***
Мокрый снег валил крупными тяжёлыми хлопьями. Роб закурил и растёр закостеневшие от мороза руки, кинул быстрый взгляд на электронный циферблат часов. Без десяти пять. Она снова опаздывала. Пронизывало холодом и сыростью. Он поёжился и сунул свободную руку в карман чёрного пуховика с лейблом North Face, наблюдая за прохожими. Они бежали. Торопились. Суетились, как назойливые мошки. Роберт поморщился. Они его раздражали. Бесили. Как и всё сейчас. Он снова посмотрел на часы. 16:53. Мужчина едва слышно выругался. Руки подрагивали. Он затушил сигарету и быстро спрятал их в карманы, чтобы скрыть дрожь от посторонних глаз. Роберт чувствовал, как на спине выступил холодный пот, как периодически по телу пробегали неприятные мурашки. Отвратительное состояние. В такие моменты он чувствовал себя уязвимым, чересчур зависимым от других. Это раздражало. Лёд — это всё, о чём он мог сейчас думать. Роберт прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание и хоть немного усмирить частивший пульс, а когда открыл, то поймал своё отражение в проезжавшей мимо машине. Светлые волосы, выбивавшиеся из-под капюшона старого серого худи, намокли и кое-где прилипли к бледному осунувшемуся лицу. Под серыми глазами залегли жёлто-синие тени. Он быстро отвернулся. Кажется, от прежнего Роберта Брауна ничего вовсе и не осталось. Жизни с её скотскими и жестокими правилами игры не удалось его перемолоть, но изрядно потрепать — да. — Эй, — по спине его похлопала смуглая темноволосая девушка с объёмным бумажным пакетом в руках. — Ты оглох, что ли, Браун? — Извини, задумался, — он тряхнул головой, и с волос на лицо упали холодные капли растаявшего снега. — Привет. Ты?.. — Принесла, — раздражённо откликнулась она. Её красивое лицо сейчас казалось немного хищным, злым. Эта Элизабет радикально отличалась от той, которую знал весь участок. Ни доброты, ни шуток, ни постоянно сияющей улыбки. Эта Лиз была едва ли не мрачной, до краёв наполненной сарказмом, циничная, расчётливая, жёсткая и... жестокая? Размышления Роберта оборвал раздражённый голос Лиз: — Не здесь же… идём на набережную. Сейчас там наверняка никого нет. Погода просто отстой. — Вот, держи, — она сунула пакет ему в руки, и мужчина стал в нём судорожно рыться. — Сигареты? — Роберт недоверчиво покосился на неё. — Что за хрень, Лиз? Мы договаривались на чистый порошок. — Слушай, сейчас и так проблемы со свободным временем — я целыми сутками ковыряюсь в этих пластиковых уродах по поручению Фаулера, да ещё и говнюки из «Киберлайф» постоянно ошиваются в моей лаборатории… мне приходится выкручиваться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Короче, Браун, тебя какой вопрос волнует? Будет ли переть? Будет. Твоё дело — толкать товар. Он презрительно скривился. Ходить у неё в подчинённых Роберту не нравилось, но выхода не было. Ему были нужны деньги, а ей тот, кто будет сбывать продукцию. — Ах да, твоя бывшая подружка тоже мне проблем подкинуть успела до того, как её перебросили заниматься делами андроидов, — зашипела Лиза, равнодушно скользя взглядом по случайным прохожим, которые не побоялись непогоды и вышли на прогулку. — Уж за год можно было что-то придумать… — Я придумал, — буркнул он и закурил, откидываясь на скамейке и чувствуя, как по телу разливается приятное чувство расслабленности. Мир переставал быть таким тяготящим и бесцветным. — Забить её до смерти? — едко ввернула она. — Хреновый план. Нам всё ещё нужен надёжный человек, который сможет сбывать товар. Ты пока что нам полезен тут, а не за решёткой. — Я подкинул ей кое-какой препарат. Если об этом узнают в участке, выпрут одним днём. — Ммм, и что это? — Прозак. Она поперхнулась смешком. — Ты сейчас серьёзно? — Я велел нашему андроиду подмешивать прозак ей в еду. Понемногу, чтобы сильно не накрывало. Его давно назначают только тяжёлым больным. Рецепта у неё нет, — он пожал плечами, делая ещё одну затяжку. — А она коп, носит оружие, все дела… отстранят точно. Я почти уверен. Фаулер рисковать не будет. Особенно сейчас, когда к Детройту приковано внимание прессы и федералов. Каждые полгода у них чек-ап, проверяют вдоль и поперёк. Увидят в крови препарат и… возникнут вопросы, что да почему. Он ухмыльнулся, явно довольный свои удавшимся планом. — Хорошо, — она сделалась серьёзной. — Сейчас она слишком занята своим другом-жестянкой и этим… расследованием, но уверена, скоро она вернётся в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и проблем у меня снова прибавится. Рано или поздно расследование выведет их со стариком Андерсоном на нас. Делать дела под носом у полиции утомляет, но игра стоит свеч: лучшего прикрытия мне не найти. Ты здорово помогаешь мне, Роб. Она очаровательно улыбнулась. Её тонкие, изящные пальчики легко пробежались по вороту его пуховика, аккуратно поглаживая его. — Едем ко мне, а, Робби? — прошептала она над самым его ухом. Роберт резко встал с лавки, подхватывая пакет. — Не сейчас, Лиза, не время, — он отстранённо оглянулся, поправляя капюшон. — У меня дела. Он не запомнил, как дошёл до машины, не запомнил, как промок насквозь, ёжась от сыплющейся с неба мороси. Со «льдом» многое становилось неважным, как будто смазанным, словно мир расфокусировался и стал нечётким. Но сейчас было по-другому. Роб плюхнулся на водительское сидение, швырнув пакет с товаром на соседнее пассажирское. Он закрыл глаза и откинулся. Перед глазами снова всплыл образ Софи. Ещё смеющейся, беззаботной. Такой она была в начале их отношений. Роберт попытался прогнать воспоминания, но не вышло. О Лизе он никогда не думал так, как о ней. Он не любил её, хотя и был с ней вместе уже около года. Это сложно было назвать отношениями: бурный ни к чему не обязывающий секс, встречи в баре с алкоголем и «льдом». Она притаскивала ему дурь. Поначалу просто так. Побаловаться. А потом предложила работу. «Синдикат (так она называл тех, кто поставлял ей «лёд») всегда в поиске новичков» — она размешала пластиковой трубочкой свой мохито и отпила. — «А ты к тому же и не дурак. Знаешь, торчков, желающих на халяву получать товар, полно. Но ты, Роб, другой… Слушай, понравишься боссу, далеко пойдёшь». Но время шло, а он так никуда и не пошёл. Всё так же был одним из мелких сошек, дилером. — Софи забрали в отдел по борьбе с наркотиками, — в один из дней сообщила Лиз, когда они встретились на набережной. Она выглядела раздражённой и часто курила. — Не понимаю, за что Фаулер повысил эту сучку, — выдавила из себя она. — Чего ты бесишься, а, Лиз? Тоже хочешь бороться с нариками? — съязвил Роберт и сам же довольно ухмыльнулся. — Да пошёл ты, — выругалась она и зло затушила сигарету, почти что втаптывая окурок в асфальт. Она скрестила руки на груди, показывая, что разговаривать не собирается ровно до тех пор, пока Роберт не извинится. Но мужчина и не торопился этого делать. Он курил, спокойно почти безмятежно разглядывая гладь озера. — Слушай, Фаулер — близкий друг её отчима, — наконец сказал Роберт, всё так же даже не глядя на Лизу. — О, тогда это многое объясняет, — Элизабет недовольно фыркнула. Он завёл машину. Нет, он совершенно точно больше не любит Софи. Даже больше — ненавидит её. Совершенно точно, старая стеснительная и скромная Софи ему нравилась больше. Она с таким восхищением смотрела на него, так словно никого умнее него не было на свете. Она обожала его шутки и всегда спрашивала совета, как поступить на работе, как будет лучше. Ведь он, её Роб, совершенно точно знал это. А потом его уволили. — Что мы будем делать, Роб? — с тихим ужасом в голосе произнесла Софи. — У нас ведь куча счетов, и ипотека за дом, и, ты знаешь, мои родители ведь уже не работают… Он обнял её. — Детка, не грусти, я найду работу. Вот увидишь. Она лишь кивнула и крепко обняла его в ответ. И не искал. О да! «Извините, но у нас всё ещё нет вакансий для людей» «Нам жаль, но андроид будет гораздо более эффективен на вашей должности». Вот, что-то слышал из раза в раз после очередного собеседования. Его не брали даже официантом, даже вышибалой в чёртов бар. Вот тут-то что-то между ними изменилось. Софи стала более отстранённой. Всё реже обращалась к нему за советом, за поддержкой. Не делилась с ним тем, что происходит с ней на работе (и поделом, его это только раздражало!). Он видел, как она стискивает зубы, как тихо вздыхает каждый раз, когда ей приходилось давать ему деньги. Можно подумать, он не чувствовал себя ничтожеством в такие моменты. Они стали ссориться. И с каждым разом всё серьёзнее и серьёзнее. Он помнил слишком хорошо тот день, когда первый раз поднял на неё руку. Он вернулся тогда после встречи с Лиз, той самой, когда она рассказала ему о повышении Софи. Её дома не было, хотя время было уже за полночь. Он стиснул зубы, стараясь подавить свою злость, и сел порубиться в приставку. Около двух ночи домой вернулась Соф. Немного раскрасневшаяся, с вечерним макияжем. — Где ты шаталась? — не тратя время на приветствия, тихо прорычал он, продолжив играть в футбол на игровой приставке. — Я… мы… — она немного побледнела и разволновалась. — Слушай, меня повысили, Роб… мы с ребятами пошли отметить немного. И не заметили, как время пролетело…Крис Миллер подбросил меня домой… Она подошла к нему и попыталась обнять, но он вскочил с дивана и оттолкнул её с силой. Не удержавшись на ногах, Софи упала на пол. — Ах, Крис Миллер! — зашипел он, скрежета зубами. — Слушай, мне плевать, что там происходит у тебя на работе. Вот совсем, не поверишь. Но не надо за моей спиной шляться с другими мужиками, окей, Соф? Я ещё жив, да… я ещё не сдох, если ты не заметила, и всё ещё твой парень… Он резко отвернулся от неё и пошёл к холодильнику достать себе ещё холодного пива. — Ты совсем рехнулся, Роберт, — достаточно громко бросила ему в спину девушка. — Что, прости? — он остановился. — Ты… ты стал другим. Сидишь дома, целыми днями пялишься в телек. Ты изменился, закостенел, вечно недоволен… — она раздосадовано всплеснула руками. Всё, что она держала внутри себя, всё, о чём размышляла, вдруг вырвалось бурным потом наружу. — Ты мог порадоваться за меня, знаешь, — в голосе её зазвенели слёзы, которые она сдерживала. — Все же мы живём на мои деньги, а теперь, когда платить мне будут больше, возможно, мы перестанем питаться одними полуфабрикатами, которые Кайя покупает по акции… Руки её предательски дрожали. Софи чувствовала, что она на грани. — Я до смерти упахиваюсь на работе. Хватаюсь за любой шанс заработать хоть немного больше, и что я слышу в ответ от тебя? Ни слова благодарности, ни грамма заботы… ни-че-го! Ноль, пустота… — Ах, прости, быть может, мне ниц перед тобой падать за то, что ты разрешаешь мне жить на твои деньги. Вот благодетельница… ну надо же! Святая Софи! — Роб начал кривляться и издеваться над ней в излюбленной своей манере, но слова Софи попали в цель. Удар пришёлся аккурат по его самолюбию. Он снова почувствовал себя уязвлённым. — Я ищу чёртову работу, ищу! — теперь он почти кричал. Он знал, что врёт, ведь на собеседования он не ходил уже точно пару месяцев: ему просто надоело унижаться и слушать одинаковые отказы. — Дерьмово ты ищешь, Роб, — прошептала она и, подхватив с журнального столика свою сумку, направилась к спальне на второй этаж. — Тебя три дня подряд видели в баре на 10 Авеню… днём. Тут он потерял над собой контроль, и подскочив ней, со всей силы ударил по лицу. Софи отшатнулась и, выронив сумку из рук, схватилась за лицо. Место, куда пришлась пощёчина, горело и пылало. — Как ты смеешь? Как ты смеешь открывать свой рот? Ты забыла, дрянь, как жила на мои деньги, когда только пришла в участок и получала мизерный оклад? Забыла?! После этого раза ссоры на какое-то время прекратились, но Софи с ним перестала разговаривать. Совсем. В молчании они провели около трёх месяцев. Она молчала. Она избегала его, но Роберт знал, чувствовал, что она его боится. И ему это нравилось.***
— Когда мисс Софи ушла, я испугалась, хотела сбежать тоже, но не успела, — Кайя уставилась в пол, крепко сцепив пальцы в замок. Софи невольно стало жаль андроида. Она выглядела такой потерянной, такой подавленной. — Мистер Браун очнулся и пришёл в ярость оттого, что я сделала. Он бил меня по рукам и ногам и кричал, что уничтожит меня хотя бы потому, чтобы сделать больно мисс Софи… чтобы она… то есть вы почувствовали, что такое остаться одной. Без всех. — Господи, Кайя… ну почему ты не ушла со мной, почему? Но андроид, казалось, её не слышала. Она смотрела прямо перед собой, не моргая, и продолжала свой рассказ. — А потом вдруг он перестал бить. Он сказал, что я жалкая, что рано или поздно вы узнаете, что я делала с вами по его приказу, и вы сама отвернётесь от меня. Коннор нахмурился, а Хэнк не без интереса устаивался на андроида-прислугу. Софи онемела, готовая услышать любое признание из уст служанки. — Что ты делала? — голос Коннора прозвучал решительно и даже грозно. — Говори. — Я… не осуждайте меня, молю… я не понимала сначала, а когда стала понимать, когда я очнулась, то испугалась. Мисс Софи всегда хорошо относилась ко мне, была моим другом. Я хотела признаться, но боялась, что когда вы узнаете, вы захотите избавиться от меня. Сочтёте меня… дефектной. Плохой… Андроид разрыдалась, закрыв руками лицо. — Говори, — рявкнул Коннор, начинающий терять терпение, но Кайя продолжила всхлипывать. — Вот, — голос подал Хэнк. Он поставил на подлокотник дивана баночку из тёмного стекла. — Ч-ч-то это? Роб что хотел отравить меня... это яд? Какой-то токсичный препарат? — Софи дрожащими руками взяла пузырёк, покрутила его в поисках каких-то надписей. — Боже… Она инстинктивно разжала ладони, и баночке упала на пол. — Прозак. Роберт велел подсыпать тебе его в еду. И она подсыпала. — Я… не верю. Этого не может быть… Кайя, скажи, скажи, что ты этого не делала… Андроид, наконец перестав плакать, подняла на неё припухшие от синтетических слёз глаза. — Простите, простите, мисс Софи… я должна была вам признаться раньше. Я подвела вас… Софи вскочила с дивана, всё ещё отказываясь верить в происходящее, и заходила по комнате. — Если это так, то, когда придут результаты последнего чек-апа, в лаборатории все увидят и… — она заломила руки и зарылась пальцами в волосы, с силой сжимая их. Сейчас её мир рушился. Горел и пылал. Всё, чего она с усердием добивалась, теперь было под угрозой. Прозак. Теперь многое становилось ясным: откуда бралась регулярная сонливость, периодические приступы тремора в руках (на крыше башни Стратфорд она не смогла прицелиться и выстрелить), плохой сон и регулярная тревожность… — Вот чёрт! Чёрт! — она закричала и с силой ударила по дивану обеими руками. — Меня отстранят, и это в лучшем случае. Если Фаулер сжалиться и не станет расследовать, откуда я достала препарат, и почему принимала его без назначения доктора. — Что мне теперь делать? — она умоляюще глядела поочерёдно то на Хэнка, то на Коннора. — Мне конец, да?