Снежная буря

Часы показывали десять, и в участке оставались только дежурные. Маркус рассортировал все документы, с которыми работал, и аккуратно убрал в папки. Выключил компьютер. Прислушался к тишине за дверью своего офиса. И Хлоя, и Дэниэл, и Элла, и даже Шарлотта — все уже отправились домой. К своим семьям, детям или друзьям. Маркус поднялся из-за стола, накинул куртку и, забрав мотоциклетный шлем, вышел в коридор. Попрощался с дежурными и скоро оказался на парковке, почти совсем пустой. И некстати вспомнил, как неделю назад они с Люцифером расстались в аэропорту Лос-Анджелеса. Объяснения с поисковой группой и полицией штата Колорадо заняли полдня, а потом Люцифер смог наконец дозвониться до Хлои, тысячу раз извиниться за то, что пропустил рождественский ужин, и пообещать прийти в гости на выходных. Хлоя, разумеется, пригласила и Маркуса тоже. Он тогда поблагодарил ее и уже знал, что не придет. А потом был аэропорт Денвера, и какой-то бутик, где Люцифер немедленно обзавелся новым костюмом и туфлями, и бар, где они наконец выпили двойную порцию виски со льдом, и самолет в Лос-Анджелес, где ни один из них не сомкнул глаз и ни один из них ничего не произнес. И полупустая парковка в конце. — Увидимся завтра в участке, лейтенант? — сказал ему на прощание Люцифер. — Да, — кивнул Маркус. — В участке. Сперва Люцифер помедлил. Будто надеялся услышать от него что-то совсем другое. А потом просто улыбнулся, пожелал хорошего вечера и поспешил к своему черному Корвету, и теперь, вспоминая это, Маркус все жалел, что не остановил его тогда. Не признался, что за всю свою немыслимо долгую жизнь счастлив был только день или два. Когда лежал в неудобной кровати в затерянной в горах тесной хижине и обнимал дьявола, согревая его своим телом. Когда целовал Люцифера, слушая, как за стенами свирепствует буран. Когда он, Каин, первый убийца, проклятый Богом, любил падшего ангела, такого же проклятого. Тогда он и подумал, что отдал бы все на свете, и всего себя без остатка, и даже никчемную свою душу отдал бы, не задумываясь, если бы только смог вернуться в ту хижину снова. Через полчаса Маркус уже завел мотоцикл в небольшой гараж. В доме, где он жил уже полгода, было как всегда пусто. Не включая свет, Маркус пересек гостиную, открыл бар и плеснул себе скотча. Сел на диван. Включил телевизор и сразу же выключил. Одно он знал точно: никакой разницы нет. С Печатью или без, он все равно оставался проклятым. Маркус прикрыл глаза. Составил в уме список дел, которыми займется завтра в участке. Посмотрел на часы: стрелка подбиралась к одиннадцати, а вставать надо было рано. Шагнув в спальню и даже не раздеваясь, он просто лег на кровать. Надеялся забыться — всю неделю это ему неплохо удавалось. Но сегодня сон просто не шел, и Маркус долго лежал, уставившись в потолок. И думал, что ему пора уезжать из Лос-Анджелеса. В конце концов, он так делал всю жизнь — все эти сменявшие друг друга тысячелетия — когда в очередной раз не пытался себя убить. Он бежал от своего проклятия, пока хватало духу, потом останавливался, оглядывался, примерял на себя новую роль, становился кем-то другим, находил себе новых друзей и врагов, привыкал к новой эпохе или стране — и снова срывался на бег, и снова пытался все забыть. Наконец Маркус принял решение: завтра он обратится к прежнему шефу и попросит о переводе в другой штат. В какую-нибудь Монтану или, не дай Бог — он тут ни при чем, сказал бы Люцифер — в Колорадо. «Завтра, — подумал Маркус. — Это будет завтра». Он поворочался на кровати и рывком поднялся. Вышел из дома, на ходу застегивая шлем. Проходя мимо охранника «Lux», помахал полицейским удостоверением. Конечно, в клубе и сегодня шла шумная вечеринка — дьявол не терял времени на Земле. Правда, самого Люцифера он так нигде и не нашел. И тогда, пересилив себя, все-таки шагнул в лифт, ведущий в пентхаус. Люцифер сидел за пианино. В полном молчании, будто только что закончил играть одну балладу и не мог выбрать следующую. На крышке пианино стоял стакан с чем-то крепким. Увидев Маркуса, Люцифер тотчас поднялся на ноги. Стакан захватил с собой. Скользнул любопытным взглядом по Маркусу. — Добрый вечер, лейтенант. И больше не проронил ни слова, пока Маркус сам не произнес: — Печать вернулась. Теперь Люцифер вздохнул: — И ты пришел, чтобы я снова попробовал тебя убить? — Нет, — ответил Маркус. Слова не шли на ум. Он вообще будто разучился говорить и лишь разглядывал Люцифера, пытаясь запечатлеть в памяти все, что сейчас видел. Чтобы было чем мучить себя всю оставшуюся вечность. — Я хотел спросить, можно ли расторгнуть сделку с дьяволом. Люцифер склонил голову набок. А глаза его вдруг заблестели. — Смотря на каких условиях, — заметил он. Маркус лишь пожал плечами. Сейчас он был готов ко всему. В конце концов, он пришел, чтобы отдать дьяволу душу. А может, и отдал ее уже в тот миг, когда пожелал снова быть с ним, навечно уже возвращая себе Печать. «В Рай таких, как я, не пускают», — вспомнилось Маркусу. Не был готов он лишь к тому, что Люцифер вдруг улыбнется. И что он сам, не сумев сдержаться, улыбнется Люциферу в ответ. — Знаешь, дьяволу надо подумать, — сказал Люцифер. — И выпить. Ты ведь останешься?