Блик

Глаза забегали по всей улице в попытках уловить присутствие человека. Но никого в поле зрения не было. Ни души. Рин скомкала бумагу и сунула в карман. Сердце забилось словно от испуга. Что ему понадобилось? Ещё раз решил ее помучить? У девушки не было ни малейших сомнений, что он устроил для неё очередную ловушку. Она ведь не может наступить на одни и те же грабли дважды. Да вот только в груди болезненно заныло — а все из-за ее странной и ненавистной привязанности к гнусному лицемеру, сыгравшему злую шутку с ее чувствами. «Надо сообщить Чуе». Уверенными шагами она ступила в дом и направилась к рыжему эсперу, развалившемуся на кресле и вертевшему в руках свою шляпу. — Чуя! — Чего? Он хмуро изогнул бровь и озадаченно уставился на горе-подчиненную, не ожидав такого резкого оклика. — Я, — Рин вдруг запнулась и, заметив, что она все ещё держит в руках тряпку, найденную в гараже, показала ее Накахаре, — я могу протереть байк этим? — Можешь. Ещё что-нибудь? — Нет, вроде бы. — Все в порядке? — В полном. Торопливо покинувшая Чую девушка выскочила обратно во дворик. Возникло желание схватиться за голову и закричать, а ещё не помешало бы хорошенько себя ударить. И зачем она промолчала? Была одна причина, исходящая не из самых добрых побуждений — обида и гнев. Наверное, не следовало позволять эмоциям влиять на свои решения, но Рин была чересчур ими подавлена. Ей хотелось поговорить с Дазаем с глазу на глаз, высказать все, что она о нем думает, и плевать, что он там задумал. Она не позволит ему вновь обмануть ее. Девушка понимала, что было бы гораздо правильней обратиться к Накахаре, но голову не покидала мысль, что это только ее дело. С такими противоречивыми размышлениями Рин неумело протирала мотоцикл. Внутренне она ужасно колебалась в выборе верного решения, и вместе с тем была невероятно напряжена, словно каждый нерв в ее теле натянули как струнку. А Дазай на этих струнках искусно играл. Нет, она пойдёт. После будет жалеть, но все равно пойдёт. И никакой голос разума ее не остановит. Зайдя в тёмный гараж, Рин бросила тряпку в какую-то коробку и стала искать. Он должен быть где-то здесь — предмет, который она прежде уже находила, когда обшаривала все ящики в поисках куска ткани. Руки нащупали знакомую форму. Нашла. Сунув находку под свитер в брюки, девушка поспешила в спальную — ту самую, в которой очнулась утром. Хозяин дома ещё днём сказал, что та комната выделена ей. Благо в жилище Чуи комнат было много и тесниться не приходилось. Взбудораженная девушка вынула предмет из-под одежды и осмотрела. Пистолет. Заряжен. Она ведь ни за что не отправилась бы на встречу с дорогим другом будучи безоружной. Слишком плохого она о нем мнения. Рин спрятала пистолет под футон, а затем покинула комнату. Остаток вечера она просидела с Чуей в гостиной и изо всех сил старалась не выдавать своего волнения, но Накахара особо не обращал на подчиненную внимания. Оба молчали. Каждый думал о своём. Но молчание между ними не было неловким или же гнетущим, а напротив, скорее каким-то спокойным и домашним. Ринни стало немного грустно: со всеми своими переживаниями она раньше не замечала насколько добрым был этот упрямец, которого она некогда называла «рыжим бесом». Пусть его доброта и проявлялась в грубоватой форме, она остро ощущалась абсолютно во всем. Ему хотелось верить, но Рин не спешила налаживать доверие с кем-либо после того, как сильно обожглась. К тому же, о каком доверии может идти речь, когда она собирается тайно сбежать ночью из дома, в котором он так радушно ее приютил. Девушку это действительно удивляло: Чуя вёл себя так, будто вообще не допускал мысли, что Рин может в любой момент просто убежать или, что ещё хуже, направить на него кухонный нож. Разумеется, она никак не смогла бы ему навредить, даже если бы захотела, потому что покушаться на человека, управляющего гравитацией — самоубийство. И всё-таки, дело было не только в могуществе — он, видимо, просто ей верил. Каким бы странным он ей не казался, знакомство с Чуей убедило Рин, что не все в портовой мафии последние подонки. Ближе к полуночи двое наконец разбрелись по спальням. Лёжа на мягком футоне, Рин в полумраке перечитывала записку. Ещё ведь не поздно отступиться. Черт. 01:04. Она буквально молилась, чтобы Чуя крепко спал. Рин вынула пистолет и снова спрятала его под одеждой, подойдя к распахнутому окну. Ей ничего не стоило спрыгнуть с окна первого этажа, что она и сделала. Аккуратно перелезая через забор, беглянка без конца оглядывалась, боясь появления Накахары. Когда забор оказался за спиной, девушка быстро зашагала прочь. Улица была пустой и плохо освещённой. Дом Чуи постепенно скрылся из виду. Рука то и дело тянулась к пистолету. Ее же могут пристрелить в любой минуту из какого-нибудь темного угла. О чем она думала, когда решилась уйти? Явно не о собственной сохранности. Рин сосредоточила внимание на домах, расположенных вдоль узкой дороги. Многие из них выглядели пустовавшими. Номера жилищ вовсе отсутствовали, и это заставляло замерзавшую девушку сильнее настораживаться. Долго ещё идти? А может, она вообще не в ту сторону идёт? Шла действительно долго, около двух километров по прямой. Иногда хотелось резко развернуться, броситься назад, перелезть забор, запрыгнуть в окно и с головой зарыться в одеяло. Останавливали только цифры, в кои-то веки появившиеся на некоторых постройках. 22, 23, 23А, 24. Очень редко проезжали машины, напоминавшие, что время не остановилось, и город не застыл. 28В, 28С, 29, 30, 31. Подул ветер, зашелестели деревья. 32, 32А, 33. 33А, 34, 34А, 35. 36, 37, 37А. 37В. Глаза зацепились за нужный номер. Улица показалась еще более одинокой, чем раньше. Но смутило другое — необходимый номер был не на каком-то доме, а на четырехэтажном заброшенном здании, окружённом двумя спортивными полями. Подойдя поближе, Рин предположила, что здание когда-то в прошлом представляло из себя самую обычную школу. Ну и ну. Лучше места для засады быть и не может. Предвкушая неприятную встречу, растрепанная девушка проникла в здание прямо через главный вход. «А к чему играть в прятки?». Точного времени Рин не знала, поскольку не имела ни часов, ни телефона, но по ее мнению, второй час ночи уже минул. Шедшей по коридору Ринни послышались шаги. Целый десяток. Со всех сторон подступили люди в шляпах и плащах с высоким воротом. Надо же, знакомая одежка. Рин и сама такую носила. Они все равно ничего не успели сделать — девушка, стоявшая перед их глазами, чудесным образом испарилась в воздухе. А она всего-навсего уловила способность невидимки и скопировала ее. Что-что, а друзей из «блика» она уж точно не ожидала повстречать. Девушка растерялась. Застывших от изумления бойцов Рин насчитала семь. И где-то тут точно должен быть невидимый восьмой. Аято не заставил себя ждать, и в следующую минуту в конце коридора раздался его хриплый голос. — Как жизнь, малявка? — каждое его новое слово звучало все громче и громче, так, будто он медленно приближался, — Веселишься? Вот уж не думал, что ты переметнешься к мафии. После всего, что мы для тебя сделали! А Наэги? Его ты не пощадила? Рин удивленно уставилась в пустоту. Неужели они считают ее убийцей бывшего наставника? Это им Дазай наплёл? Пока она пыталась собраться с мыслями и разобраться в происходящем, Аято продолжал: — Я хотел убить тебя сразу, но к сожалению, мне приказали привести тебя живой обратно в Осаку. Тебе не простят его убийство. Твои бывшие коллеги окружили здание — не спрячешься, несмотря на невидимость. Рин благодарила способность Аято за то, что она заглушала звуки ее шагов, иначе бы все слышали, как она бежит по коридору. Она подбегала от окна к окну, убеждаясь, что здание и в самом деле оцепили. Если она выбежит на улицу, большое расстояние между ней и Аято не позволит ей оставаться невидимой — способность рассеется. Остается только один выход — вверх по лестнице. Она пулей мчалась по лестничным пролетам, и уже на третьем этаже стала себя видеть — носитель дара невидимости, судя по всему, оказался слишком далеко. Беглянка твердо решила не останавливаться и добежала до четвёртого. Держа пистолет наготове, она тихо передвигалась по этажу, поочередно заглядывая в кабинеты, в которых когда-то обучались дети. Не успела она открыть последнюю дверь, как почувствовала, что ее расторопно схватили и крепко зажали рот рукой, затащив в одну из комнат. Она рыпалась и дергалась, но мгновенно замерла, узнав голос похитителя. — Давно не виделись, Ринни. Дазай отпустил лохматую подругу, которая тут же развернулась и направила на того пистолет. Он довольно улыбнулся, задрав подбородок кверху. — Разве так встречают старых друзей? — прошептал он затейливо. — К стене! — Да не кричи ты так, — суровый тон девушки на него никак не повлиял, — к стене так к стене. Не отворачиваясь от Рин, шатен зашагал к холодной стене и прислонился к ней спиной. Комната была очень грязной и пыльной. В углу друг на друге лежали несколько ученических деревянных парт. В ночном свете, проходившем сквозь разбитое стекло окон, он увидел ее мрачное лицо и грозный взгляд, наполненный горечью. — Тебе понравилась моя записка? — лукаво спросил он, — Честно признаться, я не думал, что ты придёшь. Считал, что ты умнее, и уже собирался придумывать новый способ тебя выманить. А как оказалось, мне стоило написать всего одну строчку — и ты уже тут как тут. — Замолчи, — отрезала Рин. — Я знала на что иду. — Да-а? На милую встречу со мной? — Дазай усмехнулся. — Ну, ты не предупредил, что и «блик» приглашен, — дернув плечом, съязвила девушка. — О, поверь, это они были инициаторами встречи. Я всего лишь помог тебя найти. — Я не удивлена. Какая тебе выгода на этот раз? Новый конвертик? — А это тебе знать необязательно. Напряжение возрастало с каждой секундой. Рин совсем не понимала какие именно мотивы им движут. Наоборот, запуталась окончательно. Она старалась придерживаться здравого смысла, и ей подумалось, что он попросту решил сжить ее со свету. Девушка держалась стойко, непоколебимо, хладнокровно, но если внимательно приглядеться, можно было заметить, что глаза у нее мокрые. А Дазай всегда был предельно внимателен. — Это ведь ты выставил меня убийцей Наэги?! — Может быть. Как же ей надоела эта неоднозначность. Сводила с ума. Одновременно хотелось засыпать его вопросами и просто замолчать. Нет, сейчас нельзя истерить. Нельзя. Рин опустила пистолет и, шагнув вперёд, увидела его равнодушный взгляд вблизи. Внутри все содрогнулось от вспыхнувших красок обиды и гнева, забурливших в ней с невероятной силой. Она стиснула зубы и нахмурилась, сжимая кулаки. Сделав ещё один робкий шажок, девушка резко замахнулась рукой и ударила его по щеке. На пощёчину он никак не отреагировал. Дрожащими губами она бесконечно долго выкрикивала колкие оскорбления, называя его последней бессердечной тварью, мерзавцем, ублюдком, говорила страшные гадости, грозила самой жестокой смертью. А Осаму спокойно стоял, смотря на неё скучающим взглядом сверху вниз. Глаза его не выражали абсолютно ничего. Он даже бровью не шевельнул. Только покрасневшая щека со следом от ее руки полыхала в полутьме. — Как же ты много говоришь, — грубо сказал он, когда она замолчала. — Слишком много. Я надеюсь, ты наконец высказалась? Рин не ожидала подобных слов. Она опешила и пошатнулась от его взгляда. Дазай как-то странно улыбнулся, пугая Рин выражением своего лица. — Это все? Или мне следует ещё раз послушать насколько я отвратителен и ужасен? — шепнул он медленно и, посмотрев куда-то в сторону, выдавил смешок, — Ты не единственная, кто так говорит. Подобную картину я видел сотни раз. А ты не думала, что сама виновата в том, что доверилась мне? Ты ведь до смешного наивная и чересчур доверчивая. Бестолковая, легкомысленная, безалаберная. Не умеешь трезво оценивать происходящее вокруг. Будь ты хоть немного хитрей, изворотливей — ты бы уже давно откопала нужное тебе досье. А ты простая как капля воды. Мало того, Рин, ты безнадежная дура. За четыре года ты не удосужилась заполучить доверие собственной организации, даже не попыталась улучшить своё положение и найти себе пристанище. Таскалась на побегушках, ослеплённая собственной ненавистью. Самолично отвернулась от всех возможностей, поставив перед собой жалкую цель, которая на самом деле является лишь предлогом, чтобы не застрять на месте. Но ты не продвигалась вперед, Рин, ты все глубже и глубже погружалась в ненавистный для тебя мир. И ты в нем не выживешь. На плаву ты держишься только благодаря своей способности, но без неё ты ни на что не способна. В тебе нет ни воли, ни решимости. И наше с тобой знакомство — результат твоей бездумности и неосторожности. Ком к горлу подступил. Ей было нечего ответить. Тело будто парализовало. Хотела от него правдивости? Ну и вот она — самая искренняя правда. Интересно, узнавать правду о себе — это всегда так… больно? Особенно из уст человека, который обманул, предал, использовал, но все равно отчаяно оставался для неё чудовищно важным. Из коридора донеслись шаги. — Явились наконец, — безразлично заметил Дазай, — долго же пришлось их ждать. Погоди минутку-две. Хотя, куда денешься, ты итак в тупике. Забинтованный шатен вышел за дверь. Послышались голоса. Голоса, и что-то ещё. Рёв мотоцикла. Девушка напрягла слух и неуверенно подошла к разбитому окну. Она не ошиблась. Внизу, у самого подножия заброшенной школы, не разбери откуда взявшийся Чуя разносил все в пух и прах, не слезая с байка. Люди «блика» не могли с ним совладать и в возникшем хаосе метались с места на место, стараясь попасть по Накахаре из огнестрельного оружия. Рин высунула голову в окно и по счастливой случайности поймала взгляд рыжеволосого. Тот перемещаясь с места на место, разъяренно крикнул. — Прыгай! Ему не пришлось ее уговаривать. Рин не боялась высоты. И умереть тоже. Все, кто находились вне здания, могли увидеть тоненький силуэт девушки, стоящей на подоконнике окна четвёртого этажа. Прижав руки к груди, она шагнула в пустоту и стремительно понеслась вниз. Резкий воздух жгуче обветривал кожу, и на руке что-то защипало. Кажется, она порезалась оставшимся в оконной раме стеклом. У самой земли губительное движение прекратилось. Жутко дрожали конечности. Едва открыв глаза, она увидела перед собой Чую, который тут же усадил ее на мотоцикл. Через секунду они уже неслись по дороге с дичайшей скоростью, и девушка с трудом цеплялась за эспера. Ее удивлению не было границ: он приехал за ней. Она сбежала, а он приехал. Вытащил ее оттуда. Ввязался в бой. Никакими фразами не выразить, как ей было перед ним стыдно. Она возненавидела себя всеми фибрами души за свою неимоверную глупость, жалкую беспомощность, за все то, о чем ей поведал Дазай. От моментального торможения подчинённая не сумела удержаться и свалилась. Они остановились у его дома. Одного взгляда Чуи было достаточно, чтобы понять насколько он зол. Это был не просто гнев, а сущая ярость, уничтожающая все на своём пути. Соскочив с байка, он с криками поднял обессилевшую девушку с земли, сжав в кулак ее серый свитер, и потянул на себя. — Ты всерьёз думала, что я не замечу твоего исчезновения? За идиота меня держишь?! Какого черта ты вообще туда сунулась?! Рыжеволосый продолжал изливать свое негодование, и Рин считала, что это все полностью заслужено. Она полезла рукой в карман, вытянула оттуда крошечный комок бумаги и передала его Накахаре. Чуя озлобленно развернул листок и, прочитав содержимое, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но лишь с новой силой закричал, закидывая ее жуткими расспросами о всех обстоятельствах, а она, запинаясь на каждом слове, кротко отвечала. Эспер повёл ее к двери, не переставая отчитывать, но Рин внезапно выдернула свою руку. Он обернулся. — Прости, прости меня. Но… такое не прощают, я знаю. Я страшно оплошала. Прости. Ее тихий шёпот заставил Чую замолкнуть. Какой-то непонятный, потерянный вид был у его подчинённой. От безжизненного взора исходили глубокая печаль и болезненная отрешенность. Потрепанная и кудлатая, она показалась ему неотёсанным воробьем, который полез в драку с хищными птицами. И волосы, переливавшиеся в свете огненно-красной зари, почему-то напомнили осень. — Иди уже в дом. Разойдясь по комнатам, они не видели друг друга ближайшие несколько часов. Чуя понятия не имел, спала ли она, плакала ли, или бессонно лежала как он. Да, уснёшь после такого. Время тянулось мучительно. К полудню оба пересеклись в гостиной. Разговор не клеился — все как-то натянулось, и тишина превратилась в клетку. Рин чувствовала себя безумно виноватой. Было совестно показываться Чуе на глаза. Вечер она проводила, сидя на ступеньках перед домом и бессмысленно считая редко проезжающие мимо машины. Накахара ступил во двор и сел рядом с ней. — Поговорить хотел. — Я тоже хотела кое-что сказать. — Тогда начинай. — Скорее всего, «блик» знает, где мы находимся, — промямлила она медленно, — может, мне все же стоит перейти в штаб мафии? Я не хочу доставлять тебе лишних хлопот. — Не неси ерунды. Они уже давно знают, что мы здесь, но не посмеют напасть, потому что в курсе, что я им не зубам. Тебя это волновало? Девушка кивнула, хотя сказанное ею было далеко не единственным, что ее беспокоило. Вновь наступило молчание, растянувшееся на четверть часа. В руке у парня мелькнула та самая бумажка, из-за которой начались события прошлой ночи. — Слушай, по поводу записки, — заговорил Чуя, — Ее написал не Дазай. Это не его почерк. Рин широко распахнула глаза и тревожно посмотрела на него. — Что?