***
Холодный, дождливый день встречал всех выходивших из аэропорта. Через бизнес-зал мужчина в дорогом костюме, не отрываясь от телефона, прошёл к выходу и спешным шагом двинулся к уже ожидающему его водителю. Залез в машину и захлопнул дверь. — Егор, давай быстрее, мы опаздываем на... - он осекся на полуслове, заметив на пассажирском сидении рядом с собой незнакомую девушку, - вы кто? - с надеждой он посмотрел в зеркало заднего вида и ахнул, - за рулём совсем не Егор. — Приветики, - нежно промурлыкала русая и, заметив, что он потянулся к ручке двери, тут же вытянула в его сторону пистолет, - тихо, опусти ручки и сиди смирно. — Что вам нужно? Кто вы? И где мой водитель? — Твой водитель взял выходной, - хмыкнул Алекс и выехал с парковки, — друг мой, мы можем сохранить твою жизнь. Тебе нужно лишь сказать имена двух своих сообщников. — Двух? - он невольно хохотнул, — так вот что? Вас подослала Ольга? Сама руки марать не захотела? — Т-с-с, - к его губам прижалось дуло пистолета, и девушка тихо хмыкнула, — весьма эротично. Но мне это уже наскучило. Я голодная, и задолбалась тут сидеть. Либо ты говоришь, либо я поиграюсь с твоей задницей и этим милым пистолетиком. Мужчина неотрывно смотрел на блондина, и вдруг в его глазах промелькнуло понимание. — О, боги, Саша, - прохрипел он, — так она тебя завербовала? Ни за что бы не поверил! И твой отец..., - он хотел было продолжить, но Алекс грубо оборвал его: — Заткнись! Ещё хоть слово про отца, и я забуду о том, что ты полезный, и грохну тебя нахер! — К сожалению, чтобы ответить на ваш вопрос, я вынужден ещё раз упомянуть его. Люди, которых вы ищете, тесно были с ним связаны. И очень хотят встретиться с тобой и твоей матерью.***
— О, неужели ты будешь рассказывать мне сказки, что понятия об этом не имела! В доме стояла жуткая атмосфера. Крик Алекса не прекращался уже битый час, и девушке уже порядком поднадоела невозмутимость его матери, которой его недовольство и предназначалось. Она с улыбкой следила за ним и как болванчик качала головой. Руки уже чесались застрелить её к чертям, поэтому русая выскользнула из дома и вдохнула холодный вечерний воздух полной грудью. Смирение почему-то не приходило. Она всей душой ненавидела эту женщину, и с каждым шагом это чувство усиливалось. Ей было обидно за Алекса, её злило, что их время тратится в пустую, она раздражалась от каждой мысли, что её используют. Вместо всего этого цирка, ей хотелось бы заняться своей памятью. Вспомнить, как она потеряла команду, в какой момент так сблизилась с Алексом, что за неё он готов рвать глотки. Ей бы хотелось вспомнить хоть одно его слово о чувствах ещё до того, как она сама вымолила у него делать это. Вспомнить их первый поцелуй...так глупо, инфантильно...но все же, этого ей правда хотелось. Облокотившись о деревянный столбик, удерживающий навес, она оглядела двор. За высоким забором редко мелькали огни почти бесшумно проезжающих машин, откуда-то издалека доносился гул веселых голосов. Наверное, в этом районе малолетки часто устраивали вечеринки - на секунду даже захотелось попасть на такую - отвлечься от всего этого дерьма. Дверь хлопнула, отчего она машинально развернулась, но тут же облегченно выдохнула и снова уставилась на тропинку к воротам. Плечо обожгло горячее дыхание блондина, и по вискам ударило очередное воспоминание.***
— Хочу убить тебя, - прошептала она, спиной ощущая жар чужого тела. Она лежала на мягкой кровати, уставившись в стену, и не желала даже смотреть на засыпающего рядом парня. — Все равно не убьешь, - тяжелая рука опустилась на её талию, а плечо защекотало дыхание - через мгновение в него уткнулся холодный нос. — Фу, убери от меня свой ледяной нос, - она фыркнула и дёрнулась, но Алекс лишь тихо рассмеялся. — Ты такая нелепая. Вся трясёшься, как школьница, а играешь из себя не пойми что. Кажется, шёл четвёртый час, до рассвета оставалось ещё долго. Так она спала седьмую ночь - в его объятиях, от которых, почему-то, было так сладостно и мерзко одновременно. Она не понимала, чего именно хочет - застрелить или зацеловать до смерти. Она уже пыталась грохнуть его, избить, удушить. Но все это не имело никакого смысла, потому что весомого вреда она причинить ему не могла. В тысячный раз за неделю она взглянула на пистолет, которым уже ничтожно воспользовалась, и который так издевательски лежал на самом видном месте, напоминая ей, что кишка тонка применить его по назначению. Поэтому она жмурилась, кусала губы и изо всех сил пыталась убедить себя, что Алекс - союзник, а не враг. — О чем думаешь, нелепая моя? - вновь прогремел его голос в тишине, и она вздрогнула. Затем медленно развернулась в кольце его рук и невольно усмехнулась. — Пытаюсь убедить себя, что не хочу тебя поцеловать. — Получается? — Прескверно.***
Тогда она так и не поцеловала его, поэтому сейчас, когда его нос настолько естественно уткнулся в её плечо, она резко развернулась, заставляя его испуганно откинуть голову, и впилась в его губы. Он рассмеялся сквозь поцелуй, но когда она в возмущении попыталась отстраниться, лишь схватил её за щеки и крепче прижал к себе. Стокгольмский синдром будоражил кровь и как будто даже сводил с ума. Она влюбилась в злодея, в своего главного врага, и уже перестала сопротивляться этому.