Злая шутка

POV Макс Мы сидели с Владом в моей комнате глубокой ночью. То состояние, в котором были родители, ясно показало, что по возвращении домой им будет ровным счетом не до гостя, поэтому решение оставить парня у себя на ночёвку пришло само собой. Это даже не оговаривалось… Влад просто не торопился уходить, а я — выгонять его. Всё мое бурное желание последовать родительскому примеру — напиться, сошло на нет, когда мы только открыли бутылку сухого красного вина. Не пошло. Ни один из нас не испытал ярого энтузиазма опрокинуть в себя бокал-другой после первого глотка. Решили это дело прикрыть, просто время от времени прикладывались к горлышку, делая небольшой глоток, дабы смочить горло. В комнате было темно, даже шторы не пришлось закрывать, чтобы помещение окутал мрак; я едва мог разглядеть лицо Влада на расстоянии вытянутой руки, и от этого почему-то становилось легче. Мы просто молча сидели на моем старом диване и передавали друг другу бутылку. Почему-то с каждым глотком спиртного в душе зарождались тягучие странные сомнения, а разум обволакивала беспричинная грусть… Влад часто вытирал рукавом рубашки губы, чтобы убрать с них этот крепкий вкус алкоголя. С завидным постоянством поворачивал голову куда-то в сторону, рассматривая черноту, как мне казалось, лишь для того, чтобы не сталкиваться со мной взглядом: «Ему что, некомфортно со мной?» — мысль, пришедшая в голову, показалась мне довольно глупой, но именно это заставило пустить корень сомнения вглубь разума, смаковать, пережевывать, так и не найдя точного ответа. Сейчас черноволосый казался мне совсем другим — непривычно спокойным, будто за это время из него вышла вся та дерзость и вульгарность, которой он был пропитан насквозь. Даже острота языка, колкость фраз, казалось, его покинули… «А в прошлый раз от выпитого он таким не становился!» — Хочешь что-то спросить? — разрушая тишину, отозвался Влад на мой внутренний монолог. — Да нет… Вроде, нет, — делаю на этот раз слишком большой глоток из бутылки. «А чего церемониться, на место я её ставить всё равно не собираюсь». — Понятно, — откидывается на подлокотник дивана, смотря куда-то в потолок. — Хотя, вообще-то, я думал кое о чём, но не знаю, стоит ли это обсуждать, — стушевался я, не успев начать. Заводить серьезные разговоры желания не было, подобные вещи и так не вызывали у меня восторга. А мучиться от перемены атмосферы мне не очень-то и хочется… — Это касается нас или хотя бы меня в отдельности? — всё так же спокойно, не выказывая ни малейшей заинтересованности, ответил он, не поднимая головы. Возможно, не я один не хотел сталкиваться взглядами. — Касается, — утвердительно кивнул я, кажется, больше самому себе. — Тогда ты просто обязан сказать, иначе я буду тебя пытать, — поднимает голову слишком резко, впиваясь своим взглядом прямо в мое лицо. «И чего он так заулыбался?» — вздрагиваю от неожиданности момента. — Вообще-то, шутить сейчас не очень хочется, но и создавать напряженную атмосферу — тоже, — пожал я плечами. — Так и будешь подготавливать меня, оттягивая, а может, растягивая… наш разговор, — Влад принял более собранную позу, выпрямив спину и даже ближе придвинувшись, — говори все, что считаешь нужным, конфетка. И да, чуть не забыл, — усмехнулся он, прикрывая глаза, — прошу, только сразу выкладывай свои мысли, без обработки, зная, как ты любишь их шлифовать, я и половины сути разговора не уловлю, зато, таким образом, невольно обеспечу тебя очередным самобичеванием на неделю вперед. Мне оставалось лишь согласно кивнуть. — Постараюсь сформулировать все свои мысли и выдать как можно собранней, — минута-другая на то, чтобы собраться и ничего не упустить, я наконец продолжил. — На самом деле мне бы действительно хотелось разъяснить все, что происходит между нами до того момента, как все закончится, — Влад хотел было что-то вставить от себя, но я не дал ему возможности сделать этого, продолжив дальше. — Шестое чувство подсказывает, что разгадка всей это сумбурной и непонятной ситуации прямо у нас под носом, день-два и мы всё узнаем, да и в школе мало кого будут волновать наши разборки, всё утихнет, замнется… Поэтому я бы хотел знать, то, что происходит сейчас между нами, закончится вместе с найденными ответами… Да и в целом, что именно между нами? На что похоже? И как это назвать? Какие это отношения: для друзей мы позволяем себе непозволительное, а для не друзей… В какие-то моменты мне кажется, мы делаем что-то неправильное, но и в то же время не могу не признать, что мне это всё нравится, — стараясь говорить медленно, взвешивая каждое слово, я чувствовал как меня несет, словно воды в дамбе скопилось слишком много, толстые стены треснули, и ее, наконец, прорвало. — Отношения? Какие связывают? Смотря, что ты подразумеваешь под этим словом. На одни и те же вещи можно смотреть по-разному: если ты о тех, когда молодые люди встречаются, при этом делая дни друг друга всевозможным образом лучше, то это Наши отношения. А если о тех, что ты привык видеть со всеми вытекающими: цветы, ласковые слова, подарки, в конце концов, официальность, — то нет, думаю, это не про нас, — спокойно ответил Влад, забирая из моих рук бутылку и опуская ее на пол. — «Дни лучше», — повторил я его слова, находясь словно в тумане. Выпитое было ничем по сравнению со сказанным Владом: его слова действовали похлеще любого алкоголя. — Не знаю, как у тебя, но за несколько месяцев в моей жизни многое поменялось благодаря общению с тобой… Не всё, конечно, но достаточно для того, чтобы сказать, что дни проходят насыщенней, ярче, да, в конце концов, не тянутся так нудно, как было до этого, — с улыбкой произнёс темноволосый, всматриваясь прямо в мои глаза, словно хотел прочесть в них больше, чем услышать от меня лично. — Хочешь сказать, что не разделяешь со мной эти чувства, и у тебя всё иначе? — Вряд ли получится переплюнуть твои слова, ты и так сказал даже больше, чем я рассчитывал или хотел бы услышать… Я общался со многими людьми до тебя и думал, что вижу их насквозь, знал, когда они дружат со мной искренне, а не ради выгоды. Понимал и отличал, когда девушки знакомились из-за статуса или красивой мордашки. Но с тобой… До сих пор не могу разобраться и понять, что у тебя в голове. От тебя не знаешь, чего ждать, и это завораживает и даже притягивает. Но самое главное то, каким я представлял тебя до знакомства из-за слухов, ходивших по округе, каким я знал тебя первые дни, и какой ты сейчас — это три разных человека, и тот, что сидит сейчас напротив, мне нравится больше всех, потому что кажется настоящим, — я опустил голову вниз, чтобы не было видно моих глаз и предательского румянца, который выступил на щеках. Подобные откровения в таких вселенских масштабах были мне едва присущи. «Говорить людям правду порой так приятно!» Он положил свою ладонь поверх моей и продолжил: — Немного не понимаю твоих слов про «мы делаем что-то неправильное». Понятия «правильно» нет! Запомни это раз и навсегда. Просто люди, которым что-то не нравится или которых что-то не устраивает, привыкли называть подобные вещи такими словами. Это может быть чем угодно, начиная от одежды, которую мы носим, и заканчивая людьми, с которыми мы общаемся. В твоём понимании «неправильное» — это то, что общество не воспринимает однополую связь? Но ты же видел глаза своих одноклассников, когда выступал перед ними с докладом. Да что уж там, вспомнить хотя бы, как поменялись многие посетители того сайта, где был опубликован этот рассказ. Да, кругом не одно толерантное общество, но будь оптимистом, оправдывай свой имидж. Да и вообще, — он сжал мою руку сильнее, — если ты когда-то хотел что-то сделать, а тебе говорили «нельзя» или «так не хорошо», тебя это останавливало? Мне кажется, нет. Рано или поздно тебя прощали, оправдывали и понимали, что и как, да и почему ты это сделал… — он придвинулся еще ближе, — и все же, если ты меня всё еще не понял. Сегодня. Сейчас. И даже завтра я готов быть «неправильным» для этого общества. Он замолчал, а я понял. Понял, что все, что он сейчас сказал, — правда. В его словах было столько смысла и столько души, которую он вложил, пока произносил каждое. Не доверять ему стало бы самой большой ошибкой для меня. — Ты прав, — я поднял голову, совершенно не боясь встретиться с его взглядом. На душе стало легче… Только от того, что я получил ответ от человека, которого это касалось больше всего.