Блик

Тихий и спокойный вечер. Агентство, как и всегда, до краев наполнено делами и хлопотами. Казалось бы, все идёт своим чередом: Куникида тщательно проверяет отчеты и рапорты; Кенджи тоскливо смотрит в окошко, скучая по родной деревушке и коровам, находящимся в ней; где-то в углу копошиться Ацуши, уже в который раз объяснявший Кёкке, что вовсе не обязательно носить нож в поясе кимоно; Рампо наслаждается вкусностями, принесенными врачом Йосано; любвеобильная сестренка Наоми докучает смущённому братцу, который пытался разобрать какие-то документы. Ну, а лежебока Дазай читает самую познавательную книженцию в красном переплёте. Потихоньку начинало темнеть, и дорогие сотрудники агентства собирались расходиться. Осаму тоже ждать не стал — смылся при первой же возможности. Он полагал, что сегодня она точно будет там. И он не ошибся. Едва зайдя в заведение, он приметил знакомую фигурку за барной стойкой. Забинтованный человек коснулся плеча девушки и добродушно поздоровался, назвав ее беглянкой со стажем. Девушка ни чуть не удивилась встрече, расплываясь в улыбке до ушей. Глаза ее искрили радостью и лёгкостью, но что-то в них казалось Дазаю обманчивым. Она была излишне добра, весела, и громка. Одним словом — пьяна. И очень сильно. И с каждой минутой Осаму понимал, что не просто очень, а даже очень-очень-очень. Ужасно бодрая, она вертела головой туда-сюда, выражая некие эмоции, размахивала руками, импульсивно жестикулируя, и разговаривала обрывками фраз, мило прикусывая нижнюю губу. Томный, но резкий взгляд, слегка раскрасневшееся личико, обрамлённое растрёпанными прядями волос, и мелодичный голосок, который Дазай мог бы слушать вечно. Девушка своим поведением привлекала уйму посторонних глаз, и бывший мафиози был удивлён, как это до сих пор к ней не привязался какой-нибудь развратник. Да вот только Дазай не подумал о том, что в глазах других посетителей бара он-то и был тем самым развратником. И всё-таки, Рин действительно перебрала с алкоголем, и это так развязало ей язык. Говорила она без остановки о всякой чепухе, а ее собеседник внимательно слушал. Он смекнул, что сейчас самый подходящий момент, чтобы выудить информацию о «Блике». Но только он решил затронуть тему ее работы, она вскочила и схватила его за ворот бежевого пальто. — Хватит болтать, идём танцева-ать! Дазай ничего и ответить не успел, как она утащила его вглубь бара и обхватила его плечи. Парень не ожидал от неё такой распущенности, но с удовольствием продолжил танец. Если это, конечно, можно было назвать танцем: выпитый алкоголь не давал девушке сосредоточиться на ритме музыки, она то и дело спотыкалась, а после заливалась смехом. Дазая забавляла его подруга. Он и сам не заметил, что перестал притворяться радостным человеком, и в тот момент по-настоящему улыбался. Но все же, он не терял бдительности, и положив руку Рин на плечо, предложил ей вновь посетить его скромное жилище. Как и ожидалось, она была всеми руками и ногами «за». По дороге она шла, подхватив шатена за локоть и что-то напевая. Он все смотрел на неё, то скучающим взглядом, то искренне нежным. Обычно на девушек он глядел лишь с похотью, но в тот момент происходило нечто иное, чему Дазай не мог найти объяснение: неужели это симпатия? Желание находиться рядом? Что за чушь, он ведь не подросток какой-нибудь. Подобные сантименты вызывали в нем одно только безразличие. А что сейчас? Он и сам не знает. А когда он чего-то не знает — это вызывает в нем раздражение. Рин продолжала сжимать его локоть, еле плетясь. «Вот ведь пьяница», — подумалось парню, который всмотрелся в ее глуповатое выражение лица. И вот эта вот дурочка чуть не прибила Ацуши? Дазаю стало смешно от собственных мыслей. Добравшись до квартиры оперативника агентства, оба расположились на диванчике в гостиной. — Нет-нет-нет, не стану я рассказывать, и не проси! Я знаю, ты специально меня сюда привёл, чтобы расспрашивать! Хитрый ты! И танцевать со мной не хотел! — Да что ж ты так злишься, радость моя. Мы немного поговорим, а после — обещаю: танцевать будем хоть всю ночь, — парень попытался взбодрить обиженную собеседницу и гладил ее по голове, совсем как котёнка. — Ладненько, уговорил... На лице Дазая мелькнула довольная ухмылка. — Поведай-ка, какую цель преследует твоя организация, и зачем вам архивы Портовой Мафии? — Эх, ты зачем такие сложности спрашиваешь? Или ты считаешь, что мне известно, что этому чертовому «блику» понадобилось от мафии? — Я на это и рассчитывал, — шатен слегка нахмурился, — ты ведь для них такой ценный сотрудник, и наверняка должна что-нибудь знать. После этих слов девушка прыснула в кулак со смеху. — Я, по-твоему, ценный сотрудник? Это так мило! Но, вообще-то, я не являюсь полноценным членом «Блика», и мне они свои цели не разглашают. — Ах вот оно как, — хоть и не узнав ничего особенного, он был явно заинтересован в услышанном, — то есть, тебе совсем ничего неизвестно? — Ну-у, господин Наэги говорил про некую контрабанду оружия, которой мафия перекрыла пути в Осаку. Там какая-то нудная система поставок, и если ее заблокировать полностью — «блик» окажется в затруднительном положении. Чтобы восстановить перевозки, нам нужно достать какие-то бумажки для шантажа главаря контрабандистов, ну или мафии, уже не помню, как по мне, скукота. Больше мне неизвестно: Господин Наэги говорит — это не мое овечье дело. Дазай вслушался очень внимательно. На самом деле, по поводу контрабанды он не стал заморачиваться: для мафии это обычная процедура, очередная стычка. Ему ли не знать. А вот про Рин узнать получше ему почему-то сразу захотелось, что неожиданно для него самого. — Мнение этого Наэги много для тебя значит, да? — вдруг ни с того ни с сего спросил суицидник, а Рин совсем не ожидала такого вопроса. — Он ненавидит меня. Всегда ненавидел, — голос пьяной девушки дрогнул. Заметив это, Осаму смягчил выражение лица и продолжил гладить ее по волосам. — Разве можно тебя ненавидеть? — случайно сказав эти слова, Дазай был рад, что она не в состоянии трезво оценить смысл сказанной им фразы. — Он ведь твой наставник, в конце концов. — Это решение «Блика», а не его. Будь его воля — от меня бы уже давно избавились. Я попала в его руки в пятнадцать лет, и с тех пор он пытается слепить из меня бесстрашного монстра. А я ведь, уже бесстрашная, — лицо ее стало немного хмурым, но глаза все так же «плыли». — Но его-то ты боишься. — Боюсь. Только поэтому и выполняю его приказы. Но однажды — я сбегу куда-нибудь! — И куда же ты сбежишь, милочка? — Дазай рассмеялся, — у тебя на хвосте военная полиция, агентство и мафия. — Да хоть к тебе, — с этими словами она заулыбалась до ушей, напомнив ему, что он обещал потанцевать. Дазай не понимал, как это она собралась танцевать при том, что она еле сидит. Однако, он поддался на ее уговоры а-ля «ну ты же обещал» и нехотя встал с дивана, помогая ей подняться. Никакой музыки не было, вместо неё Рин тихо напевала какую-то мелодию. В центре комнаты уже подуставший Дазай удерживал на ногах девчушку, обвившую руками его забинтованную шею. Они покачивались из стороны в сторону, и это было больше похоже на убаюкивание, нежели на танец. Вся эта картина выглядела странновато, но чертовски мило. А ведь сейчас, когда она беспамятно пьяна, он может делать с ней все, что пожелает, и она даже не будет против. Уж слишком перебрала. — Ну зачем ты такой высокий, руки затекают, — она резко вскочила на носочки, что заставило их и без того неуклюжую пару пошатнуться. Осаму подхватил ее в последний момент, спасая от падения на пыльный пол. А она все оставалась стоять на носочках. Близко. Запредельно близко. Опираясь всем телом на его грудь и шею, девушка смотрела ему прямо в глаза, которые были лишены привычных искорок хитрости. Он не шевелился, лишь продолжал буравить ее сосредоточенным взглядом. Одна часть Дазая хотела откинуть все манеры и приличия, утянуть ее в спальню и славно провести остаток ночи, а другая — последовать некому чувству и просто прижать свою беглянку к груди. Чувство это его настораживало. Он не желал его ощущать. Но что тут поделаешь, когда на тебя так ласково смотрит пара светло-карих глаз? Ох уж эти томные глазки, до хорошего никогда не доводят. Вот и сейчас не довели. Рин вытянула шею, а Дазай слегка наклонился — губы их соприкоснулись в неожиданном поцелуе. Неуклюжем, но нежном, с ноткой страсти. Будучи пьяной, Рин не ведала, что творит, но это ей безумно нравилось. Оторвавшись друг от друга, двое замерли, приводя в порядок дыхание. — Ты ведь будешь жалеть об этом завтра, — шёпот его походил на мурлыканье кота. — А-ась? — Тебе явно нельзя пить виски, радость моя. Иди-ка ты отоспись, — сказал он, сдерживая смешок и указывая рукой в коридор. Сам он плюхнулся на узкий диван, закинул руки за голову и закрыл глаза. Он-то решил, что у его пьяной подружки силёнок не осталось и она молча поплетется в его спальню, где благополучно уснёт. Но нет. Нет-нет-нет. Рин уселась на самый краешек дивана и что-то буркнула себе под нос. — Рин? — Не хочу одна... Удивившийся Дазай открыл глаза, а затем почувствовал, что на него улеглись. Нагло взяли, и улеглись. И без того тесный диван жалобно заскрипел, не ожидав такой нагрузки. Девушка медленно поёрзала, отчего Осаму было немного больно, но он все стерпел. Она уткнулась носом в его рубашку, и, опять что-то пробубнив, тихо задремала. — Никакого тебе больше виски, — проворчал засыпающий парень, кладя руку ей на спину.