Почему бы вам не пойти в...

Колечки дыма таяли в воздухе. Здравый смысл отказывался функционировать. Мысли лениво плыли где-то на задворках сознания, мозг не успевал ухватиться за них — все тут же исчезало. Я сидела на корточках около замка подальше от главного входа. Видеть никого не хотелось, а уж говорить тем более. Пепел падал ровно перед моими ногами и тут же подхватывался ветром, рассыпаясь в воздухе. Я потрогала швы на лице и тихо простонала. В голове я мысленно тысячу раз обласкала всеми лестными словами чертов культ, который заставил мою скромную персону пережить такое за несколько дней. В медицинском крыле меня немного подлатали — наложили несколько швов на лицо и руки, обработали раны и перевязали чистыми бинтами. Я походила на побитую собаку: вся в синяках и порезах, и глаза — грустные-грустные. Ханджи в больничном крыле я не увидела, поэтому сделала вывод, что ее положили в отдельную палату. Допытываясь Леви и Эрвина, я чуть не схлопотала по многострадальной голове. Оба отмахнулись от меня, как от назойливой мухи, и продолжили заниматься своими архи важными делами. С их легкой руки я пошла терроризировать медиков, чтобы те проводили меня в палату ученой. Мне нужно было убедиться, что с ней точно все в порядке, что она цела и скоро поправится. Ответы докторов меня совершенно не устраивали: все как один твердили, что сейчас ей нужен покой и никого в палату к ней не допускают. Я же не собираюсь бить в бубен и ходить на голове, в конце концов! Мне просто нужно было взглянуть одним глазком и успокоиться! Но попытки не увенчались успехом. Я поставила галочку в голове «повысить навык убеждения» и принялась за размышления. Скрутив ароматную самокрутку, я присела под окнами больничного крыла и напрягла свою оставшуюся прямую извилину. На ум ничего не приходило. Сначала я думала выцепить из столовки лысого или баклажана, чтобы те побыли для меня засланными казачками, выпытав информацию у медиков. Может быть, это я просто была в самом низу списка доверия разведчиков. Но вскоре идея быстро завяла и отвалилась, когда я услышала, что медики дали отворот-поворот какому-то парню из исследовательского отряда. Затем от моего страдающего воображения отпочковалась мысль, что нужно найти Моблита. Он-то должен знать. Но его нигде не было! В столовке обнаружились только понурые рекруты, в зале совещаний повисла напряженная атмосфера, когда моя туша снова ворвалась к Эрвину и Леви, в главном зале меня чуть не продырявили злобными взглядами разведчики, покой которых был нарушен вихрем, что поднялся из-за летящей меня. Я как осатанелая носилась по штабу в поисках нужного солдатика, пока не споткнулась и не упала с лестницы, сильно разбив коленку. Когда доктора увидели меня в больничном крыле в сотый раз за день, то обругали меня с ног до головы и, перевязав ногу, выперли меня пинками. И дверь захлопнули на замок. Ничего не оставалось — села покурить на корточки. Затушив сигарету, я отошла от стены и вгляделась в окна замка. Все были плотно закрыты, кроме одного. На третьем этаже по центру я заметила приоткрытое оконце, гаденько ухмыльнулась и потерла руки. Застегнув куртку, я немного размялась и согласилась со всеми высказываниями о том, что я поехавшая. Руки ухватились за подоконник, плечи напряглись и подтянули тело наверх. Я вскарабкалась на первый этаж и припала туловищем к стене — подоконник был как-то узковат. Один неверный шаг и перспектива стать лепешкой превращалась в прогноз. Я подползла к небольшой статуе полуголой женщины на углу стены и, зацепившись за ее плечи, безвольно повисла на ее фигуре. Зато теперь мои руки дотягивались до водосточной трубы. Обхватив ногами трубу, я, морщась от протяжного скрипа старого железа, медленно, но верно, поползла вверх. Надеюсь, все боги этого мира услышат мои молитвы и никто не решит пройти мимо больничного крыла в эту минуту. Я замерла перед выступом под окном палаты третьего этажа и попыталась рассчитать прыжок. Нога не дотягивалась — носок едва касался камня. Кряхтение старой бабки пришлось оставить, затаив дыхание, готовясь к прыжку. Я опасно закачалась на самом краю подоконника и, вытолкнув тело вперед, впечаталась лицом в стекло. Хвала мирозданию, за окном был какой-то дед, который, видимо, был слеп и глух на оба уха, раз не заметил вмазанную в окно меня, медленно стекающую вниз. Отлепившись и отдышавшись, я аккуратно переползла через два подоконника и оказалась у цели. Я была права, это была палата Ханджи. Я попробовала открыть окно на себя, но оно не поддалось. Я подергала еще раз, но мой мозг решил, что я давно им не пользовалась, и улетел зимовать в теплые края. Стукнув себя по лбу, я поняла, что окно открывается вовнутрь. Приложив как можно больше усилий, я с размаху ударила по ставням, и окно с легкостью невесомого перышка открылось. По инерции я влетела в палату как пушечное ядро, сделала кувырок с подоконника и кубарем прокатилась по дощатому полу. Шкаф у стены затормозил демонстрацию моих акробатических навыков, и я, с грацией слона, приземлилась вниз головой прямо внутрь шкафа. Оттуда на меня сверху упали несколько вешалок и больничный халат. Тело тряпичной куклой опало на пол, и я запуталась в белой ткани. — Заебись. Я ошалело вскочила на ноги и вперила взгляд в спящую Ханджи. Ее лицо оставалось спокойным даже после того грохота, что я тут учинила. Правильно медики не хотели меня сюда пускать, я бы еще и смирительную рубашку на себя напялила… Ножки стула скрипнули, когда я опустилась на сидение. Голова и руки женщины были туго перевязаны бинтами. Пальцы едва заметно подрагивали во сне. Она больше не дрожала, значит, врачи сделали все возможное, чтобы улучшить самочувствие майора. Облегченный вздох вырвался с моих губ. Ее лицо было таким спокойным — голова покоилась на подушке, рот чуть приоткрыт, дыхание размеренное и глубокое. Я поджала ноги к груди и просто смотрела на эту умиротворенную картину. В воздухе витал запах лекарств и пыли. Интересно, ей снится что-нибудь? Какие кошмары видят разведчики? Я нащупала книжку за пазухой, достала ее и развернула на странице, на которой остановилась. Скоро история должна была завершиться. Корешок хрустнул под ладонью, листы зашуршали. Я медленно читала вслух строчку за строчкой. Мне почему-то показалось несправедливым, что Ханджи лежала здесь одна. Может, если она услышит хорошую историю, то ей приснится добрый сон. Иногда я останавливалась, чтобы взглянуть в ее лицо, но оно было таким же, лишь ресницы изредка подрагивали. За окном на небе повисла серая туча и в палате заметно потемнело. Приходилось сильно щуриться, чтобы в полутьме разобрать написанное. Хотелось еще немного посидеть здесь в тишине, погружаясь в загадочный мир героев прошлых лет под размеренное дыхание Ханджи. Вдалеке послышался быстрый цокот копыт, ржание лошадей и громкая возня снаружи и внутри замка. Кто-то навел суету. Я отлепилась от книги и сунула ее обратно во внутренний карман. Нужно было поскорее ретироваться отсюда, чтобы не быть замеченной. Сопоставив недавно полученные факты, я пришла к выводу, что к нам нагрянул командор военной полиции. А это значит, что в любую минуту они с Эрвином могли подняться сюда или, не дай бог, вызвать меня к себе. Вешалки и стул вернулись на законные места. Я напоследок долгим взглядом окинула спящую женщину, легонько коснулась ее перебинтованной руки и выскочила наружу. Спускаться было легче, чем карабкаться наверх. Около главного входа стояло несколько солдат из военной полиции при постных лицах. Видок у них был такой, будто король лично целует каждого в зад по утрам. Отвращение отпечаталось на моем лице. Судя по недовольным перешептываниям разведчиков вокруг, не у меня одной эти холеные ребята вызывали такие теплые чувства. Кони прибывших паслись возле забора. Самого Августа Штейна видно не было, хотя я даже не знала как он выглядит. Но была уверена, что среди стайки важных индюшек, целого павлина мои глаза бы точно выцепили. Я пропихнулась сквозь толпу гудящих рекрутов и солдат к главному входу. Просочилась в дверной проем и тенью проскочила по лестнице к залу совещаний. Не одна я была такая хитрая и находчивая, еще несколько ушлых солдат прилипли к дверям, сложив руки лодочкой. Я вклинилась между ними и тоже стала подслушивать. В зале слышались тяжелые шаги и разговор на повышенных тонах. Беседовали сразу несколько человек, голоса которых я не узнавала. — Ясно я полагаю, что вы держите меня за идиота, командор Смит? — басом прорычало за дверью и следом что-то стукнуло. — Я нисколько не сомневаюсь в Вашей способности рационально мыслить, Август, — Эрвин скрыл откровенное ехидство за учтивостью, аж комар носа не подточит. Я прыснула в кулак и сильнее припала щекой к двери. — Мне нужно переговорить с… — тут говорящий переместился в конец зала, из-за чего разговор прервался на полуслове. — Она ранена и нуждается в покое. Как я уже писал в своем отчете, члены культа удерживали моих подчиненных в плену и… — Никакого! Культа! Не! Существует! — яростно закричал командор полиции и в такт словам стучал кулаком по столу. Рядом стоящие солдаты испуганно переглянулись, но от двери не отлипли. — Пусть будет так, — Эрвин согласился или мне послышалось? Все подслушивающие заметно напряглись. — Мы предоставим доказательства существования культа в течение этого месяца. В противном случае, военная полиция получит право забрать под трибунал солдат, участвовавших в операции по выслеживанию культа. Я поперхнулась и плюхнулась на пол. Он что, совсем с ума сошел?! Разведка черт знает сколько мусолила всю эту историю с исчезновениями, а Эрвин решил добровольно сдать нас всех палачу? За месяц мы не сможем управиться! Далее голоса стихли, видимо, переговоры переместились в дальний угол зала. Солдаты вокруг разбежались, оставив меня в одиночестве с кричащим от страха и возмущения сознанием. Вскоре из широко распахнувшихся дверей вылетели два высоких человека, один из которых, как я предположила, и был Августом Штейном. Пренеприятный человек — тощий, длинный, с закрученными вверх усиками и тараканьей рожей. Он метнул в меня молнию взглядом, и я поежилась. Дверцы стукнулись об стены, и господа покинули штаб Разведкорпуса. Хотелось бы, чтобы насовсем. Чуть помявшись на затекших ногах около входа в зал, я все-таки вошла. Эрвин сидел за столом, вперившись в какие-то помятые листки бумаги. Не отрывая взгляда от пляшущих на них строчках, он хмыкнул и кивнул мне. — Конечно, я подслушивала! — Кто бы сомневался, — он перевел невозмутимый взгляд на меня и перекинул ногу на ногу. — Если бы ты знал, как мне интересно, что за херня здесь произошла, ты бы расплакался, — я подошла ближе и перегнулась через стол, вопросительно поднимая брови. Вообще-то, я не ожидала, что командор вывалит мне все как на духу, и была права. Он пожал плечами, неопределенно хмыкнул и снова стал бегать глазами по листкам. — Не сейчас. — Ну, хоть скажи, как ты объяснил то, что на нашу с Ханджи повозку напали, а потом мы внезапно оказались в штабе! — Я воспользовался презумпцией невиновности. Его глаза хитро сверкнули, и уголок губ не по-доброму пополз вверх. Этот тип явно что-то знал и делиться со мной не хотел. «Эрвин, ты — выхухоль!» — чуть не ляпнула вслух я и тут же поспешила удалиться от греха подальше.