бы на диване. Потому что когда спать пойду я — кому-то нужно будет приглядывать за тем парнем. Оливия медленно кивнула, а Майлз в ответ только снисходительно усмехнулся, скрываясь за дверью.___
Тонкими пальцами потянулся к крану, наблюдая, как послушно изгибались под бледной кожей мышцы, а взгляд вновь зацепился за запястье. Сощурились глаза. Горячая вода с нетерпеливым паром начала наполнять ванну. — Господь, - вырвалось с губ со вздохом, а Майлз словил себя на том, что вздыхал он нынче беспокойно часто, - Как же я заебался. И потер лоб. Пальцы осторожно коснулись поверхности воды, кожа на них покраснела, а легкая жгучесть отрезвляла. Майлз отошел от ванны, дожидаясь. Спина голой кожей коснулась холодной стены, оперлась, а взгляд лениво потянулся в сторону высокого зеркала. И дернулись пальцы, сжались в кулак, а после неспешно оттолкнули его от стены, вынуждая направиться прямо к зеркалу. Последнее показывало его в полный рост, демонстрируя во всей красе еще теплившуюся юность в тонких конечностях с бледной кожей, грузную усталость, засевшую прямо под глазами, и… следы, будто оставленные умелым мастером густыми чернилами прямо на коже. Хотя больше похоже на татуировки. Клеймо непрерывной линией обвивало ему шею и руки, будто змеей стремясь придушить и связать. Или как наручники. Как ошейник. Как свидетельство того, что он сейчас принадлежит кому угодно, но не себе, — следы контракта с тем ублюдком. “Их никто не замечает…” Майлз поднял правую руку перед собой, демонстрируя запястье. Рассматривал черную линию, еще вчера ярко выделяющуюся. Сейчас она казалась чуть потускневшим браслетом, въевшимся прямо в кожу. “Он говорил, что я пойму. Значит, вот как?” Зубы оказались резко стиснуты, вызывая боль, чуть не откусывая язык. А руки — сжаты по бокам, напряжением поднимаясь до самого предплечья.*** Как же мерзко. “Эта сука могла выбрать сто и один способ показать наш контракт, но он захотел один из самых мерзких”. Если не самый, ясно выставляя Майлза перед собой же грязной, отчаявшейся дворнягой на цепи, красноречиво показывая, у кого на самом деле вся власть. После этого еще и предлагая ему “помочь”. — Ебанный мерзкий ублюдок, - проклятьем слетало у него сквозь сжатые губы, - Надеюсь, ты подавишься и сдохнешь. Хотя вряд ли у него было тело вообще. Тот образ незнакомца считался? Лицо этого типа Майлз совсем не помнил, и дело едва ли было в его отвратительной памяти. Обычно болтливый ублюдок из пустоты в этот раз ему ничего не ответил. Руки вскоре смиренно разжались. Толк от его злости нулевой — даже в блохе нашлось бы больше смысла. На языке вертелось излюбленное “сам виноват”, но проглотилось, пока он поднимал глаза обратно к зеркалу. Взгляд по очереди цеплялся за оставшиеся два клейма: второй на левом плече, третий — на самой шее. Действительно как ошейник. В начале Майлз еле сдерживался от дрожи, пробираемый жуткой паникой: мало того, что ему было просто-напросто тошно от чужих касаний, так еще и следы, происхождение которых он никак не смог бы объяснить, не вызвав при этом еще больше подозрений. Но сколько бы люди на него не смотрели, никто, кажется, не замечал. Совсем ничего не замечал. Поэтому он вскоре спокойно выдохнул. В какой-то момент прокралась мысль, что не может же быть всё так просто, и что людям нужно условие, чтобы заметить следы: например, знать, что он не Венион. Но нет — Оливия это никак не прокомментировала. Следил внимательно за взглядом, но и глаза у нее не цеплялись невольно за черные следы. Она их не видела. Хорошо это или всё же плохо? Больше хорошо, наверное. Майлз в ответ на свои мысли лишь небрежно растрепал себе волосы. Не время думать. “Лучше поскорее помыться”. И зашел в горячую воду.___
Вышел он из воды нехотя. Вытерся насухо, небрежно напялил подготовленный халат и невозмутимо застрял в открытых дверях, совсем не ожидая увидеть за ней уже проснувшегося Дракона летающим, а лакейшу — молча за ребенком наблюдающей. Последняя спокойно повернула к нему лицо, выдавая, впрочем, менее спокойное: — Молодой господин… Звучала как мольба. "Ну, неудивительно. Он ведь спал почти десять тысяч лет. Маленький везучий гад". Дракон летал по комнате почти мухой, хлопая энергично крыльями. Кусал все яркие занавески, царапал еще не отросшими когтями черное дерево мебели и смеялся хрупким колокольчиком, совершая по просторной комнате один полный круг. "Он кайфует, а мне — беда". Надо было его останавливать. И он хлопнул пару раз в ладоши, надеясь этим звуком привлечь внимание мелкого НЛО. Хотя, честно, лучше бы он действительно оставался для Майлза просто неопознанным. Дракон от внезапного звука резко остановился, разок крутанувшись в воздухе, — от подобного тело у Вениона почти дернулось, — но нет, Малыш быстро пришел в себя, подлетая к этому светловласому человечку с ярко-зелеными глазами. Майлз от этого только дернул невольно губами, скрещивая перед собой руки, — такой смешной. Он не ожидал, что дракон всё же подлетит к нему, хотя этого и добивался. Еще меньше он ожидал, что дракон сразу на него кинется. — Э-эй! Приземлится и прицепится, лапками вставая ему на скрещенные руки, и как дернет резко за волосы. — Ай! — Молодой господин—! Майлз сразу же выгнулся вперед, хватаясь за дракона. Одной рукой ему оставалось лишь поддержать дракона, раз приземлился, и ощущать тот самый плотненький вес, другой же пытаясь схватить того за шкирку, за морду, — да за что угодно, просто прекрати кусать! — Хватит..! И черный комок послушно отпустил, прижав к себе лапки. Майлз сразу же проверил волосы — на месте. Да, стрижка не помешает, но не этим, черт подери, способом! Хотя, возможно, он и сам виноват — сладкий фруктовый запах недавно использованного шампуня мягким ароматом бил в нос. — Это, - сказал он после, гладя себя по укушенным прядям, - Не еда. Дракон ответил ему лишь взглядом глубокой синевы. — Так ты голоден, значит? - риторический спросил он, пока хватался за успокоившегося дракона чуть крепче, оборачиваясь, - Оливия, ты сможешь так рано утром найти, что поесть? Оливия же всё так же нерешительно застряла в углу комнаты. Смелости перед маленьким Драконом ей не хватало. — Я постараюсь, - кивнула она обеспокоенно. — Тогда я— Дракон спокойным оставаться решил не долго, оторвав от себя крылья, готовый улететь. Но человек мешал. Поэтому он недовольно толкал его лапками в лицо. — Тогда я… - сквозь кривую улыбку произнес Майлз, упрямо удерживая при себе черного гада, - ...Вынужден тебя попросить. — Как при— Майлз, даже безуспешно пытаясь уложить Дракона в руки, все равно оглянулся на нее. — Как Вам будет удобно... — Ладно, - кивнул Майлз, после побежав сразу к кровати, пока дракон окончательно не вырвался, - Иди! И Оливия вышла, тихонько закрыв за собой дверь, а в комнате дракон из его рук всё-таки вырвался.___
Стоило дверям со скрипом закрыться, как Дракон одним взмахом крыльев ускользнул из рук, а Майлз тем временем с довольным вздохом уткнулся в мягкость широкой кровати. И промычал. С блаженством. Ощущая прохладный шелк обволакивающей новой постели. Но голову, не смотря на недостававший воздух, не поднял — Дракон почему-то приземлился ему прямо на мокрые волосы. Ребенку так понравился этот фруктовый аромат? — Вмвзт, встфефь? (* Может, встанешь?) Малыш его вопроса предпочел не слышать, отчего мученику под его пухлыми лапками оставалось лишь собственноручно схватиться за Дракона, валя на кровать. Следом перевернулся и он сам. Дракон сразу же куснул его за палец. Майлз сдул с лица пару светлых прядей, чтобы те прекратили лезть в глаза, и взглянул на дракона сквозь размывающий всё слой. Кажется, еще чуть-чуть, и он готов уснуть. Но сейчас нельзя. Поэтому он решает поболтать. — Ты меня сейчас, наверное, и не понимаешь, - начал он, замечая, как дракон перестает небольно кусать его за палец, поднимая лицо, - Ну, ты и языка-то не знаешь. Ай, в общем— Подбирать слова перед этим ясным взглядом было всё-также сложно. — Заботиться я буду о тебе только временно, - сказал он наконец-то, - Подрасти, окрепчай, а потом катись, куда хочешь. Дракон в ответ укусил. В этот раз почти больно. — Не смотри на меня так. Не моя вина, что ты родился сегодня, - Майлз попытался вырвать свой палец, но дракон его руку из своих лапок не отпустил, - Остался бы у себя в скорлупе, глядишь, увидел бы своего папочку Кейла. Не совсем его, ну— ах, не суть. Зато суть в том, что теперь мне из-за тебя придется придумывать новый план. Запара полная, понимаешь? И все из-за тебя. С уст Дракона, занятого пальцем, звучало еле различимое рычание. — ...Ты не можешь отвечать по-человечески. Но почему мне кажется, что ты меня почти понимаешь? Лицо у малыша снова разгладилось. "Драконы пугают своей сообразительностью". — Без разницы, - перевернулся он на спину, наконец заполучив свой теперь уже слюнявый палец обратно — просто вытер о халат, - Всё это потом. Дракон почему-то не упустил шанса залезть на него. И снова на лицо. — ... Майлз только схватил Дракона за шкирку, садясь на кровати. — И почему тебе так нравится лезть на лицо? Ты что, кот? — Ряр. — Боже. Помотал головой Майлз почти сокрушенно, а Дракон удобно помещался ему в руки на коленях. На мгновение маленькой птичкой пролетела мысль, что - удивительно! - он держал на руках целого дракона, а последний даже не пытался его за это убить. Вместо этого поднял на него внимательную мордочку, прижимая к себе лапки. Дракону вообще, кажется, нравилось прижимать к себе лапки. Готов слушать. — Дава... - Майлз почти поперхнулся словами, - Давай для начала ты меня хотя бы запомнишь. Странно всё это. В этом что-то сидело внутри него неспокойно: как куб, который пытались вместить вместо окружности. И куб теперь уголками царапал гладкие стены с гадким скрипом, оставлял следы, всё портил. Но предвкушение смешалось у него со страхом, а поэтому Майлз ничего в кубе с окружностями не разбирает. — Я, - указал он пальцем на себя, - Человек. А звать меня — Майлз. М-а-й-л-з, понимаешь? Кивни, если понимаешь. Дракон лишь смотрел на него большими глазами. Даже не моргал. "Полагаю, полностью он меня всё же не понимает". — А ты, - продолжил он вместо этого, указывая теперь пальцем на Дракона, - Дракон. А звать тебя... “Раон?” Стоит ли ему назвать Дракона? Стоит ли ему назвать Дракона? Скажет, что имя временное, и тот может потом поменять? Но тогда есть риск того, что Дракон может к нему привязаться, а этого ему точно не надо. Но как-то называть его все же нужно. Как Кейл называл его до того, как дал Раону имя? Просто Драконом? Дракон-ним? Господин Дракон? Ну, отвратительно много чести для маленького гада, хоть и очаровательного. Может, реально просто назвать чем-то вроде "беззубик", а Дракон потом такой "О святая чешуя, Человек, ну и отвратительная у тебя фантазия на имена" да возненавидит Майлза, улетев куда подальше с новым именем? В конце концов, никому не обязательно ходить до самой смерти с тем, что тебе дали при рождении. Тем временем Дракон вовсю кусал ему палец. — А имя тебе… - вспомнив, продолжил он, но перебил себя сам, хмуро отрывая руку, - Зачем тебе мой палец? Дракон же, наоборот, тянулся. — Потерпи немного, - сказал он, слабо дергая коленями; Дракон всё равно тянулся за пальцем, - Скоро Оливия— А, ладно, жуй. Всё равно зубов нет. Нет же? Потянул осторожно за щеки, раздвигая рот. — Один есть. Забавно. * Стук пронесся по дверям внезапно. Уведомлением. И Оливия плавно вошла в комнату, с приятным для глаз изяществом удерживая на руках поднос. А на подносе: чай, печенья и еще теплая каша. — О, как вовремя.___
— Малыш, прекрати паясничать, будь добр—! Дракон сидел на коленях послушно, откинувшись Майлзу на руку, пока второй он пытался вырвать из маленького рта бедную ложку — теперь Малыш вместо пальца отказывался ложку отпускать. Может, ему нужна соска? Дракон ложку отпустил, но вместо нее схватился за запястье. В маленькой мордочке улавливалось выражение, неприятно сильно напоминавшее довольную улыбку. — Р-ряр! Майлз на чужую выходку только ворчал. А рука, обхваченная лапками, всё равно потянулась за очередной ложкой еще теплой каши. Оливия же - кажется, именно у нее спрашивали об опыте с младенцами - бесшумно стояла рядом, наблюдая за молодым господином. Или, точнее, за пятнадцатилеткой, кормившим Дракона-младенца. Последний, завидев ложку, предвкушающе раскрыл рот. — Он Вас хорошо слушается, - кинула она после. — Он-то? Скорее уж— Лапка ударила по руке, а каша вылитой на холст кляксой попала Вениону на лицо. Последний от этого лишь прикрыл глаза, ложку в руке сжимая. — Думаю, - решила еще добавить Оливия, пока Майлз ладонью убирал с лица кашу, - Вы ему нравитесь. Дракон, наблюдая за результатом своих творческий стараний, только рассмеялся колокольчиком. И правда, совсем как человеческий ребенок. — Только если мои страдания, а не я. Оливия внимала молодому господину старательно, а наблюдала и того сильней. Поэтому то, как молодой господин Стэн даже сквозь раздражение потянулся за очередной ложкой, она совсем не упустила. Была в маленьком дракона еще одна черта, присущая всем младенцам: тот отклонялся спать сразу после трапезы. Хорошая черта, честно говоря. Идея откормить Дракона не казалась Майлзу больше такой уж хлопотной. — Пришло время, да? – спросил Венион, хлопая себя по коленям. Вместо небрежного халата на нем теперь красовался очередной светлый костюм, невольно - или даже намеренно - вызывая мысли о невинности, чистоте, или даже безобидности. Оттого ли настоящему малышу Стэну так нравились светлые образы? У него уже не спросишь. А вот у Майлза скользила мысль, что самые ядовитые змеи обычно самые красивые. Впрочем, сам Майлз змей не видел, да и не интересовался, — откуда ему знать, красивые они или нет. Вместо этого пробежала мысль, что он костюмы ненавидит: они сдерживают, как цепи. Вызывают изнутри невидимые голоса. Вынуждают тебя быть лучше, хотя скорее уж напяливать себе на лицо ярко-клоунские маски и плясать заставляют кем-то со скуки придуманные танцы. Костюмы — черта аристократов, первый шаг начала их невеселых игр. Притворяться невесть кем ему было неприятней всего. Поэтому пальцы у Майлза обычно чесались в желании ослабить галстук, разорвать пуговки на жилетке, а пиджак выкинуть в окно. Но ткань потраченную становилось жалко, поэтому ему всегда оставалось лишь терпеливо запихивать свое недовольство в формы напяленного на него костюма. Но сейчас… он устал злиться. Искренне устал. И начал привыкать. Даже в этом Майлз смог бы найти, на что разозлиться, но не стал: Вениону шло, и на том закончил. Встал с кресла, поправляя пиджак. — Останься с ним, - указал головой на Дракона, а губы растянулись в усмешке, - А я пойду да позавтракаю с ними. Лакейша, будучи единственной слугой, сейчас составляющей ему компанию, только согласно качнула головой. И Венион неспешным шагом направился к дверям, но остановился, заметив кое-что странное. — Постой, а это разве не мой..? – лента в хватке спящего Дракона едва ли напоминала развязанный галстук, - Почему… Хотя нет, не важно. Помотал головой. “Не думать, Майлз, помнишь? Не думать”. И он последовал своему же совету, касаясь изысканно сделанных ручек дверей. Хотя бы не думать у него должно получиться. — Я пошел, - кинул он, оборачиваясь - Никого не впускай. — Приятного Вам завтрака. — Угу, - и повернулся обратно к выходу, - Ты тоже позавтракай. Двери за Венионом тихо заперлись.___
Пару часами ранее. — Молодой господин. В ночной комнате властвовала темнота, а тусклый свет от свечей тянулся по углам, пытаясь сохранить себе пространство. Сами свечи тлели в центре комнаты, стражами охраняя юношу с книгой в руках. Взгляд у последнего был внимательный, пропитанный, впрочем, чем-то неестественным, неживым, почти пожирающим, пока бегал по строкам. Но наваждение быстро рассеялось, стоило ему поднять глаза на позвавшего. — Да? Книга в руках мягко опустилась на колени. — Сегодня виконтство Тёльц приняло одного важного гостя. Невинное лицо юноши на миг исказилось нечестивостью, пока тонкие губы растянулись в опасной ухмылке. Хотя на юном лице это выглядело не больше чем детским азартом. Юноша в ответ поднялся с места. Книга была аккуратно оставлена на столе, шаг его мягко рассекал воздух с застывшим молчанием, а пальцы вскоре коснулись прозрачного стекла окон. Он смотрел на дальние огоньки. — Замечательно, - произнес тонкий голос, - Не думаешь ли, что пришло время помочь нашему доброму другу? Избавим его от ноши. Вскоре огни в комнате погасли.