— Ты никогда не была на неё похожа.
— О чем ты?! - в нетерпении вскрикнула девушка, подавшись вперёд, и взмахнула кулаками.
Алекс тут же встал и перехватил её руки. Резко оттолкнул её - она упала на мягкие подушки.
— Я никогда не понимал, в кого ты такая. Ты не похожа ни на отца, ни на мать. Как будто и не родная им вовсе. Так смешно, - он тихо усмехнулся, шагая по периметру комнаты, — я почти год думал, что влюбился в жену своего начальника. В охуительную, зрелую, красивую женщину. Дико возбуждало осознание, что я кручу на болту и её, и её наивного муженька, который так доверяет мне. А потом появилась ты. Он часто говорил о своей дочке, о том, какая она умница и красавица. Но ведь отцы всегда так говорят, да? - его спокойный, задумчивый голос выводил её из себя.
Она ощущала, как все её тело начинает дрожать. Злоба выходила за края, заставляла её до боли сжимать кулаки и до скрипа стискивать зубы. Но она молчала. Тихо слушала, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
Он говорил это, чтобы побесить её? Зачем? Зачем он ковыряет такие больные раны?
Чувство потери самых родных людей никогда не уходит, - ни через год, ни даже через четыре. Это всегда с тобой. Ты можешь только заталкивать поглубже в память. Делать все возможное, чтобы ничего не напоминало.
А он стоит тут и говорит о них. О тех, кого убил собственными руками. Да ещё и так пренебрежительно. Он просто не имеет права!
— Зачем ты делаешь это? - всхлипнула она.
Сил больше не было. Волна накрыла с головой. Слёзы лились ручьём, и она была уверена, что не услышит за рыданиями ни одного его слова. Но она слышала. Все тот же мягкий, размеренный тон его голоса. Сводящий с ума. Задевающий самые чувствительные нити души.
— Я говорю о том, что я увидел тебя и потерял голову. Мне казалось, я сошёл с ума. Думал только о тебе, - о долбанной малолетке, так смело заявляющей о своих чувствах. Я вспоминал вкус твоих губ каждый чертов день. Буквально ощущал его на своих. Представляешь, - он вдруг запрокинул голову и громко рассмеялся, — я в один день трахал твою мать и назвал её твоим именем. Можешь себе поверить? Боже, как она злилась. Конечно, и не подумала о тебе. Но решила, что я изменяю ей. А мне так смешно было.
— Замолчи.
— В тот день я пришёл забрать тебя. Выкрасть, увезти куда-нибудь к морю. Думал, ты вспомнишь эту охуенную ночь, каждое своё слово, каждое своё чувство. И мы будем счастливы. А эта дура встретила меня на пороге. Начала пиздеть что-то за любовь. Что бросит этого своего ради меня, - хоть прямо сейчас. А он все услышал. Испортили мне план к чертям! Я растерялся. Просто растерялся, понимаешь? - он вновь подошёл к ней, но она попыталась отползти подальше, и, не рассчитав размер кровати, свалилась прямо на пол.
Русая взвыла. Улеглась на спину и посмотрела в потолок. Яркая фреска - античные божества - обрамлённая фигурным багетом. Ни она, ни Алекс совершенно не вписывались в такой роскошный интерьер. Вряд ли она вообще смогла бы когда-либо вновь ощутить себя родной в изысканном и высоком.
Одним случайным движением её оторвали от этого мира. От той жизни, к которой она привыкла и с которой не собиралась расставаться. И виной всему был лишь один человек. Который сейчас оправдывался за счёт её покойных родителей.
Осознав это, она захохотала. Заливалась смехом и не могла остановить поток горьких слёз. Приходилось закрывать лицо ладонями, зажимать рот и прикусывать язык. Но истеричный смех все равно вырывался наружу. А он просто стоял и смотрел на неё. Даже не пытался как-то помочь. Просто хмуро смотрел, не двигаясь.
— Давай, выплесни все своё дерьмо, наконец, - все же выдохнул он и опустился перед ней на корточки, — ты слишком долго держала все в себе. Корчила из себя сильную, самостоятельную. Давай, покричи. Ударь ме... - он запнулся, ведь она рывком вскочила и ударила его кулаком в грудь, — сильнее.
Крис снова замахнулась - удар, в два раза сильнее предыдущего, пришёлся в то же место. Блондин кашлянул, и громче повторил: «сильнее!». Она взревела, зажмурилась и врезала прямо в челюсть. Зашипев, он отвернулся, но ничего не сказал.
— Какая же ты все-таки мразь, - задыхаясь, прохрипела она и потёрла горящий кулак, - на нем выступили капельки крови из-под свезённой кожи костяшек, — ты гребанная пиявка. Будто создан, чтобы высасывать из меня силы. Зачем ты мне? Почему я позволяю тебе себя ломать? Почему я терплю тебя? Почему я такая идиотка? В тебе совершенно нет и капли сожаления ко мне. Мне больно, ты видишь? - она пихнула его в плечо, — ты видишь, как мне плохо?! Видишь, как я умираю внутри? Ты видишь, сколько боли причиняешь мне? Ты сейчас говоришь, что пять лет любил меня?! Ты? Да как ты смеешь?
Воздух сперло. Она вновь зажала ладонью рот, чувствуя новый прилив истерики. Ровно в ту секунду он ощутила себя маленькой девочкой в таком большом, холодном мире, полном боли, крови и жестоких людей. Непреодолимое чувство одиночества. Она совершенно не чувствовала сидящего рядом человека. Словно его никогда и не было. Словно он не существовал. Но при этом был так безумно нужен. Хотя бы одно прикосновение.
Будто услышав её мысли, парень одним движением прижал её к себе. Она прижалась щекой к его груди и прислушалась к сердцебиению - в этот раз учащенному и такому хаотичному. Рыдания постепенно сошли на нет, оставив за собой лишь редкие всхлипы и горячие капли в уголках глаз. Она периодически подрагивала, но он лишь сильнее сцеплял руки на её спине, и оттого становилось чуть легче.
— Ты ненавидишь меня, - едва слышно прошептала она.
— Я люблю тебя.
Вспышка. Ещё одна. Ещё ярче. Ей казалось, что её бесконечное количество раз сбивает машина: она теряется в пространстве, летит на асфальт, но уже через секунду снова видит яркий свет фар и снова чувствует сильный удар. И так по кругу. Как в аду. Как в самом худшем кошмаре.
Поток воспоминаний, каких-то уже пережитых мыслей и чувств били в голову, как сорокатонная фура, но никак не складывался воедино. Отрывки, обломки так больно впивались в мозг, что хотелось кричать и плакать. Но она держалась. Прислушивалась к сердцебиению Алекса и пыталась все собрать.
***
— Мам, мне есть, кого защищать и без тебя. И если я узнаю, что ты хоть как-то ей навредишь - убью, ясно тебе?
— Так, у вас все серьезно?
— Я люблю её.
С губ сорвался ужасающий её саму смех. Она не узнала его. Так, словно смеялся кто-то чужой, - совсем не знакомый, далекий человек. Эйфория вперемешку с дикой болью и страхом. Сахарная вата вперемешку со стекловатой. Страдания под прикрытием сладости.
Она смеялась больше от радости, чем от осознания своего положения. Она в одно мгновение потеряла все чувства - ноги стали ватными, руки занемели. Всё словно лишилось своего веса, стало таким неважным и пустым.
Лишь его голос, его «люблю», каждое его слово о том, как он будет защищать её. Смех сбивался на сухой кашель, в лёгких потяжелело, а перед глазами стремительно темнело.
Она едва смогла заметить движение сбоку: Саша распахнул дверь и схватил её за щеки. Он что-то говорил, но до неё доносилось лишь булькание, будто она на дне океана, а он там - наверху, снаружи.
— Солнце, ты слышишь? Я больше не допущу такого. Я больше никому не позволю тебя обидеть. Никогда. Ты веришь мне?
Она кивнула и провалилась в бесконечную пустоту.
***
— Я все вспомнила, - соврала девушка и с трудом выбралась из объятий Алекса.
— Правда? - он удивлённо вскинул бровями, — ну слава богу!
— Слава Богу, - она повторила за ним, но, стоило ему потянуться к ней, тут же отпрянула, — нет, не трогай меня!
— Блять, Крис, да что с тобой?! - рявкнул он, — что не так?! Что?!
— Ты...то, как ты относишься ко мне. Как воспринимаешь меня. Весь ты! Тебе нет дела до меня и моих чувств. Я абсолютно одна каждую секунду рядом с тобой. Я не хочу так. Я не буду!
Крис вскочила - он тут же поднялся за ней. В комнате было темно, но от света в окне она заметила, как ходят его желваки. Он злился, нервничал, искал какой-то ответ, но не мог ничего сказать. Лишь хмуро смотрел на неё.
— Что мне сделать? - все же прорычал он - угрожающе холодно, — скажи, что? Что ты хочешь? Весь мир к твоим ногам? Чтобы, может, я на коленях стоял? Я все делаю для тебя. Все в этой долбанной жизни делаю для тебя, - он рявкнул, ударив кулаком по стене.
С крючка свалилась картина и упала прямо ему под ноги. На том месте оказался маленький сейф с кодовым замком, который он открыл, даже не глядя.
— Я стараюсь быть с тобой нежным, стараюсь помочь тебе, как только могу. Но что я слышу? «Ты мне не нужен, я тебя не люблю, ненавижу». И все равно ждёшь, что я буду с тобой мягким и пушистым? Псину заведи! - выхватив из сейфа стопку бумаг, он всучил их ей, — читай!
— Я не хочу читать твои бумажки! Я только что вспомнила ебанную кучу информации! Я не хочу, - она швырнула документы прямо ему в лицо, — читать никакие бумажки!
— А чего ты хочешь? Чего ты, блять, вечно хочешь от меня?! Чего тебе вечно мало?
— Любви, Саш. Настоящей поддержки, искренней, такой, как у людей. Хочу, чтобы ты обнимал меня, целовал, говорил, что любишь. Чтобы жалел, а не говорил свои гадости. Чтобы я слышала о том, как у нас все будет хорошо, а не как ты трахал мою маму! Это слишком сложно?
— Да, Солнце. Это сложно, - удивительно спокойно усмехнулся он и, опустившись на корточки, принялся собирать бумаги с пола, — ты знаешь, кто я. Знаешь, чем я живу, и как могу себя вести. Я не твой сладкий Петюня. Даже не Макс, который за твои милые глазки готов был хоть душу продать. Я могу что-то доказать тебе только действиями. Даже если тебе это не понравится. Ты либо слушаешься меня, либо оказываешься на улице. Одна, - он поднялся, снова вручил девушке бумаги и плюхнулся на кровать, — все, что нажил Макс - твоё. Поздравляю, ты босс трёх районов Москвы и владелец всего бизнеса Максима Юрьевича.
