меломания

      чон любит концерты. потому что атмосферно, музыка бьет по ушам, можно орать во всю глотку и никто не осудит, ведь все делают то же самое. ей нравится вслушиваться в мелодию, следить за ловкими пальцами гитаристов и трюками барабанщиков с палочками. нравится когда на следующий день шея болит от вчерашних мотаний головой, а горло сорвано и голос хрипит. на концерте всем все равно кто ты, откуда, как тебя зовут, каждый занят лишь музыкой. и чон нравится это ощущение, когда вокруг тебя много людей, но ты не чувствуешь скованности.       все началось однажды со спонтанного концерта, на который папа решил взять ее с собой. ей было не больше десяти. большая толпа и множество незнакомых людей слегка пугали, все они разговаривали о чем-то, многие были со странными прическами, блестящими железками в ушах, носу и рту, а еще этот жуткий макияж. но вдруг резко выключился свет и в помещении поднялся гул, а на сцену вышло несколько человек. толпа гудела.       а дальше было что-то невероятное. неслыханные доселе звуки завораживали, хотя и пугали одновременно. уши закладывало от громкости, толпа пела в унисон, казалось, что этот шум можно было бы услышать из любой точки планеты, даже на противоположной ее стороне. сидя на широких папиных плечах, она, открыв рот, следила за всем что происходило на сцене и не могла оторваться.       оставив неизгладимый отпечаток в детском восприятии, чон захотела научиться также. буквально. папа увидев желание не стал медлить, записал дочь на вокал и гитару. девочка старалась в поте лица. часами практиковалась, училась, не ложилась спать, пока не изрезала подушечки пальцев в кровь. она жила вечным совершенствованием. только вот проходит время. она уже подросток и вопрос: “а где то, к чему я шла?” она прекрасно играет, хорошо поет и что? преподаватели разбирают ее по конкурсам, у нее стопки грамот и наград, но только она хотела другого. хотела стоять на сцене не перед строгими седыми преподавателями, которые пристально следили за каждым промахом, а орать в микрофон на концерте.       “какая рок-группа? что за чушь?” - негодует отец. “не майся фигней, ” - как ножом по сердцу. и зачем она работала до изнеможения, не спала ночами? ради чьей-то похвалы и картонки с первым местом? получается что так. это послужило отправной точкой. стало понятно, что нужно что-то делать. но что? ей не к кому было пойти. у нее не было друзей, ведь все детство она провела в своем мире вечной учебы и стремлении к совершенству. никого кроме родителей. совсем одна.       и вот, возвращаясь один раз домой после очередных занятий, она заметила постер.       выступление какой-то группы, в каком-то клубе. детали были не важны. она загорелась идеей. что может быть лучше чем ночь на рок-концерте? она неделю копила карманные деньги не тратя их на обеды и автобус. но родители ответили жестким “нет” на просьбу отпустить ее. слезы текли без остановки. было обидно и больно.       это был первый раз когда она сбежала. не из мести или злости, не чтобы показать бунт или пойти против родителей, а чтобы пойти на концерт. радость смешивалась с адреналином. ночь никогда не была настолько яркой. оно явно стоило того. того ора родителей на следующее утро и недельного “домашнего ареста”, хотя чон и так никуда не ходила, так как просто некуда. видео записанные ею на концерте пересматривались сотни раз, она запомнила каждое до мельчайших деталей, наизусть прокручивала их у себя в голове на уроках, по дороге домой, за завтраком, обедом и ужином. это походило на фанатизм.       а потом побеги стали случаться чаще. она приходила на любые концерты, ей было наплевать на группу, стиль и прочее. само осознание своего присутствия там - приносило незабываемое удовольствие. родители ничего об этом не знали. она уходила после того как они уснут, а возвращалась с рассветом и падала в кровать. жизнь, раньше заполненная только рутиной, окрасилась светом сафитов, пением и музыкой. она стала чаще улыбаться, даже одноклассники уже не страшились странной заучки. болтали с ней, просили списать домашку и звали в гости на выходных. естественно она соглашалась. родители не видели подвоха, отпускали со спокойной душой радуясь, что чонгук наконец нашла друзей.       на этих “посиделках” было много дешевого алкоголя и сигарет. орала непонятная громкая музыка из дешевых колонок и мерзко пахло чем-то приторно сладким. сначала всё казалось противным, но со временем приелось. посещение такого рода мероприятий стало нормальным, а не чем-то выдающимся. алкоголь не вызывал рвотных позывов, а табачные затяжки не жгли лёгкие, иногда она даже курила сама, не на “посиделках”. это давало чувство мнимого превосходства над другими сверстниками, чон чувствовала себя крутой.       некоторые из ее знакомых даже иногда ходили вместе с ней на концерты, но не разделяли тех же эмоций и увлеченности, которые были у чонгук. поэтому она стала сбегать туда гораздо реже и все чаще зависала со своими “друзьями”. забросила уроки гитары, инструмент пылился в углу, и вокала, а четверки в школе держались разве что на молитве, божьем слове и старой памяти учителей об ее хорошей успеваемости прежде. концертные видео благополучно удалялись, дабы освободить память под смазанные фотки пьяных вечеров. она менялась под стать окружению.       однако в один момент кое-что изменилось.       чон увидела её.       эти блондинистые волосы, тонкие длинные ноги с тонкими лодыжками, загорелая кожа цвета мокко, тонкие пальцы обвивающие микрофон и голос. глубокий, рычащий, с хрипотцой, такой, что аж ноги подкашиваются. чонгук даже рассмотреть ее толком не смогла, потому что стояла в самом конце зала, как и всегда, чтобы не толкаться в толпе (она ведь маленькая, растопчут да не заметят). будто завороженная, она слушала с приоткрытым ртом и не отрывала взгляд от еле видневшийся сцены и солистки на ней. даже видео забыла сделать, настолько она выпала из настоящего. концерт закончился и чонгук, словно в трансе, отправилась домой.       сон не шёл. она не сомкнула глаз и встретила рассвет сидя на кровати. гитара впервые за долгое время покинула свой одинокий угол и уютно устроилась в руках хозяйки. пальцы побежали по струнам, играя что-то несусветное, странное, но успокаивающее. чон чувствовала себя воодушевленной. пропавшее давно желание хоть что-то делать снова объявилось. чон даже сделала уроки, хотя совсем недавно ее тошнило от одной мысли о них. она провела целый день, пытаясь найти хоть что-то об этой группе, но, как назло, у них не было ни одной социальной сети, либо она плохо искала.       и вот, спустя месяц или больше, она увидела еще один постер со знакомым названием. глаза загорелись. “нужно обязательно сходить!” - кричало подсознание и сердце билось быстрее от одной мысли об этом. в заветный день все внутри скручивало от волнения, улыбка не сползала с лица, руки мелко тряслись, ладошки потели. чон долго прихорашивалась перед зеркалом, чего обычно никогда не делала. проверив последний раз, точно ли спят родители, она выбежала из квартиры и направилась к клубу.       ну, а дальше, грубый охранник, неприятная боль в плече от грубого толчка и разбитые надежды. ее и до этого иногда не пускали куда-либо, это нормальная практика, но сейчас особенно обидно. возвращаться домой не хотелось и чонгук, от нечего делать, завернула за угол. постоять одной в темном переулке ночью это же просто прекрасная идея, не правда ли? как оказалось в некоторых случаях - да. около двери стоит девушка и курит.       а потом очень долго тянущаяся, приторно сладкая, с вишневым привкусом сигарета; холодный ветер, развивающий низ футболки и молчаливая компания. небольшое откровение и неожиданный поворот. завертелось, закрутилось и вот, она уже стоит под сценой в самом первом ряду, как и сказала сделать новая знакомая. вокруг много людей, чон немного некомфортно от такого давящего окружения, но интерес и симпатия оказывается сильнее: она неотрывно смотрела на освещенную светом софитов сцену. сердце бешено колотилось, во рту пересохло. это называют фанатизмом?       зал погружается во мрак, толпа кричит, а чонгук смотрит на кулисы, ожидая появления той самой. и она выходит, еле одетая, открытая и улыбчивая, именно такая, какой запомнилась в первый раз. но осознание приходит резко, эти блондинистые, сожженные краской волосы, пухлые губы и длинные пальцы, пять минут назад подававшие ей сигарету. отчего-то становится невероятно стыдно, и все лицо теплеет, заливаясь краской. чон прикладывает едва холодные руки, но это мало чем помогает. а тэхён еще и смотрит пристально, прям чувствуется, как скользит своим тяжелым взглядом, отчего легче нисколько не становится.       весь концерт проходит очень странно. то в диком рейве и оре с толпой, бешеным мотанием головы и любованием такой прекрасной тэхен. то в метаниях и думах о содеянном, что тяготили сердце, но почему-то одновременно с этим захватывали дух, словно самый сладкий мед разливался внутри. ее голос доходил до самого сердца, переворачивал там все вверх дном снова и снова, не оставлял в покое ни на секунду. ее глаза смотрели внутрь, им открывалось все нутро, сокрытое в них: страх, боль, восхищение и смущение - они видели в их отражении часть себя. вся тэхен была одним большим магнитом, который тянул к себе, притягивал чонгук с бешеной силой.       это было похоже на помешательство.       дома она сразу уснула, не имея уже никаких сил, даже чтобы раздеться. всё нутро кричало, плескалось энергией, но физическое тело изматалось от долгого движения и просило отдыха. и с закрытыми глазами наступил долгожданный покой.