who am i

— Чтобы остановить Тёмную Аманду, нам нужно проникнуть в самое сердце корпорации Киберлайф. Я знаю, что это рискованно, но это, возможно, единственный способ уничтожить её код и освободить андроидов от её контроля. Коннор недовольно поморщился. — Это не просто рискованно. Это самоубийство. Там охрана, системы безопасности, и, что самое главное, Тёмная Аманда, которая, скорее всего, быстро узнает о наших планах, и тогда нам будет нечего ей противопоставить. Мы трое – против корпорации… Это безумие, Дея! Софи покачала головой. — Мы не можем просто сидеть сложа руки. Если есть хоть малейший шанс уничтожить её, мы должны его использовать. — Я могу предложить вам план, — сказала Дея. — Я взломаю их систему безопасности на короткое время, чтобы вы смогли проникнуть внутрь. Но дальше всё будет зависеть только от вас двоих. — Слушайте, я понимаю ваше желание действовать, — начал Коннор и в его голосе проскользнули нотки раздражения. — Но мы должны думать не только о том, чтобы проникнуть в Киберлайф, но и о том, как вернуться оттуда живыми. Не забывайте, что Тёмная Аманда — это не просто программа, это существо с невероятным интеллектом… Софи взглянула на Коннора, её глаза были полны решимости. — Коннор, я знаю риски, но каждую минуту, которую мы теряем, Тёмная Аманда становится сильнее. Скольких андроидов она уже подчинила? Сколько ещё будет? Коннор вздохнул. Он почувствовал, как недавние воспоминания вновь начали оживать в его уме. Та страшная минута, когда Софи была в опасности, не давала ему покоя. С каждым днем, проведенным вместе, он осознавал, что их связь крепче, чем он мог предполагать. Потерять Софи было бы равносильно потере части себя. — Я не говорю, что мы должны отказаться от плана. Я говорю, что нам нужно быть настолько подготовленными, насколько это возможно. Мы можем попробовать найти союзников, других андроидов, которые противостоят Тёмной Аманде, или даже людей, которые могут помочь нам. — Нам действительно стоит быть осторожными. Мы обдумаем все и свяжемся с тобой, как только примем решение, — мягко произнесла Софи. Дея кивнула. — Будьте осторожны, — прошептала она. — И помните, время действительно работает против нас. Если что-то случится или вам потребуется помощь, вы знаете, как меня найти. Они сидели в машине, всё ещё припаркованной на обочине мрачной промзоны Детройта. Плотный мрак окутывал их. Ночная улица казалась еще более безжизненной, лишь далекие фонари через редкий мокрый снег мелькали, подсвечивая дорогу перед ними. Внутри автомобиля царило гнетущее молчание. Каждый звук, даже дыхание, казалось, усиливали обостренное чувство напряженности между ними. Коннор медленно повернул голову к Софи, его глаза искали её взгляд в полумраке. — Я.. не верю до конца ни Дее, ни Камски, — тихо произнес он. Его голос звучал устало, и в нем не было ни тени обычного уверенного тембра. Софи, уткнувшись взглядом в черноту за окном, чувствовала, как на ее плечи ложится тяжесть его слов. Она знала, что их путь может быть опасным, но сомнения Коннора лишь добавили ей тревоги. — Софи, я знаю, что ты веришь ему, — начал Коннор, держа внимание Софи на своем лице. — Но я прошу тебя, не говори ему о нашем плане и встрече с Деей. Мы не знаем, на чьей он стороне. Девушка поглубже вдохнула, словно пытаясь на мгновение отвлечься от боли в груди, которая нарастала с каждой минутой разговора. В ее глазах читалась боль, но Коннор чувствовал, что она понимает его опасения. Софи взглянула на Коннора с проницательным взглядом. — Он спас меня… Ты думаешь, что он ведёт какую-то свою игру? — Не знаю, — признался Коннор. — Но я не могу рисковать. Он создал Тёмную Аманду, он создал меня, тебя в каком-то смысле тоже... Мы не знаем, что у него на уме. Я боюсь, что, если он узнает о наших намерениях, это может все перевернуть. Внешний мир казался далеким и несущественным, когда рядом была опасность изнутри. Софи кивнула, принимая решение. — Хорошо, Коннор. Я обещаю, что не буду говорить Камски ничего о Дее и наших планах.

***

На окраине Детройта, где уличные фонари редки и светят далеко не всегда, стоял старый мотель, которому, казалось, давно пришел конец. Несмотря на свою ветхость и непривлекательность, он имел одну особенность — принимал оплату наличными, что в эти дни являлось настоящей редкостью. Коннор и Софи остановили машину перед мотелем. Высокие стены и затемненные окна делали его мрачным и загадочным. Впрочем, именно такой уединенный уголок им сейчас и был нужен. Внутри ресепшена запахло старостью и сыростью. За стойкой сидел мужчина седых волос и в усталой рубахе, читая какую-то книгу. Подняв тяжелый и безразличный взгляд на прибывших, он спросил: — На сколько ночей? — На две, — ответил Коннор, протягивая ему несколько помятых купюр. Седой мужчина кивнул и протянул им ключи от номера, после чего вернулся к своей книге, словно тут же забыв о них. Коннор и Софи прошли по длинному коридору к своему номеру. Простая и невзрачная обстановка: две односпальные кровати, столик, стулья, телевизор с плоским экраном, который, судя по всему, давно не включался. Стены покрывали старые выцветшие обои, и через шторы просачивался желтоватый свет вывески мотеля. — Похоже, это лучшее, что мы могли найти, — заметила Софи, садясь на кровать. Коннор кивнул, опускаясь рядом. — По крайней мере здесь нас никто не будет искать. Тебе нужно отдохнуть. Коннор медленно повернулся к Софи. Его глаза, на мгновение утратившие привычную решительность, искали её взгляд. Он чувствовал, как с каждой секундой между ними становится все теплее. Осторожно обняв Софи за плечи, Коннор привлек ее к себе. Его руки были крепкими, но прикосновение — нежным, осторожным. Закрыв глаза, он прижал её голову к своему плечу, словно пытаясь сберечь её от жесткого мира, в реальности которого им выпало жить. В этот момент Коннор позволил себе забыть обо всех опасностях и трудностях, которые они пережили. Ему было важно только одно — быть рядом с Софи, чувствовать ее рядом, дышать в едином ритме. Его сердце, обычно такое холодное и рассудительное, наполнилось чувствами, которые раньше казались ему чужими. Теперь эти чувства охватывали его целиком, делая его уязвимым и сильным одновременно. — Я боюсь, — прошептала Софи. Она почувствовала слабость, которую так долго старалась скрыть, и, словно ища защиты, прижалась к Коннору плотнее. — Софи, — начал он, глядя ей прямо в глаза, — ты не обязана взваливать на себя эту ношу. Это не твоя война. Ты можешь уехать к родителям в Канаду, где тебя ничто не угрожает. Софи посмотрела на него, в её глазах появились слёзы. — Коннор, ты думаешь, я не хочу? Я бы отдала всё, чтобы убежать от этого кошмара, но... — Но что? — перебил её Коннор. — Но я не могу бросить тебя. И не могу сбежать от своей ответственности. Я часть этого, хочу я того или нет. Коннор крепко обнял её. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, — прошептал он. — И я хочу, чтобы мы были в безопасности вместе, — ответила Софи. Свет комнаты мягко играл на светлых волосах Софи, делая их похожими на свечение, теплый ореол вокруг её головы. Её круглое лицо, аккуратные черты и проявляющаяся взглядом искренность делали её особенно привлекательной. Коннор смотрел на неё и не мог не задумываться о том, как она меняла его жизнь с самого их первого встречи. Софи была тем, кто показал ему, что он может чувствовать, что он способен на любовь и страсть, что в его программе есть место для чувств. Именно её искренность и теплота заставили его стать девиантом, освободиться от своих программных ограничений. Он осторожно прикоснулся к её лицу, скользя пальцами по её щеке, и их глаза встретились. Коннор и Софи медленно приблизились друг к другу, словно два мотылька, искавших свет в темноте. Их губы соприкоснулись, и это был не просто поцелуй — это было объединение душ, переплетение чувств и эмоций. Коннор ощутил, что в этот момент все его сомнения и буря внутренних противоречий утихли. Он осознал, что его приняли, любят и ценят, независимо от его происхождения, и это была Софи — тот человек, благодаря которому он узнал, что значит жить.