Злая шутка

POV Влад Разговор, затронувший мою личную жизнь, никаких новых красок в скучную реальность не принес. Наверное, где-то глубоко внутри я чувствовал, что Макс задал не все интересующие его вопросы, а значит, не до конца утолил свое любопытство. Правда сейчас, не скрою, ответить на большую часть из них я не был готов. Я вообще с трудом мог ответить самому себе, с чего я вдруг стал откровенничать с Морозовым, почему позволил узнать о себе слишком много. Семья? Нет, не её я имел в виду (частично, для моих близких друзей положение этих дел не томилось под знаком секретности, я знал их семейные тайны, они были осведомлены в некоторых вопросах, касающихся меня). Больше всего беспокоило не это. Даже Теме прежде не доводилось бывать в моем доме. Да и тот раз, когда он застукал меня в машине - едва отбрехался, что одолжил ее у отчима, не спросив у последнего разрешения на то. Поверил. Больше по этому поводу не дергал и под сомнение мою, и без того скверную репутацию, не ставил, добавляя для густоты еще черных красок. Так почему же Максиму в первый же день знакомства было показано все? Я так уверен, что при удобном случае он никому не проболтается — бред. Если уж на то пошло, я вообще не говорил ему скрывать сей факт наличия у меня квартиры, машины, самостоятельной жизни. Даже намеков с моей стороны не было. Но Макс и не спешил делиться этим с окружающими. Наверное, на его счет я всё же не прогадал. Если вообще изначально строил какие-нибудь догадки. Возможно, просто поступил опрометчиво и не попал впросак. Просто как-то странно всё это… Начиная с наших совместных (почти) ежедневных встреч и тусовок, заканчивая этими странными взглядами, которыми мы так часто друг с другом перекидываемся. Видно, что оба втянулись в мнимую игру, лживую конспирацию, черт знает зачем придуманную. План был изначально лажовый, и это факт. Но кто бы нам позволил просто сидеть сложа руки? Ебаная гордыня. Весь корень зла в скрученной, как канат, годовой репутации, весь корень зла в слухах, опутывающих и его, и меня, как лианы. Еще две недели пронеслись, я и не заметил. Время, словно оседлав самых быстрых лошадей, уносило всю бытовую суету и круговерть дальше и дальше. Кажется, не я один, все окружающие едва успевали следить за его течением. Суета в школе: подготовка к выпускным экзаменам, шумиха вокруг грядущего футбольного матча, бытовые махинации и перестановки в учебном плане. Сейчас каждый ученик старших классов на собственной шкуре ощущал всю тяжесть падающей на него ответственности. Конечно, почти каждому едва было до этого дело: понимать — понимали, а вот никаких действий по улучшению своего светлого будущего никто не предпринимал, прекрасно зная, у кого в руках кольцо всевластия. Родители за каждого все давно решили. А если кто-то и думал иначе, то только потому, что так позволили оные. Класс вновь заполнил своей массой весь кабинет. Разделившись по парочкам–троечкам каждый нашел себе дело, как всегда перемалывая избитые темы. — А ты чего такой веселый сегодня? — задал вопрос Тёма, появившийся на горизонте и не вовремя спаливший мое счастливое лицо. Кажется, в потоке своих мыслей я дошел до самой «сладкой», пропуская ее через призму еще свежих воспоминаний: та самая, я бы сказал, неожиданная, но такая обескураживающая ночь на заднем сиденье моей машины… Природный блеск в глазах, кажется, стал ярче, превращаясь в горящие огни. Как такое не заметить вкупе с довольной ухмылкой? — Просто так, — тихо отвечаю и продолжаю сидеть с блаженной улыбкой на лице. «Не хочу говорить, все равно не поверит!» — Да ладно тебе, — падает на стул рядом и пихает острым локтем в бок, — рассказывай, я же вижу, что что-то случилось, — улыбается парень и в ожидании ответа придвигается ближе. — Пожалеешь потом, если расскажу всю правду. В де-та-лях, — выделил я последнее слово, довольно косясь на парня и дразня его загадочной улыбкой. — Интрига интриг, теперь не отвертишься, я тебя внимательно слушаю, — совсем не наигранный азарт во взгляде Темы и выжидающее выражение на лице. Елозит на стуле так, что вот-вот протрет на штанах дырку. — Сегодня утром спалил полкухни, когда варил, то есть жарил, овсянку! Вместо мусора со стола в ведро выкинул половину продуктов из холодильника. На днях по пьяни трахнул Максима на заднем сиденье своей машины, на утро познакомил со своей родней. Три дня назад поцарапал бампер. А незадолго до этого в более интимной обстановке встретился с нашим новеньким одноклассником, тот оказался заднеприводным, представляешь? Хотя, этот факт еще оспорить можно. И да, последнее, забыл, — из-за пиджака я вытянул за ворот рубашку, демонстрируя ее перед парнем. — С какого-то хуя надел фиолетовую рубашку. И откуда только она взялась у меня дома? — Капец, — не мигая, разочарованно выдыхает парень, — лапшу вешать на уши ты просто мастер. Про рубашку спорить не буду — факт очевидный, про овсянку тоже не зарекаюсь, у самого бывает, а всё остальное, — парень не выдержал и рассмеялся. — Бред сивой кобылы. Ничего умнее придумать не мог? Макса он отодрал, красавчик-одноклассник геем оказался. Совсем поехавший стал. Машину поцарапал, когда во сне ногой брыкался? — вытирая выступившую слезу от смеха, заерничал Тема. — Ух, всё. Ща живот надорву! — А я предупреждал тебя: все веселье на моем лице простая фикция! — А, ну так бы сразу и сказал, — улыбнулся Тёма и хотел встать, но я схватил учебник и со всей дури шандарахнул его по башке. — Сука, а я тебе что сказал с самого начала? «Вот же ебантяй… Хотя с другой стороны, я знал, что он мне не поверит, поэтому и сказал правду. Зато на душе стало спокойней… Но, сука, он все равно меня бесит!» — Да ладно, ладно, уймись, кстати, я ведь тоже не с пустыми руками, ну или как... не с пустым ртом, — Тёма на секунду задумался, почесывая затылок, а затем, наплевав, махнул рукой и продолжил. — В общем, новости есть. — Что? Очередной новый одноклассник? — припомнил я последний подобный разговор. — Да нет, с девушкой своей я, кажется, так и не сойдусь, — моментально сникая, пожал он плечами. — Невелика потеря! Девушка? Иногда я думаю, что ее и вовсе не существует. Тёма так много времени уделяет рассказам о ней, делится различными историями, докладывает об очередном мозгоебстве, но в компанию (как правило) никогда не берет ее с собой. Насчет неписанной красоты своей девушки Тёма никогда не зарекался: может, где-то внутри него и сидел страх, что ее могут увести, но не уверен, что парень шел у неё на поводу. Если мне не изменяет память, встречались они уже где-то около года, и всё это время мой мозг безжалостно насиловали без предохранения историями о всё новых и новых закидонах его пассии. Поэтому… Негласно можно считать, что мы были знакомы очно: образ в моем воображении за этой девушкой закрепился довольно типичный. — Всё-то у тебя просто, — отмахнулся Тёма. — Хотя… — на его лице заиграла победная улыбка. Ох, чует моя жопа, не просто так. — Я себе новую нашел. Уже. Почти. Правда, девушка еще не подозревает о моих намерениях, но в скором времени в сети моей страсти безвозвратно попадет… — Нарцисс ебанный. — От ебантяя слышу, — в этот момент в класс вошла мечта каждого ученика мужского пола нашей школы, а именно Антонина Павловна — шестидесятилетняя учительница физики, — она одарила нас своим поистине заводящим надменным взглядом, от которого Артём, поежившись (кажется, от всплеска тестостерона в крови), быстро собрал свои вещи и пересел на свое место, поближе к преподавателю. — Итак, сегодня мы обсудим с вами несколько законов, связанных с давлением. Эту тему вы затрагивали в десятом классе, но сегодня я позволю себе повторить прошлое и углубиться в ещё не изученное вами, — начала она. «Господи, такое ощущение, что физика — это потусторонний мир, а все законы в ней — инопланетяне, которые готовят атаку на наш мозг. Вот только есть мнение, что они попутали цели и по чистой случайности захватили разум этой красотки». Хотя, конкретно на счет ее предмета претензий я не имел: всё же математический склад ума давал свои плоды. — Первый ученый, закон которого мы рассмотрим, будет… — она подняла своё «стройное» тело со стула и «подлетела» к доске, взяв в руки мел, красивым ровным почерком написав фамилию «Гей-Люссак». Весь класс просто взорвался от смеха и, конечно же, больше всех стали смеяться парни, которые выкрикивали своё мнение, ничуть не стесняясь своего сочувствия по поводу его имени. Учительница резко развернулась к классу и, набросив на каждого сидящего невидимые сети смирения, начала оправдывать бедного старикашку. — Гей-Люссак — его фамилия, а не ориентация, — выдала она. «Айя-я-яй, о чём вы думаете, Антонина Павловна?» — Да-да! Мы так и поняли, — послышались выкрики двух парней, сидящих на третьей парте. — Мальчики, что-то вас больше всех затронула эта тема, — она прищурила глаза и, схватившись за оправу очков, преклонила своё тело, нависнув над столом. — Неужто так знакомо? — томно произнесла женщина, вгоняя в краску ребят, ведь весь класс после этого взорвался новой волной смеха, даже я не удержался. Краем глаза заметив смущение парней, она решила продолжить: — Этого не нужно стесняться, — гордо заявила она и, вспомнив о том, что забыла журнал нашего класса в учительской, охнув, покинула кабинет, оставив нас в полном одиночестве. «А послать за ним больше некого? Ребята на первой парте просто так что ли кислород расходуют?» По классу прошел гул, каждый во весь голос делился своими впечатлениями. Вдруг я почувствовал, как мою парту слегка покачнуло, и на стул рядом со мной опрокинулось тело знакомого мне парня. — О, Димасик! Здорова, а я тебя даже не заметил сегодня, — всё ещё не переставая смеяться, произнёс я. — Привет, привет. Женя заболел, ты не против, если я с тобой сяду? — он взглянул на меня щенячьими глазами. — Да, конечно, не против! *** Прозвенел звонок, и я, как всегда, собрав вещи, не торопясь вышел из класса, параллельно болтая с Димой. Урок закончился быстро. Напряженки особой не было. Да и парень половину времени отвлекал своими разговорами, пришлось включиться в диалог. Проходя мимо открытого кабинета, я увидел знакомый силуэт: Максим стоял возле учительского стола и писал что-то, держа на весу папку с бумагами. Махнув Диме рукой, я переступил порог кабинета, бесшумно входя внутрь, кроме парня в классе никого не было. Подкрадываясь со спины, желая остаться незамеченным, в попытке посмотреть, чем же так увлеченно занят парень, я приблизился слишком близко: грудь коснулась его изогнутой спины — парень вздрогнул от внезапности. Подбородком упираясь в его плечо, заглядываю в записи. Максим, цепенея от неожиданности, остался стоять безмолвной статуей. Разглядывая ровным почерком выведенные строки, подмечаю, что блондин совсем не сопротивляется, в этот момент продолжая сверять паспортные данные на листе с оригиналом. Ныряю рукой в образовавшуюся щель между его туловищем и держащими папку руками, перелистываю содержимое, внимательно рассматривая. Он заполняет заявку своей команды на участие в игре, кажется, за каждого игрока самостоятельно. Неужто это дело нельзя доверить самим парням? Отрываю Максима от важного дела, папка летит на стол, а парень в сию минуту прокручен вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Сталкиваясь с его удивленным взглядом, салютую приветный кивок и параллельно: — А я за последние дни успел соскучиться, — замечаю, как парень нервно сглотнул, — … по твоей наглой роже. Тренировки обязательно должны быть такими частыми и длинными? Оглядывается по сторонам, словно проверяя наличие свидетелей, непонимающе вскидывает плечами: — Соскучился? — удивленный взгляд и довольная ухмылка. — По мне-то? Вжимаю его тело в стол, прислоняясь плотнее. Ему некуда деть свой бесноватый, вмиг всполошившийся взгляд, поэтому смотрит прямо на меня, следя за каждым движением. Облизывает пересохшие губы. Не знаю, специально ли? «Конфетка, ты дразнишь меня?» Дергаюсь к нему, испытывая желание коснуться своими губами его. Пытаюсь показать опытным путем, чем могут закончиться такие игры глазами, но замираю раньше, чем успеваю ощутить на губах хотя бы его частое дыхание. Сзади раздается предупреждающий крик: — Шухер, идут! — и в ту же секунду время отмирает: делаю резкий шаг назад, а Макс разворачивается к своим записям, судорожно хватая ручку. В класс зашла учительница с просьбой к стоящим в коридоре ученикам начать подготовку к уроку. «Пронесло», — подмечаю во взгляде Максима и согласно киваю. Улыбка сама появляется на губах. «И что это сейчас только было? Владислав Чернов, потрудитесь объяснить!»