***
С того времени прошло двадцать лет, и уже десять лет с тех пор, как Шэнь Цзю каким-то образом восстановил свои воспоминания о прошлой жизни. Однако люди в основном забыли лица семьи Шэнь, только зверства, которые они совершили. Цинцзин процветал при правлении Ло Бинхэ. Шэнь Цзю даже не мог заставить себя злиться на его успех. Может быть, немного. Больше всего на свете он ненавидел себя за то, что его обманули. При воспоминании о том, каким глупцом он был, поддавшись на сладкие слова и фальшивые обещания другого юноши, его затошнило. Шэнь Цзю слегка дрожал, когда нес поднос, но сумел вернуть своему лицу холодное, отчужденное выражение. За двадцать лет Ло Бинхэ превратился из тощего симпатичного юноши в высокого и красивого мужчину. Он, казалось, был занят изучением документов на своем рабочем столе. Хорошо, может быть, он не заметит здесь Шэнь Цзю. Шэнь Цзю тихо подошел и поставил поднос на маленький круглый столик, стараясь, чтобы его присутствие было как можно менее заметным, как легкое дуновение ветра. — Спасибо, — неожиданно произнес Ло Бинхэ, и Шэнь Цзю слегка вздрогнул. Он медленно обернулся, и, к счастью, оказалось, что Ло Бинхэ все еще читает свой документ. Шэнь Цзю тихо отошел, не собираясь больше оставаться рядом с ним. — Хм, ты не Нин Инъин. Кто ты? Дерьмо. Шэнь Цзю застыл на месте, раздумывая, стоит ли ему просто уйти, но это только привлечет больше внимания. Он не поднимал головы, когда Ло Бинхэ подошел к нему. — Я не видел тебя здесь. Ты новенький? Шэнь Цзю не ответил. — Тебе не нужно бояться. Посмотри на меня, — сказал Ло Бинхэ.***
Возможно, Ло Бинхэ следовало бы отказаться от своего заявления. В тот момент, когда он слегка приподнял подбородок неизвестного слуги, чтобы посмотреть ему в лицо, ему показалось, что призраки прошлого, преследовавшие его последние двадцать лет, наконец вернулись к нему. Страх, шок, тревога, возбуждение, паника — все это пронеслось в ту долю секунды, когда он понял, что узнал это лицо. Здесь и там были небольшие различия — более тонкое лицо, более высокий рост, более длинные ресницы, а также тусклые зеленые глаза вместо ярко-серых. Однако сам Ло Бинхэ прекрасно сознавал, что именно он виноват в потере блеска в этих глазах, в отсутствии невинного выражения. Он напрягся. — Шэнь Цинцю? Слуга покачал головой. Он сделал шаг назад и поклонился, прежде чем уйти. Не Шэнь Цинцю? Конечно, он не мог быть Шэнь Цинцю, — подумал Ло Бинхэ, тяжело опускаясь на стул. Шэнь Цинцю умер двадцать лет назад. Ло Бинхэ видел это собственными глазами, когда лицо Шэнь Цинцю, всегда смотревшее на него с обожанием, сменилось выражением, полным негодования, и он произнес слова, которые никогда не переставали мучить его чувством вины по сей день. Двадцать лет назад дядя Чэнь, который заботился о нем после смерти матери, предложил Ло Бинхэ проникнуть в дом семьи Шэнь и найти тайный вход, а также ключи к нему. Он рассуждал о том, что мать Бинхэ, которая когда-то работала прачкой в семье, подверглась ужасному обращению и в результате этого умерла. Влюбиться в Шэнь Цинцю не входило в план. Он хотел вывести Шэнь Цинцю из этого дома, подальше от его семьи. Но, по словам дяди Чэня, скорбь в сердцах людей не утихнет до тех пор, пока не погибнет каждый член семьи Шэнь. Ло Бинхэ беспомощно наблюдал, как горожане тащат больного и раненого подростка к виселице, сняв с него прекрасные одежды и надев только один окровавленный халат. Он отбросил свои чувства к Шэнь Цинцю и молчал, когда люди ругались, плевались и бросали камни в подростка, чьим грехом было незнание проступков его семьи. Шэнь Цинцю смотрел ему прямо в глаза, когда веревка была привязана к его шее, а Ло Бинхэ прославляли его достижениями. — Надеюсь, ты счастлив жить с моей кровью на руках. Его мертвое тело было выставлено посреди рынка в течение двух дней, пока Ло Бинхэ, наконец, не получил шанс прокрасться и дать ему надлежащее погребение. Он собрал свои вещи, собираясь покинуть город, когда дядя Чэнь позвал его, чтобы начать посещать уроки, чтобы стать следующим правителем. — Теперь ты герой этого города. Ты должен взять на себя ответственность. Королевская семья готова предоставить только тебе титул и власть править этой землей, — сказал дядя Чэнь. Дом семьи Шэнь был разрушен до основания, и на его месте было построено новое поместье. Ло Бинхэ осознал, что теперь он живет жизнью с окровавленными руками. Земля, на которой он жил, принадлежала его умершему возлюбленному. Читать и писать научил его покойный возлюбленный. Титул, который он теперь имел, был также украден у его возлюбленного, убитого его собственными руками. Он действительно жил с кровью своего возлюбленного на руках. Каждую ночь вид Шэнь Цинцю, висящего на виселице, являлся ему в кошмарном сне. Теперь появился кто-то, похожий на его возлюбленного, возможно, еще одна цена, которую он должен был заплатить. Ло Бинхэ уставился на поднос с едой. Он никогда не тратил пищу впустую, зная, как трудно ее добыть. Однако теперь он едва мог поднять ложку. Дверь открылась, и вошел Мобэй Цзюнь. — Господин, пришло время для вашего ежедневного осмотра. Лошади готовы, — сказал он. Ло Бинхэ сжал кулаки. — Мобэй, ты знаешь человека, который доставил мне завтрак сегодня утром? Мобэй Цзюнь моргнул. — Что бы вы хотели, чтобы я сделал? — …Найди его имя и происхождение. В тот же вечер Мобэй Цзюнь вернулся к нему с информацией о слуге. Его звали Шэнь Цзю. — Шэнь? — повторил Ло Бинхэ. — Я знаю, о чем вы думаете, но он не родственник семьи Шэнь. Он один из сирот, спасенных от работорговли двенадцать лет назад, и был назван работорговцами, — объяснил Мобэй Цзюнь. После прихода к власти, Ло Бинхэ первым делом ликвидировал жестоких работорговцев, которые похищали сирот и беспризорных детей, продавали их в рабство, и отправлял их на воспитание в монастыри. Он никогда раньше не видел Шэнь Цзю, так что, должно быть, это был один из его подопечных. — Когда он приехал сюда? — спросил Ло Бинхэ. — Монастырь послал его сюда три года назад, когда ему было пятнадцать. — Три года? — повторил Ло Бинхэ. Три года, и он ни разу его не видел? Это было невозможно, если только Шэнь Цзю намеренно не избегал его. — Он всегда отвечал за уборку территории за пределами главной резиденции, это имеет смысл, что вы не замечали его. По словам слуг, он редко разговаривает. Очень немногие даже слышали его голос. Он не общается ни с кем, кроме двух других слуг — Нин Инъин, отвечающей за кухню, и Юэ Ци, отвечающего за лошадей. Ло Бинхэ выдохнул. Какая резкая перемена по сравнению с юношей, которого он когда-то знал. Шэнь Цинцю в прошлом запрещалось выходить на улицу, и он был изолирован от людей из-за чего жаждал общения с кем-либо. Его никогда не волновало, был ли его спутник простым слугой. Может быть, Ло Бинхэ слишком много думал. Это могло быть простым совпадением. — Завтра скажи ему, чтобы он снова принес мне завтрак, — сказал Ло Бинхэ. Если так, то Ло Бинхэ действительно ничего не делал, только мучил себя.***
Шэнь Цзю не понимал почему. — Отныне господин просит тебя доставлять ему еду. Это было нарочно? Обмануть и убить его в прошлом было недостаточно. Теперь Ло Бинхэ хотел показать, как поменялись роли. Как теперь он был низведен до низшего слуги, в то время как Ло Бинхэ стал хозяином поместья. Более того, его хвалили и восхищались им. Он не был Шэнь Цинцю, презираемым и известным только как символ угнетения. Его смерти, казалось, было недостаточно, чтобы отплатить за грехи родителей. Сколько же людей лишилось средств к существованию? Сколько людей потеряли свою семью — и все из-за коррупции семьи Шэнь? Сколько жизней придется выстрадать Шэнь Цзю, прежде чем он будет искуплен в грехах своих родителей? Он подумал, что свиньи, из которых варили суп из свиных ребрышек, который он подавал господину Ло, были, возможно, его собственными родителями, расплачивающимися за свой проступок. На этот раз Ло Бинхэ не читал своих документов. Шэнь Цзю осторожно поставил поднос на стол, поклонился и отошел. — Подожди, — приказал Ло Бинхэ. Шэнь Цзю остановился. — Пойдем, поешь со мной. Тебя ведь зовут Шэнь Цзю, не так ли? Шэнь Цзю покачал головой и еще раз поклонился, пытаясь убежать, но было очевидно, что Ло Бинхэ не отпускал его. — Проходи, садись. Я специально попросил порции побольше. Шэнь Цзю поджал губы и наконец заговорил. — Этот скромный человек — всего лишь простой слуга и не должен этого делать. Ло Бинхэ поднял бровь. На его лице появилась легкая улыбка, как будто он был вне себя от радости, услышав голос Шэнь Цзю. — Когда я был всего лишь слугой, мой хозяин позволял мне есть из его миски. Ах, конечно. Точно так же, как Ло Бинхэ, должно быть, почувствовал себя оскорбленным, когда Шэнь Цинцю попросил его поесть вместе, он, возможно, пытался вызвать такую же реакцию у Шэнь Цзю. Может быть, он заметил их сходство и пытался что-то доказать? Шэнь Цзю остался невозмутимым. — Тогда ваш бывший хозяин, должно быть, не в курсе правил этикета. Ло Бинхе усмехнулся, глядя на тарелку, словно вспоминая хорошие времена. Для него, возможно, знание того, что он успешно обманул Шэнь Цинцю, заставив его думать, что он влюблен в него, было действительно замечательным подвигом. — Ты ошибаешься. Он, конечно, пренебрегал многими правилами. Я верю, что если бы он все еще был рядом, он бы оставался таким же. — …Если у моего господина больше ничего нет, прошу меня извинить, — сказал Шэнь Цзю. Ло Бинхэ нахмурился, и Шэнь Цзю не стал дожидаться, пока его отпустят. Он не собирался снова обманываться.***
— Сяо Цзю. Сяо Цзю! Голос Юэ Ци и похлопывание по плечу заставили его слегка вздрогнуть и вывели из транса. Он посмотрел вниз и с ужасом увидел, что белая ткань почти порвалась от жесткой хватки. — Сяо Цзю, если твоя одежда порвана, я могу поделиться с тобой своей, — предложил Юэ Ци. Шэнь Цзю покачал головой и вздохнул, еще раз прополоскав одежду в замерзшей реке, прежде чем выжать воду. — Я свою порвал, с какой стати мне брать твою? — Сяо Цзю, теперь ты должен работать рядом с господином. Конечно, ты должен одеваться более подобающе. Я остаюсь в конюшне, мне не нужно хорошо выглядеть, — сказал Юэ Ци. — Мы даже не одного размера, Ци-гэ. В любом случае это всего лишь моя внутренняя одежда, ее никто не увидит. — Но тебе будет холодно. — И тебе тоже. Юэ Ци улыбнулся. — С Ци-гэ все будет в порядке. Я большой и много ем. Сяо Цзю следует одеваться потеплее. Шэнь Цзю сделал вид, что усмехнулся, и толкнул Юэ Ци локтем. — Ты много ешь? Ты каждое утро приберегаешь для меня свой завтрак, так что сначала займись собой! Он не должен больше брать от людей. Чем больше он возьмет, тем дольше ему придется страдать, чтобы расплатиться за все. С тех пор как Ло Бинхэ обратил на него внимание, его каждый день вызывали, чтобы принести завтрак и вечерний чай. Каждый раз он пытался уговорить Шэнь Цзю разделить с ним трапезу или поболтать. Ни один из них никогда не поднимал вопрос о том, что Шэнь Цзю был реинкарнированной версией его бывшего хозяина, но у Шэнь Цзю было чувство, что у Ло Бинхэ могут быть некоторые подозрения. Иначе зачем бы он поднял тему о Шэнь Цинцю, намекая на «хорошие времена»? По какой причине, кроме как посмеяться над ним? Теперь их позиции поменялись местами, за исключением того, что у Шэнь Цзю не было ни шанса, ни причины вернуть землю и богатство, которыми он обладал. С какой стати? Теперь люди были счастливы. Почему они должны восстать против справедливого правителя? Юэ Ци положил ладонь на руку Шэнь Цзю. — Сяо Цзю, если тебе не нравится служить господину, ты не должен этого делать. — Мы ему обязаны. Ты забыл, Ци-гэ? — сказал Шэнь Цзю. — Может, мы и сбежали от работорговцев, но мы никогда не будем свободны. Мы в долгу перед ним, и нам придется работать здесь до самой смерти. Юэ Ци посмотрел на свою собственную кучу белья. — Мы можем попросить монастырь отправить нас на ферму. — Мы слуги. Как мы можем просить о чем-то? — Шэнь Цзю вздохнул. — Мы можем сбежать. Шэнь Цзю замер. Он повернулся и недоверчиво посмотрел на Юэ Ци. Юэ Ци, казалось, сразу же пожалел о своих словах и отвернулся. — Мне жаль. Я бы не осмелился предлагать тебе такое… — Ты чертовски прав. О чем ты только думал? Что, если нас поймают? — Шэнь Цзю фыркнул. Юэ Ци тяжело сглотнул. Его лицо потемнело, и он пристально посмотрел на него. — Ци-гэ придумает способ, сяо Цзю, если ты захочешь. Шэнь Цзю не ответил. Они закончили стирку и приготовились к другим повседневным делам. Шэнь Цзю, как обычно, должен был доставить еду на утро. Он вошел в комнату и был почти поражен, увидев, как Ло Бинхэ меняет свою обычную одежду на более повседневную, дешевую. К счастью, он уже был в штанах, но сердце Шэнь Цзю чуть не упало, когда он увидел скульптурное тело, которое было далеко от худого тощего тела, которое он помнил. — Ты должен был что-то сказать, когда вошел, Шэнь Цзю. Может быть, приветствие? — Ло Бинхэ усмехнулся, завязывая волосы в конский хвост. Большую часть времени Шэнь Цзю пренебрегал приветствиями в надежде, что Ло Бинхэ не заметит его. — Оставайся здесь и никуда не уходи, Шэнь Цзю, — сказал Ло Бинхэ, садясь и наливая себе чашку чая. — …Могу я спросить, почему? — Позже мы пойдем на рынок. — Разве у вас нет для этого других слуг? Моя работа — убирать в поместье. — Разве теперь ты не взял на себя задачу Нин Инъин? Подождите там. Ты уже поел? Он этого не сделал, но и не собирался садиться завтракать вместе с Ло Бинхэ. — Да. — Хорошо. День на рынке обещает быть довольно долгим. Черт возьми.***
Для такого красивого и выдающегося человека, как Ло Бинхэ, ему удавалось довольно прилично маскироваться. Молодые леди хихикали и поглядывали на него, но никто, казалось, не узнавал. Шэнь Цзю тихо следовал за ним, а Ло Бинхэ, казалось, шел без определенной цели. Шэнь Цзю не был уверен в его намерениях. Он ничего не покупал. Может быть, тайная инспекция? Зачем брать с собой слугу? — Шэнь Цзю, тебе нравится? — спросил Ло Бинхэ. Шэнь Цзю не ответил. Нравится ему это или нет, не имеет значения, верно? — Ты голоден? Хочешь чего-нибудь поесть? Шэнь Цзю покачал головой, но в этот момент его желудок внезапно заурчал. Он попытался придать лицу спокойное выражение, но ему не удалось скрыть румянец на щеках. Он молча ругал свой живот за предательство. Ло Бинхэ усмехнулся. Он остановился у торговца, купил палку танхулу и протянул ее Шэнь Цзю. — Ешь. Шэнь Цзю уставился на танхулу, тяжело сглотнув. — Я не люблю сладкого, так что, если ты не съешь это танхулу, она пропадет даром. Ты же знаешь, что в нашем доме не принято тратить еду впустую, верно? Он нерешительно принял угощение. В прошлой жизни он мог только мельком взглянуть на засахаренные фрукты, оставаясь в карете, потому что родители не только никогда не разрешали ему есть продукты, продаваемые крестьянами — что считалось ниже его статуса, но и слабое здоровье не позволяло ему есть такие лакомства. В своей новой жизни Шэнь Цзю просто не мог себе этого позволить. Он откусил маленький кусочек. Сахарная глазурь треснула и медленно растаяла во рту. Его губы невольно слегка скривились, когда он с восторгом посмотрел на сладкое угощение. Для чего-то такого простого, это было так вкусно. Он услышал смешок. — Наконец-то ты улыбаешься. Шэнь Цзю напрягся и недоверчиво посмотрел на Ло Бинхэ. Не по этой ли причине он привел сюда Шэнь Цзю? Чтобы развлечь его? Ло Бинхэ глубоко вздохнул. — Я до сих пор помню, тогда… ты хотел пойти на рынок и поесть танхулу. Между ними повисло напряженное молчание. Шэнь Цзю взглянул на недоеденную танхулу. Сок из надкушенного плода просочился и капнул ему на руку. — Неужели мы наконец перестанем притворяться, Бинхэ? Ло Бинхэ поджал губы. — Молодой господин.***
Юэ Ци огляделся. Как бы ему ни было неприятно, что он не может присмотреть за Шэнь Цзю, сегодня была прекрасная возможность. Мобэй Цзюнь проводил инспекцию по поручению Ло Бинхэ. Сам господин был на рынке и, вероятно, не вернется, пока не достигнет своей цели. Зная сяо Цзю, было бы нелегко удовлетворить его. Он так много работал, убеждая семью Шэнь выдать за него замуж сяо Цзю в прошлой жизни. Кто знал, что народ взбунтуется, когда семья Шэнь наконец примет его предложение? Юэ Ци никогда не мог забыть, как его жениха вытащили из тюрьмы, запихнули в повозку, как животное, и связали, в то время как люди скандировали о его смерти, а сам Юэ Цинъюань испускал последний вздох. На этот раз он не позволит Ло Бинхэ снова украсть его сяо Цзю. Никогда. Сяо Цзю был его женихом, и он всегда принадлежал ему.***
Найдя любимую кисточку Ло Бинхэ, он молча посмотрел на нее и смазал кончик специальной жидкостью. Скоро мы будем вместе, сяо Цзю.