Orenda

Деревня у западной провинции Вириди представляла собой тесное скопление стареньких домов, стены и крыши которых давно выцвели под палящим солнцем. От древесных балок и земли шёл жар, трава и листва покрыты пылью и кажутся неприятными на ощупь, а извилистые дорожки заполняют разве что самые маленькие дети и лежащие в тени плешивые собаки. Большая часть жизни проходила в полях, что располагались слегка в отдалении и были заметны лишь с самой высокой точки — выделяющейся пристройки у дома старости. Джулиет стояла в тени маленького козырька грубо построенного дома, чей внешний вид прямо говорил о бедности хозяев и одновременно о большом желании жить с позволительным размахом. Материалы были крупными, резьба грубая, но многочисленная, а из видневшейся части внутреннего убранства можно было заменить множество натасканной декоративной мелочи. Сам же староста деревни сидел у входа, сипло дышал, посвистывая сквозь обломки зубов, и маленькими глазками смотрел куда-то вдаль, будто бы не видел перед собой девушку. Шоффар чувствовала странное напряжение. То ли виной было палящее солнце и чрезмерная духота, то ли увеличивающаяся неловкость. Она практически не разбиралась в привычках и жизни людей, проживающих на этих землях. Надо было как-то иначе представиться? Нельзя напрямую приходить к старосте? Джулиет невольно осмотрелась: небесная канцелярия обещала найти какого-нибудь бога медицины, чтобы тот пришёл ей на помощь. Но кроме пары жителей, поднимающих ещё больше пыли, никого не было. Староста провёл языком по дёснам, причмокнул и, сфокусировав, наконец, взгляд, произнёс: — Из секты пришли, говорите? — Да, — Джулиет почувствовала облегчение. — До нас дошла весть, что у вас в деревни началась странная болезнь, поэтому меня отправили узнать подробности. — Не сказать, что нас терзает какая-то конкретная болезнь. Просто жители, все как один, жалуются на сильные головные боли, которые не дают нормально работать в полях, — голос старосты напоминал скрипучие двери. — Секте кажется это несколько подозрительным, — девушка села подле мужчины, — но не может быть такого, что всему виной жара и солнце? — Может, а может и нет, — староста не шелохнулся и как будто игнорировал девушку. — Наш лекарь сказал то же самое. Ещё добавил, что с такими проблемами негоже отвлекать богов медицины. Мол, обозлятся и с серьёзными проблемами помогать не будут. Почти все деревенские с ним согласны. — А вы? — А я чувствую себя слишком старым, чтобы долго о таком думать, — он всё же повернулся лицом к Джулиет. — И голова болит. Я согласен с лекарем, ведь Хозяин света и огня каждый год посылает нам такое испытание летом, зато после наши поля расцветают. Но, как и многие деревенские, в глубине души я волнуюсь. Поймите, мы работаем в полях не одно поколение, видали всякое. И холод, и сильные дожди, и засуху с жарой. Я сам за свою жизнь всё из этого пережил. Кто-то хворал в таких условиях, но не целая же деревня. К тому же, все активно начали принимать отвары от головной боли, носили и носят шляпы. Я даже рискнул и объявил официальный выходной, когда несколько женщин потеряли сознание и чуть было не утонули в воде на рисовых полях. Но за день и ночь отдыха ничего не поменялось. Так что хочется верить, что это просто случайность и солнце виной всему. Но в душе бушуют сомнения и тревога. В вашей секте есть какие-нибудь мысли на этот счёт? — Если бы мы были убеждены в том, что всему виной солнце, то никого бы не отправили проделать такой путь, — по лицу старосты было видно, что эти слова только усилили его волнение. — Но не переживайте, ещё ничего точно не известно. Скажите, кто был первым, испытавшим головную боль? — Хм-м. Дайте-ка припомнить, — он потёр свой подбородок. Наш богач Эммет Бэйхол, наверное, и его невестка. Эммет недавно свадьбу сына отыграл, и тут же девчушку на поля потащил, уже на благо своей семьи работать. Правда, не сказать, что та рада была. — А где их можно найти? — Если пойдёте прямо, то увидите таверну. От неё налево и до самого последнего дома с большим сливовым деревом. Только я должен предупредить, что Эммет скончался три дня назад. Сам старик, не так давно захворал, а головная боль, походу, и добила его. Так что там не очень хорошая атмосфера, не обижайтесь, если вдова вас прогонит. Вернитесь тогда ко мне, я с ними поговорю, и на следующий день попробуете. Джулиет оставила старосту. Солнце палило так сильно, что ей пришлось использовать силу, чтобы уменьшить его влияние. На территории Перевалочных земель, откуда она родом, погода схожа, но по ощущениям казалось, что в один летний месяц засунули всю духоту и жар, которые были равномерно распределены на более засушливых территориях. Она прошла кривое двухэтажное здание, являвшееся таверной. Единственное место, где деревенские могли встретиться с новыми лицами, а также сами отдохнуть после долгой работы на полях. Дом семьи Бэйхол она увидела ещё издалека. Даже сливовое дерево не надо было выискивать взглядом. Приземистая постройка была по размерам больше, чем жилище старосты, хотя и не выглядела хоть немного лучше. Понимание богатства у деревенских заметно отличалось от того, что представляли многие: большая семья, не менее большой дом для всех, собственный скот и крепкая утварь. Этим всем обладали Бэйхолы, заслужив себе звание уважаемой и самой «престижной» семьи в деревне. Джулиет не стала доходить до дома, оставшись в стороне. Если над невесткой не висит какой-нибудь озлобленный дух, то Джулиет нуждалась в помощи бога медицины. Одного визуального осмотра явно будет недостаточно, чтобы не сбиться с пути и разобраться в причинах головных болей. Пробыв на месте чуть меньше часа, она уже думала направить в канцелярию послание с вопросом, ждать ли ей кого-нибудь, но рядом послышались шаги. — Госпожа Шоффар? С тихим голосом и медленной речью к ней обратился смуглый мужчина с зелёно-карими глазами. Джулиет пыталась припомнить его, однако в памяти образ был такой смутный, что скорее всего она видела его мельком на каких-то общих собраниях. Не самый активный служитель Верховного лекаря, если он вообще был в его подчинении. — Да, — она отдала приветствие. — Моё имя Мохан Сиб, я младший бог медицины во служении Лекаря морей, — произнёс мужчина, дав ответ на все вопросы. — Спасибо, что пришли. Надеюсь, что помощь мне не сильно отвлекает от других дел. — Отвлекает, — девушка встрепенулась, — но Лекарь морей сказал, что сам справится с делами, и отправил меня к вам. Участие богини Перевалочных земель в проблемах верующих на других территориях достаточно необычно и, как он считает, достойно внимания. Так что не сильно переживайте об этом. Лучше скажите, что происходит и какая от меня требуется помощь. Чётко, по существу, немного прямолинейно. Кажется, что будет тяжело работать с этим богом, но по факту Мохан — хорошая кандидатура, не сильно озабоченная причинами интереса Джулиет к выбранному заданию. — Жители деревни переживают продолжительные головные боли, из-за чего попросили небеса помочь с этим. Хотя сами, как и боги медицины, считают, что скорее всего эта необычная реакция на солнце. — Хотя влияние жары более чем достойное объяснение, если Хозяин света и огня не решил ухудшить положение крестьян этой провинции, а все давно привыкли таким условиям, то резкое появление боли более чем странное, — Мохан задумчиво свёл брови и потёр переносицу. — Особенно если это происходит массово только в одной деревне. Погодные условия практически одинаковые во всей провинции, и жалобы должны поступать из нескольких мест. Джулиет кивнула. Правильный ход мысли, который упустили и проигнорировали все боги. — Я тоже так думаю. Особенно учитывая, что среди первых, кто жаловался на головные боли, есть одна смерть, — она указала на дом, — глава семьи Бэйхол скончался три дня назад. Староста сказал, что у него было слабое здоровье, а появившиеся боли были последней каплей. Звучит вполне логично, однако не думаю, что это стоит упускать из виду. — Мне нужно осмотреть тело? — Нет. Во всяком случае пока, — девушка мотнула головой. — Вместе с ним первой заболевшей была его невестка. Она жива, так что нужна ваша помощь в её осмотре. Потом нужно будет осмотреть и опросить остальных жителей. В небесной канцелярии сказали, что Верховный лекарь обещал облегчить боль этих верующих, но если вы можете ускорить этот процесс или вовсе их от неё избавить, то прошу и об этом. Мохан Сиб кивнул. Они ступили на порог дома Бэйхолов и, вызвав одного из членов семьи — крепкого телосложения женщину со множеством морщин — представились обычной легендой о том, что являются заклинателями секты Сантал. Распространённая на большинстве территорий и имеющая различные специализации, секта Сантал, что взяла своё начало у сандаловых лесов, имеет большую известность и огромное количество своих последователей. Боги часто называли себя членами данной секты, не боясь совершить ошибку. Лишь в редких случаях приходилось подбирать другую легенду, что временами усложняло оказывать помощь верующим. — Проходите, только тихо, — женщина, представившаяся тёткой вдовы, открыла двери в комнату, где сильно пахло травами и гноем. — Эда сейчас спит, и наш лекарь сказал, что это лучшее для неё состояние. Джулиет вместе с богом медицины осторожно подошла к постели девушки. Эда Бэйхол прибывала в тяжёлом состоянии, но её вид мало походил на вид человека, страдающего от головной боли. Джулиет подавила комок тошноты. Руки и лицо невестки были покрыты примочками и лоскутами ткани, пропитанные травяными отравами и смесями, но даже они не могли скрыть отсутствующие участки кожи, словно их оторвал дикий зверь. Часть ран требовала смены лечебных повязок: от старых шёл запах гноя и не заживающей плоти. Мохан склонился над больной, а Джулиет с немым вопросом посмотрела на тётку вдовы. — Эда чувствовала себя хуже остальных из-за головных болей, поэтому не выходила в поля. Особенно после того, как две другие девушки чуть не утонули. Но она работала в доме и в хлеву. Мы можем только гадать, но скорее всего ей в один момент стало так плохо, что она упала в грязь со свиньями, а те за время без кормёжки начали жрать её. Джулиет почувствовала, как по телу прошёлся неприятный зуд, будто от неё самой вот-вот начнут откусывать часть плоти. А ещё дикое отторжение к этой женщине. Та говорила о случившимся так сухо, как будто перед ней не страдает от боли молодая родственница, а старая кобыла повредила ногу. Шоффар была более чем уверена, что их невестка не по своей воле работала в болезненном состоянии. Эда была покрыта потом и тяжело дышала. Пусть она сейчас спала, но её лоб был сморщен, а на лице отражалась испытываемая боль, что приносило только ещё больше страданий. Массивная примочка на всю щёку впала — часть лица откушена, и её челюсть скрывает лишь пропитанная лекарством ткань. Любое движение, пока кожа хоть немного не зарастёт, причиняет продолжительные, болезненные муки. — Если возможно, оставьте меня, чтобы я мог её спокойно осмотреть, — Мохан не повернул головы. — Да, конечно, — Джулиет вывела из комнаты женщину, позволив богу медицины сделать свою работу. — Скажите, — она обратилась к недовольной таким раскладом тётке вдовы, — до головных болей, происходило ли что-нибудь странное? — Нет, — женщина пожала плечами и, кажется, её недовольство немного уменьшилось. — Жили и работали как обычно. В принципе, как и сейчас. Только тяжелее стало. Нам не только из-за боли, но из-за смерти Эммета и состояния Эды. На двух работников стало меньше, а пока Анэла нет, некому взять всё в свои руки. — А Анэл, он…? — Сын Эммета и муж Эды, — женщина поморщилась: её голова временами наполнялась усиленными приступами боли. — Он уехал из деревни, чтобы посетить города, договориться о торговле. Прямой, без ярмарок. Хороший парень, весь в отца. — А Анэл давно уехал? Уже с болями? — Нет, месяца два как его нет. Напротив, скоро должен вернуться, о чём я молюсь богам каждый вечер. — Тогда позвольте спросить, какое состояние у остальных членов семьи? — Кроме слёз и отлынивания от работы? В порядке все. Головы болят, но на поля выходим. Только я с племянницей своей в доме сидим. Мне за Эдой нужно приглядывать и лекаря звать, когда лекарство закончится. А племянница слишком сильно горюет, из-за чего голова пуще прежнего болит. Из комнаты вышел Мохан. От него веяло травами: запах прицепился к одежде, от рук пахло сильнее. Видимо, он поднимал примочки и осматривал повреждения. — Если вы не против, может брат Мохан посетить вдову? Возможно, он сможет облегчить её состояние. По лицу бога медицины нельзя было прочесть удивление. Скорее всего, он был готов, что нужно будет осмотреть если не всех членов семьи, то хотя бы несколько, с самыми сильными жалобами. — Если она сама согласится. Женщина отвела Мохана в комнату вдовы. После короткого разговора он вошёл внутрь: видимо, та была не против. Джулиет дождалась, когда дверь закроется, и вновь вовлекла тётку в разговор. — Не думаю, что это стоит спрашивать у горюющей вдовы, поэтому, может быть, вы скажете, как скончался её муж? Было видно, что женщине начали надоедать эти вопросы. Умер и умер. Беды случаются. Тётка вдовы не сильно заботилась о душевном состоянии своих родственников, а физические страдания волновали её только в плане возможности выходить на поля и помогать в домашних делах. И она совершенно не видела серьёзных проблем в головных болях, воспринимая это больше как жизненные невзгоды. — Без фейерверков и тайны, — выброшено грубо. — Слёг вечером от сильной боли, а утром не проснулся. — И накануне не было ничего странного? — Вы уже спрашивали, а я отвечала «нет». — Простите, я имею в виду, поведение покойного или Эды отличалось от привычного? — Всё как обычно, — та фыркнула. — Эммет не отвлекался на глупости, работал и других подгонял, чтобы не бездельничали. Особенно Эду, которая ходила как призрак недовольный с самого дня свадьбы. Не нравится ей, видите ли, быть членом нашей семьи, — последние слова женщина практически выплюнула. — Разве? Судя по словам старосты и вашему дому, вы достаточно уважаемая семья. Многие должны быть рады быть вашим родственником, — Джулиет почувствовала, что натолкнулась на что-то важное. — Вот-вот, — тётке понравились эти слова. — Все, да не она. Была влюблена в кого-то, имени не называла. А браку с Анэлом противилась. Дура, иначе не скажешь. Джулиет задумалась. Не самая редкая история, имеющая различные концы. Но является ли она важной для дела? Мог ли кто-то из этой семьи быть причастным к возникновению головных болей и, что самое важное, есть ли какая-то связь с Багряной сектой? Она ещё немного поговорила с тёткой вдовы и, дождавшись, когда Мохан закончит осматривать больную, покинула дом Бэйхолов. Им было комфортнее, чем обычным людям, но всё же стоять и обсуждать полученные сведения под открытым небом не хотелось. Единственное, о чём спросила Шоффар, это о состоянии Эды. — Я ослабил её боль, но уже поздно творить чудеса, — только и бросил Мохан, не позволяя печальному вердикту выбить себя из колеи. Боги нашли приют в таверне, где кроме пары проезжающих путников и работников, никого не было. Сделав простенький заказ и заняв дальний столик, Джулиет пересказала свой разговор с тёткой вдовы. Мохан не прерывал её, смотрел практически не моргающим взглядом, из-за чего в один момент Шоффар показалось, что тот её совсем не слушал. Однако, когда она закончила, он произнёс: — Звучит, как обыкновенные несчастья одной семьи. Девушка кивнула. — Да. Но я не знаю, что думать. С одной стороны, на практике, все непонятные происшествия связаны с теми, кто первый ощутил на себе негативное влияние, или же был целью какого-нибудь недоброжелателя. С другой — есть риск пойти по ложному следу. — Судя по результатам осмотра невестки и вдовы, я склонен больше думать, что с ними это никак не связано, — Джулиет придвинулась ближе, и Мохан чуть понизил голос. — Я не увидел ничего необычного, кроме того, что головные боли просто есть. Нет никаких следов тёмных искусств, иных болезней, способных вызвать такой симптом. Но странно, что в таком случае боли не прошли спустя столько времени. И лекарства лекаря не действуют. — Может, он плохой лекарь? — Нет. Не самый лучший, но настойки от простых недугов делать умеет. У кровати вдовы стояла чаша с лекарством, — пояснил Мохан. — Думаю, что подобные результаты я получу, осмотрев и остальных жителей. Если бы была связь с семьёй, то скорее всего они бы чем-то выделялись. С другой стороны… — он задумался и замолк. — С другой стороны, — подхватила его мысль девушка, — это может быть что-то отличное от обычных проклятий и тёмных влияний. — Да, но слабо верится. Обычная деревня, головная боль сильна и продолжительна, но не настолько, чтобы привести к бедствию. Разве что это результат действий какого-то неумелого сектанта. Или что-то в этом духе. — Вполне может быть. Джулиет лукавила. Да, необычные боли мог вызвать результат не слишком хорошо подкованного в теории, но способного ученика какой-либо секты, или вообще простого человека, не знающего о своих задатках умелого заклинателя. Однако проблемы деревни как-то связаны с эпидемией, настигшей небеса и землю. Здесь не может быть всё так просто. Даже если головные боли кто-то наслал случайно, этого человека нужно найти. Природу боли нужно разгадать. Но что-то в голове настойчиво шептало, что здесь всё намного сложнее. Когда жители деревни закончили работать на полях, таверна начала заполняться. Больше шума, больше разговоров. Многие люди смотрели с лёгким подозрением на богов. Впрочем, как и на других приезжих. Казалось, что вечер проходит в своём привычном ритме. Однако если немного присмотреться, то можно увидеть, что все ведут себя намного тише, чем свойственно отдыхающим в таверне. Кто-то даже просто молча сидел, потирая лоб. Каждый испытывал недуг в различной степени интенсивности. Завидев старосту, Джулиет оставила Мохана и подошла к мужчине. — О, сестра Джулиет, — староста привычно смотрел будто вдаль. — Вы смогли поговорить с Бэйхолами? — Да, — она присела за его стол. — Прибыл брат Мохан, он один из наших лекарей. Бэйхолы позволили осмотреть госпожу Эду и несчастную вдову. — О, бедная Мара, — понимающе кивнул мужчина. — Смерть Эммета для неё стала большим ударом. Она смолоду с ним была, во всём на него полагалась. Сейчас, наверное, не знает, что делать и как жить дальше. Что-нибудь смогли узнать? — Немного. Скажите, можно ли попросить вас о помощи? — М? — Брату Мохану необходимо осмотреть всех жителей, чтобы сделать более точные выводы, и… — Где сейчас этот брат Мохан? — староста прервал её. — Там, — Джулиет показала на стол, где сидел бог медицины. — Угу, вижу, — мужчина поднял руку и указал пальцем в сторону Мохана. — Слушайте все! — повысил голос староста, от чего посетители таверны поморщились. — Вон там сидит брат секты Сантал. Он должен осмотреть каждого, поэтому предупредите родственников и соседей, чтобы двери домов для него были открыты. Лицо Сиба приобрело странное выражение, напоминающее удивление и неприязнь. Все взгляды таверны были направлены на него, и такое повышенное внимание не было приятно. Между тем, такой подход упростил ход дела. Староста не будет говорить ерунды, и если надо позволить неизвестному брату секты осмотреть их, значит, нет причин не пускать его на порог. — Спасибо, — искренне поблагодарила его Джулиет. — Вы очень помогли. — Не стоит, — отмахнулся староста. — Я не знаю, о чём думать. Да и не могу — голова тяжёлая от боли. Кажется, что ничего страшного не происходит, да каждое утро чудо облегчения не приходит. Хочу верить, что Пайс молился не зря, и вас ниспослали нам боги. — Пайс? — Да, молоденький парень. Сейчас больше всех страдает от боли. Он постоянно находится в храме Хозяина земли и просит его привлечь богов медицины, чтобы те помогли избавиться от напасти. Другие жители тоже молятся, но он самый активный. Даже слишком. После он начал говорить, что на нас наслали эту беду. Да так рьяно, словно тьма в него вселилась. Я и лекарь говорили, что это просто от боли парень бредит, но некоторые жители перестали ходить в храм из-за него. — А где находится этот храм? — Позади моего дома. Если будете идти прямо, то найдёте его. Не ошибётесь. — Ещё раз спасибо вам. Джулиет вышла из-за стола и жестом позвала Мохана следовать за собой. Выйдя на улицу, бог медицины поинтересовался, куда они идут. — В храм Хозяина земли. Староста сказал, что там находится человек по имени Пайс. Скорее всего, именно его молитвы дошли до небесной канцелярии. — И? — А ещё у него самые сильные боли, и сам он говорит, что на них беду наслали. Мохан понимающе кивнул и больше не задавал вопросов.

***

Деревню накрыл вечер, но желанного отдыха от духоты он не принёс. От земли и дерева всё ещё чувствовался жар, а к телу неприятно липла одежда. Кривые улицы заполнились людьми, возвращающимися домой или идущими в таверну. Их лица были хмурыми от боли, одежда в свежей грязи и пыли. Грубые руки держали инструменты и корзины, а шаг был медленный. Постепенно в окнах зажигались свечи, а лай пробуждённых собак разносился во всех концах деревни. Храм Хозяина земли представлял собой маленькое здание, украшенное лучше, чем все остальные постройки. Земля пред ним была истоптана: внутри может поместиться ограниченное количество человек, намного меньше, чем здесь живущих. Поэтому во время активных служений и молитв почти все деревенские находились на улице, притоптав ногами траву настолько сильно, что она больше здесь не растёт. Запах благовоний ударил в нос у самого входа. В храме горело несколько свечей. Достаточно, чтобы осветить небольшое помещение, где большую часть занимал алтарь. Простая утварь, но хорошие подношения: последний урожай, приобретённые на ярмарке овощи и злаки. В песке — множество палочек благовоний, как знак отданной молитвы. В центре алтаря стояла вырезанная фигурка Хозяина земли. Совершенно на него непохожая, но с основными атрибутами, которые верующие всегда добавляли статуям и изображениям своего бога. Пучок колосьев пшеницы в одной руке, лопата — в другой, и серп на поясе. Добавь эти предметы к любому изображению, и все сразу поймут, что речь идёт о Хозяине земли. Джулиет знала его в лицо, по имени, но не имела возможности, да и особого желания, узнать этого бога поближе. Хотя честным было бы сказать, что такие отношения у неё были со всеми богами, кроме Юдеса и служителей небесной канцелярии. Быстро скользнув взглядом по внутреннему убранству храма, Джулиет не успела осознать, что привлекло её внимание, не вписываясь в общий вид, как Мохан влетел внутрь и упал на колени пред чем-то скрюченным, больше похожим на брошенный мешок с землёй. Ещё не подойдя ближе, она поняла, что этим мешком был человек, лежащий на полу и не имеющий сил даже кричать от боли, разрывающей его голову. — Подержите его ноги, — скомандовал Мохан. Джулиет тут же повиновалась, вытягивая ноги страдающего парня. Она села ему на щиколотки, фиксируя того своим весом. С другой стороны давил бог медицины, не давая страдающему согнуться и помешать лечению. Рука на лоб и едва видимое свечение: Мохан творил заклинание, уменьшающее боль. Парень ещё дёргался, приходилось давить сильнее. Он пытался скинуть с себя руки бога, вызывая тихое шипение Мохана. — Подожди, — Джулиет оттянула Сиба за плечо и, не дождавшись вопроса, махнула рукой. — Оковы. Мохан на секунду нахмурился, но после понятливо кивнул. — Спасибо, — он вновь приложил руку ко лбу парня и продолжил избавлять его от боли. Джулиет же слезла с его ног и села в стороне. Заклинание оков действовало хорошо. Его использовали на слабых демонах и представителях тёмных искусств, фиксируя руки и ноги, не давая двигаться. С сильными соперниками это не срабатывало, но с кем-то попроще и, тем более, с простым человеком действовало безотказно. Парень, которого девушка определила как того самого Пайса, дёргался, хоть теперь это было похоже больше на дрожь. Его тело покрыто потом, а лицо изуродовано муками. Челюсть настолько сильно сжата, что можно было услышать неприятные звуки крошащихся зубов. Ему нужна была помощь уже давно. Когда Пайс, наконец, издал лёгкий вдох, Мохан отстранился от него. — Как он? — Жить будет, — Сиб размял запястье и положил другую руку тому на грудь. — Но пришли мы вовремя. Он скорее всего не дожил бы до утра. Если не до ночи. Боль слишком сильная, в обычном порядке пробудет в бреду несколько дней. Но я ускорю восстановление. Джулиет почувствовала, как её естество рухнуло, а живот наполнился невесомостью. Изначально никто из богов не реагировал на проблему этой деревни. Да и ей самой это казалось чем-то несущественным, чтобы быть на стороне Небес. Болит голова и болит. Объяснение в виде жары более чем логично. Да и от этого не умирают. Но нет. Умирают. И простой деревенский парень Пайс должен был умереть в этот вечер от мучительной боли. И именно так и было изначально. Никто не отреагировал на его молитвы, ставшие криком о помощи. И утром нашли его тело, нашедшее покой вне этой жизни. — Госпожа Джулиет, — она дёрнулась, вырванная из собственных мыслей. — Он что-то говорит. Она увидела, как Пайс шевелит губами. Сев с другой стороны, Шоффар склонилась, почти прикасаясь ухом ко рту парня, пытаясь расслышать его шёпот. — Поле… Нас…лали… На… — Джулиет нахмурилась, она едва слышала, что говорил Пайс, — … По…ле. Парень тихо выдохнул и замолчал. — Вы поняли, что он сказал? — не отрываясь от лечения, спросил Мохан. — «Наслали на поле», — повторила Джулиет. — С ним всё в порядке? — Да. Просто обессилен. Бред ещё продолжится, так что если эта информация не слишком помогает, можно подождать ещё. Или же расспросить уже после восстановления. — Сколько времени это займёт? — Всю ночь точно. Джулиет отсела к стене и прикусила ноготь большого пальца. Наслали на поле. Староста сказал, что Пайс твердил, что на них наслали беду. Скорее всего, парень пытался произнести именно это. Наслали беду на боле. Беда в деревне одна, речь точно идёт про головные боли. — Можете сказать, когда именно у него наступило такое тяжёлое состояние? — Не ошибусь, если скажу, что ухудшалось пару дней, а критическое состояние наступило сегодня. — Этого достаточно. Пайс начал говорить про насланную беду раньше, он был ещё в трезвом уме. Это точно не может быть выдумкой, порождённой изнывающей головой. Ошибкой или неправильно истолкованными событиями, о которых ему стало известно? Вполне возможно. Необходимо проверить. Джулиет поднялась на ноги. Сообщив Мохану, что идёт кое-что проверить, она вернулась в таверну. Староста уже ушёл, но работники были достаточно откровенны, чтобы дать нужное направление. Поле у окраины деревни, самое дальнее, не примыкающее к другим. Жители сами отделили его, засыпав часть земли, создав своеобразную границу. Поле вполне плодоносное, хорошее. Однако уже долгие годы не культивируется из-за засевшей тёмной энергии, оставшейся после столкновения заклинателей секты. Если долго находиться или, что ещё хуже, начать на нём что-либо выращивать, то одна напасть за другой начнут преследовать каждого, кто там находился. В таверне её не обманули. Джулиет стояла на искусственной границе и даже без дополнительных заклинаний чувствовала, как от земли исходит тёмная энергия. Слабая, ещё лет пять-семь, и возможно исчезнет полностью. Присутствие людей же это медленное исчезновение остановит, и поле вновь станет опасным. Стемнело. Она создала шар огня, резко отбросив тени в глубины дальней темноты. За долгие годы заброшенности, поле походило больше на болото. Даже жар солнца не высушил его до конца, оставив ковёр из травы и навеянных ветром сорняков и жидкую землю, утягивающую обувь каждого, кто на неё наступит. Пройти по нему можно, оно не стало полноценным болотом, но надо затратить больше сил, чем при ходьбе по твёрдым дорогам. Джулиет присела на корточки и, приложив ладонь к земле, прикрыла глаза. На первый взгляд это просто поле, страдающее от последствий сражения, но необходимо проверить на более глубоком уровне. Найти возможную скрытую энергию, более сильную, но быстрее исчезающую. Шар огня дрогнул, а Джулиет нахмурилась. Что-то было. Тёмное и неприятное. Ближе к центру, в отдалении от основной дороги, словно в попытке скрыться. Если ещё всё происходило ночью, то постороннему глазу сложно будет заметить кого-нибудь или что-нибудь. Вызывали демона? Попытка очистить поле? Что-то совершенно другое? Шоффар выпрямилась. Она пустила шар огня в поле, но ничего примечательного не увидела. Трава и тишина. Здесь пока ничего нельзя сделать. Джулиет вернулась в храм, где Мохан всё так же сидел подле больного парня. Судя по их внешнему виду, процесс лечения шёл спокойно и без эксцессов. — Что-нибудь узнали? — без приветствия спросил Сиб, когда Джулиет села на пол. — Да. Рядом с деревней есть поле с тёмной энергией, оставленной после стычки сектантов. Я осмотрела его, на первый взгляд ничего необычного. Даже энергия достаточно спокойная и постепенно исчезает. — Но? — Но я заглянула глубже. Есть ещё один след, от чего-то более свежего и сильного. След быстро испаряется, поэтому не ощущается от простого присутствия. Но природу понять не могу. — Это может быть вызов демона? — повторил одну из мыслей Мохан. — Думала об этом. Но кажется, что всё-таки нет. Насколько мне известно, нет таких последствий от неудачного призыва. Либо демон появляется, либо заклинатель умирает. Или ходит с локальным проклятием, но пока о таком человеке ничего не было слышно. — Сущность демонов особая. Часто они прямо или косвенно удивляют нас чем-то новым. Заклинатель мог призвать не самого сильного демона и уйти, или же потерпеть неудачу, выжить и тоже покинуть деревню, — с каждым словом Мохан вносил всё больше сомнений. — Однако о похожем влиянии остаточной энергии я никогда не слышал. Ни в контексте вызова демона, ни в каком-либо другом. Но я могу быть просто несведущим в этих вопросах, всё-таки занимаюсь лечением, а не поиском и уничтожением демонов. — Да и у меня опыта не так много, — вздохнула Джулиет. — Мой вам совет: отдохните, — через какое-то время прервал молчание Сиб. — Даже богам нужна светлая голова, чтобы здраво мыслить. Поутру можете взглянуть на ситуацию новым взглядом. — Да, думаю, вы правы. — И ещё, — она собралась изменить позу, но замерла, — позовите кого-нибудь на помощь. — В этом есть необходимость? — Я бог медицины, вы богиня войны. Дуэт хороший, эффективный. Но если смотреть детально, то вы богиня войны, покровительствующая Перевалочным землям. На моей памяти, вы не участвовали в делах других территорий, да и Перевалочные земли не так богаты на события, чтобы у вас был богатый опыт в сражениях и обширные знания в тёмных искусствах. На случай, если здесь имеет место демоническая или иная злая сущность, которую нужно уничтожить, — уточнил Мохан. — Вы слишком быстро убиваете веру в мои силы, — Джулиет сказала это шутливо, но руки невольно затряслись. Сиб разложил всё точно и на свои места. Джулиет Шоффар известна не под своим именем, а как богиня Перевалочных земель, не ступающая дальше на незнакомые территории. Хотя служители храмов трепетно хранят записи о её смертной жизни, и некоторые старики с присущей им нежностью обращаются по имени во время своих молитв. И в этом отношении кроется вся суть богини Перевалочных земель. Забота только о них, разрешение простых проблем, как обрушившиеся пещеры или поиск затерявшихся путников. После войны эти земли стали мирными, а Джулиет и носа дальше не суёт, чтобы набраться опыта и сил, достаточных для противостояния демонам или иной серьёзной беде. Все её способности можно охарактеризовать простым словом «поддержка». А этого явно не достаточно. — Поймите меня правильно. Я не критикую, а пытаюсь дать совет. Позовите какого-нибудь бога войны на помощь, чтобы мы имели защиту на случай непредвиденной опасности. К тому же, даже младшие боги войны с этих земель могут владеть необходимой информацией. Вы молодец, — внезапно мягко произнёс Мохан и улыбнулся. — Отреагировали на мольбу, когда все проигнорировали. Это позволило сделать последние дни умирающей Эды чуть легче, а этот молодой человек не умер сегодня вечером. Да и на поле вы обнаружили нечто, требующее внимания и изучения. Странно, конечно, — Джулиет напряглась, — но благодаря вам деревня не оставлена со своим недугом. Только вдвоём мы можем не справиться с этим делом. — Хорошо, я поняла вас, — она кивнула. Послание было направлено в небесную канцелярию. Джулиет хотела позвать Юдеса, но, если он сейчас занят, то лучше сразу попросить поискать кого-нибудь ему на замену. Был большой шанс, что никто не согласится, но, быть может, формулировка изменит мнение богов. Не Джулиет с Моханом не справляются из-за своей слабости, а ситуация серьёзнее, чем казалось на первый взгляд. Она легла на деревянный пол и прикрыла глаза. Мохан поправил свою мысль, но желая сказать добрые слова, невольно заставил Джулиет чувствовать давление в груди. Если бы не имеющиеся знания, то она бы и не пошла в эту деревню. Точно так же, как и в первый раз. История бы повторилась. Здесь нет её заслуги. Нет внимательности и повышенной жажды спасать людей и разбираться с их проблемами. Слова бога медицины породили чувство неприязни к самой себе. Настолько сильное, что ещё немного, и казалось, она не сможет справиться с нахлынувшими мыслями и эмоциями. — Скажите, — пытаясь прогнать гнёт души, нарушила тишину Джулиет, — не в укор, а просто любопытно. Почему вы пришли после того, как я взялась за эту просьбу, а не с самого начала? — Всё в порядке, — голос Мохана был спокойным и тихим, как обычно. — Ни я, ни Лекарь морей, не знали об этом случае. Занимались лечением лихорадки у детей в одном из городов на Востоке. Случай не безысходный, но достаточно сложный. Уже не одну неделю там находились. Небесная канцелярия направила запрос всем богам медицины оказать вам помощь, и Лекарь морей отправил меня. Не скажу, что всё было бы иначе, если бы находились на небесах. Мольба звучала как что-то не слишком серьёзное и обыденное. Хотя, — послышался шорох от перемены позы, — зная Лекаря морей, то скорее всего отреагировали бы. — Понятно, — Джулиет не открывала глаз. — Вы хорошие боги. — Думаете? — Другие боги медицины так и не дали о себе знать. А вы сейчас здесь, помогаете мне и жителям деревни. — Боги медицины тоже хорошие, если говорить об этом. Просто работы слишком много, из-за чего идёт жёсткий отбор просьб, чтобы не упустить серьёзные случаи. Реагировать на каждую занозу — непозволительное расточительство. — Но вы же пришли. — Я и господин Лекарь морей просто пошли по другому пути. Откликаемся на простенькие проблемы. Временами, конечно, и за серьёзные дела берёмся, как, например, с лихорадкой. Или для помощи путешествующим по морям. Но чаще реагируем на те самые занозы. Другие взгляды, отличные, нежели у Верховного лекаря и его младших богов, но это не делает кого-то плохим или хорошим. — А как вы попали во служение к Лекарю морей? Мне казалось, что все младшие боги медицины сразу попадают под начало Верховного лекаря. — Другие взгляды и есть причина. Я изначально и был во служении Верховного лекаря. Но мне хотелось откликаться не только на тяжёлые случаи, но и на ссадины с ушибами. Маленькое дело, но люди довольны. Лекарь морей чаще всего детям помогает, предпочитая их взрослым, но по духу он мне ближе. Поэтому я ушёл под его руководство. — И как? Не пожалели? — Нет. Лет пятьдесят прошло, а нередко ловлю себя на мысли, что сделал правильный выбор. Хотя, кто знает, что будет дальше? Мнения богов, как и людей, переменчивы. Сначала хорошо так, а потом нуждаешься в ином. Восхищаешься одним, а лет через сто думаешь, как вообще такое могло вызывать положительные эмоции? Разговор с Моханом шёл плавно, словно спокойная река. Джулиет всё реже задавала вопросы и вяло реагировала на его слова. Постепенно тихий голос бога медицины погрузил её желанный сон.