Блик

В ушах стоял неприятный звон. Зажмурившись, Рин ещё не осознала, что произошло. Понятно было только одно: она жива и стоит на собственных ногах. Первым, на что она обратила внимание, открыв глаза, была пуля, зависшая в воздухе в паре сантиметров от ее лица. Дыхание слегка сперло. Разум как будто отключается, когда ты всего в шаге от смерти. Вокруг маленькой пули переливался знакомый красноватый отлив, а после этот крохотный смертоносный предмет камешком упал на землю. Пулю, выпущенную в Рин бывшим наставником, остановил Чуя. Он взялся не пойми откуда, прямо на громадине бетонных завалов и ещё и на… мотоцикле? Вот чего она явно не ожидала увидеть. Но предаваться удивлению не было времени. Что-то жутко забеспокоило девушку. В столбе пыли ничего нельзя было толком разглядеть. Пуля. Только одна. А выстрелов было два. Или ей померещилось? Рин медленно шагнула вперёд и, наклонившись, увидела на растрескавшемся бетоне багровые пятна — кровь, принадлежавшая убитому Наэги. Его тело лежало в странной позе всего в нескольких метрах от неё. Сложно описать, что за чувства Рин испытала. Ее всегда потрясали смерти. Любые. Неважно, каким был покойник — каждая человеческая потеря означала для неё что-то нехорошее. В голове отзывался голос родного брата, который учил ценить людские жизни. И Рин в это верила. Как-то наивно и глупо, особенно в мире, в котором ей приходится жить. Как же легко уходят люди. Кончина Наэги ввергла девушку в состояние лёгкого шока вперемешку с ужасом и невозможностью принятия того, что он действительно мёртв. Перед глазами пролетели все четыре года, на протяжении которых он изводил Рин. Не было ни горечи, ни сострадания или жалости, но не было и облегчения. Какой-то непонятный осадок. Чуя что-то кричал ей, но она не слушала, пытаясь понять, кто же стрелял в бывшего наставника. В том, что это был не Накахара, она была твёрдо уверена. Чуя не носил с собой огнестрельного оружия. Поднялся ветер, порывы которого уносили туманы пыли. Ещё раз посмотрев на труп перед собой, у ошарашенной девушки мелькнула мысль, что в него выстрелили с ее стороны, точно в грудь. Рин резко обернулась. Вдалеке нарисовался до боли знакомый силуэт. Широкие плечи как всегда уверенно распрямлены. Каштановые волосы прикрывали глаза, в которые ей было бы страшно заглянуть. Левая рука по обыкновению находилась в кармане тонкого пальто, а в правой виднелся небольшой пистолет. В холодных потоках воздуха развевался его бежевый плащ. Не сумев обуздать нахлынувшие смешанные чувства, она произнесла его имя, сорвавшись на крик. — Дазай! В реальность ее вернул резкий толчок рыжего мафиози, без умолку твердившего о необходимости уматывать. Он силой заставил подчиненную сесть на заднюю часть мотоцикла и запрыгнул на него сам. Они тронулись с невероятной скоростью напрямик по всем неровностям, словно колёсам все нипочём. Видимо, и тут Чуя приплетал свою силу гравитации. Рин крепко обхватила руками его торс, впиваясь ногтями в плотную ткань пиджака. Щекой она прижалась к спине Чуи и, до крови прикусив губу, сдерживала жгучие слёзы. Почему она вообще плачет? Как-то стыдно за свои эмоции. Что он вообще там делал? И зачем он стрелял в Наэги? А может он целился в неё, но промахнулся? Расстояние ведь было отнюдь не маленьким. Холодный ветер колко прожигал мокрые щёки. И нос шмыгал, то ли от слез, то ли от клубов пыли. Чуя увозил их куда-то вглубь ночного города по неизвестным улицам, пестрившим неоновыми вывесками и яркими рекламными щитами. До ушей частенько доносились гудки машин и ритмичная музыка, едва различимая в шуме ревущего мотора мотоцикла. Такое чувство, будто ты катаешься на страшном аттракционе в парке развлечений: вокруг сияют разноцетные лампочки, но глаза не в силах сфокусироваться, поэтому все, что ты видишь — размытые цветные пятна, и каждая минута растягивается на целую вечность. Рин попыталась успокоить себя, и постепенно ей это удалось. Наконец, звуки города стали исчезать, и вывески мелькали все реже. Они заехали в тёмный и тихий район, лишенный высотных зданий и ослепляющих огней. Дороги были окружены могучими деревьями с густой листвой, шуршащей на ветру. Накахара завернул в узкий закоулок, снижая скорость. Окончательная остановка случилась у ничем не примечательного одноэтажного дома за высоким забором. — Приехали. Спустившись с экстремального транспорта, Рин бросила на Чую странный взгляд, а тот нервно повёл бровями и оттащил мотоцикл в скромный железный гараж. — Идём, — рыжеволосый кивнул в сторону главного входа. Раздалось пару щелчков, и Чуя пинком открыл дверь. Рин шагнула вслед за ним. — Это твой дом? — Да. Не зажигая свет, они прошли в гостиную, в которую сквозь большие окна проникал тусклый свет фонарных столбов. Чуя плюхнулся в широкое кресло, стянув с себя шляпу и всю верхнюю одежду вместе с серой жилеткой, оставшись в тонкой белой рубахе. Он взъерошил свои рыжие волосы и указал на объёмный диван. — Садись, чего встала, — фыркнул Накахара, — Побудешь пока здесь, не знаю куда ещё тебя везти. В штаб мафии тебе соваться нерезонно, тебя там порвут на куски, когда узнают, что ты из «блика». — Разве ваш босс не хотел меня завербовать? — Хотел, но в любой организации найдётся крыса, которая поступит по-своему вопреки воле главы. Пошли-ка, — буркнул он, утопав в соседнюю комнату. — Куда? — Вниз. Соседняя комната оказалась кладовой с люком. — Опять подвал, — протянула девушка уныло. Она спустилась по деревянной лестнице в кромешную тьму вслед за мафиози. Щелкнул звук выключателя и под потолком засияла небольшая лампа. — Это что… погреб? Рин удивленно уставилась на вполне обустроенное и очень просторное помещение: две стены были снизу доверху уставлены замысловатыми узорчатыми деревянными полками, на которых рядами покоились многочисленные вина. В барах и то меньше. У третьей стены, окрашенной в приятный бежевый цвет, красовалась барная стойка с двумя стульями и широкой софой сбоку. На полу лежал круглый коричневый ковёр с золотистой бахромой по краям. Чуя проводил пальцами по разным бутылкам и тщательно перебирал их взглядом. — Красное, сухое, — пробубнил он себе под нос и вытянул одну тяжелую бутыль, — Шато Латур. После он изысканно откупорил вино красивым штопором с красной рукоятью и разлил его в два бокала, которые выхватил со стойки. Протянув один бокал с темным содержимым в робкие руки девушки, он плавно уселся на софу и отпил из своего фужера. Рин не знала чего и думать. Изумление отчётливо читалось на ее вымученном лице. Но в некоторой степени она была рада алкоголю. То, что успело произойти за последние часы, хотелось бы на короткое мгновение забыть. Растрёпанная девушка припала искусанными губами к фужеру и глотнула горький напиток. Вкус показался неприятным, хотя может это с непривычки, ведь Рин редко пила вино и всегда предпочитала ему виски. По горлу разливалось обволакивающее тепло, растущее с каждым новым глотком. Что ж это такое. Она выпила уже два бокала, а ничего не забывалось. Наоборот, воспоминания красками играли у неё в голове. Присев к Чуе, девушка накрыла одной рукой свои глаза и всхлипнула. — Погоди, ты снова плачешь? — с раздражением в голосе спросил Чуя. — Нет, — ответила Рин, сглатывая ком в горле. — Да чтоб тебя… Возьми себя в руки наконец! Если это опять из-за него, я придушу вас обоих и… — Ну да, да, из-за него, и что с того? — внезапно вспыхнула девушка, перебив Накахару и дернув плечами, — Ты видел, он стрелял? В меня наверное! — Плевать мне в кого он стрелял, но если б в тебя — я бы и его пулю остановил. Ты уж прости, но Наэги был мишенью покрупнее чем ты, он ведь важная шишка, не так ли? — Был важной шишкой. — Не придирайся к словам. Теперь уже нет никакой разницы. — Разве так можно? Не видеть разницы между живыми и мертвыми? — процедила девушка сквозь зубы и после небольшой паузы добавила: — А может, ты прав. Чуя коротко выругался и потёр переносицу, другой рукой почесав затылок. — Чтоб я ещё хоть раз тебе дал выпить! Ты всегда начинаешь философствовать, когда пьяна, а?! Если в следующий раз я по ошибке предложу тебе вино, будь добра, напомни мне, чтоб я выпил все сам. — Нет-не-ет, прости, я больше так не буду, но вино вообще-то так себе. — Тебе совсем крышу снесло? Непутевый разговор набрал новые обороты, перерастая в очередной спор, в котором Чуя был особенно разгорячен, поскольку многословное обсуждение затрагивало его страсть к винам. Он, как истинный ценитель высококачественных спиртных напитков, затянул лекцию о превосходстве виноградного нектара, а Рин восхваляла настоящее английское виски. Затем эти двое неожиданно расхохотались и долго не могли успокоиться. Рин продолжала что-то бормотать по теме, и вдруг затейливо и протяжно спросила: — А знаешь что? — Что? — Я скучаю по нему. Как-то больно прозвучало. Бедному любителю вин уже надоело слушать про бывшего напарника, и он скорчил жуткую гримасу, закатив глаза. — Не дури, чертовка. Сама знаешь, что Дазаю нет до тебя дела. — А мне до него есть. Алкоголь и вправду сильно ударил ей в голову. Как оказалось, бутылок они выпили две, а не одну. Она ни за что на свете не стала бы говорить с кем-либо о своих чувствах в трезвом состоянии. Откинувшись на спинку мягкой софы, она прислонилась головой к плечу рыжеволосого и медленно вздохнула. Тот держал в руке бутыль с оставшимся вином и пил уже прямо из горлышка. — Тебе бы лучше его ненавидеть. Так будет проще, — хрипло заметил Накахара. — Хочу ненавидеть. А не могу. А ещё… убить его хочу! — Встань в очередь. Все хотят. Чуя пожаловался, что Рин совершенно не умеет пить и компания с ней так себе, на троечку. Однако, с другой стороны, он чувствовал себя немного странно: дома он бывал крайне редко и всегда в полном одиночестве, проводя время наедине с собой, а тут эту лохматую укрывать пришлось. Не будь она под его ответственностью — он бы сюда даже не приезжал. И всё-таки с ее присутствием атмосфера в доме за короткое время стала иной, и это по некой причине было ему по душе. Оба потихоньку расплылись на софе и незаметно погрузились в сон. Диванчик, к радости, был вполне широким, чтобы уместить сразу двух пьяных людей. Чуя заснул, раскинув конечности, одну ногу он вовсе закинул на спинку софы, а где-то у него под боком, на самом краешке свернулась клубочком Рин. *** Просыпаться — это точно не ее призвание. Голова как обычно трещит. Хотя, она прекрасно знала, что это все из-за выпивки. Пить надо бы поменьше. Глаза открывались с большим трудом из-за яркого света, пробивавшегося сквозь широченное окно. «Минуточку». В погребе не было никаких окон. Рин резко вскинула руки и присела, поняв, что сидит на футоне в самой обычной на вид спальной. Ее сюда Чуя принёс? Неудобно перед ним как-то. Но следующий вопрос смутил сильнее: принёс на руках или с помощью способности? Пусть это останется тайной. Девушка вскочила на ноги, слегка на них пошатнулась (что неудивительно) и открыла огромную раздвижную дверь. Очутилась она в длинном сером коридоре, который привел ее в светлую столовую. По центру находился громоздкий деревянный стол, окружённый хаотично расставленными стульями. На столе мирно покоилась тарелка с бутербродом и блинами, а рядом стояла кружка с остывшим чаем. Вот так сюрприз. В этой комнате окна были такими же широкими, как и во всем доме. Очень много света. Рин вплотную подошла к окну и увидела за толстым стеклом Чую. Тот возился с мотоциклом, который, видимо, ранее вынес из гаража. Копошась со всякими отвертками и прочими инструментами, он с умным видом что-то то ли чинил, то ли поправлял. Неожиданно было увидеть его таким. Обыкновенным, домашним, что ли. Привычной классической одежды не нем не было — вместо неё виднелась темно-зеленая смятая рубашка, накинутая поверх какой-то бледной майки. Одни только перчатки неизменно оставались на руках. Внимательно наблюдая за эспером, Рин быстро опустошила найденную на столе тарелку, усевшись на подоконник. Вскоре рыжий мастер заметил в окне сонную девушку и, поймав ее взгляд, кивком сообщил ей, чтобы она подошла к нему. Девушка вдруг покраснела: ей вспомнилось вчерашнее винное рандеву и все ее задушевные откровения, которые она выпалила своему новому «начальнику». Хоть бы он принял все ее слова за пьяный бред, а лучше бы вообще забыл. Он ведь тоже пил, кажется? Рин вышла во двор и неторопливо зашагала к Чуе. — Утро доброе, спасибо за завтрак, — она попыталась добродушно улыбнуться, но вышло не очень. — Ага, доброе. В коридоре вторая дверь слева — там в шкафу возьми себе что-нибудь, а то ходишь в этом тряпье. Рин оглянула свою рубашку — хлопковая ткань уже давно перестала быть белой. Уйдя по указанному направлению, Рин взяла то, что попалось ей первым — тоненький серый свитерок и, решив заглянуть в ванную, провела в ней около двадцати минут. Вернувшаяся подчинённая села на ступеньки перед домом и продолжила смотреть на кропотливую возню Накахары с мотоциклом. Было тихо. Изредка у дороги проезжали автомобили. — Принеси ведра, они в гараже, — не отрываясь от дела, гаркнул Чуя, а когда девушка притащила необходимое, он заявил: — Теперь твоя очередь. Я установлю тебе шланг, а ты будешь мыть мотоцикл. Ась? Ну ладно. Делать все равно ведь нечего, к тому же она безумна благодарна ему за то, что он не вспоминает о вчерашнем и не мучает ее косыми взглядами. На обед они доедали оставшиеся блины, а к ужину вдвоём с горем пополам состряпали омлет с рисом. Время шло быстро, а мотоцикл мылся долго. Вроде небольшой, но работы немало. Слишком много мелких деталей, требующих тщательной очистки. Тем не менее, с мойкой было покончено — осталось только протереть от влаги. А тряпку где взять-то? Чуя был в доме и занимался чем-то неизвестным. Рин решила порыскать в гараже, но поиски куска ткани отняли жутко много времени, поскольку на улице давно стемнело, а гараж был лишен хоть какого-нибудь источника освещения. К счастью, нужный предмет в конце концов нашелся и девушка поспешила обратно к байку. Внимание привлекла какая-то свернутая бумажка, покоившаяся прямо на сидении мотоцикла. «Ее здесь не было». Схватив мелкий клочок и оглянувшись на дом, Рин развернула его. Записка. «Конец улицы, 37В, 02:00. Без Чуи. Дазай».