Наука и прочие неприятности

— Спасибо тебе, — Пай выглядела удивлённой, но очень радостной. Леон выглядел так, словно ему предложили поучаствовать в гейской оргии с Сэнди. Без смазки. — У меня такое чувство, словно я сейчас могу умереть, — Наконец-то, выдохнул он. — Я соврал правительству, укрыл у себя преступницу, позволил тебе проникнуть в мой дом и жизнь... — И я благодарна тебе за это. — Ты можешь убить меня своими благодарностями! — Невозможно убить тебя тем, что ты сам выбрал. Соврал ты, а не я, — Надавила на него Пай. — К тому же, у тебя, а не у меня, есть сестра, которая должна вернуться целой и счастливой. — На что ты намекаешь, блондинка в законе? — Нахмурился Леон. — Правительство теперь тебе спуску не даст. Они будут следить за тобой, по крайней мере, целый месяц, вплоть до твоего туалета. Здесь нельзя оставаться ни тебе, ни мне. — Так убирайся отсюда! — А ты, как я вижу, хочешь быть убитым? М-да, не знала, что за последние годы повысились суициды. Разве вас не пичкают всякими наркотиками, чтобы вы оставались вечно счастливыми и с туманными рассудками? — Представь себе, — В изумрудном взгляде ей почудилась обида. Глаза-хамелеоны полностью соответствовали своему хозяину. — Но не пичкают. Я, например, не тупой, безжизненный овощ. Пай скривила своё миленькое личико, отчего Леон запрокинул голову и захохотал. — Чего смешного? — Поинтересовалась она, хотя глаза у неё почему-то тоже смеялись. — Да, так. Ведёшь себя, как принцесса крови, вся такая важная, красивая... А когда морщишься — то на варёную морковку похожа. — Так, значит, я красивая преступница? — Самая красивая из всех тех, что я видел за свою жизнь. — Спасибо, — Она густо покраснела, и личико у неё вновь стало таким хорошеньким, как и прежде. — Ты — первая преступница, которую я вижу в своей жизни, — Добавил Леон и поспешно защитил себя щитом из подушки. — Мог остановиться на том, что я самая красивая, — Надулась девушка, выпятив верхнюю губу. Ну, очень похожа на капризного ребёнка! — Тебя так заботит твоя красота, хотя ты преступница? Пай коснулась своих волос и промолчала. Потрогала щёки и погладила губы, словно к чему-то готовила саму себя. Её рот раскрылся, но она так ничего и не сказала, лишь сурово поджав губы. Леон почувствовал себя неловко и спрятал румянец за подушкой, туманно коснулся её плеча своими пальцами. — Ты в порядке? — И понял всю глупость своего вопроса. Она в розыске, я могу сдать её в любой момент, она, возможно, не вернётся к семье, а я задаю ей такие вопросы. Пай — ему показалось, что она сморгнула слёзы — лишь кивнула. — Я просто переживаю за своих друзей, — Сказала та, и парень моментально ощутил вкус вранья. — Я оставила их без еды и новой одежды, а сама сижу с тобой в тепле. — Хочешь я отвезу тебя завтра утром на своей машине? Чтобы ты быстрее добралась до своих родных. «Что я творю?» — размышлял Леон, глядя на то, как губы её дрогнули в робкой попытке улыбнуться ему. На душе было так хорошо, словно он поступал так, как надо. Словно именно это и было правильным. — Хочу. — Значит, так я и сделаю... А сейчас тебе лучше поспать. Пай кивнула и поднялась; её блондинистые волосы плавным водопадом струились по точеным плечам и прямой спине. Она держала себя со всем изяществом, будучи совсем не леди, особенно, в своих потрепанных джинсах и толстовке. Леону казалось, что она хочет поговорить, разделить с ним свою тайную боль или просто поблагодарить ещё раз за своё спасение. Но девушка, глянув на него сверху вниз, лишь отвернулась и пошла в направлении комнаты Ниты. Вскоре её белокурая головка исчезла в дверном проёме. Невольно вспомнились слова Сэнди: Женщины — удивительные люди. Мы с ними во многом схожи, но всё-таки они ведут себя странно и импульсивно в некоторые моменты. Сегодня они тебя благодарят, а завтра проклинают. Леон почему-то был уверен, что такая характеристика совсем не подходит Пай. Впрочем, кто он такой, чтобы знать её так хорошо? Мало ли, может быть, она в детстве издевалась над котиками, было трудным ребёнком, шутила или избивала «не таких, как все»; да, что угодно, Леон ей никто и звать его никак, особенно, когда они живут под одной крышей, лишь благодаря её жалкому виду и жалобным глазкам, всем этим она напоминала ему сестру, чья внешность кардинально отличалась от прелести Пай. Пускай они обе были красивыми, скорее, своей невинной просьбой и пониманием того, что она обязана ему за это, возможно, даже её честность на его вопросы. Иначе он бы вряд-ли смог взять её к себе даже на одну ночь, пожалел бы, дал еды, но домой не пустил: опасность поджидает в уголке, сверкая глазами, такими же кошачьими, как у тех, кто держит каждый город в страхе лишь из-за так называемого «прогресса»; роботы, чипы, датчики слежения... К чёрту всё это! Почему-то Леон встал на сторону той, которую увидел только сегодня, а не тех, кто вырастил его в, удобного для себя, юношу с мелкими амбициями и мелкими потребностями. У него же были родители, были ли они такими же зомбированными? И почему он не способен вспомнить даже материнских глаз или отцовского смеха? Почему ничего о семье, кроме кратких мгновений с Нитой, не приходит на ум?! Обида разлилась в глубине груди, подобно расплавленной меди, захватила сердце в тиски так сильно, словно хотела задушить его изнутри, а не сомкнуть ледяные пальцы на шее; он не понимал, почему стал вспоминать всё это лишь сейчас. Возможно, на нём сказались события последних дней, хотя, кроме появления Пай, ничего особого не произошло, всего лишь продал немного наркотиков, помог Сэнди спрятать труп, да пару раз пофлиртовал с незнакомыми ему девушками. Так почему же его память стала просыпаться лишь сейчас?

***

Пайпер закрылась, чтобы успокоиться. Истерика билась где-то в глубине груди; она не позволяла ей овладеть собой, вцепилась ногтями в собственные руки до крови, расцарапала их, словно дикая кошка в порыве жгучей ярости, желании быть одной, мести и ненависти к тем, кто отнял у неё то, что принадлежало ей по праву и должно было всегда быть рядом. Девушка осела на пол, вдруг содрагаясь от резкого ощущения беспомощности; это чувство давно не навещало её, боль была туманной, словно утренний ветерок, заставляющий просыпаться, радоваться жизни или делать вид, что её бессмысленное существование не бесполезно. Плач заглушила подушка, которую она прижала к своему бледному, как чистая простыня, лицу. — Нет, нет... — Лихорадочно шептала она, не собираясь сдаваться своим страхам. — Не смей... «Если я открою эту дверь и позову — то пропаду», — подумала она, внутренне холодея. Казалось, что иней покрыл каждый орган, задел все участки её тела изнутри, тронул даже ещё бьющееся сердце, готовое вырваться наружу. Нет. Она не принесёт правительству такую радость. Уж лучше быть казнённой, но не от своей руки! Девушка поднялась, шмыгнула носом и вытерла лицо руками, на секунду вспомнив, как она играла в прятки с... С кем? Образ померк, покрываясь покровом, будто саванном. Мёртвый человек, которого никогда не существовало. Лишь её богатая фантазия, играющая с ней не по правилам. Наваждение моментально пропало. Растаяло где-то в головке, подобно льду, хотя все окна закрыты и отопление в квартире присутствовало. Она прижала руки к плечам, будто обнимая саму себя, силясь побороть страх. Вот только перед кем? — Я справлюсь. Внезапный стук в двери напугал её, остановив на середине спальни. Бежевые стены стали похожими на краску больницы для психбольных. — Я принёс тебе поесть, — Прозвучало за дверью. Леонард! Ничего не стоило узнать имя, поэтому Пайпер знала и фамилию, и возраст, и имя паренька. Леон. Коротко называть его гораздо приятнее почему-то. — Спасибо тебе! — Крикнула она, отворяя дверь. Тёмные волосы, лихорадочно подумала она, такие мягкие, должно быть. Он выглядел таким юным и вместе с тем серьёзным, что у неё защемило сердце, будто кто-то кольнул по нему. Леон вызывал в ней странные эмоции из-за своего поведения: он позволил ей остаться, однако, не пытается приставать или что-то ещё. Это льстило, но и настораживало. — Ещё раз спасибо. Теперь ты ещё и кормишь меня, Леонард. — Можешь звать меня Леоном. Мне так больше нравится. Она неловко улыбнулся и глянула на поднос в его руках. Тосты и арахисовая паста. — Люблю эту марку, — Она взяла баночку, где красовалась женщина с миской арахиса. — Она очень вкусная. Ты угадал. — Рад, что угодил, — Фыркнул Леон себе под нос, но глаза у него были радостными. Пайпер показалось, что он покраснел, но потом она сослалась на его смуглую кожу. — Ты не против, если я... — Она взяла поднос, коснувшись его пальцев, и убрала его на поверхность стоящего рядом стола. — Воспользуюсь твоим компьютером? Мне нужно связаться со своими. — Не уверен, что ты сможешь. Недавно я установил защиту на Даркнет и теперь не могу туда проникнуть. Иначе власти узнают и придут ко мне на чаёк, — Пайпер невольно поморщилась. Даркнет — одно из самых опасных мест всей сети, ужас любого программиста и целый банкомат для людей, способных подарить жесть тем, кто этого желает: изнасилования, издевательства, убийства и прочие дела, не принимаемые общественным мнением. Но это и выход для тех, кто спасается бегством от государства, где не дают права выбора, люди связываются с другими с помощью этой стороны интернета, общаются и могут не переживать о том, что их поймают; единственная проблема в том, что Даркнет сложно установить на компьютере или ноутбуке, иногда он самостоятельно появляется, без ведома человека, но власть всё равно считает того предателем и беженцем, из-за чего посылает за такими специальный отряд «Раскандер», чьё название всегда смешило Пенни, которая не понимала всю серьёзность подобных вопросов. С помощью этой сети Пайпер удавалось связываться со своими по чипу или телефону без специальной симки; несмотря на весь прогресс, телефоны оставались для людей сложным механизмом, по мнению Пай. Однако, делать это в квартире Леона с помощью чипа — прямой путь к гибели. — Я решу эту проблему, — Уверенно сказала Пайпер, глядя на Леона. — Как именно? — Увидишь. — Когда женщины так говорят — мне становится страшно. — Поверь, я отличаюсь от всех тех женщин, которых знал раньше, — Шутливо заметила Пайпер, лукаво поглядывая на него. Они направились в кабинет Леона. — Да, я заметил... Никогда не знал таких наглых, самоувренных, безумных и одновременно с тем умных женщин, способных вызвать у меня и восхищение, и страх. — Можно было остановиться на "да, я заметил". — Тогда твоё лицо не было бы похожим на сухофрукт. — Оно не похоже!... — Откуда тебе знать, Пай? Она промолчала, немного довольная тем, что он использует то прозвище, которое она ему назвала. — Ну, давай, Ирэн Адлер, разбирайся с этой защитой, — Леон продемонстрировал ей весьма скромный уголок квартиры с прозрачным столом и достаточно дорогим компьютером. — Почему Ирэн Адлер? — Хитрая женщина, играющая в мужские игры по-женски. — Звучит так, будто ты сексист, — Пробормотала Пайпер, устраиваясь в кресле поудобнее. — Тогда я — самый классный сексит. Пайпер оглядела его придирчивым взглядом скептика. — Возможно, — И приступила к работе.

***

Следующим утром Максин встретилась с Сэнди и поглядела на него с холодным превосходством. Они сидели в его машине, достаточно близко, из-за чего парень ещё сильнее волновался. — Ты меня раздражаешь, бесполезный наркодиллер. В основном никто о тебе не знает, пускай и ходят слухи, что «Красная Лагуна» принадлежит тебе. — Слухи правдивы, — Ответил ей Сэнди, прикусив губу. Максин была очень сексуальной, особенно, когда говорила так властно. Но в глазах у него дваилось после наркотиков, из-за чего он чувствовал себя плохо. — Я очень хотел познакомиться с тобой тогда, но... — С вами. Не смей обращаться ко мне так фамильярно. Где я и где ты, жалкий наркомашка?! — Успокойся, ненормальная, — Глаза Сэнди будто поддернули морозом. Теперь он говорил более грубо. — Кричишь и кричишь, как ворона — каркает. Замолчи уже, и хватит строить из себя не пойми кого. Максин замахнулась, но не ударила его. Он перехватил её руку и теперь сжимал их обе своими пальцами. — Не смей прикасаться ко мне! Когда Поко узнает, то... В этот момент он её поцеловал. Не нежно и слюняво, как наследник Мастрано, лаская её губы своим языком, пытаясь обвести их контур, стать с ней единым целым, будто они уже были вместе несколько лет; она ненавидела эти ласки, настолько они были телячьими. Сэнди... Не целовал. Казалось, что он лишь кусает её губы, пытаясь принести, как можно больше, боли, впитать в себя её кровь; он прижал её к себе посильнее, когда Макс застыла в мужских руках. Оторвался лишь, когда стало тяжело дышать через нос. Они смотрели друг другу в глаза. Её — голубые и удивлённые, его — хищные и хитрые. — Прости. Допустил ошибку? Нарушил дистанцию? — Поинтересовался Сэнди, отодвинувшись от неё. — Я... Да. Ты поступил неуважительно, — Она тоже подвинулась в противоположную сторону и поправила свой пиджак голубого цвета. — Не делай так больше. Никогда. — Даже если ты попросишь? — Я никогда такого не попрошу, — Выплюнула девушка, взмахнув синевой волос. Слишком много стоит на кону, чтобы она потеряла голову из-за обычного мальчишки. Пускай и дерзкого, с симпатичным личиком. — Посмотрим. Поко не всегда будет тебя удовлетворять, рано или поздно ты захочешь новых развлечений. У тебя много обожателей, но кто из них честен с тобой? — Уж явно не ты. — Почему ты так жестока ко мне? Когда я причинил тебе зло? Вот хоть какое-то. — Никогда. Но мне не нужно помнить старое зло, чтобы случилось новое добро. Моя самоуверенность в ком-либо может погубить не только меня, но и тех, кто мне дорог. — Значит, я дорог тебе? — Ты и есть тот кто-либо. Ты способен погубить меня и тех, кто мне нужен. Я люблю Поко, а этот поцелуй – краткая ошибка, которая никогда не повторится. Сэнди не желал признавать поражения и отказа, он снова притянул её к себе, но получил по щёке тыльной стороной ладони. — Откуда тебе знать, что это не повторится? За себя ты, может быть, и отвечаешь, но точно не за меня и мои действия. — Ты больше пальцем меня не тронешь, Сэлли. Ещё одна такая выходка — и ты станешь инвалидом, если не хуже. Сначала оторвут руки, потом ноги, вырвут язык и заставят проглотить. — Как жестоко! — Таков закон жизни, Сэлли. Рано или поздно поймёшь. — Возможно. Только я Сэнди, а не Сэлли. — Вряд-ли я это запомню. И она вышла из машины, даже не обернувшись на прощание.

***

Биби позволила Амбер зарыться пальцами в своих иссиня-черных, как нефть, волосах, коротких и колких, будто солома, они сочетались с бледной азиатской кожей и узкими привычными глазами глубокого синего оттенка. Амбер своей ногой, тонкой и изящной, с аккуратными пальчиками, провела по бедру подруги, на что та рассмеялась. — Мы всё-таки в общественном месте. Успокойся, дорогая, не стоит делать такие представления, — На что Амбер, надувшись, отняла свою ногу. — Я вообще-то обижена на тебя. — С чего бы? — Биби Виндер отломила вилкой кусочек своего пирожного. — А с того, что ты не говорила о своём назойливом братце! — Но ты ведь не спрашивала. — Всё равно, — Взвилась Амбер, её карий взгляд сёк Биби, точно клинок. — Я не знала, что ты в родстве с этим нищим музыкантом. — Он просто мой брат, единокровный. Нашими матерями были разные женщины, а отец один. Он старше меня на несколько лет. — А, ясно... Как думаешь, он придёт сюда сегодня или нет? — Обычно Байрон выступает именно здесь, потому что здоровье не позволяет ему работать днём и вечером в накуренных помещениях. Амбер, со знающим видом, кивнула Биби, явно соглашаясь с таким мнением; недавно ей стало известно, что Байрон стоит на учёте в больнице и каждый месяц ходит туда сдавать анализы, дабы поддерживать уровень сахара в крови и не позволять старым ранам сильно раскрываться, в принципе это было разумно, поэтому вряд-ли старший Виндер не решит прийти в этот мелкий бар сегодня вечером, чтобы немного подработать на свои лекарства и квартирку. Дэ Круэль оглядела помещение: бордовые стены, краска давно обсохла и где-то даже потрескалась, немного просыпавшись на пол, подобно кровавому порошку, оставила след у конца и начала дешёвого паркета, здесь явно нужна была рука хорошего архитектора и дизайнера, иначе здание станет ещё более похожим на сарай какого-нибудь деда из глухой деревни. Даже современные вещи не могли забрать отвратительное впечатление: несколько роботов бродило меж столиков, один работал у барной стойки и разливал напитки, но для курения была построена отдельная комната, соединенная с верандой, именно поэтому Байрон предпочитал классным местам для элиты этот простенький бар. У него чуть ли не с самого зачатия было слабое здоровье. Амбер подозвала симпатичную девчушку-робота, с золотистыми глазами и серебристыми запчастями, выставленными наружу. — Мне, пожалуйста, кока-колу с виски, — Улыбнулась белыми зубами Дэ Круэль, уставившись на бейджик. «Нани». — Сию минуту, Мисс Дэ Круэль, — Нани фальшиво и приторно улыбнулась, став похожей на оскалившуюся железку. Белые непонятные зубки были не настоящими... Наверное. Амбер незамедлительно выставила обслуживанию пять звёзд из пяти. Нани вскоре отошла от их стола, который был низеньким, а сами они сидели на мягком диване, который издавал шаркающий звук при любом движении. Дэ Круэль закинула свою металлическую ногу на нормальную, ощущая некую грусть от её вида. Зачем она только согласилась на это? Она сама уже не понимала. — Как твой отец? — Вежливо поинтересовалась Амбер, чтобы отвлечься от своих проблем. — Скоро тело подготовят, — Ответила Биби, отпивая воды из своего бокала. Дело в том, что отец Биби умер несколько месяцев назад. Однако, она согласилась на бета-тест робота, в чью память могут загрузить воспоминания реального человека. Совсем скоро она сможет получить достойную замену своего отца, андроида с очень натуральным лицом мистера Виндера в молодости. — Рада за тебя. — Спасибо... А как твой друг? — Нормально, — Сурово поджала губы Амбер. Она не любила вспоминать о нём. Ей была отвратительна сама мысль об этом человеке. Она до сих пор не могла забыть те мгновения, проведённые на операционном столе, когда он отрезал ей живую ногу. Амбер поправила свои рыжие волосы и улыбнулась Броку. Он улыбнулся в ответ, и его зубы белоснежно блестнули. Он в принципе был очень милым и нежным парнем, любящим помогать тем, кто в этом нуждался; в общем-то, Уэст вызывал у Дэ Круэль глубокую симпатию, поэтому она часто проводила с ним время. — Так тебе нужны деньги на обучение? — Да, даже очень. — У меня есть для тебя предложение, но боюсь ты не согласишься, — Он, должно быть, густо покраснел и опустил свои тёмные глаза. Его чёрные волосы блестели и прикрыли лицо африканскими кудрями. — Оно не для таких девушек, как ты. — Что-ж, — Усмехнулась Амбер. — В такой ситуации я согласна на всё. Брок странно на неё поглядел и предложил сесть на диван, обтянутый красным бархатом. Его семья была очень богатой, именно поэтому девушка и обратилась к нему. — На всё, всё? — Конечно. Хоть грудь отрезай. Обучение для меня сейчас — единственный путь в нормальную жизнь. — Грудь не буду отрезать. У тебя она и так красивая, а вот что-то другое... — Брок внезапно взял её руку в свою, присев рядом. Его ладони были сухими, а её мокрыми из-за стресса. — Я хочу отрезать тебе ногу и заменить её на железную. Амбер показалось, что она ослышалась. Изначально она рассмеялась, но, увидев его серьёзный взгляд, перестала. Губа у неё задрожала, и Брок ободряюще улыбнулся, наливая ей бокал вина. — Зачем тебе это? — Тихо спросила она. — Я всегда мечтал о том, что... Ну... Это произойдёт с роботом. Ты же знаешь, что секс-роботов запретили почти год назад из-за скандала с насилием над одной женщиной. Амбер помнила, что секс-роботов запретили из-за угрозы жизни реальным моделям и женщинам. Какой-то безумец, перепутав машину и человека, изнасиловал молодую девушку, после чего поступил запрет на использование таких роботов. — Я... Я не знаю, — Амбер протянула руку за бокалом и отпила оттуда немного. – Это слишком даже для меня. — Соглашайся, — Голосу Брока сопутствовало эхо в её голове. Она почувствовала усталость. — Деньги хорошие. — Наверное, но я не знаю... Я не думаю, что... Что это хорошо... Это ненормально, Брок. — Каждый из нас извращенец своих желаний, — Заметил Брок, лукаво смотря на неё. «Он что-то мне подсыпал тогда», — лихорадочно подумала Амбер, отпивая свои виски с колой. — Смотри, Байрон пришёл, — Биби, проказливо хихикнув, указала на своего единокровного брата аккуратным мизинцем с еле видным лаком на ногте. — Я вижу, — Прошептала Дэ Круэль сухими губами, хотя недавно сделала глоток. — Подойдёшь к нему? — Зачем? Это он должен подойти ко мне, — Гордо вскинув голову, Амбер посмотрела на Байрона. Его чёрные волосы были на этот раз собраны в высокий пучок, а воткнутой, заместо прежних, была серебристая серёжка. Тощие бёдра обтягивали синие джинсы, красная рубашка, не застёгнутая до конца, и серая майка. — Не маленький уже, пусть не краснеет. — Это кто ещё краснеет, — Пробормотала Биби, глядя на пылающие щёки Амбер.

***

На экране телевизора красовалась аккуратная холодная блондинка с пучком, в сером брючном костюме. Она рассказывала новости: — С сегодняшнего дня объявляется запрет на выезд из города без удостоверений или паспортов. Если же вы проживаете в ближайшей деревне, то вам требуется разрешение на... Пайпер выключила телевизор. В зелёной толстовке Леона (которую он дал ей на время) и своих потрепанных джинсах, она выглядела по-домашнему, недовольно обгрызая корки хлеба. Леонард стоял в сторонке, опираясь на стену. Он был задумчивым, глядя на светлые волосы девушки, будто пытаясь отыскать там какой-то ответ на неразгаданные загадки всего мира. Плана у него не было. — Милые фотографии. — Спасибо. — Та беловолосая Колетт — твоя девушка? — Тебя сейчас только это волнует? — Удивился он. Пай неопределённо пожала плечами. — Нужно вывести тебя из города до следующего осмотра или опроса. — Как? Я-то предполагаю, как. Мне интересны твои предложения. — Можно засунуть тебя в мешок или чемодан, спрятать под задним сиденьем машины... Но придётся сделать это через несколько дней. В первые недели полиция и роботы будут обследовать каждую третью тачку. — Ясно. — Тебе совсем плевать? — У тебя детское мышление. Я сама справлюсь, просто останусь здесь на ещё одну ночь и всё — мы разойдемся, как в море корабли. — Мне стоит радоваться или бояться ещё сильнее? Почему-то он был уверен в том, что она улыбается, пускай и не мог этого видеть. — Как звёзды решат.