***
— Мне было десять, когда я в первый раз понял, что родители не очень-то и любят друг друга, — Сяо идет по узкой тропинке к нужной могиле, а Итер сзади внимательно его слушает, — я бы сказал, что оставаться жить вместе только ради того, чтобы у ребенка была полноценная семья, не очень хорошая идея. Но было бы легче, если бы они не ругались вечерами, — он молчит какое-то время, замедляя шаг, — и не пили… Он подходит к нужному участку земли, кладя цветы, которые они купили по пути к кладбищу, на нужную могилу. Итер молчит какое-то время, а затем тихо выдает: — Ты не любил находиться дома, так? — Типа того, — отвечает Сяо поднимаясь, — можно подумать, что я находился со своими друзьями, — он показывает руками кавычки, — но я не очень ладил с людьми. У Сяо по телу бежит табун мурашек, а в груди клокочут множества эмоций. Теплый ветер обдувает Итера и он непроизвольно смотрит на небо, где потихоньку начинали собираться густые тучи. Он поправляет волосы, моргая несколько раз. — Чжун Ли, — читает он имя на надгробии. И не было особого смысла объяснять, кем именно он являлся. — Ага, — непонятно с чем соглашается Сяо и спустя короткую паузу добавляет, — его цвет был коричневый. Стабильный, стойкий и темный, будто кора старых деревьев, — и это было лучшее, что мог сказать Сяо.***
— Рабочий день заканчивается через час, — спокойно сообщает мужчина, перебирая бумаги на столе. Сяо смотрит на часы и видит, что уже далеко за три часа дня. Но он будет сидеть с Чжун Ли до последнего, ведь в его кабинете ужасно спокойно. Парень без доли смущения встает с насиженного места и идет к чайнику, стоящему на небольшой тумбе. Там же он берет кружку и пакетик. — Сделаешь и мне? — кидает на парня взгляд психолог. — Хорошо, — Сяо кивает и берет еще одну кружку. Сейчас он как никогда спокоен, — вы завтра в школе? — с надеждой спрашивает он, думая, что и завтра у него получится просидеть в этом кабинете пол дня после уроков. Чжун Ли открывает ежедневник, ища глазами нужную дату: — Только до второго урока, потом уезжаю, — и в глазах Сяо можно видеть столько разочарования в этот момент, — можешь прийти послезавтра, — успокаивает его психолог, но от этого становится не сильно легче. Чайник наконец закипает и Сяо наливает кипяток в две кружки, неся одну мужчине, а вторую оставляя себе. Чжун тихо благодарит, продолжая заполнять какие-то бумажки. Примерно за полгода работы Чжун Ли в этой школе, его кабинет успел стать Сяо роднее собственного дома. Почти каждый день он сидел по несколько часов с психологом просто потому, что не хотел идти домой. Но Чжун не был против, наоборот, это было даже хорошо, ведь так он мог помогать «проблемному», как его называли все учителя, подростку. — Я возьму? — неожиданно спрашивает Сяо, показывая на одну из множества книг, лежащих на столе. Чжун Ли даже не смотрит, что именно у него попросили, и сразу же соглашается. Обычно на столе лежало множество книжек, связанных с психологией, но эта отличалась, хоть Сяо и так знал, что Чжун увлекается архитектурой, полистать книгу на эту тему казалось чем-то интересным. И правда, на самом деле, за эти полгода, Сяо узнал достаточно много на эту тему от психолога, настолько, что он вправду начал задумываться связать с этим свою жизнь. Чжун рассказывал об архитектуре так грамотно и с таким неподдельным интересом, что Сяо в иной раз удивлялся, а почему он сейчас сидит в школе, а не разрабатывает чертежи зданий. Однажды он спросил об этом, получив в ответ простое: «Это лишь хобби, которое я не хочу превращать в работу» — и Сяо думал, что будет не так сложно сделать из интересующего дела заработок. По крайней мере, он мог попробовать. — Так, — в один момент Чжун Ли откладывает все бумажки к краю стола, прося и Сяо сделать тоже с книгой, — я тут слышал ты опять подрался? — он привычно складывает руки на стол, а Сяо уже жалеет, что не ушел раньше. — В этот раз я начал не первый, — стыдливо отводит он взгляд, — ну, почти… В любом случае, бесить меня он начал первый. — А ты сразу поддался на его провокации? — рассуждает психолог, отпивая свой чай, — ты же можешь быть выше этого, разве нет? — Не знаю, — честно отвечает Сяо, — я стараюсь, но… — и он не знает, как правильно описать это чувство, когда гнев охватывает с головы до пят, когда кулаки сжимаются сами собой, и все, чего хочется — это поскорее врезать, ведь иначе это клокочущее чувство не покидает тело, — не получается. И Чжун Ли понимает его. Понимает не потому, что сам сталкивался с таким, а потому что это распространенная проблема. Сяо не умеет сдерживать гнев, не умеет его контролировать и пресекать. Чжун сказал бы, что последнее, что Сяо может — контролировать свои эмоции. — Тогда нужно работать над этим, понимаешь? Ты не сможешь все проблемы решать через драки. Да, иногда тебе придется сдерживать свои гневные позывы, — он смотрит прямо на Сяо, чтобы тот точно его слушал, — поэтому это нужно научиться делать. И Сяо понимает все это, как никто другой. И он перестанет драться, перестанет вымещать свою агрессию на других, вот только, гнев никуда не денется…***
— Поэтому я… — Сяо замолкает, облокачиваясь на дерево. Итер может догадываться, о чем ему хотят сказать, а Сяо может догадываться, что Итер догадывается. — Поэтому я, — начинает он заново, — начал вымещать все это на себе, — он трет виски — снова противный стук в голове, — звучит ужасно, но это лучшее, что я придумал тогда, ведь я обещал Чжун Ли не драться. Итер опускает глаза, снова сталкиваясь взглядом с могилой и спустя долгое время впервые начинает говорить: — Да, я уже давно заметил шрамы, — Сяо немного передергивает. Он догадывался об этом, ведь по дому ходил в футболке, но все же была надежда, что порезы достаточно зажили, чтобы не привлекать лишнего внимания, — я думал, что должен был помочь тебе… — совсем тихо выдает Итер. Итеру почему-то стыдно. Он заметил шрамы в первый или второй день их знакомства и решил для себя, будто должен что-то выяснить, как-то помочь. Это было немного эгоистично, но у него же были благие цели, так он думал. Но сейчас он стоит здесь, и сейчас он кое-что понимает. Он понимает, что что-то будто изменилось, ведь не в первый раз он ведет себя так. Всю жизнь ему кажется, что он обязан всем, будто бы он должен помогать всем, кому, по его мнению, нужна помощь. Но проблема была не в этом, сейчас, он чувствовал себя иначе, не так, как обычно. Он смотрел на Сяо и понимал. Понимал, что хочет ему помочь, помочь, как и всем остальным, но в тоже время сделать это совсем иначе, как не делал никогда.***
— Как это ты хочешь уехать? — женщина смотрит на своего сына так, будто тот кого-то собирается убить, — чем тебе в Веусете не нравится? И опять эта излюбленная ею фраза, от которой Сяо уже тошнит, но он не подает виду, а лишь спокойно поясняет: — Я хочу учиться в Племери, — он облокачивается о стену, понимая, что ему еще не скоро дадут уйти в комнату. Лучше бы вообще не выходил из нее и не отвечал на вопрос отца: «А куда-ты вообще планируешь идти после школы?» — который ему, в общем-то задали впервые, — там и перспектив больше, да и не учат здесь тому, чему хочу учиться я. — Как? А на кого хочешь? — Архитектор, — через силу выдавливает он из себя. — Вы посмотрите на него, — выкрикивает женщина, размахивая руками, — а где ты деньги возьмешь, чтобы переехать туда? А на обучение? Думаешь у нас их много, и мы дадим тебе хоть что-то на твои невыполнимые желания. Сяо с силой сжимает в руке телефон, делая глубокий вздох. Руки немного жжет из-за недавних порезов, отчего он еще больше кривит лицо. — Найду, — огрызается он, — заработаю, да что угодно сделаю, но здесь я точно не останусь, — и он уже не может держать себя. Как же сильно его все это осточертело, была б его воля, он бы давно уехал куда подальше. Женщина смотрит чуть ли не с открытым ртом, не в силах сказать хоть что-то. Для нее это высшая степень неуважения и она совсем не понимает, что уважать ее в общем-то не очень-то есть за что. А Сяо заработает. Заработает, ведь под боком есть тот, кто сможет помочь и поддержать. Чжун Ли помог Сяо встать, когда тот почти падал. Он помог ему полюбить себя, помог ставить свои предпочтения на первый план. И пусть Сяо до сих пор работает над этим, он знает, как и в какую сторону идти, чтобы в итоге выбраться.***
— Я часто звонил Чжун Ли и советовался с ним, когда уже переехал в Племери, — Сяо отталкивается от дерева, смотря в небо, — я помню, как увидел уведомление о сообщении с его номера, я в любом случае был рад… Но это была его жена, которая и сообщила мне о его смерти, — к концу предложение он начал говорить особенно тихо, но тишина вокруг позволяла Итеру четко все слышать. Сяо в последний раз взглянул на надгробие, чувствуя, как неприятный ком подступает к горлу. С этого дня он окончательно забудет прошлое и будет жить моментом, ведь это именно то, чего он хотел так долго. Да, Итер был прав: «смотря на чье-то надгробие прекрасно осознаешь всю невозвратность и коварность времени» — и Сяо наконец примет это. Пусть Итер чувствовал на себе какую-то вину, если бы не он, Сяо бы, возможно, так никогда и не решился бы. — Идем в город, — тихо говорит архитектор, — я думаю, нет смысла находиться здесь еще дольше. А Итер только и может, что кивнуть и повернуться к той тропинке, по которой они сюда и пришли. — Дождь собирается, — Итер подставил руки небу, ожидая капель. И капли появились. Сначала одна, потом еще и еще, пока не образовался мелкий дождик. В этот момент парни уже были в городе, потому просто зашли в ближайшее кафе. В любом случае они почти ничего не ели весь день, а им еще ехать шесть часов обратно до Племери. — Вряд ли он будет идти долго, — Сяо оценивающе смотрит на небо через окно, — минут через тридцать сто процентов выглянет солнце. — Может пока поедим? — Итер тоже обращает свой взгляд к небу, пытаясь понять, как Сяо определяет продолжительность дождя. — Ага. Не то, чтобы обычный прием пищи мог быть увлекательным, но то, как Итер постоянно таскал пирожное у Сяо, забавляло. — Здесь так мало людей, — замечает Итер, жуя очередной сворованный кусок. — Ага, в Племери в такое время все забегаловки наполнены до предела, — Сяо ответно тянется вилкой к тарелке Итера, отламывая себе кусок уже его пирожного, — а здесь люди домоседы, мало кто любит выходить из дома помимо работы. — Непривычно… — заключает Итер и пробует уже со своей тарелки, — я никогда не был в таких городах. И Сяо было так интересно наблюдать за Итером. Наблюдать за тем, как он разглядывает полупустую улицу, как рассуждает на тему различия этих городов. Казалось, будто Сяо мог слушать это бесконечно, говори он одно и тоже, Сяо не наскучило бы. — В детстве Люмин очень не нравились людные места, — Итер улыбается, — даже не помню в какой момент она кардинально изменила свое мнение, но она просто ненавидела толпы, боялась потеряться и просто не любила незнакомых людей… — Мне всегда казалось, что в толпе безопасней, — отвечает Сяо, отпивая горячий чай, — будто бы там можно затеряться и все в этом духе… — Ага, сейчас Люмин говорит так же, — дождь за окном становится все меньше слышно, — а еще мы с ней часто ссорились, когда были в младшей школе. — Вы выглядите довольно дружно. — Сейчас — да, но раньше, — Итер смеется лишь одними губами, продолжая, — ей все время было не угодить. Помню мы не поделили грушу. — Грушу? — глупо повторяет Сяо, ведь звучало это максимально абсурдно. — Грушу, — повторяет Итер и смеется, — она осталась одна, а делить она ее не хотела. В итоге мы не разговаривали три дня, пока родители не купили нам два пакета этих груш и не заставили съесть их всех за раз, — Итера немного передёргивает от воспоминаний, и он отпивает уже остывший чай, — с тех пор я терпеть не могу груши. — Буду знать, — ответно улыбается Сяо и делает пару легких смешков, — а Люмин? Тоже возненавидела груши? — Нет! — удивленно отвечает длинноволосый, — она до сих пор обожает их больше остальных фруктов. Помню на прошлый день рождение она кинула мне в лицо грушевый торт, — Итер закрывает глаза, откидываясь на спинку стула, — меня чуть не стошнило, но было весело. — Я знаю, что подарю тебе на следующий день рождения, — хитро выдает Сяо, получая неодобрительный, но в тоже время очень забавный взгляд, — кстати, когда он? В конце мая вроде, но если точно? — непонятно зачем тянется за подробностями парень. — Двадцать второго, — непринужденно отвечает ему длинноволосый, — а у тебя? — Апрель, семнадцатое, — он немного хмурит брови, до того ему не нравится это число, — но я его не праздную. Итер молчит какое-то время, кажется, стараясь правильно задать вопрос. — Родители? — наконец выдает он. — Ага, — в такт ему отвечает Сяо. Спустя минуту затяжного молчания Итер глубоко выдыхает и заключает: — Что ж, теперь мы навсегда закрываем неприятные темы смертей и прошлого, — он звучит уверенно, хоть голос немного дрожит, — вот, как раз и дождь закончился, — они смотрят в окно, где и вправду начали выглядывать яркие лучи солнца, — обратно в Племери? — коротко спрашивает Итер. — Обратно в Племери, — так же отвечает ему Сяо. Теперь все их проблемы останутся здесь, в тихом и таком неприятном Веусете, куда никто из них больше никогда и ни за что не вернется. Сяо почти окончательно понял, в каком ему нужно двигаться направлении, чтобы обязательно стать лучше.