We Are Gods

Морщась от вспышками возвращающейся головной боли и едва сдерживая смертоносную ярость, беснующуюся в груди адским пламенем, Ребекка с такой силой толкнула входные двери, что декоративные стекла внутри тех разбились вдребезги при ударе о стены. С небрежной медлительностью спускавшийся в этот момент по лестнице Клаус на мгновение сощурился, сдерживая раздражение, и тут же равнодушно посмотрел в горящие ненавистью глаза сестры. Больше похожие на птичье гнездо, чем на ещё несколько часов назад аккуратно уложенные пряди, волосы, не успевшие зажить синяки на руках и ссадины на лице и столь явно видное ему ущемлённое самолюбие сразу за праведным гневом. Ему даже не понадобилось спрашивать, чтобы выяснить что произошло, но все же исключительно ради любопытства… — Натолкнулась на товарный поезд? — вежливо спросил он, сцепив руки в замок за спиной. — Ты был прав, — рвано выдохнула Ребекка, пропустив издёвку мимо ушей. — Оружие Марселя. Он показал мне его. Глаза жадно сверкнули, выдавая охватившее его предвкушение, но едва ощутимый укол разочарования где-то на задворках сознания не преминул тут же его погасить. Уже? Так скоро? Ожидание долгой, увлекательной шахматной партии с наконец-то достойным противником грозится обернуться Дурацким матом*. — И что же это? — Не «что», а «кто». Ты был прав, Камилла — ключ ко всему, и именно благодаря симпатии Марселя к ней он показал мне это своё оружие. — Не томи, дорогая, — вкрадчивые интонации отдавали нетерпением, но Ребекка и так не собиралась хранить это в секрете. — Это девушка. Давина. На вид не больше шестнадцати, но я никогда раньше не чувствовала такой силы. — Значит, ведьма, — будто уйдя в свои мысли, пробормотал Клаус. — Не просто ведьма, она чертовски могущественна, — Клаус едва удержался, чтобы не попросить её говорить менее очевидные вещи или перестать тратить его время. — А теперь из-за тебя у неё Элайджа. Кто знает что она с ним сделает? Проскользнувшие нотки страха в голосе сестры заставили его мысленно скривиться, внешне оставаясь по-прежнему невозмутимым. Марсель не позволит Давине шевельнуть и пальцем в сторону такого козыря, как Элайджа, уж точно не сейчас, но позже… А вот от проведения пары-тройки исследований в попытке найти способ их убить ручную ведьму Марселя не останавливает ровным счётом ничего. — Где они, Ребекка? — былая задумчивость в голосе исчезла без следа, сменившись опасным металлом. От загоревшихся в её глазах огоньков надежды он едва ли не рассмеялся вслух. Нет, Ребекка, здесь имеет место быть вовсе не трепетная забота о столь горячо любимом тобою старшем брате. Растерянное выражение лица сестры приняло прежнюю озлобленность, и она прошипела: — Маленькая сучка, — Клаус с вновь вернувшимся любопытством ждал продолжения. — Я не помню. Она стёрла мне память об их местоположении, — разъярившись от этого открытия ещё больше, она до побелевших костяшек сжала кулаки, наступая на оставшегося стоять на прежнем месте брата. — У Марселя есть оружие могущественнее и опаснее Первородного, и ты отдал ему нашего брата! Сколько ещё раз Элайджа будет способен прощать тебя?! Пока его надежда на твоё искуплением наконец не умрёт? — Я сделал то, что считал нужным, — ледяным тоном ответил Клаус, одним только взглядом давая Ребекке понять, что ей лучше не продолжать. — Марсель забрал наш дом, наш город. — Они бесполезны без семьи! — как всегда перестав объективно оценивать обстановку в момент исступленного гнева, прокричала Ребекка в ответ. Желание ощутить в руке холодную рукоять магического кинжала стремительно приближалось к критической отметке. Семья? Что такое семья, когда её можно заменить беспрекословно подчиняющейся армией? Что такое семья, которая в прошлом уже ни раз предавала тебя? Ничто. — Разумеется, ты права, Ребекка, — бархатным голосом произнёс он, мысленно усмехнувшись промелькнувшему в её лице недоверию. — Именно поэтому, я и помогу тебе найти и вернуть нашего брата. А вместе с тем лишить Марселя совершенно ненужной ему информации о свойствах белого дуба. Обещаю. Ему даже удалось принять вид искреннего раскаяния, но Ребекка, кажется, все равно сомневалась. — Мы вернём его, — наконец сказала она, явно стараясь упрямством скрыть неуверенность из-за выбранного местоимения. — Чего бы это ни стоило. — Чего бы это ни стоило, сестра. Дурацкий мат откладывается: партия продолжается.

***

На церковном чердаке царил едва слышимый запах затхлости. Косые солнечные лучи пробивающиеся чрез высокое окно частично окрашивали его в красные, синие и зеленые цвета витражного стекла, отчего витавшие в воздухе пылинки то появлялись, пребывая в лучах, прошедших сквозь обычное стекло, то исчезали, перейдя в цветные. Идеальная тишина нарушалась лишь скрипом уголька, под давлением умелой руки оставлявшего на мольберте то длинные, то короткие штрихи в процессе создания общей картины. Взгляд миндалевидных глаз Давины то мутнел, то вновь становился ясным, но рука ни на секунду не прекращала воссоздавать одной ей известное видение. Тихий скрип отворившейся двери раздался как раз в тот момент, когда её дыхание вновь замедлилось, а глаза устремились вдаль — сквозь пространство и время — к событию, что должно было повлиять на жизни всех, кого она знала. Вошедший внутрь темнокожий мужчина взволнованно взглянул на резко чиркающую угольком по бумаге ведьму, но прежде все же подошёл к чёрному лакированному гробу, уже успевшему покрыться тонким слоем пыли, с витиеватой «М» на крышке. Подавив желание открыть его, дабы в который раз удостовериться в том, что Элайджа Майклсон больше не представляет и не будет представлять угрозы для его людей, Марсель приблизился к уже успевшей вернуться в своё сознание ведьме и, нахмурившись, взглянул на исписанное ею полотно. — Кто это? Давина вздрогнула, выронив уголёк, и растерянно повернулась к нему. Прокашлявшись, она смущённо сказала: — Я не слышала, как ты вошёл. — Милая, мне кажется, ты была так увлечена, что не услышала бы и предупреждающего о моем приходе пушечного выстрела, — усмехнулся Марсель и с искренним беспокойством спросил: — Ты в порядке? Мне показалось, что ты не контролируешь себя. — Все нормально, — качнула головой Давина и ласково улыбнулась ему. — Не беспокойся обо мне. Как дела в квартале? Никто из Древних больше не докучал? — Не успели, — вновь усмехнулся тот, но на этот раз с явной нервозностью. — Думаю, они все ещё отходят от шока после твоего красочного представления своей силы Ребекке. — Ты боишься его? Клауса? — посерьёзнев, спросила ведьма. — Нет. Я не боюсь никого из них. Клаусу не победить. Элайджа у нас, Ребекка в городе только из-за него и, если я пообещаю ей вернуть её любимого старшего брата в целости и сохранности, то и она не встанет на сторону Клауса. Он один. И поэтому он проиграет. — Тебе нужно быть осторожнее, Марсель, — веско произнесла Давина. — Я защищу нас от любого Первородного, но ты все равно должен не терять бдительность. — Разве я когда-то терял бдительность даже до Майклсонов? — картинно оскорбившись, спросил Марсель. Давина, не сдержавшись, улыбнулась и покачала головой. — Вот именно. Не бойся, малышка. — Я не боюсь. Не их, — вдруг добавила она, помрачнев и вновь обернувшись к своей картине. Марсель ещё раз внимательно посмотрел на полотно. Это было женское лицо, изображённое с шеей до линии ключиц. Волнистые длинные волосы скрывали округлости плеч, плавная линия подбородка контрастировала с резкими, растушёванными угольком острыми скулами. Высокий открытый лоб и средней полноты губы с ярко выраженной ямочкой над верхней губой. Но главное — глаза. Чуть раскосые, широко раскрытые — они будто заглядывали в самую душу, минуя все преграды, в поиске потаенных страхов и желаний. Но ещё в них сквозила сила. Первозданная сила и могущество. Ему случалось видеть подобный взгляд у Клауса, когда тот по какой-то причине был вынужден вести переговоры с противником. Взгляд непобедимого, уверенного в своём могуществе Короля, который готов был уступить сегодня, но обязательно вернуть своё и забрать чужое завтра. Марсель поймал себя на все возрастающей неприязни и прервал этот зрительный контакт, предпочтя смотреть на один из мелко закрученных чёрных локонов. — Так кто это такая? — Я не знаю, — вздохнула Давина и прикусила нижнюю губу. — Я никогда не видела её прежде и не знаю что она из себя представляет, но я точно знаю, что она опасна. И она приближается. — Приближается? — быстро переспросил Марсель. — К Новому Орлеану? — И да, и нет, — задумчиво ответила ведьма, смотря в глаза своему рисунку и, в отличии от него, явно не испытывая от этого никаких неудобств. — Она приближается к нам, но она так далеко… Это странно. Такая сила, а я не могу её отследить. Это похоже на пузырь, через который мне не пробиться и который скрывает её от меня. — Ладно, я понял, — поспешил он прервать её, видя, что она вновь погружается в себя в попытке отыскать концы того, что стоит на её пути. — Что ты сейчас можешь сказать о ней? Имя? Возраст? Намерения? Хоть что-то? — Ничего, — удрученно покачала головой Давина, стыдливо опустив глаза на свои побелевшие, сцепленные в замок пальцы. — Только то, что она сильнее меня. Намного. Марсель, я… — она подняла на него полные слез глаза и усмехнулась, будто сама не верила, что говорит это. — Я никогда не встречала ничего подобного. Будучи ведьмой Нового Орлеана, я всегда чувствовала связь с Предками, использовала их силы, если моих собственных было недостаточно, и в такие моменты мне всегда казалось, что я непобедима — такое количество магии в меня поступало, но она… Меня будто накрывает с головой бесконечное цунами, когда я пытаюсь прикоснуться или приблизиться к ней. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. И нам ни в коем случае нельзя становиться с ней врагами, когда она объявится. Марсель успокаивающе погладил её по голове и задумался. Совпадение ли, что эта женщина направляется в Новый Орлеан ровно в тот момент, когда здесь объявился Клаус? Очень маловероятно. — Не бойся, малышка, — мрачно сказал он. — Если все так, как ты говоришь, то нет никакого толка готовится к её появлению, мобилизуя вампиров. В этом случае войной дело точно не решить. Если она враг Клауса, то станет нашим союзником. Если же она его друг… Марсель вновь посмотрел на внушающий некоторую робость портрет и задумчиво сощурился. Сильная, могущественная женщина, которую опасается даже ведьма Жатвы. Если бы Клаус имел такую среди союзников, то вот уж точно не бежал бы в страхе в течение тысячи лет от своего отца. Если Давина смогла одолеть Ребекку, то для неё справиться со всеми тремя Первородными вполне может оказаться не проблемой, а минутным делом. Тогда её надо заполучить вовсе не в союзники. В друзья. А может, и ещё ближе. Ещё один взгляд на полотно, и мрачность сменилась озорной улыбкой. Сильная, могущественная и невероятно красивая женщина. — Не бойся, Ди, — уже спокойно произнёс он, заставив ту вскинуть любопытсвующий взор. — Не будем заранее рыть себе могилы и посыпать головы пеплом. Если она так сильна, как ты говоришь, то значит и умна. А значит с ней можно будет попробовать договориться — что бы ей не было нужно. Но до тех пор, пока она не объявилась, я хотел бы, чтобы ты кое что сделала для меня. — Я слушаю. — Судя по всему, Майклсоны собираются задержаться в нашем городе. — Им здесь не место, — резко сказала Давина, вернув себе самообладание, а с ним и металл в голосе. — Они должны уехать. — Боюсь, им будет трудно это понять, — сухо ответил Марсель, и Давина поняла, что он не в восторге от того, о чем собирается её просить. — Поэтому, я хочу, чтобы ты нашла способ убить Первородного. Давина мягко улыбнулась в ответ. — Дай мне свободу действий и несколько дней времени. — Всё, что угодно, — он коротко поцеловал её в лоб и улыбнулся. — Мы справимся с ними. Вот увидишь. И все будет как прежде. Миндалевидные глаза подернулись дымкой, но она нашла в себе силы улыбнуться уже начавшему строить в голове дальнейший план действий Марселю. Ничего уже не будет как прежде. Совсем скоро им всем придётся приспосабливаться к грядущим переменам. Или погибнуть в попытке их остановить.