Ты для меня — загадка — оранжевая лилия.
Хозяин особняка размеренным шагом входит в просторную комнату, освещаемую солнцем сквозь большие окна в пол. Одна из девушек, что мирно стояла возле стены, начинает суетиться. – Арсений Сергеевич! Мы вас ждали. Вы непривычно задержались. – Мария, вам напомнить о вашем статусе? Вы всего лишь прислуга, не смеющая упрекать меня в опозданиях – есть они или нет. Арсений глазами считывает время с настенных часов, висящих позади девушки. Минутная стрелка перевалила за цифру два, подсказывая, что обед уже длится чуть больше десяти минут. – Прошу прощения. Арсений игнорирует, проходит несколько стульев и садится на стоящий во главе стола. Сразу же начинают хлопотать остальные прислуги: наливают стакан воды, накладывают овощи, запеченные на гриле, и отрезают кусочек курицы. Арсений терпеливо ждет, а затем, даже не прикасаясь к прибору, в своей манере произносит: – Отнесите обратно на кухню. – ловит только вопросительные взгляды, на что продолжает. – Какие же вы недалекие. Еда имеет свойство остывать, а за пятнадцать минут, что уже прошли, она явно перестала быть такой же горячей, какой была ранее. И вы предлагаете мне это есть? Прислуги начинают быстро относить все на кухню, внутренне раздражаясь, и только Маша немного улыбается, помогая отнести тарелки. Арсений редко оскорблял людей из-за воспитания, но данная ситуация перевесила чашу весов спокойствия. Сейчас его заботит только флорист, и другое в планы не входит. Опирается подбородком на сложенные ладони и закрывает глаза. Кто такой этот Антон? Арсений не понимает. А еще не разберется с собой. Почему-то он чувствует облегчение, как человек, который так долго искал ключи от дома и наконец нашел их в кармане куртки. Внешне трусливый, но внутренне смелый подросток с кучей странных браслетов и колец сейчас работает в оранжерее. Арсению становится вдруг интересно, что тот может: испортит розы или же наоборот сделает их еще прекраснее. Пугается. Ему никогда не были интересны другие, но этот рослый ребенок зажигает искру любопытства. Арсений пытается ее потушить, поглядывая на часы. Наконец подают еду. Ест в обычном темпе, подумывая о лишении зарплаты прислугам, и неожиданно отказывается от десерта. Поторопиться бы в оранжерею, заметить какой-нибудь косяк и на радостях отправить домой. Ну потому что терзают сомнения на счет этого парнишки – посерьезней бы молодого человека да постарше. Антону, кажется, все равно. Он бережно рыхлит землю, руками ловко вырывает лишнюю траву, изредка вытирая плечом выступившие слезы. Он прекрасно помнит, как она его учила и как он нехотя детскими пальчиками тянул за зеленые тонкие стебли, а через время сам просился к бабушке, чтоб помочь. Арсений наблюдает. Внимательно следит за действиями флориста, который встает с четверенек, забавно отряхиваясь и вытирая выступивший пот на лбу. Он снимает перчатки и взъерошивает волосы, убирая челку. И снова не замечает присутствия другого человека. Антон наклоняется вперед, закрывает глаза и втягивает носом аромат, что так сладко разливается по оранжерее. Отстраняется назад и веки поднимает, а затем слегка касается указательным пальцем белого бутона. Такой невинный жест заставляет Арсения вспомнить, как когда-то его мать также нежно трогала бутоны. Прокашливается, возвращаясь в реальность. – Вы так яро доказывали, что не имеете никакого желания остаться, но продолжаете здесь находиться. Передумали? Антон мысленно проклинает Арсения за то, что тот снова наблюдал. А еще пошутил бы про супер-клей, глядя на вновь сложенные руки за спиной, но не решается, лишь выдавливая короткое «да». — Советую вам передумать еще раз. Я искал взрослого человека, а не мальчишку. — вздирает подбородок и смотрит свысока. Чертов Арсений. — Если бы я вас полностью не устраивал, я бы тут не стоял. Что же вас сподвигло доверить мне розы? — Это вас не касается. — Арсений напрягается, потому что сам до конца не понимает. Он подходит к каждому кусту, внимательно осматривая, и начинает злиться. Все выглядит идеально, словно тут поработал настоящий профессионал. Ни одного промаха. Антон беззвучно хмыкает, наблюдая за тем, как Арсений по второму кругу обходит периметр оранжереи в попытке заметить хоть малейшую ошибку, а внутри плескается чувство самоудовлетворения. Но его просит подвинуться замешательство: Арсений, ничего не сказав, просто развернулся и ушел. И что это сейчас было?***
Арсений странный. Так думает Антон, убирая по местам все инструменты и вешая фартук. Наверно, его поведение надо расценивать как безмолвная просьба покинуть эту территорию и больше сюда не возвращаться. Отлично. Флорист посылает хозяина этих хором на все четыре стороны, направляясь в сторону дома, чтобы забрать вещи. В комнате его ожидает застеленная кровать и пепельница на подоконнике. Антон не сомневается, что это приготовлено для нового работника. Подхватывает сумку и, выходя в коридор, сталкивается с дворецким. – А вы куда собрались? — Антону не нравится эта загадочная улыбка. – Домой. Арсения Сергеевича не устроила моя кандидатура. – раздражительно ведет плечами, желая смахнуть это имя с себя словно муху, прилипшую лапками к коже. – Да? А мне он сказал разыскать вас и объяснить остальные формальности. – В смысле? Дворецкий улыбается еще загадочнее, отчего становится не по себе. Какого черта все в этом доме такие странные? — Будьте добры, оставьте вещи в комнате и следуйте за мной. Кто-нибудь может объяснить, что происходит? Или Антон тут один, кто ведет себя адекватно? Они спускаются на первый этаж и заходят в так называемую столовую через дверь под лестницей: простейшие деревянные стулья, длинный стол и маленький буфет в углу. Антон обводит взглядом десяток сидящих людей в форме: повара, домработницы, садовники, охрана и... Сергей. Флорист чувствует облегчение, заметив знакомое лицо, которое, как и другие, уставилось на него. — Друзья, сегодня случился праздник: наш граф наконец нашел по его мнению нужного человека. Это Антон, знакомьтесь. — дворецкий подталкивает флориста, чтобы тот вышел вперед. Антону становится плохо от количества внимания, и ладони предательски потеют. Ищет хоть немного поддержки в Сергее, но тот хмурит брови, затем пожимает плечами и, как ни в чем не бывало, продолжает захватывать вилкой еду с тарелки. Часть людей решает поступить также, возвращаясь к более интересному и приятному для желудка занятию, а остальные в открытую пялятся на нервно глотающего слюну флориста. — Здравствуйте. — выдавливает что-то наподобие улыбки, чтобы казаться более дружелюбным. — Эй, малой, а ты часом не заблудился? Детский сад в другой стороне. — стол гогочет, и даже Сергей ухмыляется. Вот же предатель. – Да какой он малой, посмотри на его рост! У нас как раз швабра недавно сломалась, заменишь? Кто-то продолжает издеваться, писклявым голосом напевая знаменитую песню про внука, что убил дедушку лопатой, и народ подхватывает, размахивая вилками и стаканами. Антону неуютно и хочется сбежать, лишь бы не слышать ничего. Дворецкий хлопает в ладоши, призывая к тишине разбушевавшихся, и сам направляет Антона к свободному месту. Флорист неуверенно садится рядом с Сергеем, и замечает, как он начинает активнее шевелить вилкой. Приносят какое-то рагу из кусочков мяса и овощей. Антон никогда не любил это блюдо, поэтому со вздохом ковыряет картошку прибором под настойчивые взгляды. — Привет, я Маша. Напротив садится миловидная девушка с рыжим оттенком волос, собранных в пучок, и одетая в серое платье и белый передник. Она милая. Возможно, у Антона появится хоть какой-то друг. – Антон. – кивает в знак приветствия. – Так значит, ты теперь личный садовник графа? Антону смешно с прозвища Арсения, которое ему подходит просто идеально. Манерный, живущий в старинном особняке – чем не граф? – Я всего лишь работаю в оранжерее, не сказал бы, что могу называться садовником. – А до этого ты где-то работал? – Флористом. – Серьезно? – она звонко смеется. – Ну ладно, меня не это вообще интересовало. – Антон немного разочарованно смотрит на девушку. Он-то думал, что с ним реально захотели познакомиться. – Как так получилось, что Арсений Сергеевич тебя принял? Ты такой юный... – Не знаю. Я просто немного поработал в оранжерее, он пришел проверить – вроде все сделал правильно. – М-м-м... Понятно. – с нескрываемой завистью тянет девушка и выходит из-за стола. Антон уже понял, что не найдет здесь друзей. Все присутствующие под стать Арсению: насмешливые, жестокие и невоспитанные. Об этом он уже рассуждает с сигаретой между пальцев в своей комнате, выдыхая дым в раскрытое окно. Чертов Арсений. Антон так и не понял, что заставило его просто взять и уйти. А еще не может найти объяснение теплому отношению к, казалось бы, обычным цветам. Вот это, пожалуй, самое странное за день. Антон знает Арсения всего лишь день, но с уверенностью может сказать, что такая нежность совершенно не схоже с характером Арсения: он холодный, закрытый, высокомерный, полный отвращения и брезгливости. И среди этого нет места любви.***
Просыпается Антон от продолжительного стука в дверь. Не сразу вспоминает, где находится, рассматривая из-под ресниц потолок, но встает, постанывая из-за неудобной позы во сне – на такой кровати с почти двухметровым ростом нормально не поспишь. – С добрым утром, Антон. Надеюсь, вы хорошо спали? Нарушителем оказывается Константин, на которого, несмотря на возраст, хочется прикрикнуть, чтоб закрыл дверь и дал отоспаться. Антон лишь отрицательно машет головой. – Я вижу, что вы не выспались, но вам придется пройти со мной. У вас две минуты привести себя в порядок. Антон, чертыхаясь, закрывает дверь и начинает переодеваться. На часах – половина седьмого, и Антон уже вслух не стесняется ругаться. Кое-как приводит в порядок гнездо из волос и только потом выходит из комнаты. Раздражает, что снова его ведут непонятно куда, и даже ничего не объясняют. Константин по дороге сообщает, что завтрак Антон проспал, а затем рассказывает правила, обязательные к соблюдению, о его распорядке и распорядке дня Арсения – ох, простите, графа Арсения Сергеевича. Иначе сказать нельзя, узнав, что он ест, спит, и даже читает по расписанию. «Может, он и в туалет в определенное время ходит?» – Антон тихо хихикает своим мыслям. Приходят они в оранжерею. – Надеюсь, вы все запомнили, потому что за нарушение правил вы либо вылетите отсюда, либо будете лишены зарплаты. – Да, все ясно. А можно вопрос? – Слушаю. – Почему Арсений Сергеевич так относится к розам? Дворецкий впадает в замешательство, но потом глубоко вздыхает. – Это... долгая история. Я думаю, вам не стоит это знать. Не забивайте голову, а лучше работайте и постарайтесь не пропустить обед. С этими словами Антон остается один. Его все еще терзает любопытство по поводу Арсения. Дворецкий знает точно, что произошло в жизни Арсения, но не говорит, что подогревает интерес еще сильнее.***
Вот уже почти год дальняя комната второго этажа пустовала. Мужчина тяжелым шагом подходит к двери и трясущейся рукой нажимает на пыльную ручку. Задернутые плотные шторы ни разу не пропускали луч света, позволяя царить темноте. Мужчина морщится от спертого воздуха и щекочущей нос пыль и на ощупь находит выключатель. Комната озаряется светом – таким же теплым, как и тогда, когда его выключили в последний раз, прежде чем закрыть дверь. Все выглядит так, будто хозяин комнаты только что ушел на прогулку и вот-вот должен вернутся. Кровать не заправлена, тапочки небрежно стоят возле. На кресле уютно лежит плед, очки аккуратно сложены поверх раскрытой книги на стоящем рядом столике. На нем же – телефон. Сердце сжимается от боли, когда глаза осматривают каждый уголок, а затем останавливаются на портрете над камином. Мужчина подходит к нему, рассматривая родное лицо, которое словно живое с укором, но заботой посматривает сверху. Рядом изображен он – ему двадцать, и он не изменял своему стилю в одежде даже тогда. Если бы он мог вернуться в прошлое, то ни за что бы не ушел в тот роковой вечер из дома и ответил бы на телефон. Сейчас бы он не завтракал в одиночестве, не напрягался с бизнесом и не мучался с поиском садовника. Вина по-прежнему гложет его. Хотя ему неоднократно говорили, что никто не виноват, он все равно считает, что ее смерть на его руках. Отходит, направляясь к телефону. Как он и думал – разряжен. Руки трясет еще больше, а сердце стучит быстрее, когда экран загорается, оповещая об источнике питания. На экране блокировки тут же высвечиваются различные уведомления, которые мужчина сразу же смахивает, удаляя. Он никогда не позволял себе плакать. Но по щекам начинают катится слезы, и он не собирается их останавливать. В списке звонков последним значится исходящий «Сынок» три раза. И ни одного входящего. Он прекрасно помнит, как игнорировал первые два звонка, заливая в себя самый дорогой виски, а третий и вовсе сбросил, предпочитая ему женское тело, что успел оценить, как только вошел в этот треклятый бар. Заплаканного мужчину, крепко сжимающего телефон, спустя два часа находит дворецкий. – Арсений Сергеевич, мы вас потеряли. Ох... Константин застывает в дверях. Он все понимает и лишь качает головой. Арсений ничего не отвечает, трет ладонью давно высохшие щеки и глаза и продолжает сидеть спиной к двери на краю кровати. – Что-то произошло? – осипший голос тихо разливается по комнате. Арсений прокашливается, но не встает – дворецкому не нужно видеть его красные глаза. – Звонила Татьяна, просила договориться о встрече. – Перенеси ее на завтра. Сегодня... я не смогу. – Хорошо. Вам закрыть дверь? – Нет. И просьба, не сообщай никому. Константин кивает, и хотя Арсений этого не видит, но знает, что тот все понял. Он снимает блокировку с телефона и заходит уже, наверно, десятый раз в галерею. Все глаза выплаканы, и он только и может, что слабо улыбнуться, вновь рассматривая счастливые фотографии.