Разум мой — враг мой.
Что творится в черепной коробке человека, когда он думает о своих родных? Невозможно угадать. Потому что даже самый милый, послушный и взращённый в любви ребёнок может оказаться будущим серийным убийцей. И мы никогда не узнаем вероятность того, произойдёт ли это. Что будет, если мама даст подзатыльник своему чаду, когда оно в чём-то провинится? В одном случае, это будет уроком. Уроком на будущее, что так делать нельзя. В другом же… — горы трупов за спиной и руки по локоть в крови. Слишком утрированно? Не забывайте о временных парадоксах, о теории Мыльных Пузырей и эффекте Бабочки. И что будет, если эксцентричный миллиардер усыновит восьмерых детей с особыми способностями? Конец Света или его предотвращение? А если одну из них украдут?***
Неприятно. Это было первое слово, которое пронеслось в сознании Искры, стоит ей только открыть глаза. Прикованная к стулу железными цепями, она не могла и плечом пошевелить. Милый новый знакомый Крис отточенным ударом заставил её отключиться после встречи с Инструктором. «— Меня зовут Инструктор, — землянистый голос раздаётся ещё ближе, опаляя девичье лицо. — Я брат Кураторши.» Бред какой-то. Просто жуткий сон, как последствия пережитого стресса от Апокалипсиса. Хотелось в это верить. Не давало лишь только то, что по виску текла капля крови, придавая заточённой девушке шарма. Подумали бы так маньяки, подобные Инструктору. На самом же деле творилось, что-то определённо дьявольское. Лёгкий звон колокольчиков, льющаяся мелодия, которой управлял скрипач и высокий оперный голос женщины. Всё это доносилось откуда-то издалека, будто этажом ниже. «Тогда где же я?» Взгляд падает на широкое окно, задёрнутое шторами, которые еле-еле пропускали свет. Но и по нему можно было определить, что сейчас явно день. И время неумолимо мчится к его завершению. И с закатом этого дня случится что-то явно… опасное. Сравнимое с Апокалипсисом или, быть может, хуже. «Что может быть хуже?» Разум мой — враг мой. Мысль подействовала спусковым крючком, и незваная энергия полилась по венам, будто только и ждала возможности высвободиться. — Ох, плохо дело… — отчаянно шепчет Восьмая, наблюдая за тем, как искорки тока проходятся по железным кольцам цепи. Бомбой всегда была Ваня. Но сейчас безумный старик решил сделать коктейль Молотова из другой сестры. Кажется, теперь она намного лучше понимает бедных кроликов и подопытных крысок. А ведь и раньше подумать не могла, что окажется на их месте. Стеклянной коробки не хватает. Хотя, откуда ей знать, что находится снаружи. А пение всё усиливалось снизу, нагоняя ужас на сероглазую участницу Академии «Амбрелла».***
— Погоди, что? Диего переспрашивает у несколько взбешённого Пятого, и парень буквально готов взорваться, разметав всё вокруг, но неведомая сила даёт силы сдерживаться. — Что непонятного во фразе «Искру похитили»? Азбукой Морзе тебе просигналить? — рык вырывается в привычной манере, и никто этому даже не удивляется. — Давайте сначала найдём её, убьём похитителя и спросим, что ему нужно было. — Ты уверен, что порядок действий правильный? — с нервным смешком уточняет Клаус, заламывая свои пальцы. — Абсолютно. — Но как ты собираешься её найти? Никаких зацепок, кроме следов на земле, — уточняет Эллисон, обхватывая свои локти руками. — Браво, Эллисон. Просто великолепно. Великолепно изобразила глупость. На следах содержится больше информации, чем в простом наблюдении за похищением: размер обуви, вид обуви и остатки въевшейся почвы, по которой можно узнать, откуда прибыл незваный гость, — весьма раздражённо объясняет Пятый, а после телепортируется в лабораторию к маме-Грейс. Образцы дали результат: всё ведёт к заброшенному замку, далеко за городом. Только там похожая глинистая почва, с частицами сажи. В XX веке особняк горел, и никому не было до него дела, так как шла война. А после внешнего восстановления его использовали, как госпиталь для больных. — Тебе нужно сохранить силы на всякий случай, — Диего складывает последние ножи, пряча их в ботинках. — Поэтому в замок мы поедем. — На это нет времени. Если им нужна её сила, но они скоро начнут её выкачивать. Никаких записок для нас не было, значит, мы им без надобности, — спешит воспротивиться киллер, прикрепляя к телу кобуру с оружием. — Силу… можно выкачать? — Ваня прижимает к себе руки, боясь даже представить, каким способом это происходит. — К сожалению. Комиссия проводила подобные опыты, высасывая способность в пробирки, но процент выживаемости подопытных нулевой. — А какой смысл в этом? — Лютер озвучивает вопрос, который у всех крутился на языках. — Выкачанная сила вводится в тело мёртвого человека. Если энергия принимает тело, то человек оживает. Но это уже не тот, кого все знали. Его сознание меняется… в общем, если кратко: сила обретает собственное сознание. И чем она опаснее… — Тем ужаснее человек, — заканчивают Харгривзы фразу брата.***
— Я смотрю, наша куколка уже очнулась? Ты очень вовремя, золотце. Маскарад только начался! Этот мерзкий, землянистый голос раздаётся в конце коридора, и Искра видит, как в её сторону идёт Инструктор, размеренно хлопая в ладоши. Его поступь неприятным стуком отдаётся в висках, заставляя скривиться и отвернуться в другую сторону. — Ну, милая моя, я не собираюсь быть добрым, если ты не отвечаешь мне взаимностью, — старик склонился к лицу Восьмой, обжигая её щёку ледяным дыханием. — Ты сумасшедший. Я даже никакого отношения к Куратору не имела, — шипит девушка, дёргая руками, стремясь вырваться. — Не имела, да. Но можешь помочь мне кое с чем, тем самым отплатив долг перед моей сестрой. Из-за твоего любимого братца, она погибла. А родные должны помогать друг другу. Инструктор резко разворачивает стул, вставляя ключ в замок. Цепи спадают, а вот ток резко взметнулся к мозгу, вызывая головную боль. — Что ты со мной сделал? Сила никогда не приносила мне боль, — Номер Восемь хватается за голову, стараясь как-то снизить боль. — Значит, ты идеально подойдёшь на роль героя-спасителя, — завороженно смотря на мучения девушки, старик широко и дико улыбается. — Несите костюм! Настал выход нашего главного героя. Не успевает Искра поинтересоваться, что же происходит, как в зал заходят несколько десятков людей с завязанными летной глазами. Они ничего не видят, но очень умело обращаются с вещами и тканью, которые несут на руках. Жёлто-оранжевая расцветка больно била по глазам в полумраке замка, отчего приходится сощуриться. — Арлекино. Моя милая Асхейд, — Инструктор берёт в руки венецианскую маску. Белое лицо с прорезями для глаз, а от лба и подбородка идут закрученные лоскуты с изображением игральных карт. — Сегодня ты исполнишь то, зачем пришла в этот мир, обладая силой, способной возродить, подобно монстру Франкенштейна. «Возродить подобно монстру Франкенштейна?», — мысли судорожно путались, пока «слепые» одевали девушку в карнавальный костюм. И ответ приходит через несколько минут. Брат Кураторши. Отплатить долг. Франкенштейн. — Ты хочешь с помощью моей силы воскресить Куратора?! Вопрос так и останется без ответа, так как на лицо надели маску шута, которая прилегала настолько сильно, что не давала возможности и звука произнести. Восьмая могла лишь смотреть и (слава Богу) дышать через совсем узкие и незаметные отверстия возле ноздрей.«Напрасно я ищу повсюду развлеченья, Пестреет и жужжит толпа передо мной… Но сердце холодно, и спит воображенье: Они все чужды мне, и я им всем чужой!»
«Маскарад». М. Ю. Лермонтов