The mistake

Жан быстро поднимается в свою квартиру. Пока что его день шел своим приятным чередом. Сегодня суббота после свадьбы, и, в общем, он чувствует, что все налаживается. От Эрена не было вестей с той ночи, когда Жан уехал, но это ожидаемо. Эрен был явно напуган тогда, и Жан знал, что был шанс того, что тот поцелуй положит конец их дружбе. Он быстро подавляет в себе боль, которую приносит эта мысль. Да, это большая цена, чем он хотел заплатить, но если это то, что было необходимо, чтобы начать все заново, то так и нужно. Поднимаясь по лестнице, он уголком глаза высматривает Микасу. Он немного удивлен, что она все еще не пыталась устроить ему засаду. Эрен, должно быть, сказал всем, что они поссорились, и поэтому Жан уехал раньше. Возможно, Эрен сказал им, что ему стало легче, когда он избавился от Жана, и поэтому Микаса не посчитала нужным претворять в жизнь все ее угрозы. Наверное, он должен быть благодарен, что так легко отделался. Он поворачивает ключ в замке и, насвистывая, заходит в квартиру. Может быть, он даже попробует то приложение для знакомств, о котором говорили коллеги вчера на обеде. Он уже собирается закрыть за собой дверь, когда на него налетел торнадо. Или, вернее, Эрен Йегер. — Эй! Что ты делаешь? Убирайся отсюда! — Нет, — говорит Эрен, и его голос звучит как лед, с той тлеющей яростью, которую Жан слишком хорошо знает. Жан чувствует, как ему становится жарко. Эрен не имеет права злиться. Это он врывается в квартиру Жана! — Убирайся нахер отсюда! — Нет! — снова говорит Эрен. — Нет, пока мы не поговорим. — О чем тут можно разговаривать? — рычит Жан. — О нас, — говорит Эрен. — Нет никаких нас, — говорит Жан, но его сердце начинает биться сильнее. — Может, и нет, — отвечает Эрен, беря Жана за руку и таща его через гостиную. Жан не обращает внимание на то, куда они идут, особенно когда слова Эрена эхом отдаются в его голове. — Но ты должен сказать мне все в лицо. Насчет того поцелуя! При этих словах лицо Жана мрачнеет. — Я ничего тебе не должен, кретин. У нас был договор, и я сказал свои условия. Больше ничего. — А эта дурацкая записка, которую ты оставил? — сердито говорит Эрен, поднося скомканный листок бумаги к лицу Жана. — «Спасибо за воспоминания»? Что это за хрень, чушь с записками? Жан краснеет. — Я был сентиментален тогда, — говорит он, защищаясь. — Что ж, мистер Сентиментальность, пришло время расплаты. Они в спальне Жана. Эрен кладет руки на его плечи и толкает его на кровать, прижимая спиной к изголовью. — Что? — кричит Жан. — Да как ты смеешь силой пробиваться в мою квартиру и… — Пробиваться силой, а? — перебивает Эрен, ухмыляясь. — Я рад, что ты наконец смирился с тем, что я сильнее, — он бросает ноги Жана на кровать. — Такого я не говорил. — Но звучало именно так, — отвечает Эрен. Жан поджимает губы в тонкую полоску и опускает ноги на пол. — Не получится! Возвращайся в свою кровать! — рявкает Эрен, ставший удивительно похожим на Леви. Эрен не собирается мириться с дерьмом, которое натворил Жан. Не после того, как тот поцеловал его так, будто завтра не наступит, а после убежал. — Что ты делаешь? — спрашивает Жан, как только приходит в себя от напряженного волнения внутри, когда слышит голос Леви, которым говорит Эрен. Вместо ответа Эрен лезет в большую хозяйственную сумку, которую, по-видимому, нес, и вытаскивает поднос. Он осторожно кладет его на колени Жану. Рядом появляются тарелка и посуда. За ними также показывается содержимое одного, а затем другого термоса, выливаемое прямо в тарелку. Когда он заканчивает, Жан смотрит на очень грустное яйцо и три вялые и в кое-каких местах подгоревшие сосиски. Но они хотя бы теплые, и Жан чувствует их божественный аромат. — Какого хрена, чувак? — спрашивает Жан, хотя у него слюнки текут, и он жадно смотрит на еду. — Завтрак подан, — говорит Эрен с расцветающей улыбкой на лице, делая широкий жест рукой. — Сейчас 3 часа дня! — Завтрак хорош в любое время. — Ты безумец, — говорит Жан, уже копающийся в сосисках, которые, вопреки их жалкому виду, на вкус фантастические. Жан и не подозревал, насколько он голоден. Эрен бросает завистливые взгляды в сторону его тарелки, но не пытается ничего украсть, и Жан быстро все съедает. Закончив, он с надеждой смотрит на сумку. — У тебя есть еще? — Ах, нет. Извини. Остальное я съел. Жан все еще голоден. Он отламывает крошечный кусочек вареного яйца и кладет его в рот. Это удивительно вкусно, несмотря на вялый вид. Он быстро съедает его и откидывается назад с удовлетворенным вздохом. — Твоя стряпня не отстой, — говорит он. Уголок рта Эрена приподнимается. — Это был хороший завтрак. Улыбка Эрена становится шире. Жан заканчивает трапезу с искренним «Спасибо», и Эрен краснеет и складывает все обратно в сумку. Жан ждет, пока он закончит, а затем спрашивает более довольным голосом: — Чему я обязан такому удовольствию? Прежде чем ответить, Эрен ставит на тумбочку вазу с несколькими цветами. Жан узнает в них цветы с клумбы переднего двора своей многоэтажки. — Это альтернативная реальность, о которой ты мечтал. — Это старые мечты, — хрипло говорит Жан. — Но их больше нет. Эрен не теряет ни секунды. — Ну, к счастью для тебя, они есть у меня, и мы сейчас находимся в альтернативной реальности моих снов. В альтернативной реальности, где я постоянно дарю тебе цветы и приношу завтрак в постель. «Цветы, сорванные с моей клумбы перед домом», — думает Жан. — Я думал, что в твоей альтернативной реальности я был гораздо больше заинтересован в наших отношениях, чем ты. — Моя альтернативная реальность была улучшена до такой, в которой я бегаю за тобой, ухаживаю и щедро одариваю вниманием. Жан может только смотреть, как Эрен забирается на кровать, упираясь коленями в его ноги. Жан отодвигается как можно дальше. То, что Эрен так близко — слишком. Но Жан прочно застрял в ловушке со всех сторон. Он отворачивается, пытаясь собраться с мыслями. Трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы рационально думать, когда Эрен окружает его так. Эрен берет Жана за подбородок и поворачивает его лицо с удивительной нежностью, и они снова смотрят друг на друга. Глаза Эрена ослепляют. — Ты мне нравишься, Жан, — тихо говорит он. — Ты мне очень нравишься. Возможно, я даже влюблен в тебя. Несмотря на то, что ты невыносимый кретин и тряпка. Жан фыркает. — Пытаешься очаровать меня, чтобы заслужить расположение? — Все средства хороши, — говорит Эрен. Жан улыбается слабой нервной улыбкой. Он неуверенно протягивает большой палец, чтобы погладить Эрена по щеке, как он хотел сделать еще в машине по дороге на свадьбу. Кожа Эрена гладкая и мягкая под его прикосновениями. Эрен ныряет в Жана, у него не остается никаких сомнений: полный газ, никаких ограничений. И в этом поцелуе нет ничего фальшивого, он абсолютно настоящий. Это настоящий Эрен, чьи руки сжимают шею Жана, притягивая его к себе; это настоящий Эрен, чей язык скользит в рот Жана; это настоящий Эрен, который довольно стонет, когда толкает Жана вниз, вниз, вниз, до тех пор пока тот не лежит на спине, а Эрен не садится сверху. Жан думает, что ему очень нравится такая альтернативная реальность. Та реальность, где существуют дороги, и в их конце есть самое настоящее чудо; где Эрен Йегер дарит Жану Кирштайну цветы и приносит ему завтрак в постель (и разве там не упоминалось еще и о массаже?); где Жан улыбается, хотя нелепые слезы накапливаются в уголках его глазах, когда они целуются; где есть влажные, небрежные, влюбленные поцелуи на кровати Жана. Это реальность, от которой Жан надеется никогда не убегать.