Однажды в Чернобыле: ЖЕРТВА (Пыж и мать сталкера - устаревшее название, будет удалено)

      Большинство информации об окружающем мире человек получает при помощи зрения. Ни много, ни мало — почти восемьдесят процентов. И со всем этим богатством успешно расправилась тьма в широком туннеле под Синюшной Чащей. Опираться на слух, осязание, вкус и нюх было не совсем разумно. Простая яма перед ногами быстро докажет, что лучше один раз увидеть, чем семь раз попытаться услышать, унюхать или почувствовать. Правда кромешной эту тьму можно было назвать условно. В стадии мерцания или уже почти перегоревшие, тусклые лампы дневного освещения на порядочном удалении друг от друга, освещали небольшую часть высокого потолка, оставляя низ темноте. Поэтому сталкеры достали налобные фонари, а Рябой нацепил прибор ночного видения, не выпуская из рук Детектор Жизненных Форм: — Порядок тот же, ДЖФ молчит. — Значит вперёд, — отозвался эхом Пыж.              Сказать легко. А в результате «Кажан» работал, не покладая электронных схем. Слившись сознанием с окружающим пространством и не щадя нервных окончаний, ведущий Анны стойко прислушивался к сталкерской чуйке, будто мутант, выбирая путь. А Чутка беспрестанно контролировал оставляемые тылы. Сама Мать шла почти в середине, радуясь этому обстоятельству. Да окажись любой из отряда в одиночку в этом суровом и неприветливом месте, то навряд ли бы он смог сохранить присутствие духа и спокойствие. Тьма окружающая их была плотной и, как казалось Матери, с большой неохотой уступала людям пространство, отвоёванное фонарями, тут же смыкаясь за их спинами, как только луч скользил в другую сторону, перескакивая на пол, потолок или стены, что помогало людям двигаться уверенно и быстро.              И всё же первая заминка произошла в полутора километрах от начала движения. Только что лучи, плясавшие по стенам, полу и своду тоннеля, сначала упёрлись в закрытые створы с надписью по верху — «ДЕПО», а затем, когда их отворили, провалились в пустоту, не достигнув её противоположного конца.       Луч выхватил путевое полотно лежащее поперёк движения отряда, парочку ближайших, модернизированных мотовозов с установленными позади аккумуляторами и контактной лапой, прижимающейся к контактному рельсу, расположенному высоко над колеей и повторяющему её конфигурацию. А также первые пролёты, поднимающихся ввысь, лестниц из нержавейки. Дальше всё тонуло во мраке.        — Твою же… — выругался Пыж. — Стоим на месте, я немного осмотрюсь, — и застыл в проёме, вытащив детектор.       «Кажан» выдавал непонятные данные. Значит где-то там, в глухой черноте пустоты расположилась аномалия из списка редких. Как пёс, чующий тонкую нить запаха, Пыж ощущал беду. Внутри всё кричало о притаившемся рядом зле, но тьма ловко скрывала «монстра». Осталось выяснить — можно ли пройти безопасно хоть в какую-нибудь сторону? — Чоха, иди сюда, — спокойно приказал он, пропуская парня вперёд. Выяснять самостоятельно безопасность прохода дальше сталкер не собирался. — Просто пройди вперёд двадцать шагов. И потом — замри.              Уже понявший к этому времени, какую дурость с Молчуном они сделали, отправившись в ЧЗО, и что ходить им по лезвию бритвы до выхода из Зоны, или, чего жутко не хотелось бы — до погибели, обречённо посмотрев на Пыжа, сгорбившись, как старичок, сделал просимое, с видом идущего на казнь. Но ничего не произошло. Тогда сталкер подошёл к парню. — Так куда? Прямо? Влево? Вправо? — как смола по коре дерева, мысли медленно текли, наполняя собой чашу интуиции. Он присел на корточки, положил локти на колени, не выпуская Симону из рук, и очистил своё сознание, просто слившись нутром с окружающим пространством и зондируя чуткими ушами еле слышимые звуки этой звенящей тишины.       В этом состоянии сталкерского, внутреннего камлания ему не мешал даже Чоха, стоящий рядом и мнущийся от страха и желания удрать куда-нибудь, и желательно побыстрее. Шестое чувство ветерана немного помолчало и, как неожиданно сверкнувшая молния, внезапно послало решение. — Спасибо, Мачеха-Зона, — прошептал он с благодарностью. — Чоха, ступай на правый трап и иди до первой площадки, где ждёшь моей дальнейшей команды.       Немного подождав и дав парню подняться, сталкер аккуратно ступил на первую ступень. — Что там? Чего видно? — не спеша подойти к Чохе, поинтересовался сталкер. — Ничего. Тьма. Почти. Внизу, вроде бы, что-то не сильно посверкивает. И я явно слышу, что работает какой-то механизм. — Понятно, спускайся, — сталкер внезапно вспомнил, что на любом порядочном и уважающем себя предприятии имеются распределительные щиты, с которых можно включить общее освещение. Благо в Зоне энергия разлита вокруг и часто в оставленных помещениях годами горят люминисцентные лампы и вхолостую работает оборудование. — Тут где-то щиток должен быть, — Пыж направил луч фонаря на стены, посветил под лестницу и пройдя к середине прохода осветил левую сторону. — Ага. Вот он. Чоха, подойди к нему и прочти надписи. — Тут есть пять тумблеров с табличкой — «Верхнее освещение». Нажимать? — Конечно.                     Для начала под потолком что-то моргнуло и по окружающему пространству разлился пусть и тусклый, но свет.       То что увидел ведущий повергло его в шок. — Чоха, быстро оттуда!       Упрашивать парня дважды не пришлось. Пулей он метнулся к проёму и встал рядом с Молчуном. — Ну да. Нам только этого ни не хватало. Рябой, Чутка, заходите. — Да твою ж … — отборная бранная речь непроизвольно сорвалась с языка замыкающего. — Русская рулетка? — посмотрев на обоих старших, спросил Пыж. Имея ввиду не офицерскую забаву у виска с пистолетом, заряженным одним патроном в магазине — выстрелит или нет. А проход «отмычек» в опасном месте, поочерёдно, на определённое количество шагов, но с тем же результатом — останутся живы или нет.       Рябой согласно закивал головой, уступив Пыжу место начальника. — Молчун и Чоха, вперёд. Идёте до конца проверенного пролёта, там далее — один делает десять шагов, останавливается, затем другой — десять шагов, остановка. Дойдёте до верха — стоп. Ждёте нас. Понятно. И берцами, как жеребцы, не стучите. На ваш грохот сейчас вся нечисть Зоны соберётся. — Да ни один мутант сюда не сунется, — под нос себе проворчал Рябой. — Молчи, — тихо оборвал его Пыж. — Не будем расстраивать мальчиков. Иногда неведение — благо.       Восхождение «отмычек» началось. Достигнув указанного места, оба парня посмотрели на ветеранов. — Так. Внимание, всем оставшимся! Дальше нас не заходите, стоите вплотную, вперёд не лезть. Мать, ты как? — Рябой не просто так спросил. Ему не нравился вид женщины, уже изрядно похудевшей. — Этак дальше пойдёт, как бы её опять тащить не пришлось. А у нас новая потеря намечается. — Да, ничего. Только устала и кажется похудела немного, — критически осмотрев свой обвисший камуфляж, ответила она. — «Странно… — несколько вяло, даже апатично, подумалось Анне. — Странно, почему я перестала чувствовать опасность? То ли привыкла, то ли успокоилась.» И она опять присела, чтобы в очередной раз подтянуть шнурки на берцах и затем, выпрямившись, поправить разгрузку, которая казалась всё тяжелее и тяжелее.       И действительно, животный страх, мучивший её всё это время будто истощился и высох, как земля в пустыне, уступив место безразличию. В голове ни мыслей, ни желаний. Как послушный автомат она исполняла приказы двух старших ветеранов, понимая, что они единственная надежда — выжить в этих суровых, неприветливых местах. — «Глупости. Всё — глупости. Всё будет — хорошо, — твердила она сама себе, как мантру или заклинание. — Зачем Мишеньке нужно было посылать сюда на поиски сына, если я сейчас умру?» — Сердце вдруг дёрнулось, душу обожгло, будто огнём, а перед глазами встал остекленевший взгляд Болта, устремлённый в вечность. Она замотала головой, отряхиваясь от видения.       Будто в помощь ей резко прозвучал приказ Рябого.  — Чоха, десять шагов вперёд, замер. Молчун, подходишь к нему, далее десять шагов и стоите, ждёте меня.       Пока Рябой давал указания, Пыж снизу осмотрел размер катастрофы.       Огромная выемка в грунте, метров двести в длину и сорок — в ширину с опорами и бетонированными сводами. И конечно же, внизу, тусклость освещения превращалась в сумрак. Из-за чего в самом конце только в армейский бинокль сталкер смог рассмотреть пару развёрстых пастей туннелей с табличками: справа — «ЯНТАРЬ», слева — «ПОЛИГОН».       Между ними расположился ствол шахты, продолжающийся небольшим перроном, со стоящим с правой стороны, военным грузовиком — ЗиЛ-131, развёрнутым в сторону тоннеля.       Лестницы у входа в депо вели на второй этаж к многочисленным проходам и дверям.       Контактный рельс за перроном резко уходил к потолку, давая возможность мотовозам двигаться на аккумуляторах.       На достаточном расстоянии от перрона — для плавного сближения, рельсы почти сливались, упираясь во вращающийся поворотный круг, с ответвляющейся влево колеёй в герметизированные створы с надписью над ними — «ИНКУБАТОР».       На кругу, набоку лежал искорёженный мотовоз, а над серединой парило нечто похожее на остатки клети, смятое в шарик, как будто здесь развлекался малыш-великан. И всё, что было усыпали сверкающие кристаллы пирита — золота дураков, создавая впечатление драгоценной обсыпки останков. Та же обманчивая, «золотая» пыль правильным куполом клубилась над аномалией — «Золото Маккенны». И конечно же рядом с ней расположились многочисленные «мясорубки», еле видимым, дрожащим маревом. Слева сплошным рядком, а справа одна единственная, вполне возможно только образованная. Конечно же на присутствие этой смертельно опасной аномалии указывали скрученные, грязно-коричневые сосульки, бывшие некогда людьми или скорее всего хомяками, висевшие страшными украшениями на перилах, выступах, потолочных опорах, в проемах открытых дверей и проходах. Справа, с их стороны, которую он выбрал для прохода, была лишь одна — снизу трапа.       За поворотным кругом рельсы образовывали петлеобразную фигуру, со спускающимся контактным рельсом для подпитки аккумуляторов, где и стояли дополнительные, а теперь бесполезные мотовозы и клети.       Уже поднимаясь к «отмычкам» Пыж обратил внимание, что перед перроном полно следов разворота машины в опасной близости от аномалии. Кто бы ни был за рулём «рабочей лошадки» армии, он был — виртуоз.       

***

             А пока… Чуть меньше двухсот метров неширокого металлического трапа, протянувшегося вдоль стены огромного зала и в конце заканчивающегося лестницей на перрон, с которого они проникнут в тоннель на «Янтарь». Но это для тех, кого пропустит «мясорубка». А для этого ей надо скормить одну из «отмычек». Рябой бы с удовольствием послал вперёд Чоху, но ему не хотелось разборок. Тем более, что новички были друзьями, и потом озираться весь путь сталкер не собирался. «Отмычки», как правило ненавидят своих ведущих, за редким исключением, и словить «случайную» пулю в спину — вполне реальное дело для последних. Рябой не был жесток, но пускать Земелю, уже немного натасканого — не хотелось. Чутка и Пыж, без вариантов — нет. Мать — клиент, а значит она на особом положении. Остаются новички — непринятый Зоной Чоха, и имеющий хорошие задатки к сталкерству — Молчун. Быть палачом также не хотелось. Да и не проходят такие штучки бесследно. Отомстит Мачеха-Зона, обязательно отомстит, если влезешь в её волю. Поэтому лучшее в этом случае — русская рулетка. Это когда два новичка идут по опасному месту, сменяя друг друга через определённое количество шагов. Хотя аномалия и молодая, но может удастся всё же её обмануть. — Чоха, Молчун — вперёд. Каждые десять шагов меняете друг друга. — Димыч, давай ты будешь первым, а я вторым, — попросил друга Чоха, решив этим судьбу обоих. — Его зовут — Молчун, придурок. Ты не за Периметром, — оговорил его Пыж. — Ну, я пошёл, — не ввязываясь в спор, парень сделал первые десять шагов. — Чоха, твоя очередь.       Ссутулившись, новичок глубоко вздохнул и сделал свои шаги. Молчун с тревогой смотрел ему вслед.       За парнями тронулся весь отряд.       Теперь вся жизнь ужалась до десяти шагов и ожидания, кому же повезёт, а кому нет. До лёгкого стука берцев о металлическую поверхность трапа, с выдохом Чохи в конце, когда ему удалось пройти и остаться живым. До слов Молчуна: — «Твоя очередь», когда и ему повезло. До звенящего напряжения в душах, следующих за ними сталкеров. До бешенного сердцебиения Матери, ощущающей приближение угрозы и ничего не могущей поделать с ситуацией. Время загустело и тягучей смолой, лениво и неохотно, текло по их судьбам.       Молчун отведал свою десяти-шаговую порцию смертельного риска и остановился: — Твоя очередь.       Как всегда ссутулившись, будто стараясь укрыться, второй пацан подошёл к другу. — Чоха, — вдруг позвал его Пыж. — Ты иди сейчас немного прижимаясь к стене, но только не касайся. Там гадости тоже бывает полно. А ты — Молчун, когда он пройдёт свой отрезок тоже впритирку, но не касаясь, иди и этот отрезок, и следующий. — Понял, — ответил парень, а его друг сделал первые шаги.       Развернувшись спиной к стене и слушая предупреждения друга, когда касание становилось неизбежным, Чоха боком, как краб, отставлял одну ногу, приставлял к ней вторую, продвигаясь к развязке.       Шаг. Ещё. Ещё. Как стук сердца, возвещающего судьбе: — «Жив. Жив. Всё ещё жив».       И вот уже десятка сделана. Чоха повернулся к Молчуну и произнёс: — Твоя…       То, что вынырнуло из-за лееров, мгновенно утащило жертву за пределы трапа, оборвав окончание фразы и начиная скручивать Чоху в жгут. Нелепо размахивая руками и пытаясь дотянуться до друга, Молчун перегнулся через леер, пытаясь оказать бесполезную теперь помощь, а вслед ему понесся крик Пыжа: — Назад, идиот! Назад!        И только убедившись, что «мясорубке» не до них, сталкер кинулся к парню, ухватив его и потащив прочь, крича спутникам: — Не стойте, му…ки! Она скоро освободится! Мать! Ко мне!       Дав хорошего пинка Молчуну, от которого тот, не удержавшись, пролетел несколько шагов по полу и шлёпнулся, Пыж развернулся и бросился к Анне, которую уже тащили Чутка и Земеля. Рябой нёсся сам, понимая, как быстро тают отпущенные им секунды безопасного прохода. — Не смотрите туда! Не смотрите!       Но Мать оглянулась. И лучше бы этого не делала.       В воздухе болталось нечто, уже ничем не напоминавшие человека. Сломанные кости торчали наружу, кровь из повреждённых сосудов заливала фигуру, необычно быстро густея и бурея на глазах, собираясь в тягучие сопли, свисающие и медленно срывающиеся вниз, образуя серо-коричневый сгусток под жертвой.       Желудок Матери сжался, к горлу подкатил комок и фонтан из желчи, остатков пищи и воды с силой ударил в пространство. Пыж удерживал её сзади, не давая рухнуть в блевотину.               — Всё. Вниз, вниз, давай, — в буквальном смысле поддерживая и слегка пиная, он заставил её спуститься по лестнице и подойти к армейскому грузовику. Молчуна держали Чутка и Земеля, чтобы не наделал глупостей. — Все быстро успокоились, — хмуро глядя и обводя грозным взглядом, скомандовал Рябой, он даже взвёл курок, как говорится — «во избежание недопониманий». — Мне тоже жаль и Чоху, и Болта. Но это — Зона. Здесь всегда смертельно опасно и наша жизнь здесь не стоит и ломанного гроша. Остались живы — радуйтесь. Нам ещё идти и идти. И не факт, что потерь больше не будет. А сейчас успокоились и послушали меня. Посмотрите на шахту. Так, нюни не распускайте! Смотрим на шахту.       

***

             Очередная гермодверь, со смотровым окном. На двери жёлтая табличка с чёрными буквами:       

ВНИМАНИЕ! ВОЕНСТАЛАМ! Перед введением кода, убедитесь через смотровое окно, что приёмная площадка лифта пуста и находится в нижнем положении. Для чего включите аварийное освещение шахты.

      Кодовый замок слева, справа пакетник, по-видимому включающий этот самый дежурный свет.       

***

       — Здесь выход наверх. Скорее всего в деревню, — произнёс Рябой. — Но ни Шухов, ни Рыжий указаний — выходить здесь, не давали. По карте нам — туда. Он махнул в сторону туннеля на Янтарь. Просто послушайте меня сейчас. Мы с Пыжом обнаружили, что монолитовцы тоже оказались хомяками — уже подготовленными и зомбированными. Они в свою очередь, а похоже, что моя догадка верна, прозомбировали деревенских мутантов, выдали оружие и амуницию. Как вы догадываетесь не для увеселительной прогулки по Синюшной Чаще. Они по наши души. При том количестве синерожих, что у них в наличии, я бы разделил всех на три отряда и зажал бы нас со всех сторон — про Полигон не забываем. А через эту шахту наши преследователи могут спуститься сюда, отрезая возможность вернуться при форс-мажоре. Вторая, а то и третья группа могут сейчас поверху пробираться к выходам из тоннеля. Оттого нам надо обогнать всех, чтобы впереди никого не было, — увидев удивлённые взгляды, добавил: — С учётом обстоятельств, предлагаю воспользоваться транспортом, тем более переделанным для езды по рельсам. И да, техника в Зоне всегда несёт опасность. Достаточно взглянуть назад — на «золото Маккенны», вспомнить танковое кладбище за Кордоном или эвакуационные автобусные колонны, навсегда застывшие в аномалиях. Но мы должны дойти, а лучше — доехать до Янтаря первыми. Поэтому, — он посмотрел на Чутку. — Мы можем попасть внутрь? — Сейчас выясним, — ответил замыкающий и просто нажал на ручку дверцы. Та немного лязгнула и… открылась. — Лошары, — обрадованно воскликнул парень. — Твари непуганые, но нам их самонадеянность на руку. — Стой, — дёрнул его за рукав Пыж. — Молчун, в кабину и сними ключи, вот там — на крючке, затем передай их Чутке.       Спорить с ветеранами — себе дороже. Ему было плохо, да не то что плохо, а отвратительно, тошнотворно на душе. Но парень послушно полез внутрь, посидел немного на одном сидении, потом на втором, снял ключи и с вопросом во взгляде протянул их замыкающему. — Пошли, кузов проверим, — зажав в руке добычу, Чутка махнул свободной рукой, побуждая «отмычку» отправиться с ним. — Мы уже посмотрели весь грузовик детекторами аномалий. Если только сюрприза нет. Но ты не бойся, я сделаю всё возможное, чтобы вытащить тебя, — сказал и кивком головы подбодрил «отмычку». — Как, Чоху, что ли? — презрительно скривив губы и сузив глаза, спросил парень, но с безвольным видом подождал, пока тот пролезет по кронштейну к двери, откроет её и легко спрыгнув вниз, вытащит приставную лестницу, закрепив её в специальных пазах. — Вперёд.       Тот выполнил приказ, с холодным безразличием осознавая, что сейчас может наступить его очередь открыть проход дальше. Но внутри всё было чисто. — Рябой, я в кабину, а вы немного постойте на платформе. Наверняка подкачку тормозов сделать придётся, а ещё проверить масло, бензин и воду. Что тоже займёт некоторое время. Короче, мы с Пыжом всё подготавливаем, и только тогда вы лезете в кузов. А сейчас подстрахуйте нас, — немного громко проговорил Чутка, забираясь внутрь. — Так. Что тут у нас? Пыж глянь уровень бензина в обоих бензобаках. И не забывай про контактный рельс. Надеюсь, ты не хочешь собой проверить — подключён он или нет? — Да пошёл ты. Не учи учёного, съешь дерьма мочённого, — беззлобно огрызнулся ветеран и, подойдя к бензобаку, ловко открутил крышку и направил фонарь внутрь. Вернув крышку на место и пройдясь по бамперу, спрыгнул вниз и пошёл осматривать второй бак.       Мать и Молчун несли свой дозор у передка машины, до тех пор, пока Пыж не закончил досмотр, задник контролировали Рябой и Земеля.              За это время, спрыгнув с бампера на рельсы, Чутка сунул руку сквозь широкие прутья решетки радиатора и потянул рычажок. Внутри что-то лязгнуло и край капота приподнялся. Ловко забравшись по подножке, сталкер до конца установил капот вверх. Не спеша открутил крышку на водяном радиаторе, осветил его и с довольным видом, всё вернул в исходное состояние. Затем вытащил щуп, торчащий из блока цилиндров, и, заранее захваченной тряпицей из кабины, отёр его и снова погрузил до конца в поддон, вытянул, подсветил фонарем изучая уровень отпечатавшегося, масляного следа и оставшись довольным полученным результатом, привёл все до конца в порядок. — Бензина чуть больше половины, — доложил результат проверки Пыж, стоявший всё это время внизу. — Нам за глаза хватит, как и масла с водой. Пойду разводить пары. Кстати, чтобы тебе не скакать то на платформу, то с неё, я открыл дверцу с твоей стороны. — Очень кстати, — ответил явно обрадованный Пыж и залез в кабину. Через пару минут, отперев дверцу на кузове, и замыкающий занял место водителя. — Я сейчас заведу, а ты посидишь и постережёшь манометр. Как до четвёрочки дотянет — поедем.       Чутка сунул руку под сиденье и нажал кнопку «массы». Электрическая цепь замкнулась — нервная система машины ожила и застыла в ожидании команд. Между тем рычаг коробки передач был выставлен на «нейтраль», чтобы машина самостоятельно не тронулась в путь. — Рукоять раздатки на себя, теперь передний мост, — сам себе командовал парень, затем несильно утопив в пол педаль сцепления, повернул ключ, рождая искру в свечах и, аккуратно, недолго, пару раз немного поиграл с педалью газа — вверх-вниз, подкручивая двигатель, чтобы тот завёлся. Со второй попытки сердце машины под капотом немного взрыкнуло и ритмично затарахтело, без посторонних созвучий. — А синерожие-то неплохо за ним следили. Двигатель, как часы работает, — интонация Чутки была насыщенна удовольствием. — Скорее ты ловок, Чутка, — с уважением в голосе произнёс Пыж. — Так я в автобате служил. Мы с этим пареньком не один километр намотали. Да и обучал меня дока-шофёр. Так что обращению с ним я выучен и сам видишь, мне машина отвечает в результате взаимностью, — парень полез в один из карманов разгрузки и вытащил пачку курева. — Во избежание недоразумений включим заранее дальний свет, — он переключил тумблер. — Теперь пока тормоза не подкачаются — ждём. А я немного посмолю в сторонке, а то курить хочется. Нервишки немного успокоить. Помни — четверка, — ловко щёлкнув указательным пальцем по пачке и выбив сигарету вверх, парень губами вытащил её и, используя артефакт «огниво», прикурил, остановившись неподалёку от остальных спутников, ожидающих команды грузиться.              Мать всё это время смотрела на хлопочущего Чутку, помогающего Пыжа и Рябого, то ли делающих вид, что ничего сейчас не произошло, то ли по привычке не принимая близко к сердцу, только что произошедшую трагедию. И она ошибалась. Все сталкеры, как и медики и спасательные службы имеют профессиональный цинизм. Им некогда сочувствовать, переживать. Надо выжить, спасти, помочь, там где это возможно. А эмоции в Зоне — огромная, бесполезная роскошь.              И всё же возня с машиной Чутки вдруг вернула её к думам о сыне. Её Тёмка также любил и уважал технику. И это воспоминание притянуло из глубин памяти другое — приезд к местной красотке мажора Тараса. Впрочем, самого «гостя» она не помнила, скорее его отца. А вот мотоцикл «Yamaha» и восхищённый взгляд Тёмкиной ватаги ей не забыть. Ему как раз исполнилось четырнадцать лет. С жадным любопытством и неподдельным восхищением, с небольшой толикой зависти, взгляд сына скользил по хромированным частям, по чёрной коже сиденья, красной лакированной поверхности топливного бака, бликующим крыльям. Мажор снисходительно осмотрел тогда сбившихся в стаю ребят и произнёс: — Не лапать своими чумазыми ручонками. Не про вашу честь, голытьба.       После чего ему не помогло даже наличие дружков. Ещё долго местные кумушки обсуждали, как местные парни уделали «расфуфыренных», а Тёмка попал на учёт в детскую комнату полиции, избежав колонии.       А ещё ей до смерти надоела темнота. Воздух в подземелье был на удивление чистым, но хотелось увидеть небо, пусть даже такое грязно-серое, хмурое и почувствовать простор. И она терпеливо стояла среди молчащих парней и бывалого ветерана, помогая им контролировать окружающее пространство.       И всё же Чутка не успел докурить сигарету, как раздался голос Пыжа: — Четвёрка. — Грузитесь. Там притороченные скамьи к полу. Так что рассаживайтесь, а я захлопну и поедем тогда. — Сталкер прихватил кончик курева, потушив сигарету, убрал её в пачку. — Оставь! — Рябой остановил его намерение пройти с ними к заду машины, чтобы прикрыть кузов. — Мы не знаем, что ждёт нас по пути. Может быстро выскакивать придётся, а если мы будем ждать, когда ты или Пыж спуститесь, подойдёте, откроете, приставите лестницу…       Замыкающий не дал ему закончить: — Да понял я, понял. Только держитесь тогда крепче. Останавливаться и подбирать выпавшего — не буду. И всё же я пройду с вами, чтобы убедиться, что вы разместились. — Без проблем, — и Рябой строго посмотрел на новичков. — Всем устроиться подальше от дверцы и ухватиться крепко за скамьи. Тем более они приторочены к днищу.       Все согласно кивнули головами. — Да, Рябой, — немного задержал ведущего Чутка, — стукну дважды в стенку — быстро из машины. — Понял. — Тогда вперёд.       Отряд прошёл назад и стал усаживаться внутри. Скоро по кронштейну в кузов перебрался и Рябой. Его замыкающий развернулся, но…       

***

       — Я бы не стал этого делать. Или по крайней мере — оставьте здесь женщину и Пыжа, а сами можете убираться на все четыре стороны. Вы нам не нужны.       Явно опешив от происходящего, Чутка оглянулся. Всматриваясь в темноту, Рябой даже подался к проёму распахнутой двери.       Из тьмы проступила прозрачная фигура. Именно проступила, а не вышла. Возникнув из ничего и замерцав белым светом. Благообразный, пожилой мужчина в светлом, чесучовом костюме, парусиновых штиблетах, с зализанными волосами и аккуратной бородкой клинышком.              Внезапно в смотровом окне шахты зажёгся свет. Лифтовая платформа промелькнула вверх.        — Угу, — довольно хмыкнул призрак. — Вот уже и наши посланцы с новобранцами спускаются вниз. Так что на раздумья времени у вас не осталось. Оставьте тех, кого я сказал, и уезжайте. — А хухы — не хухо? — с наглым выражением на лице парировал Рябой. — Чего замер? — это уже своему постоянному напарнику. — Пинок нужен? В кабину! Живо! И валим отсюда.       Взбодрив Чутку к быстрому возвращению за руль, сам Рябой отбежал максимально вглубь и, как все, уселся, вцепившись в скамью, до побелевших костяшек на руке.              Проворно забравшийся замыкающий, выпалил ожидающему сталкеру: — Валим. И побыстрей. Сейчас здесь будет жарко от хомяков с фанатиками.       

***

             Дожидаться вассалов, благообразный призрак псевдо-хозяина не стал. Так что к моменту, когда на перрон вывалились новобранцы с монолитовцем, они смогли разглядеть лишь, быстро померкнувший, свет в туннеле, от удаляющегося грузовика. — Наверх, за дрезинами. И побыстрее, — распорядился обладатель гаусс-пушки и с интересом посмотрел на новое украшение под трапом. — «Ну что же у них ещё потеря. Неплохо. Неплохо! — и он стал мерно раскачиваться с мыска на пятку, ожидая спуска передвижных средств. — Хорошо, что мы их внизу не оставили. А то переться пёхом по нашим диким территориям — лишняя трата боезапаса и людского ресурса».