ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

— Ты же понимаешь, что твои три желания не будут действовать вечно? — подходит ближе его взор, и всё внутри меня нагревается до предела. — А как будет действовать, как контракт? — Нет. — А если я хочу именно так? Это ведь мои желания за твою услугу, — набираюсь смелости и выговариваю свою точку зрения. — Мне кажется, или тут кто-то стал часто фамильярничать и считать меня за друга по сожительству? — Прости, что? Друга? — не сдерживаю свой смех, и смотрю на него открыто, не понимая, как он вообще мог так посчитать. — Ты мой друг, серьезно? Но Егору совершенно не понравилось моё общение в стиле вольностей, где я могу делиться своим мнением и эмоциями. Он наоборот становился строже, его вена на лбу уже открыто пульсировала нервным током, а взгляд ударил меня жёсткостью и дикой уверенностью в том, что я должна быть амёбой и во всем соглашаться. Он пылал некой агрессией, что у меня есть свои мысли и желания, и они не касаются его правил. — Ты же понимаешь… — подошёл брюнет ближе, грубо дыша мне прямо в ухо, так, что я не могла даже моргнуть. Его наплыв вмиг прижал меня к деревянному столу, а сильная рука обхватила пространство перед мной, ставя ладонь на твёрдую поверхность, таким образом полностью подчиняя. В такой позе я была полностью под его контролем. — … что я могу сделать так, что ты будешь считать дни до окончания своего срока в роли саба? — легко провёл носом по моему уху голубоглазый, и встретился яркими зрачками в одном поединке слов. Он выглядел так уверенно, будто бы думал, что я сейчас стану его боятся и буду соглашаться во всем. Но я ведь не этой модели поведения хочу. Мне интересно прочувствовать его, и стать ближе, там где были блоки, освободить их, чтобы он мог ощутить меня, и открыться, как зажатый нерв, когда тебе постоянно делают больно, а потом ты привыкаешь. Только в его случае, он сам стал приносить эту боль. Даже не замечая наглядно. — Я понимаю. — выдыхаю с лёгкостью, не убирая наших взглядов, — Но почему ты думаешь, что я буду считать эти дни, до момента «Добби свободен?» Почему ты думаешь, что я не могу просто ними наслаждаться? Пауза. Занавес. Так выглядит человек, который всегда всех подчинял, и не знал других оборотов событий. Не знал, как это, когда его не боятся, и пребывание с ним не считают наказанием. У него в запасе тысячу решений, которые несут агрессию, и так мало тех, которые влекут высшие чувства: любовь, заботу и понимание. Он не даёт себе возможность на такие проявления, оценивая их за слабость. Но настоящий мужчина ведь слаб не в таком образе, а в поступках. Что совершенно его не касается. Сейчас я смотрела в его голубые океаны, которые видели меня маятником. Эта пауза была не просчитана в секундах, я просто проживала её, и чувствовала желание касаться его, чтобы закрепить этот глубокий контакт. Чтобы он мог понять, как мне важно это сейчас. Я не в рабстве, а если я и в плену, то только своих чувств, которые с каждым днём открываются с другой стороны. И да, они живут во мне, пока я ращу в себе эту возможность чувствовать. А чувствую я много. Моя ладонь нежно проходит по силуэту своей талии, доходя к груди, и переходя к нему по ключице, касаясь щеки. Так нежно, словно я не чувствую грубоватой щетины, которая отросла за один день. Я чувствую его кожу, прижимая немного поглаживание, и впиваясь взором в эти манящие губы, где верхняя чуть меньше нижней, как они выглядят сейчас, будто бы он кусал их на холоде, но забыл облизать. Мне хочется это сделать за него. Прямо сейчас. Но что-то останавливает. Видимо это уединение моментом, когда мы так близки, без близости телами. Легко перевожу взгляд к кончику носа, затем к хмурым бровям, которые то расходятся, то немного сжимаются, от продолжительной пульсации вены на лбу. Я вижу каждую его эмоцию, даже когда он не говорит, а просто наблюдает и вместе со мной изучает эти доверительные ощущения: я касаюсь его лица. Внутри огромный бурлеск эмоций, рассыпающихся водопадом по ключицам, груди и горлу. Между нами такая тишь, что я боюсь даже сделать глоток, пока в горле всё пересохло, и тебе никак не хочется нарушать это спокойствие. Наши взгляды пересекаются в спокойном, безпровакационном предложении. Я глажу его уверенней, пытаясь приблизиться к губам, которые так хочется поцеловать прямо сейчас. Ох. Как же он пьянит. Аромат дразнит мои рецепторы и впивается в кожу рук. Я уже сама пахну этим ядовитым парфюмом. Егор слегла закусывает губу и смотрит на мою, пока между нами остаётся совершенно миллиметр чистых чувств, без игр и нужных изречений. Но… Всё обрывается в секунду, когда он не готов принять мои эмоции. Егор сразу же убирает ладонь, возвращая мне её, и так же отходит на пару сантиметров, обдумывая этот фарс, по его выражению лица, в мыслях. Но меня это совершенно не расстраивает. Наоборот, это небезопасное расстояние тактильностей было между нами, пусть и не долго, но он был в плену моих глаз, когда я в его постоянно. — Будешь спать со мной сегодня, и те дни, когда будут родители. — выдвигает свои требования брюнет. — Это твоё первое желание. — Хорошо, босс. — играю словами, произнося фразу, как его шофёр. — Остальные два желания за тобой. Его шаг становится уверенным и опрометчивым. Я даже за спиной его слежу с особым интересом, видя мужественность в каждом шагу. — Я в душ. — произносит он в пол тона грубее, разворачиваясь у проёма дверей. — Когда приду, чтобы ты уже спала. *** Просыпаюсь в лёгком тумане от исчезающего в мыслях сна. Меня не штормит, мне не хочется пить, и я знаю, где я проснулась. В его кровати… я даже не могла открыть глаза, пока не завизуализировала всю комнату в своих мыслях. Мне было страшно понять, что Егор уже ушёл, а на улице начало обеда, что я проснусь одна, и мне не будет на кого закинуть ножку, даже если он этого не любит, я ещё не выяснила. Но… мне так хочется увидеть его рядом, что я попросту боюсь коснутся одеяла рядом и разочароваться. Поднимаю тяжелые веки, видя, как с жалюз проходит свет, не смотря на всю их плотность. Видимо, когда я уснула, Егор успел их закрыть. Следом ищу его взором, находя рядом, повёрнутым ко мне спиной. От этого вида, всё внутри проходит мурашками прямо до пупка, ощущая всю прелюдию данной ситуации. Приоткрываю немного одеяло, и тянусь к нему ближе, прямо впритык, чтобы провести тёплыми ладонями по спинке. Мои руки касаются его горячей кожи, и я сразу же прижимаюсь к большому телу, ощущая прилив мощной энергии по всем изгибам. Мои губы в секунду прикасаются к его плечу, обсасывая пространство кожи. Я вдыхаю этот особенный запах геля для душа, и пытаюсь сдержаться, чтобы не укусить его, не съесть эту вкусную кожу, которая не моя. В этом моменте столько безумства, что хочется поддаться животным инстинктам и просто зарычать. Но я держусь. Правда слабо. Нежно целуя янтарную кожу, вокруг образовываются флюиды моей внутренней раскрепощённости. Чёрт. Как же я хочу его! Но моя нежность длилась не долго и успешно провалилась, до первых его копошений по простыне. Егор легко выбрался с моих маскированных объятий, поворачиваясь на спину и потянулся прямо до быльца над головой, резко ударяясь об деревянную балку. — Фак! — моментально проснулся брюнет и посмотрел на меня. — Тише-тише, — произношу легко и касаюсь его ладони. — Сколько времени? Мои пальцы мимолётно поглаживают его руки, а второй я резко обнимаю его за животик, умещаясь прямо под подмышкой. — Не знаю, время жарких поцелуев и толстого члена. — произношу слишком вульгарно. — Уффф! Долго ты меня будешь обнимать? — рычит брюнет, и опускает руку по моей спинке, перебирая тело от края шелковой майки. — Хочу очень долго. Как ты любишь. — улыбаюсь ему в одеяло. — Ты чего такая пошлая с утра? — Хм. Не знаю. — закусываю губу. — Блять, сколько времени. Скажи мне. И я немного приподнимаюсь, видя его телефон на тумбочке справа. Затем легко сажусь прям на него сверху и достаю телефон, включая циферблат часов. — Вот! 7 часов! — показываю экран. Егор проводит ладонью по своему лицу, понимая, что время точно не для бодрствования и забирает гаджет. — Зачем ты так рано проснулась? — Чтобы тебя мучать. — Я уже пожалел, что исполнил это желание. — Не забывай, что у нас ещё два, а то и три дня, пока твои родители здесь будут. — Я буду просто тебя привязывать к кровати, чтобы утром ты мне не мешала спать. — дотронулся руками к моим бёдрам брюнет, и легко перенёс меня на постель. — Ммм. Интересно. — Ночью, я буду тебя трахать привязанной, а утром. — дотронулся к моей шеи Булаткин, сжимая её сильнее — я тоже буду тебя трахать, пока ты спишь. — Уверен, что хочешь, чтобы родители узнали, о твоих сексуальных предпочтениях? — показываю на кровать. — Они не будут заходить сюда в это время. — Они нет, но стены. — закусываю губу, и брюнет моментально убирает руку с шеи. — Здесь всё нормально. У мамы с папой рейс в два дня. Я их заберу. Оденься по скромнее с тех нарядов, что привезли. — Насколько поскромнее? — провожу пальчиком по его татуированной груди. — Ты знакомилась когда-то с родителями парня? — Да. Конечно. — Ну вот, не так как ты одевалась раньше. — Эй! — залажу сново под его одеяло, — Я была скромной девочкой. — Скоромной вебкамщицой на onlyfans? Моя рука вмиг прошла сквозь тёплое пространство одеяла к его лобку, ощущая манжет боксёров, и то как они стиснули всё его достоинство. — И чему тебя там только учили… — кинул фразу Егор, — быть очень не послушной для меня. — Ммм. Но тебе ведь это нравится. — легко касаюсь резинки трусов и провожу руку под них, находя горячий член, уже в готовом состоянии. — Запомни две вещи. — рассматривает меня брюнет. — Какие? Уверено глажу его ствол ручкой, немного надрачивая нежную кожицу с головки, высвобождая и открывая её ещё больше. — Мы познакомились с тобой на Кипре, и ты работаешь в фирме по аудиту финансовой недвижимости. А дальше я уже расскажу сам, если понадобиться. И да, работала в этой фирме. — А почему работала? — Потому что я так захотел, — сделал глубокий выдох брюнет, и закинул две руки за шею, удобно расставляя ноги. — А почему именно Кипр? Не Москва? Возможно девушка с пригорода? В косынке и с золотой медалью, — улыбаюсь. — Об этом расскажешь в другой раз. И да, на ужине будет мой друг Стас. Сделай вид, что ты его знаешь давно. Дружелюбный вид. — Ты уверен, что так мало информации будет достаточно, чтобы ощущать себя комфортно? — А зачем ещё какая-то информация, когда и так ясно, что я тебя имею, когда захочу и ты живешь со мной? Егор легко убрал мою руку со своего члена, и подтянул боксеры, закрывая самый желанный вид этого утра. Я успела только нежно промурчать, желая получить больше. — Я в душ и собираться. А ты морально готовься. — полностью опрокинул все мои утренние прелюдии Булаткин. — Ну… — дую губы трубочкой, пока он встаёт с постели и направляется на выход с комнаты. — Сегодня я хочу омлет с молоком, и не в постели, как обычно, когда он не вмещается в твой рот. — ухмыляется брюнет. — Ты уверен, что я справлюсь? — приподнимаясь с кровати, задерживая его у двери. — Раньше же сплавлялась. — Я о твоих родителях. Егор резко повернул назад, подходя ближе к кровати, и руками подзывая меня к себе. Немного подмяв колени об одеяло, и направившись к нему, я почувствовала тёплые объятия по спине и талии, опоясывающие меня со всех сторон. — Ты переживаешь? — вопрос прямо в шею мокрыми губами. — Да… — отвечаю монотонно и сдрагиваю. — Всё будет нормально. — обнимает меня брюнет. — Какая девушка может понравится твоим родителям? Какой она должна быть? — Не правильно задаёшь вопрос. Какая девушка может понравится мне. Вот так. А они примут любой мой выбор. — Но… — Никак но. — легко прикладывает палец к моим губам Булаткин, и прижимает талию ладонью. — Что тебе нравится тогда в девушках? — Хм… может я в душ пойду? — Скажи. Хотя бы одно. — смотрю, как котик. — Хорошо, — задумался голубоглазый, ставя вторую руку на мою талию и прижимая к себе. — Забота. От неё должна пахнуть заботой и покорством. — Забота? — Да. Это то что я больше всего не люблю, но сразу же замечаю. — Почему не любишь? — К заботе быстро привыкаешь, и потом уже не можешь жить как раньше. А я не хочу ни к чему привыкать. Это слишком забытое старое. Она влечёт тепло. А я привык быть хладнокровным, чтобы правильно мыслить и принимать важные решения. Его глаза вмиг становятся стеклянными и холодными, словно задетый триггер по новому кровоточит. Егор легко убирает свои объятия, будто бы депозитное дарение, уносит его с собой, и больше не произносит и слова. Я чувствую некую его открытость ко мне, но он слишком быстро закрывается. — Сколько ложек сахара в чай? — Ни одной. — легко улыбается уголками губ доминант. И мы друг друга понимаем без слов, будто бы я должна была спросить про кофе, но уже запомнила, что он пьёт чай с утра. Егор исчезает в проёме дверей, а я просто падаю в белоснежные простыни, ощущая как здесь вмиг стало холодно без него.