ПРОДАТЬ ДУШУ ДЬЯВОЛУ

Аравийское море. Прозрачное. Лёгкое. Трепетное к моему телу. Волны омывают ноги, даря прохладу внутри тела, доходя до позвоночника и разбрасываясь сильным ветром по плечам. Ощущаю, как солённая вода проходит по ранам, отчётливо терзая прошлые ошибки, но я уже не в прошлом. Я здесь. И здесь мне место быть. Кусаю губу, ощущая, как видимая пульсация проходит по нежной коже, и омываю свои ладони прохладой, чтобы окунуться. Моё тело настолько нагрелось сегодня, что температура вовсе не совпадает с водой. — Иди сюда, не бойся. Показывает блондин на себя, зовя в свои руки, которые так хочется чувствовать в поддержке. Делаю глубокий вдох и забываю о том, что мне было холодно, буквально пару минут назад. Живот дрожит от каждого шага в морскую глубину, завязки на купальне легко подаются влажности, и поднимаются к груди, открывая вид на талию, а я медленно погружаюсь в новое испытание, доходя и касаясь его рук. Егор ловит меня в свои объятия, и учит привыкать к перепаду температуры. — Блин, холодно так, не думала, что здесь вода настолько в перевесе с температурой воздуха. — Сейчас привыкнешь. Обнимаю его по обе стороны плечей и рассматриваю риф в окружности. — А здесь нельзя порезаться? — Неа. На территории всё почищено для постояльцев, кораллы немного дальше. Хочешь проплыть? — Я боюсь глубины. — Ах, ты не умеешь плавать, да? — хватает меня за нос Булаткин. — Плохо плаваю. — Ложись сюда на спинку. — протягивает руки голубоглазый, пытаясь облагородить обстановку для моего спокойствия. — Ты будешь меня держать? — настороженно сначала отношусь. — Разумеется. — Точно? — прижимаюсь к его груди, играя акцентом, делая его немного детским. — Точно. Мне можно доверять. Сразу же пытаюсь перейти на волну полного спокойствия, ощущая его с ним, и выполняю его поручение, откидывая спинку на волны и его крепкие руки. Ноги пытаюсь зажать и трогать дно, получая порцию бесстрашия, которую мне предлагают. — Вот так. — приподнимает мои голени, параллельно уровню воды доминант. Закрываю глаза, пытаясь успокоить внутреннюю бушующую гавань, где ритм моего сердца переходит все нормы и я судорожно сжимаю свои икла, чувствуя как мне это трудно даётся. Пока между нами такая пауза, волны будто бы уносят моё тело вместе с ним, и я чувствую, как вода отбивается по моим бокам и бёдрам, но абсолютно не двигаюсь. — Открой глаза. Что ты видишь? Мои томные веки распахнуты на встречу этому дню, будто бы я впервые вижу такую красоту. — Небо. Тебя. — перевожу взгляд на него, откидывая руки ещё сильнее за спину, трогая волны. — Я рад, что тебе не страшно сейчас. — Вода настолько помогает отпустить и даже исцелиться. У неё просто потрясающая способность забрать на себя всё плохое и подарить словно перерождение. — Вижу тебе это точно пойдет на пользу. — улыбается Булаткин. — А можно так лежать всю жизнь? — закусываю губу. — Можно, только в перерывах мне точно нужно будет отлучаться. — легко убирает одну руку с моего навеса блондин, будто бы показывая, что я не почувствую ничего. Но я чувствую его отсутствие. Я чувствую всё. — Эй! — легко касаюсь его плеча, и пытаюсь достать дна, меняя свою траекторию. — А я думал, что с первого раза тебя научу. — обнимает меня за талию голубоглазый, и всё моё внимание на его дыхание с-под влажных губ. — Ты меня обманул. Я даже дна не чувствую. — оглядываюсь. — Представим, что это был первый урок. — смеется его довольное лицо. И мы вместе, я кое как помогая, просто не мешая, плывём к берегу, видя, как солнце уже перевалило за полдень, и оставило тень на нашей террасе. В воде действительно ощущаешь себя другим. Более живым. Более свободным. Касаюсь ножками песка, и уже увереннее перебирают его под собой, доходя до берега. — Ты голодная? — Очень. Можно съесть тебя? — улыбаюсь. — Нет. Это моя тема. На случай, если рестик будет закрыт. — Эй… я не такая вкусная. — подхожу ближе, и кулачком нежно провожу по его передплечью. — Я добавлю соуса. — Пошляк! — Ну я вообще-то о горчичном, а ты о каком, уж не знаю, мадам. *** Его ладони горячие, словно только что засовывали пальцы в техасский соус, и затем вкусно поедали крылышки, хотя так и было. Я чувствую этот запах настоящего самца, который не забыл о своей реальной добыче. Его напор раздвигает мои ноги шире, ощущая власть от одного только взгляда. Свободной рукой Егор касается умывальника и включает слабый напор воды, омывая измазанную в соусе ладонь, промывая пальцы под проточной теплотой, что я ощущаю краем бёдра, сидя на мраморной столешнице умывальника. На мне сново тот же купальник, и завязки туго перевязывают тонкую талию, виделяя её рельеф, словно корсет, с перетягиванием выточек. Смотрю на него, такого искусного и жаркого, этот пыл, который сейчас витает в воздухе, полностью пропитан его дурманящими ферамонами. Блондин перекрывает кран, и возвращается на место соблазна, проведя щекой по моей, дико натирая нежную кожу. — Если хочешь… — не успеваю договорить, как он затыкает мой рот указательным пальцем. — Тссс… говори шёпотом. — Эй, почему? — убавляю темп и перехожу на низкий. — Они не должны услышать, что это ты так громко стонала пару часов назад. — Ммм… — Пусть думают, что ты немая. — переводит свой взгляд на меня Егор, сдерживая смех. — Это потому, что я не слова не сказала, когда ты решил за меня, какое блюдо я хочу? — поднимаю бровь вопросительно. Его шершавые пальцы вмиг проходят за моим ушком, отодвигая прядь назад, и задерживаясь, спускаются вниз по подбородку. — Но тебе ведь понравился этот лосось. — Мне. — протягиваю слова, заглатывая их специально. — показалось… что он был не слишком дожаренный. — Хо-хо, — легко смётся Булаткин. — так здесь только тебя можно так. — пытается пошло пошутить доминант. И мы оба обхватываем друг друга в смешной истории, которая понятна только нам. Егор проходит к моим ножкам, руками разжимая их больше, и прикасаясь своими, уже сухими шортами к моему животику. Его губы смотрят на меня в желании совершить слюнообмен, и я, кажется, совсем не против. Мы прикасаемся к друг другу разгорячено и открыто, трогая руки, спину, проводя касания тыльной стороны руки по запястьям, и мурашками по моей талии, пока не соприкасаемся языками, нежно целуя друг друга, пребывая в неком умиротворении и желании почувствовать больше. Кусаю его губу, нежно оттягивая, и хватаясь за сильную шею, притягивая этот поцелуй в долгий и французский. Блондин играет с моим нёбом, и так же вкусно засасывает меня в самой удобной позе. — Завтра у нас выезд на яхте. — Надолго? — На день. Хочу тебя потрахать в морской глуши. — А как же люди, которые будут вести этот «корабль»? — Они будут завидовать. — Ммм. — касаюсь пальчиками игриво шнуровки на его купальных шортах. — Саб, подожди. Мне нужно… — показывает на писсуар голубоглазый, и я киваю взглядом, отпуская его с наших жарких объятий. Блондин отходит от меня, приспуская шорты вниз, демонстрируя небритый лобок и как у него уже давно больше, чем на пол шестого, такой большой и обьёмный, набухший ствол. Кусаю губу от такого похабного вида и спрыгиваю с умывальника, легко касаясь босыми ногами плитки. Во мне дикость и зверское чувство желания, поступить так, как возможно будет не вкладываться пазл в голове. Но другой жизни для этих желаний не будет. Подхожу ближе, демонстрируя свой интерес, видя, как Егор запрокинул голову и вынул детородный орган, направив раковину писсуара, попадая струей прямо в него. По мне прошлась непроизвольная волна возбуждения, которая захватила все мои эмоции и мысли. Делаю ещё один шаг навстречу, и останавливаюсь, касаясь основания его члена, словно помогая держать равновесие. Пальчики тонко обхватывают плоть, и Егор произвольно убирает свою руку, будто бы доверяя процесс мне. — Сучка. — произносит Булаткин. По венам моей руки проходит ток, соединяя все сигналы дикости и этой выдуманной игры. Мне хочется его любым.