***
Яркий свет ослепил меня ранним утром. Встаю с неудобного ложе и бреду по каменному, неровному, земляному полу. Да, мать его, я ночевала сегодня в пещере. Не одна, естественно. Бонт так отчаянно молил спрятать его, что мне пришлось это сделать. Мы прятались в пещере, где-то далеко от школы. Он сказал, что его не смогут найти, потому что моя энергия — щит, и я прикрываю его. Зная себя, это продлится недолго. А всё почему? Потому что не собираюсь прикрывать его пернатую задницу вечно! За раздумьями я не замечаю, как подхожу к озеру, которое находится внутри пещеры. Меня оно не пугает. Наоборот, взвизгнув от радости, я начинаю снимать с себя одежду. Прохладная вода остужает тело, пораненное камнями, на которых я спала. Одна нога, затем вторая, медленно погружаюсь в голубую пелену воды. Громко вздыхаю от наслаждения и ныряю. Воздуха уже не хватает, но я продолжаю опускаться глубже и глубже. Всегда любила воду. Когда плаваю — чувствую свободу. Воздуха катастрофически не хватает, выныриваю. Вытираю с глаз воду и оглядываюсь. Слышу, как знакомый голос зовёт меня. Даже здесь меня не может оставить в покое. Он подходит ближе и своими большими голубыми глазами оглядывает голубую гладь. Заметив лишь мою голову, он раздражённо произносит: — Ники! Я тебя всё утро ищу. — Я тут искупаться решила. Не хочешь присоединиться? — Нет, спасибо. — А что так? Ты стесняешься? — Не люблю, когда так много воды. Мне в голову приходит безумная идея. Просто невероятно безумная. Как и всегда. Разделась я довольно далеко, а этого стесняшку не так просто смутить. Ну что же, приступим. Я начинаю выходить из воды. Медленно поднимаясь, стараясь вышагивать в тяжёлой воде, поднимаюсь со дна. — Бонт, не мог бы ты подать мои вещи? — Что? — в то время как я шагала к нему полностью обнажённая, он глядел по сторонам и сначала даже не заметил этого. — Я разделась слишком далеко. Думала, что тут никого не будет, поэтому и одежда вон там осталась, — я показываю пальцем на камень, который был недалеко от ангела, но достаточно далеко от меня. — Ники, ты сама виновата в том, что там оставила свои вещи. — Что? — он напрашивается что ли… — Раз так, то я сама возьму. Медленно выхожу из воды, не скрывая ни кусочка тела. — Может ты прикроешься? — Ты сам не захотел дать мои вещи, поэтому наслаждайся. — Ладно, ладно, я тебе подам их, только прикройся,, — он подходит к моим вещам и приподнимает их. Со смущением, не глядя в глаза, отдаёт их мне в руки. — А что ты не смотришь? Не нравится? Наверное, никогда не видел женского тела… — Видел, не так давно, оно было прекрасно. — Но моё тело шикарно, — пытаюсь вывести его из себя и переиграть. — Не сомневаюсь. — Тогда почему не смотришь? — Не хочу привыкать. — Я не против, чтобы ты привыкал… Он протягивает мне одежду и уходит. Хищным взглядом я провожаю его до выхода, а когда Бонт скрывается за входом пещеры, натягиваю на себя одежду и выхожу. Моя особенность — доводить людей до ручки. Мне это удаётся постоянно. Бонт уже бесится, и мне это нравится. Просто не появился ещё тот человек, который противостоял и был бы сильнее меня. За всеми размышлениями, я двигаюсь в сторону выхода из пещеры. — Ты куда? — Мне нужно сходить в школу. Уроки никто не отменял. — Ты оставишь меня одного? — Я тебе не мамочка, чтобы находиться всё время рядом. Я направляюсь в сторону школы. С самого начала меня настораживает тишина. Возможно, это от того, что идут уроки, вполне логично. Но предчувствие, очень странное, не покидает меня. Зайдя в класс, стараясь быть тихой, сажусь за последнюю парту. Геральд снова рассказывает о какой-то там ерунде, связанной с Мальбонте. Он раздаёт задания и распределяет партнёров по его выполнению. — Так… Последняя пара: Дино и Ники! — хвала Небесам, что я в паре с ним. Я даже скучала по ангелу. Нам выдали задания. Сегодня я — ангел. Наше задание — парень лет двадцати, который проиграл все деньги в карты и решил свести счёты с жизнью. Мне нужно его отговорить, а Дино наоборот — поддержать его в этом решении. Мы идём по довольно мрачному, но очень знакомому району. Представившись соцработниками, начинаем выполнять задание. Битва умов и языков нешуточная. Я с триумфом её проваливаю. Дино жалеет, что выиграл, но я была рада своему проигрышу. Весело рассуждая о том, что я бы всех таких ублюдков повесила, замечаю знакомую дверь. В ступоре я разглядываю её, до боли в груди сдерживая дыхание. — Что случилось? — заметив моё непонятное состояние, обеспокоено спрашивает ангел. — Тут живёт человек… Единственный человек, которого я когда-либо ценила. Хочу его увидеть. — Это невозможно! — Можно же как-то принять облик какого-то человека. Мне очень хочется ему многое сказать. В последний раз, и больше я не хочу его видеть. — Это нарушает полсотни школьных правил, но если уж тебе этот человек так важен и ты с ним решила попрощаться, то у меня есть идея. Двадцать минут манипуляций с моей внешностью — и я выгляжу в глазах смертных очень обычно: кудрявые чёрные волосы, круглые очки и потёртый сарафан. Я беру из его почтового ящика письмо и подарок, которые отправила перед смертью. Дино говорит, что будет ждать меня в коридоре, и за это я ему очень благодарна. Уже как пять минут стою у двери и не решаюсь постучать. Но собираюсь и ударяю несколько раз костяшками об обшарпанную деревянную дверь. Сначала хозяин дома меня не впускает, но потом дверь отворяется насколько позволяет цепочка. — Кто там? — грубый голос отвечает мне сквозь щель. Слегка вздрогнув от того, что не узнала голос, пячусь назад, но уверенно отвечаю: — Меня зовут Николь Джонсон. Я соседка Ники Уокер. У меня для вас есть от неё подарок… — дверь захлопывается, но позже, услышав спешно открывающийся замок, передо мной предстаёт хозяин квартиры. Либо меня подводит зрение, либо он сильно похудел. И что это у него на лице? Синяки и ссадины, а ещё недельная щетина. Он смотрит на меня своими чёрными глазами, таким же взглядом, что всегда меня заставлял дико и бешено хотеть его. Но на этот раз взгляд знакомых и родных глаз пустой. — Что вам нужно? — грубо, очень грубо. — Вы же СэмюэльМаккото? Я правильно понимаю? — он кивает. — Ники просила передать вам посылку до тех пор как уедет? — Куда она хотела уехать? — Я не знаю, мы были не слишком близки в общении, — он смотрит на меня в упор и приглашающим жестом указывает на его удобный диван. В этой квартире присутствуют все воспоминания, связанные с моим лучшим другом. Все углы и мебель была использована нами в самые горячие моменты дружбы. Осматриваюсь, а он приносит мне чай. — Вы, надеюсь, не против того, что я заварил вам зелёный? — Нет, конечно, — я люблю зелёный, и он это всегда знал. — Николь, кажется? Вы сказали, что Ники собиралась уехать, а куда она не сказала? — Ещё раз повторяю, мы с этой дамочкой были знакомы поверхностно, да и она всегда была закрыта для общения, ведя себя как стерва. Видела пару раз, как вы к ней приходили. В тот вечер перед отъездом она постучала ко мне и довольно спокойно попросила об одолжении. Тогда-то я поняла, что вы для неё важный человек. Она, видимо, и вправду уехала. — Она умерла… — от его тихого и грозного голоса я чуть ли не давлюсь чаем. — Простите? — пришлось сделать удивлённое лицо, потому что, мать его, я об этом знаю. — Когда? — Месяц назад, — уже столько времени прошло, на Небесах время идёт очень медленно. — Но как? — Упала с крыши, — тяжкий вздох Сэма заставляет меня застыть на месте. — Я не знаю, как это произошло. Но на месте, откуда она упала, нашли бутылку с коньяком. Пустую. Она любила злоупотреблять, но никогда не было у Ники суицидальных мыслей. В полиции сказали, что это был несчастный случай и она поскользнулась. А день назад она была на похоронах сестры. — О Господи! — Да, потом я собрал все её вещи, некоторые оставил себе, а некоторые отдал её несчастному отцу. Он был убит. Мистер Уокер потерял свою третью любовь. Настолько разбитого человека я не видел. Они были в ссоре, но всё же он любил её. — А вы? — с чего мой дурной язык задаёт этот вопрос? — Вы любили её? — Это очень откровенный и личный вопрос, не находите? — Но всё же? Вы выглядите разбитым, вам нужно выговориться. — Да, я любил её. Она моя первая любовь. Эта невыносимая, грубая, стервозная сука,смогла влюбить меня в себя. Наша дружба, наши ссоры и вечные занятия любовью «по-дружбе», всё останется в памяти о ней. Но я не жалею ни о чём, а особенно о неоднозначных отношениях с ней. Она была человеком, который не выражал чувств и эмоций открыто, но порой, когда ей было совсем хреново, она сидела у меня на диване и пила горячий шоколад. Но не плакала, никогда. — Она наверняка была бы безумно благодарна вам за то, что вы были рядом с ней, — это я уже говорю чистую правду от всего сердца. — Я советую прочитать письмо, которое она вам оставила. А я пойду… — Стойте, я хочу, чтобы вы его прочитали для меня, — ещё чего? Мне и так хреново видеть тебя в таком состоянии, а ещё и читать собственное письмо прямо тебе. Я не смогу выдержать такого напора. — Пожалуйста. — Вы уверены? — он кивает слишком убеждённо. — Ну хорошо, давайте. Распечатываю своё же письмо. Прокашлявшись, я принимаюсь читать: «Привет, Сэм! Если ты читаешь это письмо, значит, я уже в Лондоне. Помнишь, я говорила, что у меня здесь живёт девчонка, с которой мы познакомились, когда она училась по обмену в Америке. Её зовут Агата Харрис. Богатая до безумия. Собираюсь её навестить и потратить крупную сумму её деньжат. А если серьёзно… То мне нужно многое обдумать. Смерть сестры стала точкой моего терпения. Я больше так не могу жить, Сэм. Хочу уехать туда, где не будет гнили, тяжкой жизни. Хочу начать всё сначала. Забыть всё, что произошло здесь. Забыть всю боль, предательство и обиды. Хочу вдохнуть полной грудью воздух, а не задыхаться от его недостатка. Не хочу бежать вечно от кого-то и прятаться. Устала. Очень устала. Я очень рада, что ты появился в моей жизни. Очень благодарна тебе за то, что у меня есть такой друг. Сэм, давай начнём жизнь с чистого листа. Ты будешь полицейским, как я тебе всегда и пророчила, а я… медсестрой. Не знаю, смогу ли полюбить тебя как мужчину, ведь мне чужды все чувства и эмоции. Я не против, чтобы ты был рядом, ответно и я буду тоже. Мой подарок на твой день рождения лежит в конверте. Это билеты в Лондон. Надеюсь, что закончив все свои дела, со спокойной душой ты присоединишься ко мне. С нетерпением жду встречи в Лондоне, Ники.» Ком в горле застревает после последней прочитанной строчки. Мне становится нечем дышать, и хватая воздух ртом, начинаю ёрзать в кресле. Сэм сидит с опущенной головой. Он подавлен. А я в очередной раз убита. Всегда тяжело прощаться, но с родными людьми — до боли в сердце. Чтобы разрядить обстановку, я кладу письмо на журнальный столик. Допиваю чай и решаюсь сказать ему то, что крутилось у меня на языке всю нашу недолгую и фальшивую встречу. — Сэмюэль, мне кажется, вам нужно исполнить последнюю волю подруги. Она хотела начать с чистого листа, почему бы вам этого не сделать в память о ней. Ведь это вам необходимо. Ники была бы только рада за вас. Исполните её последнюю волю и измените свою жизнь. — Спасибо вам, Николь! — тихий голос разрезает гнетущую тишину. — Пожалуйста! А теперь я пойду, — он молча смотрит на конверт, лежащий на столике. — Сэм, будьте счастливы! Прощайте! Я вылетаю из дверей его квартиры так быстро, будто ракета. Улица. Вдыхаю воздух, опускаюсь на корточки и кашляю так сильно, так больно. Но после этого наступает лёгкая грусть. Дино, наблюдавший за моим перфомансом, молча поднимает меня на ноги и призывает водоворот. — Подожди! Ещё одно письмо. Мне нужно его отправить. — Я подожду. Почта оказывается недалеко. Быстренько пишу адрес из прошлого и получателя. Последний раз вычёркиваю на белом квадрате «Томасу Уокеру от Ники», мысленно прощаюсь с отцом навсегда и отдаю конверт. Почтальон принимает письмо, и я ухожу. — Теперь всё. — Точно? — Да. Меня здесь больше ничего не держит. Так нужно было, Дино. Я попрощалась с ними. Теперь всё, здесь точно конец. — Тогда домой? — Непременно…***
Просыпаюсь я от оглушительного крика. Нет, это не крик, а скорее рык. Что могло случиться за несколько часов моего сна? Вики опять истерит без повода. Приподнимаюсь с кровати и смотрю в упор на источник крика. Мими. Она настолько зла, что её красивая мордашка сейчас супер уродлива из-за гнева. — Мими, что случилось? — Что случилось? — она яростно подлетает к моей кровати. — А то, что твоя мать освободилась! И теперь ангелы хотят захватить полностью власть во всей школе и потом на Небесах. Сатана идёт с отрядом. — Воу-воу, как всё это могло пройти за несколько часов моего сна? — А ничего, что ты спала два дня? — В смысле? — Когда вы с Дино вернулись с задания, ты упала в обморок. Видимо сказался стресс на твоём состоянии и ты проспала два дня. — Капец… — я вскакиваю с кровати и чуть ли не падаю ничком вниз. — Аккуратнее, ты вообще-то после обморока. — Я хочу поговорить с мамой или Вики. — У неё была та же идея, поэтому тебе придётся найти их самой. Быстро накинув на себя первые попавшиеся вещи, я покидаю комнату. Бегу наверх, предположив, что Вики может быть там, потому что раньше там прятался Бонт и она захочет его перепрятать. Захожу в зал и случайно сталкиваюсь с сестрой. — Ники? — А ты кого ожидала увидеть? — Я думала мама, ей не нужно знать, что здесь Бонт. Идём. — Его здесь нет, — в ступоре сестра застывает на месте. — Откуда ты знаешь? — Я его перепрятала. — Серьёзно? А мне сказать было не судьба? — Ты была занята оплакиваниемВинчесто. — Подожди, тебя не было в конце суда. Куда ты ушла? — По-моему я тебе уже всё сказала. — Скажи, где он? — Смысл? — Я должна знать, что он в порядке. Мы отправляемся в то место, где спрятан ангел. Тихо зайдя, мы его не обнаруживаем. Подумав о том, что он спрятался, я кричу: — Бонт, выходи, это Ники и Вики. Тишина. Мы осматриваем каждый угол пещеры, но его нигде нет. — Ты понимаешь, что мы потеряли целого ангела? — Может, он вернулся в школу… Мы забегаем в школу и направляемся наверх. Столкнувшись с мамой, Вики решает поговорить с ней, а я бегу в заброшенный зал. Но Бонта и тут нет. Возвращаясь назад, я вижу Вики, жёстко говорившую с матерью. — Вот ты где! Что происходит? — Да вот пытаюсь выяснить, какого Мальбонте тут происходит? — Выполняю ту работу, которую не довёл до конца Кроули. — Но кто тебе разрешил? Ты же заключённая! — удивлённо кричит Вики. — Почему ты так разволновалась? — Тебя ненавидит полшколы. А ты нагло начала командовать над всеми! — вот это дерзость. Браво, Вики, браво! — Я имею власть, реальную власть, а не ту, что у Кроули. Убрать меня из игры было бы ошибкой для небес, и они это понимают. А теперь… — она хватает Вики за руку и заставляет посмотреть ей в глаза. Ну всё, нам конец, она всё сейчас прочтёт. — Вот и всё, нужно было сделать это с самого начала! — Мама, нет! — но она уже идёт вперёд, а за ней её подопечный. — И что ты ей показала? — убийственно спокойно спрашиваю я. — Заброшенный зал. — А ты молодец. Она ни хрена там не найдёт. — Да, потому что мы его потеряли! — она визжит от злости. — Он не маленький, найдётся! — Бонт — оружие, Ники! — Чего, блять? — Его хочет использовать Мальбонте в своих целях… — Тебе это приснилось? — с сарказмом спрашиваю я. — Да! — Если даже Мальбонте и существует, зачем ему нужен этот слабый ангел? — Не знаю… Что же я наделала! Где-то вдалеке раздаётся протяжный гул. По коридору бегут ангелы. Какой-то старый ангел хватает нас за руки и тянет дальше по коридору, крича о том, что нужно прятаться в укрытие. — Что происходит? — как всегда задаёт тупые вопросы Вики. — В сторону школы движется армия, во главе которой сам Сатана! — Блять, час от часу не легче. Крики, паника, взрыв где-то там, далеко, заставляющий знатно так сходить в штаны от страха. Мы забегаем в Главный зал. Там слишком много перепуганных учеников. — ТИШИНА! — Кроули выглядит спокойно и сдержанно на фоне остальных, но его глаза выражают не меньшую тревогу. Мама стоит позади него, выпрямив голову и спину, скрестив руки на груди. Кажется, что её одну не волнует происходящее. Хотя мы с ней похожи, мы не покажем эмоций никому, даже при таких страшных обстоятельствах. — Я созвал дополнительную армию в школу. Всё, что от вас требуется — это сидеть в комнатах. — Нам не хватает бойцов. Желающие могут присоединиться в отстаивании школы. — Ученики не могут учувствовать в войне! — наклёвывается очень интересный спор. — Рождённые ангелы и демоны достаточно обучены. Они вправе бороться за справедливость. — Мы не будем бороться за тебя! — кричит из толпы дьяволица, с которой у Вики контры из-за Люцифера. — Какие мы грозные! — шепчу я Дино. Он закатывает глаза и продолжает слушать речь. Демоны поддерживают Ости. Наши с мамой губы медленно кривятся в усмешке. Её в хитрой, мои в злорадной. — Я и не прошу, — она поворачивается к серафиму. — У нас больше нет времени. Они спускаются по лестнице, и мама бросает напоследок: — Думайте, рождённые ангелы и демоны Тут уже не выдерживаю я и говорю: — Заебись! Только рождённые ? А что будут делать Непризнанные? Прятаться как последние трусы? Ма, ты недооцениваешь нас! — Ники, тебе никто не давал права говорить! — Ах, так значит? Ну тогда я не собираюсь защищать школу и прятаться. Хочу бороться за Сатану! — Ты что такое говоришь? — сквозь зубы произносит Вики. — А что? Будет весело! Двое Уокер за ангелов, одна за демонов, но победят в итоге ангелы. Такова несправедливая жизнь! Я стою у окна и смотрю вдаль, выжидая, что где-то на горизонте появится армия Сатаны. Хоть и знатно я ему тогда поднасрала, всё же такой боец как я ему нужен. Если же меня не примут, то не буду ни на чьей стороне. Буду наблюдать. Лучшая позиция в войне, я считаю. В груди собирается комок интереса, ужаса и ярости. Мне не жалко сегодня сдохнуть. Вот только жалко мне будет Бонта, если он попадёт в руки к демонам. Он слишком нежный для войны. Не то, чтобы я волнуюсь за него… Да, я волнуюсь за него! Вики, переполненная ужасом, носится туда-сюда по комнате, даже не вспоминая о нём, а я думаю, где он может быть. Мими заварила всем нам успокоительный чай на каких-то особенных травах. — Ребекка совсем обезумела, если думает, что демоны будут бороться за неё. — Так в чём проблема? Боритесь за идеи Мальбонте! — в звенящей тишине на меня поворачиваются две головы, а два осуждающих взгляда прожигают дыры в моём теле. — Должно быть равноправие, а его у вас нет. — И что… сразу война? — Мими возмущённо отвечает на мою реплику. — Ты пугаешь меня со своим Мальбонте, Ники! — Ты же не веришь в него? — Не то чтобы не верю. Скепсис, чистый скепсис, но его идеи, они… актуальны в данной ситуации. Мими вся как на иголках. Каждое её движение выдаёт нервозность. Она протягивает мне кружку с чаем, но рука дрожит, а сама она спотыкается, от чего чай проливается мне на одежду. — Прости, прости, пожалуйста! — она начинает вытирать пятно, но делает это усердно, что я едва удерживаюсь на ногах. — Всё нормально, детка, не нервничай! — Я всё исправлю… — Мими… — голос Вики останавливает её в попытке стереть мою одежду в пыль. Я осторожно перехватываю её руки. Она поднимает на нас глаза. — Всё будет хорошо. — Если отца убьют? Это у вас на земле люди умирают каждую минуту. Я не готова… — её голос охрип, а губы, сухие и потрескавшиеся, кривятся от напряжения. Она еле сдерживает слёзы. — С ним всё будет хорошо, — подбадривает её Вики. — Ещё и одежду Ники испортила, — это становится последней каплей. Она дёргает плечами, выпрямляется и смотрит на меня уже без намёка на слёзы. — Нужно взять себя в руки. Плакать перед Непризнанными… до этого я не докачусь. — Действительно, кто мы такие, чтобы перед нами показывать эмоции. Что за расизм? — Ники, рот закрой! — Вики переходит на крик. — Как мне это всё надоело! Не хочу больше никого видеть, сдохну в руках Сатаны и всё! — и я выхожу из комнаты, хлопнув дверью. — Не принимай на свой счёт, Мими. Ники по другому не умеет выражать эмоции, только через агрессию. — Я её понимаю, — за спиной моей говорят обо мне. Ну и ладно. Я встаю у двери комнаты, наблюдая за фонарём на стене. Мне жутко, страшно, и я в ярости. И ещё в комнате забыла свою сраную обувь. Приходится вернуться. Едва беру в руки кроссовки, как что-то врезается в школу. Стены начинают трястись и осыпаться камень. — Они тут?! — кричит Мими. Мы подбегаем к окну. Вдалеке начинает вырисовываться длинная, идеально ровная линия летящих к нам демонов. Завораживающее зрелище. Огонь — главный их атрибут и спутник. Вики и Мими берутся за руки, а я стою в ступоре у окна и мы все трое с опаской наблюдаем за тем, как силуэты становятся ближе. Вскоре они оказываются так близко, что можно разглядеть каждого из них. Десятки рядов демонов и разных отталкивающих существ окружают школу. Сатана стоит неподвижно, как и вся его армия. — Последнее предупреждение! — Сатана встаёт впереди своей армии. Кроули тоже выходит. Позади него ровной шеренгой замирают ангелы. — Этого не будет! — Вы сами выбрали этот путь! — Сатана впивается ногтями себе в рёбра и выворачивает их наружу. Он снимает свой человеческий облик, словно маскарадный костюм, и вместо него оборачивается настоящим монстром. — ДА БУДЕТ ВОЙНА! Демоны хором рычат и бросаются вперёд — навстречу ангелам. Бойцы в одно мгновенье все смешались. Теперь было сложно отличить одну сторону от другой. — Кровь за кровь! — голос незнакомого мне демона слышится из раздрая звуков. — Папа! — Мими чуть не выпрыгивает из окна, но мы с Вики удерживаем её. Она отталкивает нас. — Я буду бороться вместе с отцом! — Твоё право! — спокойно отвечаю я. — Ники, не говори так! — Вики поворачивается в сторону подруги. — Это опасно! Тебя могут убить! — Твоя мамаша сама дала добро на это! — она как-то истерически злобно смеётся и, раскрыв крылья, собирается взлететь, но… Огненные шары один за другим врезаются в школу. — Девочки! — в ужасе кричит дьяволица. — Мими! — хором отвечаем мы с Вики. Взгляд сестры — это всё, что я вижу среди остального месива. От взрыва разрушаются стены и пол, а мы вместе с мебелью летим вниз. Я понимаю, что это конец. Даже не сопротивляюсь, падаю куда-то в бездну. Боль. Такая боль, будто сломали все конечности. Прихожу в себя под завалами школы, когда на меня падает очередной слой штукатурки. Выбираюсь из оков обломков, поднимаюсь на землю. Голова жутко гудит, в горле пересохло, а лодыжка болит. Передо мной месиво, самое настоящее, такое, что тут мне реально становится страшно. Это война! Настоящая война! Мне нужно найти друзей. Приглядываюсь, а через туман копоти разглядываю знакомые силуэты Люцифера и Вики, теперь Дино и Мими. Начинаю наступать на ногу, тут же меня подхватывают сильные руки и куда-то уносят. Пытаюсь вырваться, но узнаю демона, который помог мне. — Ади? — Привет, крошка. — Куда ты меня несёшь? — Медпункт. — Здорово, спасибо за заботу, рыжий, но мне пора, — он заносит меня в палатку и кладёт на кушетку. — Мне нужно найти друзей. — Ты Дино и Мими ищешь? — Да. — Вот они! — он показывает в сторону дальних кроватей. — Идиоты! — кричу я. — Вы меня напугали! — Я тоже рад тебя видеть, Ники. — Ади, спасибо! — он машет рукой в ответ, а я шепчу ему: — Если мы выживем, хочу оказаться с тобой на одной стороне. Он хитро улыбается и подмигивает мне. А после исчезает за балдахином шатра, чтобы вновь оказаться на поле боя, где он будет бороться за свои права. — Сейчас мы подлечим вашу лодыжку… — врач-ангел прикладывает какую-то повязку, и боль как рукой снимает. - Дино, а где Мими? - Она без сознания, её слишком сильно придавило обломками здания. Я как раз, когда прогремел взрыв сражался с демоном, не подпускал его близко к школе. Я смотрю на Дино, думая о том, как хорошо, что они с Мими живы. Хоть и не совсем здоровы. — Ты как? — Я-то в порядке, Ники, где Вики? — Как всегда выделывается. На поле боя вперёд всех. В палатку забегает Лилу. На её слащавом лице так и выделяется беспокойство. Дино сразу же встаёт, становясь на позицию. — Лилу? — Там… Ах, там дерево горит. А к нему привязаны… Трое. Непризнанная, демон и ещё кто-то. — Ты несёшь какую-то дичь… — саркастически напоминаю ей я. — Нет же, там Люцифер, Вики и ещё какой-то ангел привязаны к дереву. Оно горит, а вокруг них ходит ангел Фенцио и проводит какой-то ритуал! — Чего, блять? — вместе с Дино мы выбегаем из палатки. Действительно, что описывала Лилу, то и есть. — Какого хрена происходит? — Дино яростно рычит. — Нужно спасти Вики и Люцифера, но кто тот ангел? Я приглядываюсь внимательно к третьей фигуре. Из-за смога, застилавшего весь обзор, трудно что-либо разглядеть. Но я вижу, к сожалению. — Бонт!!! — крик, вырвавшийся из груди, будто доносится до ушей того, кому я кричу. Он поднимает на меня глаза. Слабый, бессильный, и что это у него на голове? Что этот треклятый сектант сделал с ними со всеми? Я решаю перелететь на тот остров. Но крепкие руки хватают меня за плечи. — Не вздумай рисковать! — Я не позволю кому-то трогать моих друзей! Если придётся поступиться принципами и убить — убью. И не важно, кто это, моя мать, Сатана или твой отец. В данном случае третье. Так что руки убрал и не стой на моём пути, ангелок, — ярость в моих глазах пугает Дино, и он отпускает меня. Через поток летающих бессмертных, крови и криков я добираюсь до острова и слышу всё, что там происходит. — Вы чудовище и пресмыкаетесь перед чудовищем! — кричит Вики. Мне приходится подлететь ближе, чтобы разглядеть картину. Потоки какой-то неведомой силы отталкивают меня, но я пробираюсь сквозь неё. В борьбе с неизвестной силой я вижу, что Люцифер развязывает Вики и куда-то её уносит. Фенцио куда-то улетает, а Бонт остаётся один повязанный на этом дереве. Вдруг сила, которая меня держала, внезапно ослабляет свою хватку, и я могу ступить на землю. Молниеносно подлетаю к ангелу и вижу, что на его голове кровь. Этот придурок вылил её ему на голову. Он без сознания, и я пытаюсь ослабить его верёвки. Тело падает на меня, упираю его в дерево. Как тогда в зале. Сердце стучит как бешеное. Не понимаю, что нужно делать. Пытаюсь вытереть с лица ангела кровь. Он слегка шевелится. — Кто здесь? — тихий шёпот Бонта пробирает меня до мурашек. — Это я. — так он и догадался. У него глаза все в крови, он ни хрена не видит, а говорю, что это я. Ахрененно, молодец, Уокер. — Вики? — Вики саму только что без сознания отсюда вынесли, как ты думаешь, она это? — мой тон пропитан сарказмом и ядом. — Ники? Я тебя не сразу узнал, слишком вежливо ты разговаривала. — Ты препираешься, значит, всё с тобой в порядке… — Не совсем, я не вижу. — Давай я помогу тебе добраться до медпункта и ты там глаза промоешь, — он скручивается в три погибели от невероятной боли. Не человеческий, а животный вопль доносится до моих ушей. Он отталкивает меня. — Бонт, чё это с тобой? Могу помочь? — Отойди! — голос грубый, как у Сатаны, доносится до моего слуха. Я отхожу назад. Его знатно потряхивает, и я хочу помочь, но не знаю как. — Я отошла. Не знаю, как тебе помочь. Лучше просто побуду здесь, чтобы ты со скалы не наебнулся, — а Бонт уже не слышит меня. С ним происходят какие-то странные метаморфозы: крылья окрашиваются в чёрно-белый цвет, волосы тоже начинают темнеть. А крик становится всё оглушительнее, будто он превращается в кого-то… И тут до меня доходит. Ритуал, кровь трёх представителей разных рас. Я читала это в книге ритуалов. Фенцио провёл ритуал возвращения того, кого все боялись. Но как так? Разве он не полукровка? Твою мать! Снова вспоминаю трактаты: Шепфа разделил одну душу на две. Одну надёжно спрятал, другую — уничтожил. Но как бы не так, мудак. Ты даже Бонта не хорошо спрятал, раз какая-то школьница смогла его освободить. А Маля как ты смог упустить? Сукин ты сын! Теперь мы все погибнем из-за твоей глупости. Бонт — это добрая часть Мальбонте. Ну конечно, Бонт — добро, Маль — зло. Меня отбрасывает в сторону потоком какой-то силы и я ударяюсь об камень. Сознание отключается и теряюсь. Через какое-то время чувствую, что меня несут чьи-то руки. Приоткрываю глаза и слегка фокусируюсь. Передо мной широкая спина с чёрно-белыми крыльями. Костюм безумно знакомый, да и фигура тоже, вот только крылья и чёрный затылок меня смущают. А дальше кадры проносятся в сознании. В тело молодого человека мама кидает копьё, а он вытаскивает его. Полёт. Жёсткое приземление. Знакомый, но леденящий душу голос, который я слышу сквозь пелену различного шума, раздаёт приказы.***
Подрываюсь резко на жёсткой подстилке . Жуткая головная боль. Хочется пить. В комнате очень душно. Оглядываюсь, но я не в школе и не в медпункте. Руки затекли, а шевелить я ими не могу. Пытаюсь закричать, а от засухи голоса нет. Серые стены и мокрая земля. Это тюрьма! Паническая атака. Ненавижу замкнутые пространства, а особенно тюрьмы. Тихо стону от боли и надвигающейся паники. Слышу, как открывают замки. В камеру входит высокая фигура. Почти два метра ростом, статный, темноволосый и чертовски привлекательный Бонт… нет… Мальбонте. Он опускается на корточки и хищно улыбается. — Что ж, Фенцио, моя ценная пленница очнулась! Ну здравствуй, Ники Уокер.