Итальяшка

Только войдя в комнату, Вольфганг увидел склонившуюся над столом фигуру в тёмно-синем камзоле и с чёрной лентой, вившейся по волосам. На лице его скользнула лёгкая улыбка, схожая больше с ребяческой ухмылкой, когда малыш придумывает новую шалость. Хотя, в случае Моцарта, признанного гения и композитора "всея мира", это было именно так. Пройдя пару шагов, Вольфганг снова усмехнулся, подходя к маэстро со спины и сцепляя руки за спиной в замок. - Снова трудитесь, коллега? - для начала спокойно произнес мужчина, лукаво глядя на неизменно-ледяное лицо Антонио. Тот лишь на секунду смерил его взглядом, говоря мол: "Хватит мне докучать", и вновь вернулся к нотам. - Как всегда. - коротко ответил Сальери, хмуря брови и, видимо, пытаясь подобрать нужную ноту, что, судя по чернильным пятнам на бумаге, давалось ему с трудом. Моцарт провернулся на каблуках его туфель, обходя брюнета со спины и заглядывая уже через другое плечо. - Да ладно, итальяшка не может подобрать на слух? - съехидничал Вольфганг, прищурившись и начиная с интересом изучать нотные листы на столе. Верхняя губа Сальери дрогнула от сдерживаемой злости, которая накрывала его каждый раз, когда немец позволял себе чуть ли не оскорблять достоинство Антонио своими непонятными обращениями. - Хватит. Не мешайте мне работать. - резко проговорил маэстро, собирая листы, беря их в руки и отходя в другой конец комнаты. Хотя он знал, что этим он от Моцарта не отвяжется: ребяческое любопытство тесно сплеталось с гордыней в личности Вольфганга, а потому его желание вечно показать, что нужно делать и как, никуда не исчезло. И уже через пару минут Сальери краем уха уловил стук каблуков, а вскоре и почувствовал дыхание мужчины возле своего уха. - Месье, вам случаем не нужна моя помощь? Или итальяшки уже стали искусными композиторами? - снова ехидно протянул Вольфганг, положив руку на плечо Сальери и снова выглядывали из-за него, как маленький бес-искуситель. Со стороны Антонио послышался тяжёлый, почти утробный вздох отчаянья. Он никак не мог привыкнуть к навязчивой натуре Моцарта, а потому каждый раз упрямился и пытался уйти от разговора да и из комнаты в общем. А лучше вообще уехать из города. - Маэстро, "итальяшке", - передразнил его Антонио, процедив это слово через зубы. - ваша помощь не нужна и не будет нужна. А теперь дайте мне сосредоточиться. - добавил он, прикрывая глаза и пытаясь убрать Вольфганга хотя бы в своем воображении. И все же, каким вредным и холодным Антонио ни был, тепло чужой руки отчётливо чувствовалось через грубую ткань камзола и согревало плечо каким-то неведомым теплом. Сальери неосознанно прижал листы бумаги к себе, открыв глаза и в задумчивости уставившись в пол. Отчего бы в его голове появились такие мысли? - И все же, Антонио, если я вам понадоблюсь - вы знаете, как меня найти. - заговорчески произнес Моцарт почти рядом с ухом мужчины, после чего мягко убрал руку с чужого плеча, развернулся и пошел к выходу из комнаты. И только после того, как хлопнула дверь и шаги стали отдаляться, Сальери смог признаться сам в себе, что у Моцарта, несмотря на его заносчивый и дерзкий нрав, были чертовски тёплые руки.